[Альвар]

Рыбалка

- Ну чего, парень, ты уже взрослый, так что завтра пойдешь со мной на рыбалку! – сказал Сид и хлопнул по плечу Равару.
- Угу, - солидно сказал Равара. – Легко!
Десятилетний Равара привык быть «уже взрослым» лет этак с шести, а то и раньше. Сколько он себя помнил – а помнил он себя лет этак с пяти – к нему всегда относились как к взрослому парню. Сид Хаммер, механик из крохотного городка Хосты, что на границе Альстромерии и Элериума, хоть и любил подобранного им у реки сироту, но никогда не считал его беспомощным сопляком. Равара с малолетства крутился рядом со своим приемным отцом и, как и все малолетки, хотел поучаствовать везде и во всем. И Сид ему это позволял, всегда умея найти ему такое дело, чтобы тот не убился и не покалечился, а порой даже сумел сделать что-то действительно полезное. Перебрать хлам, выбрав оттуда годные детали, отделить шурупы от саморезов и сложить по ящикам, подмести двор, постучать молотком по железке, забить гвоздь в забор, набрать овощей в огороде или полить грядки… дело для Равары находилось всегда – как и скупая мужская похвала от Сида. Чем старше становился Равара, тем искреннее была похвала, тем больше гордости звучало во взглядах, которые механик бросал на своего сына. К десяти годам Равара уже легко огородничал, выполнял все работы по дому, умел строгать, пилить, разбирать и собрать ветряные двигатели, монтировать солнечные батареи, паять провода для осветительных приборов… и даже потихоньку стал бегать к старому наемнику, живущему на окраине Хосты – тот, вспоминая свои боевые деньки, с удовольствием учил сильного и ловкого пацана основам мечевого боя. И вот, наконец, рыбалка! На рыбалку сына Сид еще не брал – мол, мелкий еще, а рыбалка – это тебе не топором махать, тут нужны ум, усердие и «аццкое терпение». Сам-то Равара давным-давно считал, что у него всё это есть, но увы, Сид так не думал. Поэтому на нечастые рыболовные вылазки уходил в одиночку…
Равара встал рано, задолго до рассвета, боясь, что Сид передумает и оставит его дома. Сид, однако, уже не спал (или еще не спал?) – на плите закипал чайник, а сам механик сидел за столом на кухне, готовя снасти – металлические пластинки с замысловатыми крючками, поплавки из деревяшек и перышек, набор свинцовых грузил разного размера…
- Встал? Молодец, сынок, - добродушно сказал он, увидев в дверях сонного Равару. – Идем завтракать, через полчаса выходить пора.

Они подошли к реке еще затемно. Это была безымянная пограничная речка, которую называли то Арапаимой (по названию леса, откуда она брала левый исток), то Клейнией (по названию болот, где был исток ее второго рукава), а Сид называл ее просто и ёмко – Река. Сид долго и придирчиво выбирал место – вглядываясь в светлеющее небо, определяя направление ветра по обслюнявленному пальцу – и, наконец, удовлетворенно кивнул.
- Здесь, - сказал он Раваре, останавливаясь на берегу, поросшем в меру густыми кустами. –Отличное место. Распаковывай удочки, сейчас я тебе всё объясню.
Открыв рот, Равара постигал рыбацкие премудрости – вот удилище, вот леска, смотри как надо завязывать узелок на крючке, а вот так меняем высоту поплавка и грузила, а вот это расстояние зависит от глубины, выставляешь сам, а вот так насаживается наживка – специально приготовленное тесто, ароматно пахнущее анисом – вот такого размера, если рыба примерно вот такая… крепко прижимаешь, чуть сплющиваешь, размахиваешься…
Плюх – удочка Сида качнулась и аккуратно, почти не плеснув, уложила на воду поплавок.
- Понятно? – спросил Сид. Равара кивнул – и правда, чо тут непонятного! – и уверенно размахнулся.
На первый раз крючок зацепился за ветку кустарника. На второй – за куртку Равары, наживка слетела и пришлось лепить ее на крючок заново. На третий раз он сумел-таки закинуть удочку в воду – близко к берегу, сильно плюхнув по воде леской, но поплавок, поколебавшись, встал ровно, показывая, что глубина вполне подходящая, и Равара гордо взглянул на отца. Сид одобрительно кивнул и показал ему большой палец – мол, молоток, парень! И рыбалка началась.
Над рекой встало солнце, окрасив в золото стремительно светлеющее небо, и зажгло сотни крохотных радуг в каплях росы на траве. Крупные стрекозы забарражировали над водой, садясь на торчащие вверх тростинки и покачиваясь на них крохотными кровожадными чудовищами. Запели птицы – одна, вторая, третья – и вот уже птичьи трели льются над рекой гимном встающему солнцу. Над водой поплыл туман, на глазах редеющий и распадающийся тающими хлопьями, и начала плескаться рыба. То тут, то там по воде расходились круги, время то времени особо нетерпеливая рыба подпрыгивала над водой в погоне за мошкарой. Суетились водомерки, пугливо разбегаясь от покачивающегося на воде поплавка. Вдоль берега проскользил по воде гарракус – мелкая неядовитая змейка, питающаяся мелкой рыбешкой. На той стороне реки подошла к воде выдра. Посмотрела на рыбаков и бесшумно ушла в воду.
Равара, зачарованный пробуждающимся миром, едва не прозевал тот момент, когда его поплавок дернулся раз, другой… и вдруг ушел под воду целиком.
- Тащи! – азартно шикнул на него Сид. – да тащи же, клюёт!
Равара неуклюже дернул удочкой, потянул вверх, чувствуя тяжесть схватившей приманку рыбы… и, испугавшись, что она сейчас сорвется, изо всех сил махнул удочкой.
Рыба вылетела из воды и, упав на траву за спиной Равары, забилась там сверкающей молнией. Равара выпустил удочку из рук, кинулся к рыбе и успел схватить ее в тот самый момент, когда она сорвалась с крючка. Он сжал рыбу в руках, и с торжеством приподнял, показывая Сиду!..
И посмотрел на нее.
Рыба смотрела на него. Пустым взглядом безумного карлика – Равара видел такого в бродячем цирке, когда был совсем маленьким…и карлик тогда напугал его до дрожи. Рыба смотрела так же – на него и мимо него, пусто тараща глаза, вращая ими в разные стороны, скорбно скривив рот и раздувая ноздри, словно в гневном молчании, когда пока не находится слов, но когда найдутся!.. Равара почувствовал холодную слизь на руках, и под этой слизью – колючие плавники, медленно впивающиеся в его ладони…
Он замер, обливаясь хоодным потом.
Рыба СМОТРЕЛА.
СМОТРЕЛА.
СМОТРЕЛА.
А потом ме-е-е-едленно раздула бока, подняла жаберные крышки и открыла рт, словно в неслышном ВОПЛЕ на испуганного Равару.
Он вздрогнул и медленно разжал руки.
Рыба выскользнула из его ладоней и плюхнулась ему под ноги. Изогнулась раз, другой… и резким рывком швырнула себя в реку.
Равара посмотрел ан свои руки и ме-е-е-едленно вытер быстро высыхающую слизь о свою куртку.
- Что такое? – спросил Сид. –Укололся о плавник?
- Она смотрела, - пробормотал Равара. – Как карлик смотрела… и орала на меня! Папа, она на меня НАОРАЛА!
- Это же рыба, - удивленно покачал головой Сид. – Рыбы не орут, сынок. Помочь тебе закинуть удочку?
- Не… я сам.
Равара подобрал удочку, повозился, насаживая новый кусочек теста, и коряво, но с первого раза забросил удочку в воду.
Сел, глядя на поплавок…
И отчетливо увидел в своем воображении, как толпа рыб собралась там, под водой, вокруг его крючка. Как они разевают рты, пучат глаза, таращат ими и вращают в разные стороны – куча холодных скользких подводных карликов… Ждут, когда он вытащит одну из них, чтобы потом приехать к нему в ночи рыбьим бродячим цирком… и отмстить за пойманного сотоварища…
Вообще-то Раваре было уже целых десять лет, поэтому умом-то он понимал, что это всё глупости! Но воображению не докажешь – в его воображении куча рыб-карликов кружилась вокруг крючка…
- Пап, я домой, - сказал Равара, вытаскивая удочку. – Я… у меня это… пойду я брюкву подергаю в огороде, ладно?
И убежав, бросив удочку.
Сид удивленно посмотрел ему вслед, но тут начался утренний клев, и он всецело отдался своей любимой рыбалке, махнув рукой на сына. Подумаешь, не понравилось рыбачить пацану! Не всем дано, понимаешь ли! Усердие, ум и аццкое терпение же!..

С тех пор Равара не любил рыбу ни в каком виде. Стоило ему увидеть на тарелке кусок жареного карася или там верхоплавку – воображение подсовывало ему огромного монстра в его дрожащих руках, безумную рыбу-карлика, орущую на него и постепенно обволакивающую его слизью, чтобы спрятать в слизневый кокон, из которого вылупится новый Равара – тоже рыба-карлик с безумным взглядом и скорбно скошенным ртом… На воображение Равара никогда не жаловался, и он, воображение, усердствовало, с каждым разом добавляя новые и новые детали к этой картине.
Впрочем, Сид не заставлял его есть рыбу – не хочешь, так не надо, вон брюква и окрошка! – и жизни Раваре это не портило.

И на рыбалку он больше не ходил.
Ну ее, эту рыбу.
Невкусная, костистая и воняет.
То ли дело брюква, да?

@темы: тексты

Comments

[Lunarcy]

гспди, трэш какой! лютый)))))
бедный пацан))) а потом не пацан, бгг)

[Альвар]

;Ъ

[kiichiro]

Реально треш! Чет так грустно...
Хотя рыбу тоже жалко)

[Альвар]

хех)

[Душа Дракона]

Ну ее, эту рыбу.
Невкусная, костистая и воняет.

ну и правильно. а то потом чистить её... готовить...