aka Тёмный
Кромка. На берегах
05
Сегодня розы были как никогда хороши. Словно впитав настроение хозяйки замка, они цвели ярче и пышнее, испуская густой сладковато-малиновый аромат, а их бархатистые лепестки горели ослепительным темным пурпуром. Вьюнок, оплетающий стены замка, сегодня потеснился перед великолепием роз и скромно приник камням, только оттеняя их буйный цвет. Стая замка металась по двору, азартно взвизгивая, и время от времени кто-нибудь из псов вскидывал морду к рыжему небу и испускал кроткий вой – просто так, от души, от переполнявшего вкуса погони…И неважно, что погоней сегодня смогли насладиться только двое обитателей замка – из опьянение хватило на всю Стаю.
Хозяйка замка сидела на скамейке, глядя на розы вокруг засохшего фонтана и наслаждаясь вином. Вожак стоял рядом, лениво опираясь на спинку скамейки и время от времени неодобрительно поглядывая на снующих вокруг псов.
- Это было великолепно, Вожак, - протянула Леди, протягивая ему пустой бокал. Вожак налил в бокал вина из бутылки, которую держал в руке – плеснул небрежно, так, что капли попали на землю у скамейки и подол платья – и сдержанно кивнул:
- Да. Скучаю по охоте.
читать дальше- И я. Не люблю спокойное время.
- Угу.
- Вот откуда оно берется, спокойное время, здесь на Изнанке? Казалось бы – сюда стекается всякая мерзость человеческих отношений и чувств оттуда, с Лица. Порождает кромешников, питает их… да их тут всё время толпы должны разгуливать, пытаясь вырваться в реальный мир! Ан нет. Где эти толпы?!
- Ну… есть мы.
- Мы-то да. Но не столь много кромешников мы загоняем, согласись.
- Были темные лорды.
- Были. Нет их больше.
- Король Холмов и его Гончая.
- Король гоняет ведогонов. А Гончая… Ну Гончая да, но вряд ли она загоняет кромешников больше, чем мы.
- Угу.
- Ну?
- Что?
- И где остальные кромешники? Где эти монстры злости, бестии гнева, зверюги подлости… где?
- Не знаю.
- Эх… И я не знаю. Куда-то они деваются же, черт бы их побрал…
- А Потерянные откуда-то берутся.
- Тоже да.
- Потерянные не кромешники.
- Точно…
Леди помолчала, покачивая в пальцах бокал и любуясь игрой света в рубиновой глубине вина. Потом рассеянно спросила:
- Сколько раз мы с тобой об этом говорили?
- О том, как мало кромешников?
- Да.
- Много. После каждой первой охоты.
- Да, пожалуй…
Помолчав еще немного, она улыбнулась:
- Но этот Потерянный был хорош!
- Точно.
- Как думаешь, когда можно начинать полноценную охоту?
Вожак ответил не раздумывая:
- Завтра.
И тоже улыбнулся, щуря желтые глаза.
…
Мотылёк неспешно шагал по едва заметной тропинке меж деревьями, когда сверху чуть ли не под ноги ему обрушился комок перьев, обратившись Сиреной.
- Ты жив! – выдохнула она и порывисто обняла Мотылька, уткнувшись ему в грудь. – Я так боялась, что они тебя настигли, так боялась!
- Так боялась, что даже не задержалась посмотреть, что со мной стало? – усмехнулся Мотылек. Она потупилась:
- ты не знаешь Леди и её стаю… Они страшные.
- Верю.
- Я хотела тебе помочь, но не знала как. Ты же видишь!.. – она отстранилась и показала ему свои руки, - у меня ни когтей, ни клыков! Я не справлюсь даже с самым слабым щенком из её стаи!..
- Ну да, конечно, - двусмысленно согласился Мотылёк.
Сирена посмотрела ему в глаза:
- Ты злишься на меня?
- Нет, - он выдержал ее взгляд и улыбнулся чуть печально. – Конечно, не злюсь…Прости. Просто не ожидал, что внезапно окажусь один в чужом мире перед лицом смерти. И всё ещё дрожу, если честно. Сам не знаю, как мне удалось уйти.
- Зря я тебя остановила, - Сирена отвернулась и пошла по тропинке – туда, куда до этого шёл Мотылек.
Он пошёл следом.
- Почему зря?
- Попасть в чужой мир, чтобы умереть – это как-то несправедливо, не находишь?
- о ты же не знала, что так получится.
- Да. Не знала.
- Вот и не расстраивайся. Я же пока жив. Покажи мне лучше что-то красивое, хорошо?
- Хорошо. Я покажу тебе обрыв над лесом.
И они продолжили путь по тропинке.
Мотылек шёл позади Сирены и думал о том, что после превращения в нём определенно что-то изменилось. Или не в нём, а в самой Изнанке? Изменились мелкие существа, следящие за ним из травы – теперь он видел их е тёмными, а прозрачными, сотканными из жаркого марева. Изменилось небо – оно стало ниже и глубже, словно он смотрел не вверх, а в бездну мутного океана. Даже облака больше не выглядели облаками – скорее силуэтами подводных рыб. Изменилась сама земля – мало того, что она пела, что теперь легкую мелодию он слышал постоянно, так она еще и начала прорастать белесыми корнями. Корни лезли из травы, из стволов деревьев, шевелились под поверхностью почвы, и порой ему казалось, что корни прорастают даже из его тела – правда, пока почти невидимые, но еще немного…
И самое любопытное, что всё это не казалось ему опасным или хотя бы неприятным. Это было… ново. Бездна неба, белесые глазастые кромешники, прорастающий корнями мир… и пьянящее чувство вины, которым благоухала Сирена. Он неожиданно понял, что ощущает её вину, её сожаление, и это не просто аромат – это нечто вполне осязаемое, тающее на языке как нежный десерт. Вкусно, кружит голову, хочется ещё…
Интересно, каков на вкус её страх?..
…
Энфилд пришёл в себя, внезапно вынырнув из гудящей темноты…
«Что случилось?!»
Не открыл глаза, не пошевелился – просто попытался понять, что с ним. Кажется, он лежал на чем-то жестком… на полу? Тело было тяжелым и звенящим – как после сильной боли. Хотя, почему «после»? Возможно, от боли спасает только неподвижность. Перед глазами то и дело вспыхивают яркие точки, во рту вкус железа… вкус крови. Он кого-то укусил? Или это ему досталось? Челюсти сводит злостью – похоже, верны оба предположения. Но что всё-таки случилось?..
Они разговаривали с Кройном. Кройн спросил про чудовищ… китов Кромки… да, что-то там было… детская считалка. Селедки, лососи, тюлени и киты… Он не хотел отвечать – не нравилось ему, куда всё идёт… а потом? Что было потом?
- Открывай глаза, я же вижу, что ты пришел в себя.
«Чёрт…» - подумал энфилд и, открыв глаза, попробовал подняться.
Зря – тело тут же взорвалось болью, и он с шипением выдохнул сквозь зубы. Стоящий над ним Кирейн Кройн ощерил в ухмылке мелкие острые зубы:
- Я же предупреждал – со мной лучше быть сговорчивым.
Энфилд сжал зубы и сел. Подобрал под себя ноги. Вдохнул-выдохнул, сплюнул кровь. Тело слушалось, хоть и с трудом. Уже хорошо.
- Я прочитал в твоем сознании всё, что мне нужно, - продолжил меж тем Кройн. – Мне повезло с тобой, тюленёнок – ты не только любопытный, но и знающий.
- З-зачем…
- Зачем мне это надо? О, просто надоело охотиться за мелочью. А брошенная в ваш садок рыбёшка растет так медленно… И еще иногда её вылавливают совсем другие охотники, до того как она вырастет в чудовище, неподвластное им – но лакомая добыча для меня. Вот и приходится хватать селедку, а в вашем мире она, увы, редко ходит косяками! Такому как я куда проще насытиться китами, верно?
- К..кто…
- Кто у вас подходит под категорию китов? – Кройн улыбнулся от уха до уха. – О, есть такие и у вас! Судя по тому, что я выудил из тебя, Король Холмов обладает огромной силой! Неплоха Леди из замка со всей своей сворой. Похоже, Легион тоже близок к китам. А есть еще и твари помельче, но зато много. И тот, кого ты называешь Габриэлом, весьма интересен. Он тоже силён, верно?
- Т-тебе… не… не по… зубам…
- Ну что ты еще-то можешь сказать, ха. Остался вопрос – съесть тебя сразу, или пока подождать… на случай, если кого-то не отыщу. Ты уже сломан, тюленёнок, от тебя проще будет получить новую порцию информации.
Энфилд зло зыркнул на него и осторожно напряг мышцы. Нет, подняться по стеночке, может, и выйдет, а вот прыгнуть – вряд ли. Пальцы не правой руке не сгибаются – сломаны? По боку стекает кровь. Ноги подчиняются неохотно. Мда, ситуация.
- Давно я так не разминался, - Кирейн Кройн продолжает ухмыляться – доволен собой, доволен ситуацией, предвкушает грандиозную охоту. Подходит к энфилду, коротким тычком колена снова роняет его на пол: - Ну давай, тюленёнок, скажи – с кого мне лучше начать? С подсаженной к вам рыбки или с кого-то поинтереснее?
Энфилд жмурится от нахлынувшей боли и, судорожным выдохом:
- Габри… эль… с Габриэ… ля…
- Вот как? Даже упрямиться не будешь?
- …
- Не хочешь новой боли? Молодец, усвоил урок. Тогда ответь, почему с него?
- Недав…но …пробу…дил…ся… От…вык… от.. от сра... жени…ний…
- Хм. Логично. Ну что ж, живи пока. Или… Вроде и пожрать хочется, а? Раздразнил аппетит…
Кирейн Кройн задумчиво посмотрел на распростертого на полу энфилда… облизнулся…
Но в этот момент тлеющий огонь в центре комнаты замерцал, потянулся вверх, и в комнате прозвучал сонный голос:
- Милый? Что происходит?
- Доброе утро, солнце моё, - Кирейн отвернулся от энфилда и шагнул к огню, протягивая руку. – Хорошо спалось?
- Замечательно. Впрочем, как обычно.
Пламя разгорелось практически мгновенно, вырастая в обнаженную женскую фигуру. Свет от неё мягко растекся по башне маяка, отогнал в стороны обнимавшие башню тени – бездна за перилами посветлела, подтаяла, обнажая небо Кромки. Огонь мерцал – и мерцало небо, то проявляясь, то снова погружаясь в бездну цельной сущности Кирейн Кройна. Ритмичное мерцание маяка успокаивало и гипнотизировало – особенно здесь, в этой комнате, где переливалась языками пламени женская фигура, а искры от ее пламени беззвучно осыпались на каменный пол.
Женщина изящно оперлась о подставленную Кройном руку и шагнула вниз с невысокой центральной площадки. Кройн притянул её к себе и поцеловал, осторожно обняв за талию. Потом отстранился и нежно провел пальцами по её лицу, отодвигая в сторону прядь волнистой чёлки:
- Хочешь поужинать?
Огненная женщина покосилась на энфилда и покачала головой:
- Не сейчас, любимый. Сейчас я хочу… другого. Вчерашняя ночь была такой долгой… и такой короткой. Мы ничего не успели, кроме охоты. Скучно, любимый.
- Скучно, любимая, - согласился Кройн. – Тогда спустимся вниз?
- Обязательно.
- А потом…
- А потом мы поохотимся снова.
- И снова.
Они снова поцеловались и, обнявшись, стали спускаться вниз по винтовой лестнице.
Пламя продолжало мерцать в ритме маяка, но всё тусклее и тусклее, по мере того как женщина-пламя скрывалась внизу, в прохладной глубине лестницы.
Но, прежде чем её огонь исчез с площадки окончательно, прежде чем бездна снова поглотило рыжину неба Кромки, энфилд дополз до перил, поднялся, опираясь на них всем телом, и перевалился через перила, рухнув в исчезающее на глазах небо Кромки.
Он успел – и бездна беззвучно сомкнулась над башней маяка, выпустив из своей хватки изломанного серого зверя.
…
Светлый конь приплясывал под седлом, чувствуя нетерпение своей всадницы. Перебирал точеными ногами, потряхивал гривой, нервно прядал ушами, косясь на псов, снующих почти под копытами. Сероволосый мужчина в темной одежде, придерживающий коня под уздцы, неодобрительно цыкнул, и псы прянули в стороны, давай дорогу.
- Давай, Вожак, - нетерпеливо прикрикнула Леди, подбирая поводья. – Двинули уже, ну?! Спорим, псы возьмут след за полчаса, не больше?!
Вожак вывел её коня за ворота замка, выпустил поводья и оскалился в усмешке:
- Нет, не возьмут!
- Ха!
- Я сам возьму его след. Полчаса?! Ха.
И он стремительно рванул с места, в первом же прыжке перетекая в серого пса. Конь сорвался за ним, сразу же переходя в стремительный галоп, и свора Леди-из-Замка понеслась по холмам, оглашая их азартным лаем – охота! Дикая охота с утра до утра, или до следующего утра, и до следующего, и дальше – пока добыча не будет загнана в угол, пока не начнется и не закончится схватка между Сворой и порождением Изнанки. До конца. До смерти.
И не так уж важно, кто умрёт – добыча или охотник. Сейчас не важно…
И никогда не важно.
Потому что – охота!..
И где-то далеко зверь рыкающий Глатиссант, услышав лай и завывания Своры, нервно дрогнул изящной змеиной шеей и почти бесшумно потрусил в строну.
На всякий случай.
05
Сегодня розы были как никогда хороши. Словно впитав настроение хозяйки замка, они цвели ярче и пышнее, испуская густой сладковато-малиновый аромат, а их бархатистые лепестки горели ослепительным темным пурпуром. Вьюнок, оплетающий стены замка, сегодня потеснился перед великолепием роз и скромно приник камням, только оттеняя их буйный цвет. Стая замка металась по двору, азартно взвизгивая, и время от времени кто-нибудь из псов вскидывал морду к рыжему небу и испускал кроткий вой – просто так, от души, от переполнявшего вкуса погони…И неважно, что погоней сегодня смогли насладиться только двое обитателей замка – из опьянение хватило на всю Стаю.
Хозяйка замка сидела на скамейке, глядя на розы вокруг засохшего фонтана и наслаждаясь вином. Вожак стоял рядом, лениво опираясь на спинку скамейки и время от времени неодобрительно поглядывая на снующих вокруг псов.
- Это было великолепно, Вожак, - протянула Леди, протягивая ему пустой бокал. Вожак налил в бокал вина из бутылки, которую держал в руке – плеснул небрежно, так, что капли попали на землю у скамейки и подол платья – и сдержанно кивнул:
- Да. Скучаю по охоте.
читать дальше- И я. Не люблю спокойное время.
- Угу.
- Вот откуда оно берется, спокойное время, здесь на Изнанке? Казалось бы – сюда стекается всякая мерзость человеческих отношений и чувств оттуда, с Лица. Порождает кромешников, питает их… да их тут всё время толпы должны разгуливать, пытаясь вырваться в реальный мир! Ан нет. Где эти толпы?!
- Ну… есть мы.
- Мы-то да. Но не столь много кромешников мы загоняем, согласись.
- Были темные лорды.
- Были. Нет их больше.
- Король Холмов и его Гончая.
- Король гоняет ведогонов. А Гончая… Ну Гончая да, но вряд ли она загоняет кромешников больше, чем мы.
- Угу.
- Ну?
- Что?
- И где остальные кромешники? Где эти монстры злости, бестии гнева, зверюги подлости… где?
- Не знаю.
- Эх… И я не знаю. Куда-то они деваются же, черт бы их побрал…
- А Потерянные откуда-то берутся.
- Тоже да.
- Потерянные не кромешники.
- Точно…
Леди помолчала, покачивая в пальцах бокал и любуясь игрой света в рубиновой глубине вина. Потом рассеянно спросила:
- Сколько раз мы с тобой об этом говорили?
- О том, как мало кромешников?
- Да.
- Много. После каждой первой охоты.
- Да, пожалуй…
Помолчав еще немного, она улыбнулась:
- Но этот Потерянный был хорош!
- Точно.
- Как думаешь, когда можно начинать полноценную охоту?
Вожак ответил не раздумывая:
- Завтра.
И тоже улыбнулся, щуря желтые глаза.
…
Мотылёк неспешно шагал по едва заметной тропинке меж деревьями, когда сверху чуть ли не под ноги ему обрушился комок перьев, обратившись Сиреной.
- Ты жив! – выдохнула она и порывисто обняла Мотылька, уткнувшись ему в грудь. – Я так боялась, что они тебя настигли, так боялась!
- Так боялась, что даже не задержалась посмотреть, что со мной стало? – усмехнулся Мотылек. Она потупилась:
- ты не знаешь Леди и её стаю… Они страшные.
- Верю.
- Я хотела тебе помочь, но не знала как. Ты же видишь!.. – она отстранилась и показала ему свои руки, - у меня ни когтей, ни клыков! Я не справлюсь даже с самым слабым щенком из её стаи!..
- Ну да, конечно, - двусмысленно согласился Мотылёк.
Сирена посмотрела ему в глаза:
- Ты злишься на меня?
- Нет, - он выдержал ее взгляд и улыбнулся чуть печально. – Конечно, не злюсь…Прости. Просто не ожидал, что внезапно окажусь один в чужом мире перед лицом смерти. И всё ещё дрожу, если честно. Сам не знаю, как мне удалось уйти.
- Зря я тебя остановила, - Сирена отвернулась и пошла по тропинке – туда, куда до этого шёл Мотылек.
Он пошёл следом.
- Почему зря?
- Попасть в чужой мир, чтобы умереть – это как-то несправедливо, не находишь?
- о ты же не знала, что так получится.
- Да. Не знала.
- Вот и не расстраивайся. Я же пока жив. Покажи мне лучше что-то красивое, хорошо?
- Хорошо. Я покажу тебе обрыв над лесом.
И они продолжили путь по тропинке.
Мотылек шёл позади Сирены и думал о том, что после превращения в нём определенно что-то изменилось. Или не в нём, а в самой Изнанке? Изменились мелкие существа, следящие за ним из травы – теперь он видел их е тёмными, а прозрачными, сотканными из жаркого марева. Изменилось небо – оно стало ниже и глубже, словно он смотрел не вверх, а в бездну мутного океана. Даже облака больше не выглядели облаками – скорее силуэтами подводных рыб. Изменилась сама земля – мало того, что она пела, что теперь легкую мелодию он слышал постоянно, так она еще и начала прорастать белесыми корнями. Корни лезли из травы, из стволов деревьев, шевелились под поверхностью почвы, и порой ему казалось, что корни прорастают даже из его тела – правда, пока почти невидимые, но еще немного…
И самое любопытное, что всё это не казалось ему опасным или хотя бы неприятным. Это было… ново. Бездна неба, белесые глазастые кромешники, прорастающий корнями мир… и пьянящее чувство вины, которым благоухала Сирена. Он неожиданно понял, что ощущает её вину, её сожаление, и это не просто аромат – это нечто вполне осязаемое, тающее на языке как нежный десерт. Вкусно, кружит голову, хочется ещё…
Интересно, каков на вкус её страх?..
…
Энфилд пришёл в себя, внезапно вынырнув из гудящей темноты…
«Что случилось?!»
Не открыл глаза, не пошевелился – просто попытался понять, что с ним. Кажется, он лежал на чем-то жестком… на полу? Тело было тяжелым и звенящим – как после сильной боли. Хотя, почему «после»? Возможно, от боли спасает только неподвижность. Перед глазами то и дело вспыхивают яркие точки, во рту вкус железа… вкус крови. Он кого-то укусил? Или это ему досталось? Челюсти сводит злостью – похоже, верны оба предположения. Но что всё-таки случилось?..
Они разговаривали с Кройном. Кройн спросил про чудовищ… китов Кромки… да, что-то там было… детская считалка. Селедки, лососи, тюлени и киты… Он не хотел отвечать – не нравилось ему, куда всё идёт… а потом? Что было потом?
- Открывай глаза, я же вижу, что ты пришел в себя.
«Чёрт…» - подумал энфилд и, открыв глаза, попробовал подняться.
Зря – тело тут же взорвалось болью, и он с шипением выдохнул сквозь зубы. Стоящий над ним Кирейн Кройн ощерил в ухмылке мелкие острые зубы:
- Я же предупреждал – со мной лучше быть сговорчивым.
Энфилд сжал зубы и сел. Подобрал под себя ноги. Вдохнул-выдохнул, сплюнул кровь. Тело слушалось, хоть и с трудом. Уже хорошо.
- Я прочитал в твоем сознании всё, что мне нужно, - продолжил меж тем Кройн. – Мне повезло с тобой, тюленёнок – ты не только любопытный, но и знающий.
- З-зачем…
- Зачем мне это надо? О, просто надоело охотиться за мелочью. А брошенная в ваш садок рыбёшка растет так медленно… И еще иногда её вылавливают совсем другие охотники, до того как она вырастет в чудовище, неподвластное им – но лакомая добыча для меня. Вот и приходится хватать селедку, а в вашем мире она, увы, редко ходит косяками! Такому как я куда проще насытиться китами, верно?
- К..кто…
- Кто у вас подходит под категорию китов? – Кройн улыбнулся от уха до уха. – О, есть такие и у вас! Судя по тому, что я выудил из тебя, Король Холмов обладает огромной силой! Неплоха Леди из замка со всей своей сворой. Похоже, Легион тоже близок к китам. А есть еще и твари помельче, но зато много. И тот, кого ты называешь Габриэлом, весьма интересен. Он тоже силён, верно?
- Т-тебе… не… не по… зубам…
- Ну что ты еще-то можешь сказать, ха. Остался вопрос – съесть тебя сразу, или пока подождать… на случай, если кого-то не отыщу. Ты уже сломан, тюленёнок, от тебя проще будет получить новую порцию информации.
Энфилд зло зыркнул на него и осторожно напряг мышцы. Нет, подняться по стеночке, может, и выйдет, а вот прыгнуть – вряд ли. Пальцы не правой руке не сгибаются – сломаны? По боку стекает кровь. Ноги подчиняются неохотно. Мда, ситуация.
- Давно я так не разминался, - Кирейн Кройн продолжает ухмыляться – доволен собой, доволен ситуацией, предвкушает грандиозную охоту. Подходит к энфилду, коротким тычком колена снова роняет его на пол: - Ну давай, тюленёнок, скажи – с кого мне лучше начать? С подсаженной к вам рыбки или с кого-то поинтереснее?
Энфилд жмурится от нахлынувшей боли и, судорожным выдохом:
- Габри… эль… с Габриэ… ля…
- Вот как? Даже упрямиться не будешь?
- …
- Не хочешь новой боли? Молодец, усвоил урок. Тогда ответь, почему с него?
- Недав…но …пробу…дил…ся… От…вык… от.. от сра... жени…ний…
- Хм. Логично. Ну что ж, живи пока. Или… Вроде и пожрать хочется, а? Раздразнил аппетит…
Кирейн Кройн задумчиво посмотрел на распростертого на полу энфилда… облизнулся…
Но в этот момент тлеющий огонь в центре комнаты замерцал, потянулся вверх, и в комнате прозвучал сонный голос:
- Милый? Что происходит?
- Доброе утро, солнце моё, - Кирейн отвернулся от энфилда и шагнул к огню, протягивая руку. – Хорошо спалось?
- Замечательно. Впрочем, как обычно.
Пламя разгорелось практически мгновенно, вырастая в обнаженную женскую фигуру. Свет от неё мягко растекся по башне маяка, отогнал в стороны обнимавшие башню тени – бездна за перилами посветлела, подтаяла, обнажая небо Кромки. Огонь мерцал – и мерцало небо, то проявляясь, то снова погружаясь в бездну цельной сущности Кирейн Кройна. Ритмичное мерцание маяка успокаивало и гипнотизировало – особенно здесь, в этой комнате, где переливалась языками пламени женская фигура, а искры от ее пламени беззвучно осыпались на каменный пол.
Женщина изящно оперлась о подставленную Кройном руку и шагнула вниз с невысокой центральной площадки. Кройн притянул её к себе и поцеловал, осторожно обняв за талию. Потом отстранился и нежно провел пальцами по её лицу, отодвигая в сторону прядь волнистой чёлки:
- Хочешь поужинать?
Огненная женщина покосилась на энфилда и покачала головой:
- Не сейчас, любимый. Сейчас я хочу… другого. Вчерашняя ночь была такой долгой… и такой короткой. Мы ничего не успели, кроме охоты. Скучно, любимый.
- Скучно, любимая, - согласился Кройн. – Тогда спустимся вниз?
- Обязательно.
- А потом…
- А потом мы поохотимся снова.
- И снова.
Они снова поцеловались и, обнявшись, стали спускаться вниз по винтовой лестнице.
Пламя продолжало мерцать в ритме маяка, но всё тусклее и тусклее, по мере того как женщина-пламя скрывалась внизу, в прохладной глубине лестницы.
Но, прежде чем её огонь исчез с площадки окончательно, прежде чем бездна снова поглотило рыжину неба Кромки, энфилд дополз до перил, поднялся, опираясь на них всем телом, и перевалился через перила, рухнув в исчезающее на глазах небо Кромки.
Он успел – и бездна беззвучно сомкнулась над башней маяка, выпустив из своей хватки изломанного серого зверя.
…
Светлый конь приплясывал под седлом, чувствуя нетерпение своей всадницы. Перебирал точеными ногами, потряхивал гривой, нервно прядал ушами, косясь на псов, снующих почти под копытами. Сероволосый мужчина в темной одежде, придерживающий коня под уздцы, неодобрительно цыкнул, и псы прянули в стороны, давай дорогу.
- Давай, Вожак, - нетерпеливо прикрикнула Леди, подбирая поводья. – Двинули уже, ну?! Спорим, псы возьмут след за полчаса, не больше?!
Вожак вывел её коня за ворота замка, выпустил поводья и оскалился в усмешке:
- Нет, не возьмут!
- Ха!
- Я сам возьму его след. Полчаса?! Ха.
И он стремительно рванул с места, в первом же прыжке перетекая в серого пса. Конь сорвался за ним, сразу же переходя в стремительный галоп, и свора Леди-из-Замка понеслась по холмам, оглашая их азартным лаем – охота! Дикая охота с утра до утра, или до следующего утра, и до следующего, и дальше – пока добыча не будет загнана в угол, пока не начнется и не закончится схватка между Сворой и порождением Изнанки. До конца. До смерти.
И не так уж важно, кто умрёт – добыча или охотник. Сейчас не важно…
И никогда не важно.
Потому что – охота!..
И где-то далеко зверь рыкающий Глатиссант, услышав лай и завывания Своры, нервно дрогнул изящной змеиной шеей и почти бесшумно потрусил в строну.
На всякий случай.
@темы: тексты
-
-
02.05.2020 в 11:59Ой-ёй...
- Недав…но …пробу…дил…ся… От…вык… от.. от сра... жени…ний…
Вот что-то мне подсказывает, что не поэтому))
Жуткий этот Кирейн Кройн(
Хорошо, что энфилд выбрался. Хотя там наверное пипец высоко(
-
-
02.05.2020 в 12:49-
-
02.05.2020 в 13:48-
-
02.05.2020 в 17:42-
-
02.05.2020 в 22:35А Кирейн Кройн да, стремный)