aka Тёмный
Рыжий и кусачий
Феррет никогда не считал себя везунчиком. Впрочем, неудачником он себя тоже не считал. Когда ты наёмник-сорвиголова, некогда сетовать на изменчивую удачу, надо просто жить, успевая за всеми её поворотами и прихотями. Жить стремительно, яростно, от души и на полную катушку – хоть в бою, хоть в любви. Так – или как-то так – считал Феррет… ну и поступал так всю свою насыщенную приключениями жизнь. А какая еще жизнь может быть у наёмника? читать дальше
Впрочем, мама Феррета, волчица-литари Лиэн, не хотела сыну такой профессии. «Пошёл бы ты в ремесленники, Кристо, - сказала она ему, когда в очередной раз юный Кристобаль-Феррет вернулся домой изрядно потрепанным. – Куда тебя в наёмники-то несет?» «Сама-то! – огрызнулся расстроенный Феррет. – Тебе можно в наёмники, а мне нет?!» «И то верно…» - пожала плечами Лиэн и больше не поднимала эту тему. Отец, друид Белый Волк, тем более не возражал – ему не нравилось, что его сын не литари. Какая жалость! – несколько поколений крови лунных эльфов пересилили поколения литари – и на тебе, сын родился рыжим эльфёнком без способностей к магии. Так что пусть его валит из дома и бродяжничает по дорогам Фаэруна. Почему бродяжничает? Да потому что наёмник – это ж разве ж профессия?! Разве ж это путёвое ремесло?! Вот лекарь – это да, уважаемое дело. Ну или на худой конец торговец. Оружейник – тоже неплохое ремесло… Так нет, понесло Кристобаля в наёмники по следам матери!... И ладно, невелика потеря. В общем, отец не возражал.
Наёмничья жизнь выдалась… беспокойной. После нескольких лет обычных наемничьих поручений (кого-то куда-то сопроводить, что-то доставить, очистить местность от разбойников или нечаянно поднятых покойников), Феррета нанял один эксцентричный аристократ. Он настаивал, чтобы все его подручные были блондинами, но платил хорошо, поэтому Феррет пожал плечами и согласился на татуировку, обеспечивающую его иллюзией другой внешности. Впрочем, сделал он это не зря – аристократ оказался братом правящего лорда, попытавшимся занять трон. Попытка провалилась, наёмники-от-лорда схватили Феррета, который по приказу нанимателя честно задержал их, сколько потребовалось, и сдали лорду. Брата своего лорд пожурил и отправил в ссылку, а его наёмника, Феррета, чуть было не казнил – ну а чего еще делать-то с захваченным пленником? Не кормить же вечно по тюрьмам… Благо, вмешались те самые наемники, что сами же Феррета и сдали – причин их поступка Феррет так и не понял. В смысле – если не хотели смерти – зачем сдавали? Впрочем, почему их вообще волновал посторонний наёмник – один из кучи тех, с которыми они встретились во время этой заварушки – Феррет тоже не понял. Хотя спасению с плахи порадовался – жить хотелось. А зачем согласился наняться к этой же компании… По наёмничьей привычке: предлагают работу – соглашайся, пока предлагают. Поработал, правда, он тут недолго – вскоре, прикрывая своих нанимателей, оказался в руках дроу, а затем, после пыток (в ходе которых, кстати, дроу выжгли его татуировку, и Феррет снова стал самим собой. рыжим эльфом) – в логове глубинного дракона. И нет, это не конец истории, как бы сам Феррет этому не удивлялся.
Дракона звали Даниэла, Дани, и она была хороша. Тут тебе и звериное обаяние, и стройное сильное тело, и чувство юмора – мечта, а не женщина! А то, что она – глубинный дракон, и в любой момент может принять драконий облик и разорвать тебя к такой-то матери… право, какие мелочи для того, чья мать – волчица. В общем, Феррет прожил с Дани около двух недель, и это были страстные две недели. В итоге он ушёл из Подземья, применив и силу, и обаяние, и ложь, ушёл еле-еле, с ранами от когтей дракона через всю спину, с поврежденной ногой и обещанием в следующий раз быть медленно разорванным на лоскутки… «Ты потрясающа!» - улыбнулся он на прощание взбешенной Даниэле. И не врал.
После Подземья он с месяц перебивался по мелочи, пока раны не зажили настолько, чтобы стало возможно подряжаться на более опасные – и более прибыльные! – дела. С первого же такого дела – зачистке подземной гробницы от вурдалаков – он, наконец, купил себе хорошие мечи, старенькую кожаную броню, и снова с головой окунулся в водоворот наёмничьей жизни. Пару лет всё было просто – приключения, опасности, щедрые наниматели, не очень щедрые наниматели, опасные наниматели, красотки в борделях и тавернах, драки на улицах, большие и маленькие города Фаэруна…
Собственно, с красотки и началось следующее его крупное приключение. Как-то Феррет оказался на улице одного города аккурат в тот момент, когда по городу проезжала дочь местного правителя. Откуда же ему, пришлому наёмнику, было знать, что на эту красотку смотреть никому не полагается, а полагается падать ниц и восхвалять ее красоту молча? Ниоткуда… Вот он и стоял, любовался, пока к нему не подскочила стража и, заломив руки за спину, не уволокла в тюрьму. Естественно, он сопротивлялся – от неожиданности! – поэтому, швырнув его в камеру, стражники злорадно сообщили, что таких, как он, казнят тут по субботам. Поэтому Феррет не стал ждать субботы и сбежал из тюрьмы вместе с еще несколькими заключенными. Заключенные оказались той еще компанией приключенцев, поэтому Феррет двинул пока с ними, чтобы убраться подальше от этого города. И понеслось…
Совсем уж лихо всё понеслось, когда к Феррету заявилась еще одна женщина. Стройная, темноволосая и опасная… она не была похожа на Даниэлу. «Мне нужна помощь, - сказала она. – Почти невозможно найти тех, кто согласится мне помочь, но всё-таки… Я собираю команду. Ты поможешь мне?» Она была женщиной в беде, и Феррет согласился. Хотя он не был дураком, и отлично знал, кто была та, чьи глаза напомнили ему глаза глубинного дракона. «Награда будет щедрой, - сказала она. - Ты же понял, кто я, верно?» «Ага, - сказал Феррет, не отрывая взгляда от изгибов её тела. – Понял, не дурак». «Ты можешь отказаться. Мне не нужны те, кто соглашается из страха передо мной…» «Страха? Хм, простите… Если вы пришли за помощью к простому и не очень умелому наёмнику… вы уверены, что вас стоит бояться?» Она рассмеялась: «Ты дерзкий. Мне нравится. Итак, какую награду ты бы хотел?» «Э-э… не знаю. Давайте о награде как-нибудь потом. Если я оставлю женщину, которая просит о помощи, я буду чувствовать себя… неуютно. Так что я помогу вам. Что нужно сделать?»
Вот так он и попал в команду Тиамат.
И члены этой команды стали теми, за кого он не задумываясь рисковал жизнью… и совсем не потому, что этого требовал его кодекс наёмника. Немногословный полудракон Карна и еще более немногословный дроу Ган, порывистая красавица-тифлинг Найра и забавный клирик Шар эльф Ланреан – пожалуй, он считал их друзьями. Где-то там, в глубине души, потому что не привык думать об этом и тем более об этом говорить. И, если честно, он чертовски удивился, что, когда его схватили паладины, команда отложила дела по выполнению задания Тиамат и пришла за ним. И потом – еще раз, когда все они оказались в паладинских застенках. Хотя логичнее было бы сбежать самим и не возиться со слепым сорвиголовой со сломанной рукой, который и стоять-то мог только опираясь на стеночку. Но нет. Возились, нашли способ вернуть зрение, тащили чуть не волоком, пока не подвернулся по руку клирик, способный поставить его на ноги… Феррет оценил. И запомнил. И с той поры вставал между опасностью и своими друзьями спокойно и привычно, без расчетов и раздумий, вопреки собственному злому звериному эгоизму. Впрочем, почему вопреки? Защищай тех, кто защищает тебя – это тоже эгоизм.
А вообще время работы в команде Тиамат было временем лихим и бурным. Подземелья, руины, города доброй половины Фаэруна, магия и артефакты, такие монстры, о которых Феррету раньше и слышать-то не доводилось, и, конечно же, драконы и паладины Бахамута. И Феррет, выбрав сторону, вместе с друзьями шел «под знаменем» Тиамат и не забивал себе голову чужой моралью. Считал нужным – нападал, не считал – обходился разговорами, угрозами и обманом. Первым выходил на переговоры и шел в бой… и ничуть не удивился тому, что оказался записан в главные злодеи паладинов Бахамута. Ну а кому ещё быть главным злом, как не тому, в чьей постели побывала сама Тиамат, исполнив своё не озвученное вслух обещание рыжему наёмнику. И не только Тиамат… её подругу Шар Феррет тоже успел оценить… но ведь не откажешь же женщинам!.. особенно если они богини.
Богини восхищали его и вызывали страсть, но любил он, пожалуй, Найру. Впрочем, «любил» - слово, о котором он не думал. Она была ему очень дорога, и именно за неё он готов был отдать жизнь в первую очередь. Собственно, потому что кроме жизни у наёмника ничего ценного и не было. И именно о ней думал он в ту ночь, когда ждал казни от рук паладинов Бахамута.
И именно её взгляд искал и боялся найти он, когда утром его выводили на плаху.
А потом, после этой показательной казни очнувшись в стали меча и беззвучно воя от бессильной ярости, он перестал незримо биться о стены своей вечной клетки только тогда, когда на рукоять меча легла её рука – рука Найры.
«Что ж, - подумал он, чувствуя прикосновение знакомой ладони. – Хоть так… Я постараюсь защитить тебя хоть так…»
Как же он ненавидел Бахамута и его божественную жестокость, когда его друзья шли на бой против одного из самых страшных монстров Фаэруна, а он не мог помочь! Мог только смотреть, слышать, ощущать кровь, текущую по клинку… и отдавать часть своей души в защиту Найры. Трижды он встал между ней и смертью, истратив все свои умения сорвиголовы.. и этого всё равно не хватило бы, не будь рядом друзья – Ган, Ланреан, Ио и Гарриет… и даже Карна, которого Феррет не винил. Сами виноваты, чего уж там… Не вспомнили, не подумали, что план Тиамат угрожает жизни Карны и всего его рода. Ладно, что было. то было. Они справились вместе.
«Я не отдам меч паладинам Бахамута» - просто сказала Найра после боя, и Феррет обнял бы её, если б мог. Лучше быть сломанным в бою или под колесами телеги, чем оказаться запертым в святилищах Бахамута!.. так подумал он тогда, почти смирившись со своим заточением.
Но удача вспомнила о своём любимчике еще раз.
«Знаешь, Гарриет, а ведь у Феррета есть кузены – специалисты по артефактам…» - как-то услышал Феррет слова Найры и встрепенулся. Впрочем, сделать-то он всё равно ничего не мог… до тех пор, пока Найра не наложила на меч заклинание, позволившее Феррету заговорить. «Я так и знал, что ты не сдашься!» - первое, что сказал ей Феррет, когда смог говорить. «Дурак, что ли?! – возмущенно ответила Найра. – Сдаваться ещё!»
Найти Люка Кортхи оказалось для разнообразия несложно – он, едва живой, лечился в башне своей Гильдии. Найти Мерлина оказалось сложнее – вместе с Люком пришлось прогуляться в Абисс, и это была отдельная история, кровавая и опасная. Но в итоге они вытащили из переделки Мерина, поставили его на ноги – спасибо жреческим навыкам Найры! – а потом…
Братья Кортхи сделали это – разрушили заклятье и вернули Феррета в созданное тело. Всего-то и понадобилось – несколько заклинаний высшего круга и горстка редких знаний специалистов по артефактам. Ну и немного удачи – как без нее!
Это было короткое и счастливое время, когда Феррет и Найра жили в глуши, куда добраться было не проще, чем во внешние планы. Найра помогала Феррету встать на ноги, а Феррет просто наслаждался жизнью… отчётливо понимая, что это ненадолго.
Бахамут не мог не почувствовать разрушение созданной им тюрьмы. И не мог оставить это безнаказанным. И Феррет знал, что Бахамут придет – сам или с помощью своих паладинов.
И Бахамут пришёл. Сам.
К счастью, Найры рядом не было – и слава богам.
- Пришёл? – спросил Феррет, вставая перед Бахамутом. – Просто так не оставишь, да?
- Разумеется, - холодно снизошел до ответа Бахамут. – Простить того, кто…
- Кто встал на сторону твоей бывшей жены? – ехидно усмехнулся Феррет.
- Кто встал на сторону зла!
- ..А может, ты ревнуешь?
- Что?!
- Она чертовски хороша в постели, знаешь ли. Ты много потерял, когда она ушла от тебя.
- Ты?!.. с Тиамат?!.. Врёшь, смертный!
- Вот и живи теперь с этим! – подмигнул Бахамуту Феррет и бросился вперед, сжимая в руках мечи.
Конечно, он не надеялся победить Бахамута. Ну… точнее, всё равно на что-то надеялся, мало ли, как повернется удача!..
Но, когда удар взбешенного дракона пробил его грудь, Феррет успел подумать, что всё равно победил. Потому что после всей этой безумной жизни погибнуть в бою с самым могучим драконом Фаэруна, который, к тому же, имеет к тебе личные претензии… согласитесь, весьма неплохо для рядового сорвиголовы!..
…
…
…
Рыжая девчонка, по виду – эльфийка, привычно пробралась сквозь узкий проход в подземелье, и спрыгнула в пещеру, приземлившись чуть ли не на спину сонно дремлющему там глубинному дракону.
- Ой, - сказала девчонка. – Ты спишь, что ли?
Дракон открыл янтарно блеснувшие глаза, зевнул… и превратился в женщину в темно-синем платье.
- Кира, прекрати носиться по Андердарку как угорелая, - ворчливо сказала женщина, подходя к столу в глубине пещеры и начиная собирать нехитрый ужин. - Дроу уже байки травят об огненноволосой валькирии, возникающей на поле боя.
- Я не по Андердарку, - сказала девчонка, через голову стягивая перевязь с легким мечом и бросая её на лавку. – Я на поверхность ходила. Чего я, всю жизнь тут под землей проведу?
- Садись ужинать давай.
- Угу.. Мам.
- Чего?
- А ты будешь возражать, если я на поверхность уйду? Там прикольно. А то если будешь, то я всё равно не послушаюсь.
- Да не буду, Кира, не буду, - улыбнулась женщина и потрепала девчонку по голове. – Пдрасти только еще чуток, договорились? Чтобы я за тебя не волновалась.
- Ой да чего там волноваться! – обрадованная согласием матери девчонка принялась за еду, а женщина вздохнула и покачала головой:
- Удержишь тебя, как же… Вся в отца…
- угу…
- Кстати, найдешь его там, наверху – передавай привет от Даниэлы.
- Обязательно. Его зовут Кристобаль, я помню. Он научит меня драться так же круто!
- Да.
И глубинный дракон даниэла с материнской нежностью посмотрела на свою рыжую дочурку.
…
…
…
- Мам, а папа был добрым? – спросил мальчишка, только что бурым волком примчавшийся в дом. Тифлинг Найра отвлеклась от починки кольчужной рубахи и ответила:
- Эм-м… Он был смелым. И умным.
- Он тоже был литари, как я?
- Нет, сынок, его мама была литари, твоя бабушка. А сам он был лунным эльфом.
- А-а… Но он всё равно был добрым, да?
- Он был хорошим.
- Я так и знал! – и мальчишка умчался во двор, откуда тут же донеслось: «Мама сказала, он был хорошим, понял?! Еще раз скажешь, что мой папа был злой, я тебе лицо набью!»
Найра улыбнулась и покачала головой. Ох уж эти мальчишки!
Ох уж эти дети! Наверное, рыжему сыну Феррета еще рано объяснять, что добрый и хороший – это совсем не одно и то же…
…
…
…
Тиамат стояла у окна с бокалом вина и смотрела на закат. В этих горах закаты были прекрасны – все оттенки золотого и красного заливали небо заревами далеких пожаров, и только чернильная темнота подступившей вплотную ночи гасила эти огненные всполохи. Тиамат любила эти закаты – они напоминали ей о битвах. Выигранных, проигранных – неважно. Она была жива и свободна, а это значит, что её сражение продолжается. И будет новый бой, будут новые наёмники и новые победы!..
- Ма!.. слушай, а можно я…
- Как я учила тебя обращаться к себе, красавица моя? – ласково, но твердо улыбнулась Тиамат, оборачиваясь к рыжей девчушке, которая вприпрыжку принеслась в её комнату.
- О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат! - протараторила девчушка и довольно улыбнулась. – Так?
- Да, умница, - Тиамат присела рядом и погладила ее по голове. – Никогда не величай меня иначе, понятно? Если кто-то узнает, кто твоя мать…. Не будет у тебя спокойной жизни. Запомнила?
- Ага, - серьезно кивнула девчушка. – Про тебя не говорить, если спросят, говорить можно только про папу. Ма… в смысле, О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат, можно я схожу в Абисс погуляю?
- Одна?
- Не, с дядей Тибальдом. У него там это… организация, вот.
- Оргия, наверное?
- Наверное, да. Оргия. Можно?
- А ты там зачем?
- А я погуляю.
- Хорошо. Скажи дяде Тибальду, что, если с тобой что-то случится, ему придется всю жизнь по Абиссу прятаться.
- Ага, ты каждый раз так говоришь. Он каждый раз говорит, что знает.
- Повторенье – мать послушного выполнения инструкций.
- Ага. Ма, а если те, кто умирают, попадают на план своего бога, то где мой папа?
- Хороший вопрос, малышка, - пробормотала Тиамат. – Знала бы ты, какой это хороший вопрос…
- Ма…
- Всё, беги. Дядя Тибальд заждался уже, наверное.
- Подождет, - важно сказала девчушка и вопреки своим словам опрометью бросилась из комнаты, вопя на весь замок:
- Дядя Тибальд, мне разрешили-и-и-и!
Тиамат улыбнулась вслед своей дочери – так, слегка, чуть заметно.
Красавица вырастет. И сильная – наверняка. В неё, в Тиамат. И дерзкая – в своего отца, рыжего наёмника, который умел смотреть на женщин так, что они чувствовали себя богинями.
Даже если и в самом деле были богинями.
Тиамат снова отвернулась к окну и вспомнила эхо дальних слов рыжего эльфа: «Если мы выберемся – ей-богу, я начну молиться Тиамат!»
Они выбрались – Тиамат поспособствовала. И он честно молился Тиамат – как умел, с матом через слово, в самых нервных ситуациях.
И… тогда вопрос – где этот наёмник?
Куда ушла его беспокойная душа после смерти от руки Бахамута?
Интересно.
18.06.18
Феррет никогда не считал себя везунчиком. Впрочем, неудачником он себя тоже не считал. Когда ты наёмник-сорвиголова, некогда сетовать на изменчивую удачу, надо просто жить, успевая за всеми её поворотами и прихотями. Жить стремительно, яростно, от души и на полную катушку – хоть в бою, хоть в любви. Так – или как-то так – считал Феррет… ну и поступал так всю свою насыщенную приключениями жизнь. А какая еще жизнь может быть у наёмника? читать дальше
Впрочем, мама Феррета, волчица-литари Лиэн, не хотела сыну такой профессии. «Пошёл бы ты в ремесленники, Кристо, - сказала она ему, когда в очередной раз юный Кристобаль-Феррет вернулся домой изрядно потрепанным. – Куда тебя в наёмники-то несет?» «Сама-то! – огрызнулся расстроенный Феррет. – Тебе можно в наёмники, а мне нет?!» «И то верно…» - пожала плечами Лиэн и больше не поднимала эту тему. Отец, друид Белый Волк, тем более не возражал – ему не нравилось, что его сын не литари. Какая жалость! – несколько поколений крови лунных эльфов пересилили поколения литари – и на тебе, сын родился рыжим эльфёнком без способностей к магии. Так что пусть его валит из дома и бродяжничает по дорогам Фаэруна. Почему бродяжничает? Да потому что наёмник – это ж разве ж профессия?! Разве ж это путёвое ремесло?! Вот лекарь – это да, уважаемое дело. Ну или на худой конец торговец. Оружейник – тоже неплохое ремесло… Так нет, понесло Кристобаля в наёмники по следам матери!... И ладно, невелика потеря. В общем, отец не возражал.
Наёмничья жизнь выдалась… беспокойной. После нескольких лет обычных наемничьих поручений (кого-то куда-то сопроводить, что-то доставить, очистить местность от разбойников или нечаянно поднятых покойников), Феррета нанял один эксцентричный аристократ. Он настаивал, чтобы все его подручные были блондинами, но платил хорошо, поэтому Феррет пожал плечами и согласился на татуировку, обеспечивающую его иллюзией другой внешности. Впрочем, сделал он это не зря – аристократ оказался братом правящего лорда, попытавшимся занять трон. Попытка провалилась, наёмники-от-лорда схватили Феррета, который по приказу нанимателя честно задержал их, сколько потребовалось, и сдали лорду. Брата своего лорд пожурил и отправил в ссылку, а его наёмника, Феррета, чуть было не казнил – ну а чего еще делать-то с захваченным пленником? Не кормить же вечно по тюрьмам… Благо, вмешались те самые наемники, что сами же Феррета и сдали – причин их поступка Феррет так и не понял. В смысле – если не хотели смерти – зачем сдавали? Впрочем, почему их вообще волновал посторонний наёмник – один из кучи тех, с которыми они встретились во время этой заварушки – Феррет тоже не понял. Хотя спасению с плахи порадовался – жить хотелось. А зачем согласился наняться к этой же компании… По наёмничьей привычке: предлагают работу – соглашайся, пока предлагают. Поработал, правда, он тут недолго – вскоре, прикрывая своих нанимателей, оказался в руках дроу, а затем, после пыток (в ходе которых, кстати, дроу выжгли его татуировку, и Феррет снова стал самим собой. рыжим эльфом) – в логове глубинного дракона. И нет, это не конец истории, как бы сам Феррет этому не удивлялся.
Дракона звали Даниэла, Дани, и она была хороша. Тут тебе и звериное обаяние, и стройное сильное тело, и чувство юмора – мечта, а не женщина! А то, что она – глубинный дракон, и в любой момент может принять драконий облик и разорвать тебя к такой-то матери… право, какие мелочи для того, чья мать – волчица. В общем, Феррет прожил с Дани около двух недель, и это были страстные две недели. В итоге он ушёл из Подземья, применив и силу, и обаяние, и ложь, ушёл еле-еле, с ранами от когтей дракона через всю спину, с поврежденной ногой и обещанием в следующий раз быть медленно разорванным на лоскутки… «Ты потрясающа!» - улыбнулся он на прощание взбешенной Даниэле. И не врал.
После Подземья он с месяц перебивался по мелочи, пока раны не зажили настолько, чтобы стало возможно подряжаться на более опасные – и более прибыльные! – дела. С первого же такого дела – зачистке подземной гробницы от вурдалаков – он, наконец, купил себе хорошие мечи, старенькую кожаную броню, и снова с головой окунулся в водоворот наёмничьей жизни. Пару лет всё было просто – приключения, опасности, щедрые наниматели, не очень щедрые наниматели, опасные наниматели, красотки в борделях и тавернах, драки на улицах, большие и маленькие города Фаэруна…
Собственно, с красотки и началось следующее его крупное приключение. Как-то Феррет оказался на улице одного города аккурат в тот момент, когда по городу проезжала дочь местного правителя. Откуда же ему, пришлому наёмнику, было знать, что на эту красотку смотреть никому не полагается, а полагается падать ниц и восхвалять ее красоту молча? Ниоткуда… Вот он и стоял, любовался, пока к нему не подскочила стража и, заломив руки за спину, не уволокла в тюрьму. Естественно, он сопротивлялся – от неожиданности! – поэтому, швырнув его в камеру, стражники злорадно сообщили, что таких, как он, казнят тут по субботам. Поэтому Феррет не стал ждать субботы и сбежал из тюрьмы вместе с еще несколькими заключенными. Заключенные оказались той еще компанией приключенцев, поэтому Феррет двинул пока с ними, чтобы убраться подальше от этого города. И понеслось…
Совсем уж лихо всё понеслось, когда к Феррету заявилась еще одна женщина. Стройная, темноволосая и опасная… она не была похожа на Даниэлу. «Мне нужна помощь, - сказала она. – Почти невозможно найти тех, кто согласится мне помочь, но всё-таки… Я собираю команду. Ты поможешь мне?» Она была женщиной в беде, и Феррет согласился. Хотя он не был дураком, и отлично знал, кто была та, чьи глаза напомнили ему глаза глубинного дракона. «Награда будет щедрой, - сказала она. - Ты же понял, кто я, верно?» «Ага, - сказал Феррет, не отрывая взгляда от изгибов её тела. – Понял, не дурак». «Ты можешь отказаться. Мне не нужны те, кто соглашается из страха передо мной…» «Страха? Хм, простите… Если вы пришли за помощью к простому и не очень умелому наёмнику… вы уверены, что вас стоит бояться?» Она рассмеялась: «Ты дерзкий. Мне нравится. Итак, какую награду ты бы хотел?» «Э-э… не знаю. Давайте о награде как-нибудь потом. Если я оставлю женщину, которая просит о помощи, я буду чувствовать себя… неуютно. Так что я помогу вам. Что нужно сделать?»
Вот так он и попал в команду Тиамат.
И члены этой команды стали теми, за кого он не задумываясь рисковал жизнью… и совсем не потому, что этого требовал его кодекс наёмника. Немногословный полудракон Карна и еще более немногословный дроу Ган, порывистая красавица-тифлинг Найра и забавный клирик Шар эльф Ланреан – пожалуй, он считал их друзьями. Где-то там, в глубине души, потому что не привык думать об этом и тем более об этом говорить. И, если честно, он чертовски удивился, что, когда его схватили паладины, команда отложила дела по выполнению задания Тиамат и пришла за ним. И потом – еще раз, когда все они оказались в паладинских застенках. Хотя логичнее было бы сбежать самим и не возиться со слепым сорвиголовой со сломанной рукой, который и стоять-то мог только опираясь на стеночку. Но нет. Возились, нашли способ вернуть зрение, тащили чуть не волоком, пока не подвернулся по руку клирик, способный поставить его на ноги… Феррет оценил. И запомнил. И с той поры вставал между опасностью и своими друзьями спокойно и привычно, без расчетов и раздумий, вопреки собственному злому звериному эгоизму. Впрочем, почему вопреки? Защищай тех, кто защищает тебя – это тоже эгоизм.
А вообще время работы в команде Тиамат было временем лихим и бурным. Подземелья, руины, города доброй половины Фаэруна, магия и артефакты, такие монстры, о которых Феррету раньше и слышать-то не доводилось, и, конечно же, драконы и паладины Бахамута. И Феррет, выбрав сторону, вместе с друзьями шел «под знаменем» Тиамат и не забивал себе голову чужой моралью. Считал нужным – нападал, не считал – обходился разговорами, угрозами и обманом. Первым выходил на переговоры и шел в бой… и ничуть не удивился тому, что оказался записан в главные злодеи паладинов Бахамута. Ну а кому ещё быть главным злом, как не тому, в чьей постели побывала сама Тиамат, исполнив своё не озвученное вслух обещание рыжему наёмнику. И не только Тиамат… её подругу Шар Феррет тоже успел оценить… но ведь не откажешь же женщинам!.. особенно если они богини.
Богини восхищали его и вызывали страсть, но любил он, пожалуй, Найру. Впрочем, «любил» - слово, о котором он не думал. Она была ему очень дорога, и именно за неё он готов был отдать жизнь в первую очередь. Собственно, потому что кроме жизни у наёмника ничего ценного и не было. И именно о ней думал он в ту ночь, когда ждал казни от рук паладинов Бахамута.
И именно её взгляд искал и боялся найти он, когда утром его выводили на плаху.
А потом, после этой показательной казни очнувшись в стали меча и беззвучно воя от бессильной ярости, он перестал незримо биться о стены своей вечной клетки только тогда, когда на рукоять меча легла её рука – рука Найры.
«Что ж, - подумал он, чувствуя прикосновение знакомой ладони. – Хоть так… Я постараюсь защитить тебя хоть так…»
Как же он ненавидел Бахамута и его божественную жестокость, когда его друзья шли на бой против одного из самых страшных монстров Фаэруна, а он не мог помочь! Мог только смотреть, слышать, ощущать кровь, текущую по клинку… и отдавать часть своей души в защиту Найры. Трижды он встал между ней и смертью, истратив все свои умения сорвиголовы.. и этого всё равно не хватило бы, не будь рядом друзья – Ган, Ланреан, Ио и Гарриет… и даже Карна, которого Феррет не винил. Сами виноваты, чего уж там… Не вспомнили, не подумали, что план Тиамат угрожает жизни Карны и всего его рода. Ладно, что было. то было. Они справились вместе.
«Я не отдам меч паладинам Бахамута» - просто сказала Найра после боя, и Феррет обнял бы её, если б мог. Лучше быть сломанным в бою или под колесами телеги, чем оказаться запертым в святилищах Бахамута!.. так подумал он тогда, почти смирившись со своим заточением.
Но удача вспомнила о своём любимчике еще раз.
«Знаешь, Гарриет, а ведь у Феррета есть кузены – специалисты по артефактам…» - как-то услышал Феррет слова Найры и встрепенулся. Впрочем, сделать-то он всё равно ничего не мог… до тех пор, пока Найра не наложила на меч заклинание, позволившее Феррету заговорить. «Я так и знал, что ты не сдашься!» - первое, что сказал ей Феррет, когда смог говорить. «Дурак, что ли?! – возмущенно ответила Найра. – Сдаваться ещё!»
Найти Люка Кортхи оказалось для разнообразия несложно – он, едва живой, лечился в башне своей Гильдии. Найти Мерлина оказалось сложнее – вместе с Люком пришлось прогуляться в Абисс, и это была отдельная история, кровавая и опасная. Но в итоге они вытащили из переделки Мерина, поставили его на ноги – спасибо жреческим навыкам Найры! – а потом…
Братья Кортхи сделали это – разрушили заклятье и вернули Феррета в созданное тело. Всего-то и понадобилось – несколько заклинаний высшего круга и горстка редких знаний специалистов по артефактам. Ну и немного удачи – как без нее!
Это было короткое и счастливое время, когда Феррет и Найра жили в глуши, куда добраться было не проще, чем во внешние планы. Найра помогала Феррету встать на ноги, а Феррет просто наслаждался жизнью… отчётливо понимая, что это ненадолго.
Бахамут не мог не почувствовать разрушение созданной им тюрьмы. И не мог оставить это безнаказанным. И Феррет знал, что Бахамут придет – сам или с помощью своих паладинов.
И Бахамут пришёл. Сам.
К счастью, Найры рядом не было – и слава богам.
- Пришёл? – спросил Феррет, вставая перед Бахамутом. – Просто так не оставишь, да?
- Разумеется, - холодно снизошел до ответа Бахамут. – Простить того, кто…
- Кто встал на сторону твоей бывшей жены? – ехидно усмехнулся Феррет.
- Кто встал на сторону зла!
- ..А может, ты ревнуешь?
- Что?!
- Она чертовски хороша в постели, знаешь ли. Ты много потерял, когда она ушла от тебя.
- Ты?!.. с Тиамат?!.. Врёшь, смертный!
- Вот и живи теперь с этим! – подмигнул Бахамуту Феррет и бросился вперед, сжимая в руках мечи.
Конечно, он не надеялся победить Бахамута. Ну… точнее, всё равно на что-то надеялся, мало ли, как повернется удача!..
Но, когда удар взбешенного дракона пробил его грудь, Феррет успел подумать, что всё равно победил. Потому что после всей этой безумной жизни погибнуть в бою с самым могучим драконом Фаэруна, который, к тому же, имеет к тебе личные претензии… согласитесь, весьма неплохо для рядового сорвиголовы!..
…
…
…
Рыжая девчонка, по виду – эльфийка, привычно пробралась сквозь узкий проход в подземелье, и спрыгнула в пещеру, приземлившись чуть ли не на спину сонно дремлющему там глубинному дракону.
- Ой, - сказала девчонка. – Ты спишь, что ли?
Дракон открыл янтарно блеснувшие глаза, зевнул… и превратился в женщину в темно-синем платье.
- Кира, прекрати носиться по Андердарку как угорелая, - ворчливо сказала женщина, подходя к столу в глубине пещеры и начиная собирать нехитрый ужин. - Дроу уже байки травят об огненноволосой валькирии, возникающей на поле боя.
- Я не по Андердарку, - сказала девчонка, через голову стягивая перевязь с легким мечом и бросая её на лавку. – Я на поверхность ходила. Чего я, всю жизнь тут под землей проведу?
- Садись ужинать давай.
- Угу.. Мам.
- Чего?
- А ты будешь возражать, если я на поверхность уйду? Там прикольно. А то если будешь, то я всё равно не послушаюсь.
- Да не буду, Кира, не буду, - улыбнулась женщина и потрепала девчонку по голове. – Пдрасти только еще чуток, договорились? Чтобы я за тебя не волновалась.
- Ой да чего там волноваться! – обрадованная согласием матери девчонка принялась за еду, а женщина вздохнула и покачала головой:
- Удержишь тебя, как же… Вся в отца…
- угу…
- Кстати, найдешь его там, наверху – передавай привет от Даниэлы.
- Обязательно. Его зовут Кристобаль, я помню. Он научит меня драться так же круто!
- Да.
И глубинный дракон даниэла с материнской нежностью посмотрела на свою рыжую дочурку.
…
…
…
- Мам, а папа был добрым? – спросил мальчишка, только что бурым волком примчавшийся в дом. Тифлинг Найра отвлеклась от починки кольчужной рубахи и ответила:
- Эм-м… Он был смелым. И умным.
- Он тоже был литари, как я?
- Нет, сынок, его мама была литари, твоя бабушка. А сам он был лунным эльфом.
- А-а… Но он всё равно был добрым, да?
- Он был хорошим.
- Я так и знал! – и мальчишка умчался во двор, откуда тут же донеслось: «Мама сказала, он был хорошим, понял?! Еще раз скажешь, что мой папа был злой, я тебе лицо набью!»
Найра улыбнулась и покачала головой. Ох уж эти мальчишки!
Ох уж эти дети! Наверное, рыжему сыну Феррета еще рано объяснять, что добрый и хороший – это совсем не одно и то же…
…
…
…
Тиамат стояла у окна с бокалом вина и смотрела на закат. В этих горах закаты были прекрасны – все оттенки золотого и красного заливали небо заревами далеких пожаров, и только чернильная темнота подступившей вплотную ночи гасила эти огненные всполохи. Тиамат любила эти закаты – они напоминали ей о битвах. Выигранных, проигранных – неважно. Она была жива и свободна, а это значит, что её сражение продолжается. И будет новый бой, будут новые наёмники и новые победы!..
- Ма!.. слушай, а можно я…
- Как я учила тебя обращаться к себе, красавица моя? – ласково, но твердо улыбнулась Тиамат, оборачиваясь к рыжей девчушке, которая вприпрыжку принеслась в её комнату.
- О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат! - протараторила девчушка и довольно улыбнулась. – Так?
- Да, умница, - Тиамат присела рядом и погладила ее по голове. – Никогда не величай меня иначе, понятно? Если кто-то узнает, кто твоя мать…. Не будет у тебя спокойной жизни. Запомнила?
- Ага, - серьезно кивнула девчушка. – Про тебя не говорить, если спросят, говорить можно только про папу. Ма… в смысле, О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат, можно я схожу в Абисс погуляю?
- Одна?
- Не, с дядей Тибальдом. У него там это… организация, вот.
- Оргия, наверное?
- Наверное, да. Оргия. Можно?
- А ты там зачем?
- А я погуляю.
- Хорошо. Скажи дяде Тибальду, что, если с тобой что-то случится, ему придется всю жизнь по Абиссу прятаться.
- Ага, ты каждый раз так говоришь. Он каждый раз говорит, что знает.
- Повторенье – мать послушного выполнения инструкций.
- Ага. Ма, а если те, кто умирают, попадают на план своего бога, то где мой папа?
- Хороший вопрос, малышка, - пробормотала Тиамат. – Знала бы ты, какой это хороший вопрос…
- Ма…
- Всё, беги. Дядя Тибальд заждался уже, наверное.
- Подождет, - важно сказала девчушка и вопреки своим словам опрометью бросилась из комнаты, вопя на весь замок:
- Дядя Тибальд, мне разрешили-и-и-и!
Тиамат улыбнулась вслед своей дочери – так, слегка, чуть заметно.
Красавица вырастет. И сильная – наверняка. В неё, в Тиамат. И дерзкая – в своего отца, рыжего наёмника, который умел смотреть на женщин так, что они чувствовали себя богинями.
Даже если и в самом деле были богинями.
Тиамат снова отвернулась к окну и вспомнила эхо дальних слов рыжего эльфа: «Если мы выберемся – ей-богу, я начну молиться Тиамат!»
Они выбрались – Тиамат поспособствовала. И он честно молился Тиамат – как умел, с матом через слово, в самых нервных ситуациях.
И… тогда вопрос – где этот наёмник?
Куда ушла его беспокойная душа после смерти от руки Бахамута?
Интересно.
18.06.18
-
-
18.06.2018 в 19:11А вот это Карна был бы рад услышать, но не свезло.
-
-
18.06.2018 в 19:43