Печать Дракона
06Три дня Кэй провела в лихорадке. Рана, нанесенная разрушителем, воспалилась – ох уж эти непрочные тела, собранные стихийными по подобию человеческих!.. Человеческих?! И правда… Кэй теперь не могла не думать о том, почему стихийные предпочитают строить тела по образу и подобию людей. Потому что это… красиво? Нет, дело не в этом. Удобно? Да, пожалуй, удобно. Жить в человеческих городах было на самом деле удобно. Удобно и… и все-таки приятно. Вот Кэй в городах больше всего нравились клумбы и фонари. Волк любил бродить по ночным улицам и слушать звуки города, спрятанные под покровом яркой неоновой городской темноты. Ястреб обожал носиться по улицам на роликах – желательно в компании подростков, заражаясь их легкомысленным весельем и задором. Уна обожала библиотеки с их пыльным покоем и незримым шелестом старых страниц. В общем, у каждого было что-то, что заставляло из раз за разом выбирать человеческий облик после кратковременного отдыха в своем настоящем виде. Причем, если некоторые меняли облик и пол каждое возрождение, другие предпочитали один и тот же на протяжении веков. Человеческий облик… человеческий. А если план стихийных все-таки сработает, и люди исчезнут из мира, отрезанные от него запечатанными Драконами? Что произойдет со стихийными? Ничего? Или?.. Эта мысль теперь не давала ей покоя, и это было неожиданно больно и странно – посмотреть на привычный уклад вещей под другим углом. Задавать себе вопросы, на которые не знаешь ответа. Или знаешь – где-то там в потаенных глубинах души – и от этого тебе горько и отвратительно.
читать дальше
А еще она слышала песню. То самое пение запечатанного Дракона, как она теперь понимала. Песня постепенно заполняла ее, сопровождая уже каждый миг существования. Иногда она была громкой и настойчивой – и Кэй замирала, прикрыв глаза и внимая причудливым образам и картинам, которые рисовало воображение, пробужденное мелодией. Иногда песня звучала чуть слышно, не звенела – шептала, убаюкивала, мягкими лапами кралась по тайным тропкам души, с любопытством котенка выискивая там уголки сказочной красоты…
Три дня.
Три дня Кэй провела, словно в тумане, внимая песне и мучаясь размышлениями.
А потом она словно проснулась. Огляделась…
Она сидела на подоконнике, прислонившись виском к приятно прохладному оконному стеклу, и за окном была всё та же весна. Та же – и немного другая. Чистая, пронзительная, звонкая, с гомоном птиц и синим небом, отмытым от зимних туманов вершинами тополей. И Кэй чувствовала себя пронзительной и звонкой. Нервная горячка лихорадки отступила, оставив в теле уютную усталость и обновление, как после хороших слез.
- Тебе, кажется, лучше? – спросил Змей, заглядывая в комнату. – Хочешь чаю? Я как раз лимонный заварил.
- Хочу, - дриада легко спрыгнула с подоконника и последовала за оперативником в комнату Котори, где уже на столе исходили паром чашки с чаем, а сам кролень как раз выкладывал на тарелки наборы пирожных. Кэй заняла свое обычное место возле стены, подвинула к себе чашку, разрисованную веточками ивы, и спросила, взглядом выбирая пирожное:
- А Уна где?
- Она с Советом, - ответил Котори, тоже садясь и беря с тарелки пирожное. – такая вся «я ж пишу летопись, я должна присутствовать везде!». Ну и присутствует.
- Всё решают судьбу разрушителя? – поняла Кэй. Змей жестко усмехнулся:
- Судьба уже решена. Выбирают место.
- Место чего? – Кэй почувствовала, как по спине пробежал холодок. – Его смерти?
- Нет, - с сожалением ответил Змей. – Они решили что смерть – это слишком просто… и что надо показать, что стихийные не убивают даже убийц. Они уничтожат его амулет, а самого заточат навечно. Пусть, мол, почувствует родство с теми, кого пытался освободить, пусть окажется в такой же тюрьме – но без возможности когда-либо выбраться. Потому что разрушители одиночки, и, если они и рискуют ради Драконов, то ради простого разрушителя никто из них никогда не рискнет. А даже если б и рискнул – без амулета ему из заточения не вырваться. Так что неплохая казнь, конечно… как бы мне не хотелось все-таки порастить через него тростник!
- Пытка надеждой и отчаянием, - сказал Котори, глядя в окно. – Вечная пытка. Думаю, это достаточно сильно, чтобы разрушители затихли на пару-тройку десятков лет. А то и сотен.
- И… когда?
- Сейчас, полагаю.
Чай резко утратил свой вкус. Кэй аккуратно поставил чашку на стол и прикрыла глаза, чувствуя, как гулко бьется сердце. Песня рванулась из глубин сознания, кроткими сполохами освещая мрак под сомкнутыми веками, и в этих сполохах она видела картины, фрагменты…. воображение? Или это и правда происходит сейчас, сию минуту?..
… В руке одного из Старейшин ломается амулет…
… судорога сводит когтистую левую руку разрушителя, только левую, потому что правое запястье сломано и отзывается только болезненной дрожью…
… разрушителя швыряют спиной в ствол дерева, и ветер хлещет по его лицу тонкими ивовыми прутьями – ветер тоже стихийный, ветер тоже в ярости от проделок разрушителей!..
…губы роняют слова самых древних и сильных триад, и барьер нестерпимым сиянием разгорается вокруг прижатого к дереву Бродяги, заставляя его жмуриться от света и боли…
- разрушитель молчит и не смотрит на стихийных – его взгляд устремлен на небо, по которому плывут безмятежные белые облака. Он хочет, чтобы последним воспоминанием о свободе стало это небо, а не лица врагов...?..
...амулеты шаманов вспыхивают от призванной силы – синий, белый, зеленый, алый, снова зеленый, снова синий… и Дерево рычит, как зверь, почуявший кровь!..
…а потом просто вспышка – и отчаянный вой, затихающий в глубине, под корнями старой ивы…
…и обломки амулета, брошенные на траву у подножия ствола, вспыхивают белым пламенем, мгновенно выгорая в горстку пепла…
…шаман носком сандалии поддевает пепел, ветер подхватывает серые крупицы и швыряет по траве, уничтожая саму память о казненном разрушителе…
…
- Всё, - сказал Котори, открывая глаза, и Кэй поняла, что уже несколько мгновений сидит и смотрит на кроленя. Точнее, сквозь него, на стену, где медленно тают сполохи ее видений.
- Закончено, - подтвердил и Змей.
- Вы тоже это видели? – спросила Кэй внезапно севшим голосом.
- Все видели, - кивнул Змей. – Котори ж связь наладил, чтобы все, кто касается тонкого мира, это увидели. Стихийные и разрушители. Бери еще пирожное, Котори много купил.
Кэй машинально кивнула и взяла первое попавшееся под руку пирожное.
У пирожного абсолютно не было вкуса.
07
Кэй стояла под своей ивой и слушала, как в ветвях поет ветер.
С момента казни разрушителя прошло несколько дней, и жизнь стихийных вошла в привычную колею. Вчера Волк впервые открыл глаза, и Рысь, скрывая облегчение, сухо сказала, что его жизнь вне опасности. Разговоры о Печати и разрушителе прекратились.
- Незачем ворошить прошлогоднюю листву, - сказала Уна, перевернув последнюю страничку своего блокнота. - История на то и история чтобы о ней периодически забывать.
Кэй погладила ствол ивы и склонила голову, слушая… не ветер – песню из глубин похороненной под ивой Печати. Дракон пел – тоскливо и горько, всё ещё оплакивая того, кто не смог его освободить.
Дракон пел, но его никто не слышал, кроме Кэй… и разрушителя, который больше не мог никому помочь.
За эти дни дриада пыталась понять, почему вдруг стала слышать песню заточенного Дракона. Из-за слов, сказанных вслух в Межмирье? Вообще из-за разговора с разрушителем? Из-за частичного повреждения Печати, когда когти разрушителя пропахали ствол дерева? Предположения были, ответов не было. Это беспокоило. Неопределенность почему-то была до боли мучительной.
А еще она два раза ходила к дереву, под которым был заточен Бродяга. Слушала. Пыталась уловить… что? Песню? Вряд ли полугрифон пел бы там, в сырой глубине. Воображение рисовало картины – он, скорчившись и уткнувшись головой в колени, сидит у стены и думает о высоком синем небе. У какой стены… почему в сыро глубине – дриада не знала. Скорее всего, там, внутри Печати, всё выглядело совсем не так. Без стен и сырости, без времени и ощущений. Или?.. или.
Она приходила и слушала, но здесь пел лишь ветер, играющий в ветвях ивы.
«Я так и не узнала, как его зовут…»
Кэй села на землю под своей ивой, теребя в руках амулет. Амулет незримо пульсировал в руках, словно маленькое сердце. Впрочем, он и был сердцем ее сути. И если сломать его..
Кэй снова прислушалась к пению Дракона. Показалось, или в мелодии зазвучала надежда?..
…Если его сломать… а он так запросто раскрошится в пальцах своей хозяйки – ей даже не придется прилагать усилий!.. Сломать, а потом просто приказать Дереву умереть..
Она хозяйка ивы, дриада, которая суть жизнь, текущая по сосудам ивы… и ей достаточно только слова, чтобы дерево умерло, и Печать рухнула, выпуская в мир Дракона, несущего остроту восприятия мира, вдохновение и умение любоваться и восхищаться…
Слова и сломанного амулета.
Так просто, верно?..
А Дракон пел, и мелодия невидимыми узорами выплеталась вокруг старой ивы и плыла выше и выше, к чистому синему небу с пушистыми безмятежными облаками.
февраль-март 2018
-
-
08.03.2018 в 22:03И пробирается глубоко, и впрямь заставляет думать, как будто ты совсем-совсем там, внутри...
Ухх, спасибо)
Я впечатлительный читатель, как всегда, в общем, мда)))
-
-
08.03.2018 в 22:09у нас еще есть немного времени до весны)
-
-
09.03.2018 в 10:35-
-
13.03.2018 в 14:49Но я подумал, что Кэй как раз может Бродягу освободить оО Его как-то жалко(
И у них расчет, что другие разрушители не придут его спасать. А про дриаду, у которой внезапно мир перевернулся, никто не подумает)
-
-
13.03.2018 в 21:29-
-
14.03.2018 в 04:54-
-
15.03.2018 в 23:06А круто получилось)
-
-
15.03.2018 в 23:28