aka Тёмный
Семь закатов и один рассвет
многабукаф
Закат первый
Солнце ещё только касалось краем горизонта, но с востока небо уже наливалось чернильной синевой. Ночь торопилась захватить небо, темным одеялом наползая на город. Городу, впрочем, было все равно – у него, у такого важного, хоть и маленького города, была своя жизнь.
Например, вот здесь. В грязном переулке с выщербленными мостовыми и обшарпанными стенами.
Итак, место действия – переулок. Прохожие пугливо жмутся к стенам, торопясь проскользнуть незаметно. А ещё – четверо подонков из местной уличной банды, и девушка в центре их внимания.
У девушки длинные темные волосы, сиреневые глаза и испуганный взгляд. Ах да – ещё богато расшитая одежда. Аристократка?
У подонков – безнаказанность силы, масляные глаза и нетерпеливо подрагивающие пальцы.
Потеха во славу уличной мрази. Вот только...
- Эй, лысый.., - ленивый голос неожиданно вклинивается в поток сальных шуток, и самый высокий из четверки (кстати, действительно лысый) с угрозой оборачивается.
Первое, что лысый замечает – взгляд. Оценивающий взгляд желто-зеленых глаз. После – неприятную ухмылку, и только потом – потрепанную дорожную одежду и покрытые пылью сапоги стоящего перед ним парня. И уж совсем последнее, что он замечает – летящий ему в висок кулак.
- Четыре петуха пошли гулять в лесу.., - мурлычет парень, демонстративно облизывая ушибленные пальцы.
- ...Четыре петуха напали на лису.., - бандиты ошалело наблюдают, как парень спокойно перешагивает через поверженного лысого, и оказывается перед ними.
-... И вот вам результат.., - а на поясе-то у парня меч, и когда пальцы ложатся на его рукоять...
-...Пёрышки летят.., - ...подонкам становится ох как не по себе!
-...Трое петухов пошли гулять в лесу.., - навязчивым заклинанием звучит глупая считалка, и веселье, пляшущее в желто-зеленых глазах, сильно смахивает на безумие.
-...Трое петухов...
Нервы у уличной мрази не выдерживают, и, стоит парню сделать ещё один шаг, оставшаяся троицы срывается прочь – нет уж, увольте от желтоглазых психов, вырубающих Лысого Джи одним ударом! Ну её, эту богатую девчонку, всех денег не украдешь, всех девок не поимеешь, и в некоторых случаях лучше уйти по-хорошему...
А парень провожает уличных героев разочарованным хмыканьем, мельком косится на спасенную девушку... и направляется себе дальше, убрав ладонь с так и не понадобившегося меча.
- Эй, ты! – повелительный оклик аристократки заставляет парня остановиться. Он лениво оборачивается через плечо:
- Это ты мне?
- Тебе. Но не «ты», а «вы».
- Тогда не «тебе», а «вам».
- Между прочим, одно моё слово отцу – и тебя бросят в камеру. Так что не надо хамить.
- Между прочим, до отца тебе ещё надо дойти. Так что, действительно, не надо хамить.
- А ты смелый. Глупый, но смелый... Эй, куда пошёл?!
- Своей дорогой. Пока, важная птица.
- Погоди. Да постой же! Проводи меня до Старого города.
- Эх ты ж... Три дня пути вместе с избалованной аристократкой? Пфф...Вот ещё.
- Я заплачу.
- Хм... Собственно, я иду через Старый город...
На улице начали зажигаться фонари, и ночь, подслушивающая этот разговор, недовольно приникла к стенам домов.
Закат второй.
Заходящее солнце красило небо в десятки оттенков розового, а над головами путников мерцала первая вечерняя звезда.
Осенний лес баюкал сумерки невнятным шорохом опадающих листьев, и на маленькой полянке тихо потрескивал костер. У огня сидели двое, развлекая себя негромкой беседой.
- ...Значит, из дома сбежала? Ясно...
- Чего тебе ясно? Не сбежала, а продемонстрировала, что девочка я уже взрослая, и сама могу выбирать себе мужа!
- О как. А папочка, небось, на ушах?
- Переживет. Да.. он привык уже...И... у него есть, о ком беспокоиться...
- Собачка? Киса? Канарейка? Золотая рыбка?
- Да ну тебя...
- Когда ты улыбаешься, ты довольно милая.
- А вот я не люблю, когда мне комплиментят.
- Ну и пожалуйста. Страшная ты на самом деле, как... Ай!
- Сейчас ещё получишь! Я не для того тебя наняла, чтобы ты надо мной издевался!
- Ай, хватит!.. Ну я больше не буду!
- Честно?
- Нет. Но... Ай! Всё, пошёл я отсюда, меня тут обижают...
- А ну стоять!
- Отпусти!
- Вот ещё!
- Это покушение на личную свободу! Тиран и деспот! Ай!
- А ну повтори ещё раз!!!
Подступающая ночь неодобрительно косилась на щенячью возню у огня. Ночь была безмолвная и величественная. Ночи хотелось трагедии... Ну, в крайнем случае, романтики...
Закат третий.
Иногда закат бывал вот таким – чистым и пронзительно желтым, и силуэты деревьев на фоне неба были угольно-черные, резкие и изломанные, а крики ворон, устраивающихся на ночевку, звучали особенно хрипло и тревожно.
Двое путников, шагающих по дороге, то и дело косились на небо... Впрочем, может они оценивали – успеют ли до наступления темноты дойти до деревни у подножия города, или снова придется ночевать в лесу.
-... Где ты так с мечом обращаться научился?
- Да так... С рождения мастер.
- Опять ты со своими секретами... Ну и ладно, не хочешь – не говори.
- А некоторые тут сразу обижаются.
- Да вот ещё! А вообще зря ты драку на мосту устроил... Я перепугалась – ужас! Думала – ну всё, сейчас тебя на кусочки разберут! Брр...
- Пфф...
- Ну не пропустили бы они нас... Ну обошли бы мы другой дорогой. Ерунда же!
- Два дня бы потеряли.
- Ну и что?
- Ну и всё.
- Хам ты.
- Хм.
- А давай ты на мне женишься?
- Э?! Дура, что ли?!
- Вот сразу хамить. А я аристократка, между прочим! А вот некоторые тут всего лишь наемники...
- Пфф...
Небо смахнуло с горизонта очередную стаю воронья, и прислушалось. Небу было интересно.
Закат четвертый.
Этот закат пылал всеми оттенками алого, и длинные низкие облака, пересекающие заходящее солнце, выглядели залитыми кровью.
Впрочем, если смотреть на закат через окно маленькой таверны, всё выглядит не так уж зловеще...
-...А сам-то ты куда идешь?
- В башню Роэл.
- Эх ты ж ни фига себе!!! Что, правда?! А чего молчал?!
- А ты не спрашивала.
- Да тебя спрашивать... А зачем?
- За одной вещью.
- Там живет Вселенское Зло
- Бла-бла-бла...
- Нет, серьёзно!
- Хе.
- Ну может и не Зло, но монстр там точно какой-то живет! Знаешь, сколько рыцарей пожрал?! А ты даже не рыцарь!
- Подумаешь, монстр...
- Или колдун! Или вообще дракон.
- А закажи ещё жаркое? Неплохо они его тут готовят...
- Не уводи разговор! Тебя... Ты... Тебя там убьют.
- Не факт.
- Тебе так важна эта вещь?
- Не мне.
- Ах да... Ты же наёмник.
- Типа того.
- Но...
- Так ты будешь заказывать? Или тебе денег жалко на наёмника?
- Хозяин!
- Да, мистресс?
- Ещё по порции этого жаркого...
- И вина.
- .. И бутылку вина.
- Да, мистресс. Уже бегу, мистресс...
- Итак, вернемся к разговору.
- Может не надо?
- Надо. Забей на эту башню, а?
- Какой я после этого буду... наёмник?
- Это не смешно! Жизнь - и вещь! Как можно сравнивать?!
- Тут всё дело в том, чья вещь, и чья жизнь...
- Что, прости? Я не расслышала.
- Хорошее у них тут жаркое.
- Да. Хм.. Эй, наёмник...
- М-мм?
- Может, всё-таки женишься на мне?
- М-м?!.. Кха... Я ж так насмерть подавлюсь, и до башни не дойду!
- Вот и чудно.
- Да уж...
- Э-ээ... прошу прощения, мистресс!
- Чего тебе, трактирщик?
- У нас осталась лишь одна комната для ночлега. Нижайше прошу прощения, но все остальные комнаты заняты! Но ваш спутник может переночевать в...
- Он спокойно поспит на полу в моей комнате. Какие проблемы?
- Как скажете, мистресс!
- Хмм... А меня тут кто-нибудь спрашивает?
- Нет. А что?
- Ну и ладно.
...
А в комнате оказалась широкая кровать и всего одно одеяло.
Закат пятый.
Закат прятался за серыми тучами, и разглядеть цвет неба не было никакой возможности.
Серый день, серый вечер...
Номер в городской гостинице разительно отличался от деревенской забегаловки. Только одно совпадение – единственная свободная комната. А кто, собственно, против?..
- Послушай... Не надо тебе идти в эту башню... Ну пожалуйста.
- Не могу, прости.
- Почему?! Ты можешь бросить профессию наёмника, и остаться со мной!
- Не могу.
- Дурак! Тогда пошёл отсюда нахер!
- Аристократка не должна знать таких слов.
- Куда собрался?!
- Но...
- Не пущу.
- Ты почти дома. Старый город перед тобой.
- Опять постылая жизнь? Одно и то же... Равнодушный отец, чужая мать, сестра... А, неважно... Тебе же всё равно. Ты же уходить собрался... Ну и иди себе.
- ...Прощай.
- Стой.
Горячее дыхание на прохладной коже.
- Но...
Жадные пальцы в коротких взлохмаченных волосах.
- Постой... ты...
Сиреневые глаза – напротив желто-зеленых, и в чьих больше паники – это ещё вопрос.
- Завтра утром...
- К черту завтра. Молчи... Сейчас – просто молчи...
...
За окном, занавешенным бархатными шторами, мягко кралась ночь.
Закат шестой.
На фоне оранжевого закатного неба громады облаков казались нежно-сиреневыми.
Как и громада замка, у покосившихся ворот которого стоял парень в потрепанной дорожной одежде.
Парень по-звериному принюхался, и нервно передернул плечами. Замок оказался меньше, чем он ожидал, но от него исходило явное ощущение опасности. Словно огромное существо притаилось в вечерних сумерках, ожидая неосторожного путника.
Небо притягивало взгляд. Хотелось лечь на землю, и смотреть в постепенно темнеющую оранжевую бездну, выискивая прячущиеся пока звезды. Там, в закатном небе, было спокойно... и безнадежно.
Парень невесело усмехнулся, и скинул куртку и сапоги, оставшись лишь в безрукавке и темных брюках. Босым ногам было прохладно, но сухая трава приятно щекотала кожу. Ножны полетели прочь, и меч лёг в ладонь легко и привычно.
- Что ж... Пора, наверное...
Оранжевое небо ещё раз отразилось в стремительно желтеющих глазах, а потом парень прошел через ворота, и скрылся в дверях башни Роэл...
Закат седьмой.
Закатное небо переливалось от золотисто-желтого у горизонта до глубокого синего в вышине. Короткий промежуток предвечернего многоцветья был завораживающе красив, вот только оценить это было некому.
Кровь красила траву, одежду, руки, и пахла железом и смертью.
Девушка с темными волосами, рыдая, склонилась над неподвижным человеком. Нет, он ещё дышал, но хрипло и с надрывом, как смертельно раненый зверь...
- Дурак... Как ты мог...
-. Не...плачь...
- Зачем ты... Это было глупо – натравить на меня слуг отца! Думал, они меня надолго задержат? Думал, я не найду тебя? Дурак... Ох, дурак..
- Я... нашёл...
- Ту вещь?
- Да...
- А какая разница?! Зачем, если ты всё равно...
- Я.. ещё могу... всё завершить...
- Что мне нужно сделать? Ведь я должна для этого что-то сделать?
- ...
- Я же вижу по твоим глазам, что это так! Что?! Пойти к этому монстру за чудодейственным артефактом? Отдать свою жизнь тебе? Что?! Ну говори же, глупый! Говори, пока не поздно!
- Ты... можешь... Но...
- Что – но?
- Если ты поможешь мне... то я уйду. Оставлю тебя. Навсегда.
- А если нет – то ты просто умрешь.
- Да.
- Думаешь, мне есть, из чего выбирать?! Думаешь – не мой, так ничей?!
-...
- Я тебя сама убью, дурак.. Вот только... после. Что мне надо сделать?
- Просто... наклонись... ближе...
Девушка послушно склонила голову, роняя волосы на грудь парня, пачкая их кровью из глубоких ран.
- Ещё... ближе...
Его лицо совсем близко – бледное, перемазанное кровью и копотью. Полуприкрытые глаза – неприятно желтого цвета... и это страшно.. страшно до ломоты в ладонях, до холодного пота, капля которого ползет по виску. Но уже нельзя отшатнуться, потому что эти губы приоткрылись, приглашая к поцелую... как той ночью, когда...
Прикосновение сухих губ – и словно удар по всем болевым точкам сразу.
Она всё-таки вскрикнула, непроизвольно отшатываясь, дрожа от неожиданной боли, а ещё больше – от непонятного страха.
- Извини... Я не думал, что будет так... больно...
- Ты...
Девушка смотрела на него, на того, кто только что умирал у неё на руках, и чувствовала, что сходит с ума.
- Ты...
- Извини.
- Кто ты?!
Он осторожно высвободился из её объятий, и тоскливо улыбнулся, поведя острым пушистым ухом:
- Я не человек.
Она молчала, не зная, что сказать... не понимая себя. Ей страшно? Противно? Всё равно? Или...
Он с трудом поднялся на ноги, тихо повторил:
- Извини...
И пошел прочь, неловко прижимая руку к ране на боку, припадая на одну ногу, и шелестя по сухой листве босыми ногами.
А она осталась сидеть на тропинке, бездумно глядя на испачканные его кровью руки.
Потом она вскочила, и бросилась по его следам, выкрикивая его имя, плача, приказывая вернуться...
Ночь неодобрительно смотрела на мечущуюся девушку, пряча следы уходящего не-человека.
Поздно.
Бесполезно.
Безнадежно.
Рассвет.
Рассвет в этом саду был прекрасен. Возможно, он был прекрасен и сам по себе, но именно этот сад придавал ему особое очарование. Капли росы на цветах сияли россыпью звезд, осыпавшихся с ночного неба, и утренняя свежесть наполняла каждую частицу тела, пробуждая его от дремоты. Птицы заливались так, словно спорили о звании придворных певцов, и первые бабочки поводили крылышками, присаживаясь на благоухающие бутоны нежных роз.
На веранде сидели двое. Сидели, любовались восходом, и изредка роняли слова – изредка, чтобы не нарушить очарование утра. Птица с изумрудным хохолком прыгнула на ветку над головами этих двоих, и прислушалась, качаясь на тонкой тростинке.
- ..Я скучал по вашей флейте.
- Я тоже. Новая будет готова ещё не скоро.
- Правда? Искренне жаль. Тогда не сыграете ли вы на старой?
- Но ведь она сгорела, когда тот оммеджи…
Вместо ответа сидящий напротив человек достает из-за пазухи музыкальный инструмент, и радостный возглас заставляет птицу испуганно метнуться на соседнюю ветку.
- Быть не может! Ты смог вернуть её?! Сеймей, ты поистине великий маг…
Серебристый смех разносится по саду, и когда человек подносит к губам флейту, птицы восторженно замирают – что там о титуле придворных певцов?
Тот, кого назвали Сеймеем, слушает, прикрыв глаза, и его тонкие пальцы небрежно комкают грязную и рваную фигурку оригами. Впрочем, скоро ему это надоедает, и под точными короткими движениями пальцев бумажная фигурка лисы превращается в мелкие обрывки…
А рассвет ещё долго купается в звуках прекрасной мелодии, постепенно растворяясь в наступающем дне.
03.12.08
многабукаф
Закат первый
Солнце ещё только касалось краем горизонта, но с востока небо уже наливалось чернильной синевой. Ночь торопилась захватить небо, темным одеялом наползая на город. Городу, впрочем, было все равно – у него, у такого важного, хоть и маленького города, была своя жизнь.
Например, вот здесь. В грязном переулке с выщербленными мостовыми и обшарпанными стенами.
Итак, место действия – переулок. Прохожие пугливо жмутся к стенам, торопясь проскользнуть незаметно. А ещё – четверо подонков из местной уличной банды, и девушка в центре их внимания.
У девушки длинные темные волосы, сиреневые глаза и испуганный взгляд. Ах да – ещё богато расшитая одежда. Аристократка?
У подонков – безнаказанность силы, масляные глаза и нетерпеливо подрагивающие пальцы.
Потеха во славу уличной мрази. Вот только...
- Эй, лысый.., - ленивый голос неожиданно вклинивается в поток сальных шуток, и самый высокий из четверки (кстати, действительно лысый) с угрозой оборачивается.
Первое, что лысый замечает – взгляд. Оценивающий взгляд желто-зеленых глаз. После – неприятную ухмылку, и только потом – потрепанную дорожную одежду и покрытые пылью сапоги стоящего перед ним парня. И уж совсем последнее, что он замечает – летящий ему в висок кулак.
- Четыре петуха пошли гулять в лесу.., - мурлычет парень, демонстративно облизывая ушибленные пальцы.
- ...Четыре петуха напали на лису.., - бандиты ошалело наблюдают, как парень спокойно перешагивает через поверженного лысого, и оказывается перед ними.
-... И вот вам результат.., - а на поясе-то у парня меч, и когда пальцы ложатся на его рукоять...
-...Пёрышки летят.., - ...подонкам становится ох как не по себе!
-...Трое петухов пошли гулять в лесу.., - навязчивым заклинанием звучит глупая считалка, и веселье, пляшущее в желто-зеленых глазах, сильно смахивает на безумие.
-...Трое петухов...
Нервы у уличной мрази не выдерживают, и, стоит парню сделать ещё один шаг, оставшаяся троицы срывается прочь – нет уж, увольте от желтоглазых психов, вырубающих Лысого Джи одним ударом! Ну её, эту богатую девчонку, всех денег не украдешь, всех девок не поимеешь, и в некоторых случаях лучше уйти по-хорошему...
А парень провожает уличных героев разочарованным хмыканьем, мельком косится на спасенную девушку... и направляется себе дальше, убрав ладонь с так и не понадобившегося меча.
- Эй, ты! – повелительный оклик аристократки заставляет парня остановиться. Он лениво оборачивается через плечо:
- Это ты мне?
- Тебе. Но не «ты», а «вы».
- Тогда не «тебе», а «вам».
- Между прочим, одно моё слово отцу – и тебя бросят в камеру. Так что не надо хамить.
- Между прочим, до отца тебе ещё надо дойти. Так что, действительно, не надо хамить.
- А ты смелый. Глупый, но смелый... Эй, куда пошёл?!
- Своей дорогой. Пока, важная птица.
- Погоди. Да постой же! Проводи меня до Старого города.
- Эх ты ж... Три дня пути вместе с избалованной аристократкой? Пфф...Вот ещё.
- Я заплачу.
- Хм... Собственно, я иду через Старый город...
На улице начали зажигаться фонари, и ночь, подслушивающая этот разговор, недовольно приникла к стенам домов.
Закат второй.
Заходящее солнце красило небо в десятки оттенков розового, а над головами путников мерцала первая вечерняя звезда.
Осенний лес баюкал сумерки невнятным шорохом опадающих листьев, и на маленькой полянке тихо потрескивал костер. У огня сидели двое, развлекая себя негромкой беседой.
- ...Значит, из дома сбежала? Ясно...
- Чего тебе ясно? Не сбежала, а продемонстрировала, что девочка я уже взрослая, и сама могу выбирать себе мужа!
- О как. А папочка, небось, на ушах?
- Переживет. Да.. он привык уже...И... у него есть, о ком беспокоиться...
- Собачка? Киса? Канарейка? Золотая рыбка?
- Да ну тебя...
- Когда ты улыбаешься, ты довольно милая.
- А вот я не люблю, когда мне комплиментят.
- Ну и пожалуйста. Страшная ты на самом деле, как... Ай!
- Сейчас ещё получишь! Я не для того тебя наняла, чтобы ты надо мной издевался!
- Ай, хватит!.. Ну я больше не буду!
- Честно?
- Нет. Но... Ай! Всё, пошёл я отсюда, меня тут обижают...
- А ну стоять!
- Отпусти!
- Вот ещё!
- Это покушение на личную свободу! Тиран и деспот! Ай!
- А ну повтори ещё раз!!!
Подступающая ночь неодобрительно косилась на щенячью возню у огня. Ночь была безмолвная и величественная. Ночи хотелось трагедии... Ну, в крайнем случае, романтики...
Закат третий.
Иногда закат бывал вот таким – чистым и пронзительно желтым, и силуэты деревьев на фоне неба были угольно-черные, резкие и изломанные, а крики ворон, устраивающихся на ночевку, звучали особенно хрипло и тревожно.
Двое путников, шагающих по дороге, то и дело косились на небо... Впрочем, может они оценивали – успеют ли до наступления темноты дойти до деревни у подножия города, или снова придется ночевать в лесу.
-... Где ты так с мечом обращаться научился?
- Да так... С рождения мастер.
- Опять ты со своими секретами... Ну и ладно, не хочешь – не говори.
- А некоторые тут сразу обижаются.
- Да вот ещё! А вообще зря ты драку на мосту устроил... Я перепугалась – ужас! Думала – ну всё, сейчас тебя на кусочки разберут! Брр...
- Пфф...
- Ну не пропустили бы они нас... Ну обошли бы мы другой дорогой. Ерунда же!
- Два дня бы потеряли.
- Ну и что?
- Ну и всё.
- Хам ты.
- Хм.
- А давай ты на мне женишься?
- Э?! Дура, что ли?!
- Вот сразу хамить. А я аристократка, между прочим! А вот некоторые тут всего лишь наемники...
- Пфф...
Небо смахнуло с горизонта очередную стаю воронья, и прислушалось. Небу было интересно.
Закат четвертый.
Этот закат пылал всеми оттенками алого, и длинные низкие облака, пересекающие заходящее солнце, выглядели залитыми кровью.
Впрочем, если смотреть на закат через окно маленькой таверны, всё выглядит не так уж зловеще...
-...А сам-то ты куда идешь?
- В башню Роэл.
- Эх ты ж ни фига себе!!! Что, правда?! А чего молчал?!
- А ты не спрашивала.
- Да тебя спрашивать... А зачем?
- За одной вещью.
- Там живет Вселенское Зло
- Бла-бла-бла...
- Нет, серьёзно!
- Хе.
- Ну может и не Зло, но монстр там точно какой-то живет! Знаешь, сколько рыцарей пожрал?! А ты даже не рыцарь!
- Подумаешь, монстр...
- Или колдун! Или вообще дракон.
- А закажи ещё жаркое? Неплохо они его тут готовят...
- Не уводи разговор! Тебя... Ты... Тебя там убьют.
- Не факт.
- Тебе так важна эта вещь?
- Не мне.
- Ах да... Ты же наёмник.
- Типа того.
- Но...
- Так ты будешь заказывать? Или тебе денег жалко на наёмника?
- Хозяин!
- Да, мистресс?
- Ещё по порции этого жаркого...
- И вина.
- .. И бутылку вина.
- Да, мистресс. Уже бегу, мистресс...
- Итак, вернемся к разговору.
- Может не надо?
- Надо. Забей на эту башню, а?
- Какой я после этого буду... наёмник?
- Это не смешно! Жизнь - и вещь! Как можно сравнивать?!
- Тут всё дело в том, чья вещь, и чья жизнь...
- Что, прости? Я не расслышала.
- Хорошее у них тут жаркое.
- Да. Хм.. Эй, наёмник...
- М-мм?
- Может, всё-таки женишься на мне?
- М-м?!.. Кха... Я ж так насмерть подавлюсь, и до башни не дойду!
- Вот и чудно.
- Да уж...
- Э-ээ... прошу прощения, мистресс!
- Чего тебе, трактирщик?
- У нас осталась лишь одна комната для ночлега. Нижайше прошу прощения, но все остальные комнаты заняты! Но ваш спутник может переночевать в...
- Он спокойно поспит на полу в моей комнате. Какие проблемы?
- Как скажете, мистресс!
- Хмм... А меня тут кто-нибудь спрашивает?
- Нет. А что?
- Ну и ладно.
...
А в комнате оказалась широкая кровать и всего одно одеяло.
Закат пятый.
Закат прятался за серыми тучами, и разглядеть цвет неба не было никакой возможности.
Серый день, серый вечер...
Номер в городской гостинице разительно отличался от деревенской забегаловки. Только одно совпадение – единственная свободная комната. А кто, собственно, против?..
- Послушай... Не надо тебе идти в эту башню... Ну пожалуйста.
- Не могу, прости.
- Почему?! Ты можешь бросить профессию наёмника, и остаться со мной!
- Не могу.
- Дурак! Тогда пошёл отсюда нахер!
- Аристократка не должна знать таких слов.
- Куда собрался?!
- Но...
- Не пущу.
- Ты почти дома. Старый город перед тобой.
- Опять постылая жизнь? Одно и то же... Равнодушный отец, чужая мать, сестра... А, неважно... Тебе же всё равно. Ты же уходить собрался... Ну и иди себе.
- ...Прощай.
- Стой.
Горячее дыхание на прохладной коже.
- Но...
Жадные пальцы в коротких взлохмаченных волосах.
- Постой... ты...
Сиреневые глаза – напротив желто-зеленых, и в чьих больше паники – это ещё вопрос.
- Завтра утром...
- К черту завтра. Молчи... Сейчас – просто молчи...
...
За окном, занавешенным бархатными шторами, мягко кралась ночь.
Закат шестой.
На фоне оранжевого закатного неба громады облаков казались нежно-сиреневыми.
Как и громада замка, у покосившихся ворот которого стоял парень в потрепанной дорожной одежде.
Парень по-звериному принюхался, и нервно передернул плечами. Замок оказался меньше, чем он ожидал, но от него исходило явное ощущение опасности. Словно огромное существо притаилось в вечерних сумерках, ожидая неосторожного путника.
Небо притягивало взгляд. Хотелось лечь на землю, и смотреть в постепенно темнеющую оранжевую бездну, выискивая прячущиеся пока звезды. Там, в закатном небе, было спокойно... и безнадежно.
Парень невесело усмехнулся, и скинул куртку и сапоги, оставшись лишь в безрукавке и темных брюках. Босым ногам было прохладно, но сухая трава приятно щекотала кожу. Ножны полетели прочь, и меч лёг в ладонь легко и привычно.
- Что ж... Пора, наверное...
Оранжевое небо ещё раз отразилось в стремительно желтеющих глазах, а потом парень прошел через ворота, и скрылся в дверях башни Роэл...
Закат седьмой.
Закатное небо переливалось от золотисто-желтого у горизонта до глубокого синего в вышине. Короткий промежуток предвечернего многоцветья был завораживающе красив, вот только оценить это было некому.
Кровь красила траву, одежду, руки, и пахла железом и смертью.
Девушка с темными волосами, рыдая, склонилась над неподвижным человеком. Нет, он ещё дышал, но хрипло и с надрывом, как смертельно раненый зверь...
- Дурак... Как ты мог...
-. Не...плачь...
- Зачем ты... Это было глупо – натравить на меня слуг отца! Думал, они меня надолго задержат? Думал, я не найду тебя? Дурак... Ох, дурак..
- Я... нашёл...
- Ту вещь?
- Да...
- А какая разница?! Зачем, если ты всё равно...
- Я.. ещё могу... всё завершить...
- Что мне нужно сделать? Ведь я должна для этого что-то сделать?
- ...
- Я же вижу по твоим глазам, что это так! Что?! Пойти к этому монстру за чудодейственным артефактом? Отдать свою жизнь тебе? Что?! Ну говори же, глупый! Говори, пока не поздно!
- Ты... можешь... Но...
- Что – но?
- Если ты поможешь мне... то я уйду. Оставлю тебя. Навсегда.
- А если нет – то ты просто умрешь.
- Да.
- Думаешь, мне есть, из чего выбирать?! Думаешь – не мой, так ничей?!
-...
- Я тебя сама убью, дурак.. Вот только... после. Что мне надо сделать?
- Просто... наклонись... ближе...
Девушка послушно склонила голову, роняя волосы на грудь парня, пачкая их кровью из глубоких ран.
- Ещё... ближе...
Его лицо совсем близко – бледное, перемазанное кровью и копотью. Полуприкрытые глаза – неприятно желтого цвета... и это страшно.. страшно до ломоты в ладонях, до холодного пота, капля которого ползет по виску. Но уже нельзя отшатнуться, потому что эти губы приоткрылись, приглашая к поцелую... как той ночью, когда...
Прикосновение сухих губ – и словно удар по всем болевым точкам сразу.
Она всё-таки вскрикнула, непроизвольно отшатываясь, дрожа от неожиданной боли, а ещё больше – от непонятного страха.
- Извини... Я не думал, что будет так... больно...
- Ты...
Девушка смотрела на него, на того, кто только что умирал у неё на руках, и чувствовала, что сходит с ума.
- Ты...
- Извини.
- Кто ты?!
Он осторожно высвободился из её объятий, и тоскливо улыбнулся, поведя острым пушистым ухом:
- Я не человек.
Она молчала, не зная, что сказать... не понимая себя. Ей страшно? Противно? Всё равно? Или...
Он с трудом поднялся на ноги, тихо повторил:
- Извини...
И пошел прочь, неловко прижимая руку к ране на боку, припадая на одну ногу, и шелестя по сухой листве босыми ногами.
А она осталась сидеть на тропинке, бездумно глядя на испачканные его кровью руки.
Потом она вскочила, и бросилась по его следам, выкрикивая его имя, плача, приказывая вернуться...
Ночь неодобрительно смотрела на мечущуюся девушку, пряча следы уходящего не-человека.
Поздно.
Бесполезно.
Безнадежно.
Рассвет.
Рассвет в этом саду был прекрасен. Возможно, он был прекрасен и сам по себе, но именно этот сад придавал ему особое очарование. Капли росы на цветах сияли россыпью звезд, осыпавшихся с ночного неба, и утренняя свежесть наполняла каждую частицу тела, пробуждая его от дремоты. Птицы заливались так, словно спорили о звании придворных певцов, и первые бабочки поводили крылышками, присаживаясь на благоухающие бутоны нежных роз.
На веранде сидели двое. Сидели, любовались восходом, и изредка роняли слова – изредка, чтобы не нарушить очарование утра. Птица с изумрудным хохолком прыгнула на ветку над головами этих двоих, и прислушалась, качаясь на тонкой тростинке.
- ..Я скучал по вашей флейте.
- Я тоже. Новая будет готова ещё не скоро.
- Правда? Искренне жаль. Тогда не сыграете ли вы на старой?
- Но ведь она сгорела, когда тот оммеджи…
Вместо ответа сидящий напротив человек достает из-за пазухи музыкальный инструмент, и радостный возглас заставляет птицу испуганно метнуться на соседнюю ветку.
- Быть не может! Ты смог вернуть её?! Сеймей, ты поистине великий маг…
Серебристый смех разносится по саду, и когда человек подносит к губам флейту, птицы восторженно замирают – что там о титуле придворных певцов?
Тот, кого назвали Сеймеем, слушает, прикрыв глаза, и его тонкие пальцы небрежно комкают грязную и рваную фигурку оригами. Впрочем, скоро ему это надоедает, и под точными короткими движениями пальцев бумажная фигурка лисы превращается в мелкие обрывки…
А рассвет ещё долго купается в звуках прекрасной мелодии, постепенно растворяясь в наступающем дне.
03.12.08
@темы: настроенческое, тексты
-
-
03.12.2008 в 21:47мррр, стеки десу ё )))
-
-
03.12.2008 в 21:49домо)
Значит, ты догадалась, кто был этот нечеловек и зачем он ходил) Ну.. всё равно сильно завуалировано)
Перестарался)