Зарисовка 00На столе хаотично тикали часы, то замирая, то начиная тревожно частить. На сине-фиолетовом циферблате россыпью созвездий поблескивали числа от одного до тринадцати. Самая короткая стрелка подрагивала на трёх, еще четыре стрелки метались по циферблату с разной скоростью и в разных направлениях. Кроме часов на столе в лужице воска догорала свеча, вплетая свой тихий треск в неровное тиканье.
За окном неспешно шел дождь. Не шел – нехотя падал из темной серости поздних сумерек. Шелестел по стеклу, постукивал по подоконнику, дышал прохладной сыростью из открытой форточки, будто стараясь пробраться в маленькую комнату. Пробраться получалось не очень – не хватало места. Из мебели в комнате помещались только небольшой стол у стены и старое кресло, дремлющим монстром захватившее целый угол. В этом кресле сидел гость – светлоглазый парень, чьи белые волосы были выбриты на висках и забраны в высокий хвост. Колечки пирсинга на брови и крыле носа, узкие джинсы и свободная толстовка – он выглядел бы обычным парнем, если бы не обломки то ли веток, то ли костей, торчащие под лопатками из прорезей толстовки. Его собеседник, хозяин комнаты, сидел на широком подоконнике и, как обычно, выглядел так, будто только что выбрался из опасной переделки. То есть одежда потрепана, на лице и руках свежие царапины, а взгляд из-под рыжей челки весело-злой. Да, и ещё – привычная полубезумная усмешка, то и дело кривящая губы.
- Так и знал, что ты сегодня появишься, - сказал светлоглазый, ставя на стол фляжку и два стакана, которые достал прямо из воздуха.
- Н-да? – хмыкнул рыжий, с интересом глядя на фляжку. – А я вот понятия не имел. Просто вдруг думаю – заскочить, что ли, в Город… а тут и дверь подвернулась под руку.
- Будто позвал кто? – как бы невзначай поинтересовался светлоглазый, разливая по стаканам зеленоватый, искрящийся серебром напиток. И, не обращая внимания на рассеянный кивок собеседника, гордо сказал: - Смотри, чего надыбал сегодня. Держи.
- Абсент? – подозрительно спросил рыжий, дотягиваясь до стола и беря предложенный стакан.
- Какой еще абсент? Дурак, что ли? Самый натуральный ихор восточного ветра! Свежий – смотри, так и льется серебром!
читать дальше- Прям ихор? Где ж ты его взял?
- Сомелье поделился. Пошел я сегодня к Сенешалю, а он на охоте. Ну думаю – дай-ка загляну в винные подвалы, мало ли, вдруг там после последней Волны что-то интересное появилось. А сомелье говорит – прикинь, бутылки с ихором наполнились, уж, почитай, пять или семь Волн такого не было. Ну и… поделился. По-братски. И как тебе?
- Неплохо. Холодит. Освежает.
- Неплохо?! – оскорбленно фыркнул светлоглазый. – Да это божественно!
- М-мм… да, пожалуй, тут я с тобой соглашусь.
- То-то же! Налить еще?
- Давай.
Некоторое время они молча потягивали освежающий ихор. Потом светлоглазый задумчиво сказал:
- Кстати о божественном… А почему у тебя за окном дождь?
Рыжий покосился на окно и вопросительно дернул бровью:
- В смысле – у меня?
- Ты на улицу выглядывал?
- Нет еще. Я только пришел, умылся с дороги, и тут ты заваливаешься. Хочешь сказать, на улице нет дождя?
- Небо чистое.
- Да иди ты…
- Созвездия мерцают, светляки кружат, призрачные медузы над фонарями плавают. Ясный летний вечер.
- Забавно. И что ты об этом думаешь?
- Я?
- Ты. На лице написано, что ты определенно что-то об этом думаешь.
- Ну… я думаю, что ты изменяешь Город.
- Опа.
- Ну не прям весь Город, но пространство вокруг себя уж точно. Ну взять хоть…
- Опять ты про архивариуса?!
- …например, архивариуса. Который умер давно, или которого вообще не существовало, но это тебе не мешает с ним общаться.
- Да не общаюсь я с ним! Пару раз всего-то и поговорили…
- В Архиве, которого тоже не существует.
И светлоглазый пристально уставился на собеседника поверх стакана.
- Допустим, Архив просто прячется, - сказал рыжий, немного поразмыслив. – ОТ тебя прячется, от Сенешаля… от остальных горожан. Не нравитесь вы ему, понял?
- А ты, значит, нравишься, ну-ну. Особенный ты, значит.
- Ага. Белая ворона.
- Белый ворон, я бы сказал.
- Пф.
- Ладно, а дождь? Только за твоим окном, между прочим.
Рыжий покосился на окно и пожал плечами:
- Во-первых, не факт, что только за моим. Ты что, все окна проверял во всех домах?
- Хм.
- А во-вторых, тут наверняка есть простое объяснение.
- Например?
- Например, дом стоит на разломе, где преломляются два времени Города, вот и всё. Или стекло фонит частицами предыдущей Волны – ну вот знаешь, как радиация или там магнитные свойства…
- Это, по-твоему, простое объяснение?
- По-моему, да.
Судя по скептической гримасе, светлоглазый был не согласен с его мнением, но внятных возражений у него не было. Поэтому он только еще раз хмыкнул и замолчал, разглядывая искрящийся напиток в своем стакане.
Некоторое время они молчали. Дождь за окном то затихал, то припускал торопливее. Часы, словно убаюканные дождем, тикали всё спокойнее и равномернее, даже стрелки перестали метаться и шествовали по циферблату с ленивым достоинством. Свеча трещала, коптила, но никак не могла догореть, хотя фитиль давно уже плавал в расплавленном воске. В конце концов светлоглазый не выдержал и, протянув руку, пальцем загасил агонизирующий фитиль.
- Кстати, - небрежно сказал он. – Что ты думаешь о борьбе тьмы и света?
- Ну и вопрос! – рыжий почему-то радостно заулыбался, щурясь на собеседника. – это ты сейчас к чему?
- Гипотетически. Просто ответь.
- Борьба – это скучно.
- Почему?
- Потому что старая история. Древняя, как мир.
- Какой мир?
- Любой.
- Допустим. Но, если ты окажешься в центре этой борьбы, за кого будешь играть, за белых или за черных? Опять же гипотетически.
- Почему всегда белое и черное? – уныло спросил рыжий. – Это же реально скучно. Ну сам подумай: за белых играть - это правильно, за черных – модно.
- То есть ты неправильный и немодный, ты это хочешь сказать? Ты против всех?
- Я что, подросток? Против всех – это для детей, когда думать лень или не научился, жизненного опыта мало, а дух бунтарства играет в заднице, побуждая сотворить что-то великое. Например, что-то сломать, подмою что строить ты опять же пока не умеешь. Подытожим – за белых правильно, за черных модно, против всех – детский сад. Что остается?
- Слушай, ты специально меня забалтываешь?
- Специально… чтобы что?
- Чтобы не отвечать на прямой вопрос.
Рыжий вздохнул.
- Я не хочу на него отвечать, - честно сказал он. – Ну серьезно, Бескрылый – откуда я знаю, за кого буду в каждой конкретной ситуации? Есть правильное и неправильное – для данной ситуации. Есть приемлемое и неприемлемое. Красивое и некрасивое, в конце концов.
- А, ну да, ты ж у нас эстет.
- Сказал как плюнул… Короче, отвали, Бескрылый, пока я тоже не начал задавать неудобные вопросы.
- Если бы мне не нужен был ответ, я бы вопрос не задавал.
- А где твои крылья? Кто их тебе оборвал?
- Ладно, намёк понял, - кисло скривился светлоглазый и, залпом допив ихор, поставил стакан на стол.
Рыжий тоже допил ихор и, коротко глянув на Бескрылого, разжал пальцы. Тот невольно стиснул зубы, ожидая звона разбитого стакана, но нет – стакан канул в никуда, не коснувшись пола.
- Опять твои фокусы, - пробурчал Бескрылый.
- Не мои. Города.
- Как скажешь.
- Ладно, давай серьезно. К чему эти вопросы, Бескрылый? В чём еще меня подозревает Сенешаль?
Светлоглазый отвел взгляд и побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Рыжий ждал, демонстративно внимательно глядя на него.
- Понимаешь, - глубокомысленно начал светлоглазый. – Эти волны изменений… ты ж понимаешь, что мы живем как на пороховой бочке, которая в любой момент может рвануть и…
- Короче.
- В общем, у него новая идея фикс – прекратить их насовсем. Волны эти.
- Похвально. И?
- Вроде как он нашел способ изловить нашу местную энтропию.
- Что изловить, прости?!
- Меру неупорядоченности. В данном случае, это энергия или сила, которая…
- Так, ладно, допустим. Но при чем тут…
- Но энтропия – не вода, в бутылку не нальешь и пробкой не заткнешь. Поэтому он решил запереть её в тебе.
- Меру неупорядоченности можно запереть в человеке?!
- Ты не человек, на минутку.
- Воу. Класс. А с мной потом что делать?
- Это уже мелочи…
- Ну, знаешь!..
- В масштабах Города мелочи, я имею в виду.
- Почему-то мне кажется, что, во-первых, мне не понравится сам процесс, и, во-вторых, что никто меня потом не выпустит.
- Зато ты спасешь Город. А так как Город – это небольшой мир, то ты, по сути, спасешь мир.
- Погоди, но Городу ничто не угрожает! При чем тут спасение?!
- Город разрастается, захватывая соседние территории, - сдавленно сказал светлоглазый, и как-то вдруг сразу стало видно, что он напуган. Причем напуган давно и основательно, и волосы на его висках не белые, а седые, и руки подрагивают нервно, и глаз порой дергается. Рыжий нахмурился, но сказать ничего не успел, потому что Бескрылый продолжил:
- Два квартала за месяц. Волны идут как судороги, как припадки, и после каждой волны Город прирастает территориями. Где он их берет, я не знаю. Может, выгрызает из других миров? Но они тоже начинают меняться. Проходишь мимо фонаря, оглянулся – нет фонаря, зато памятник какой-то дурацкий. Моргнул – и нет памятника, чистая мостовая. И плывет всё, меняется, словно Волна не ушла, а так и поселилась здесь, в захваченной части. Только старый Город неизменен, а окраины… Не видел пока? А ты сходи, посмотри. Чистой воды безумие. И Сенешаль хочет это прекратить. А ты бы не хотел?!
- Хотел, - не стал кривить душой рыжий. – Но мне совсем не хочется стать сосудом для безумия чистой воды, уж извини.
Светлоглазый нервно улыбнулся.
И в тот же момент с грохотом распахнулась выбитая ударом ноги дверь, и в комнату ворвались солдаты Сенешаля.
Рыжий среагировал мгновенно – саданул локтем по оконному стеклу и кувыркнулся через подоконник в звоне осколков. Солдаты замешкались, не рискуя повторить этот трюк – третий этаж, как-никак!.. для них-то Город гравитацию не изменит!.. – и бросились вниз по лестнице, грохоча и бряцая оружием.
Оставшийся один Бескрылый посидел еще немного, о чём-то раздумывая, потом неспешно поднялся с кресла и, взяв со стола часы, с силой швырнул их в стену. Часы, как и положено в приличной комнате, звонко разлетелись на ворох шестеренок и замолчали.
- Дурацкий механизм!.. – сквозь зубы буркнул Бескрылый. – Давно хотел это сделать!..
И, напоследок поддав ногой крупную шестеренку, вышел из комнаты.
Тишина выскользнула из углов и воцарилась в комнате, невесомо дотрагиваясь до замолчавших часов. Тишине не хватало рыжего постояльца, но она знала, что он еще вернется.
Почти наверняка вернется.
А здесь, в Городе, почти наверняка – это весомо.
И часы снова пойдут, отсчитывая вечность на тринадцать делений нервными серебряными стрелками.
10.07.24
-
-
05.08.2024 в 20:08Не могла промолчать или пройти мимо. Какие каверы делают нейросетью!