в упор не помню, какое название в итоге этот рассказ получил......
Вечер был тихий и спокойный, и ночь выдалась такая же. Звёзды подмигивали всем подряд с ясного ночного неба, монотонно звенели цикады, в гостинице стояла тишина… в общем, идиллия. Годжо и Санзо в кои-то веки не ругались, а сидели на крылечке бок о бок и курили. И даже разговаривали. Ну как разговаривали… Годжо разговаривал, а Санзо не возражал. Лениво было.
И спустя какое-то время монолог Годжо вывернул на Хаккая.
- …И ведь не рассказывает ничего о себе, - вздохнул Годжо и, бросив окурок себе под ноги, достал из пачки ещё одну сигарету. – Молчит и улыбается.
- …
читать дальше- А я, может, любопытный! Как он стал ёкаем – ведь ты говорил, что от рождения он человек, так?
- …
- Я считаю, это был суровый эксперимент. Какой-нибудь учёный из ихней деревни…
- Их.
- А?
- Из ИХ деревни.
- Не вижу разницы.
- …
- Так вот, какой-то учёный из ИХНЕЙ деревни провёл над парнем эксперимент по пересадке ему ёкайского сердца. Или печени. Или в чём там ёкайская сила держится…
- …
- Или в замке вот этом, Хякуган-мао который, над ним ставили эксперименты – поэтому он туда так рвался, чтобы всех убить нахрен за это! Я б тоже рвался всех убить, если б меня иголками тыкали и ёкайские органы мне приживляли во все места…
- Тьфу, что за хрень ты несешь?!
- Это не хрень, это версия.
- Хрень.
- Санзо-сама у нас очень умный? У Санзо-сама есть версия получше, или он знает, как всё было на само деле?
- Знаю.
- Э?! Почему он тебе рассказал, а мне нет?!
- Не он. Три Лика.
- И?!
Санзо покосился на уставившегося на него Годжо… понял, что тот не отстанет… и неохотно сказал:
- Он был просто школьным учителем, а потом его девушку отдали на растерзание в Хякуган-мао вместо дочери старосты их деревни. Он убил людей в деревне, а потом пошёл и вырезал весь народ в замке. Убил тысячу ёкаев…. И сам превратился в ёкая.
- Брешешь! – удивлённо выдохнул Годжо. У Санзо мелькнуло привычное желание засунуть наглому полукровке в любое отверстие на теле дуло револьвера и нажать на курок… но вечер не располагал к активным действиям, поэтому он только лениво огрызнулся:
- Собаки брешут.
- Обалдеть! – Годжо озадаченно почесал в затылке. – А что, так можно было?! Слушай, а если я убью тысячу ёкаев, я тоже стану настоящим стопроцентным ёкаем или как? Или мне надо вполовину меньше? Или…
- Не думай, тебе вредно, - отмахнулся Санзо и снова потянулся за сигаретами.
- Тысяча ёкаев, охренеть… - пробормотал Годжо и задумался, глядя в небо.
Хаккай, который прекрасно слышал их разговор из своей комнаты – окна в гостинице были распахнуты настежь – холодно улыбнулся. Хакурю, мирно дремавший у него на коленях, вопросительно поднял голову.
- Ничего, спи, - почти беззвучно сказал ему Хаккай. – Тебе ведь без разницы люди и ёкаи, верно?
Дракончик зевнул, потянулся крылышками и снова свернулся в клубочек.
- Три Лика сказали, значит, - пробормотал Хаккай и тоже закрыл глаза, привалившись к стене. – Враньё…
Да, эта история гуляла в храме, куда Санзо привёл когда-то арестованного преступника Чо Гоно. Кто её придумал – Три Лика или настоятель – неизвестно. Хаккай не спрашивал, улыбался и отмалчивался. потому что сперва ему было всё равно, а потом всем надоело спрашивать.
Вот только мало кому приходило в голову совместить некоторые факты.
Школьный учитель двадцати лет от роду, худенький стройный интеллигент… Вырезал деревню, в которой жили здоровые мужики, трудяги, развлекающиеся в скучные ненастные вечера пьяными драками в барах?
А потом пошёл и убил ещё и тысячу ёкаев? На минуточку – не мирных фермеров, а злобных бандитов, которые уже чёрт знает сколько времени терроризировали округу – в том числе и этих самых здоровенных деревенских мужиков с их пьяными драками в барах?
Вы серьезно?
Ладно, оставим деревенских на совести рассказчика – может, все они как на подбор были толстые увальни, да ещё и вдрызг пьяные. Но что, ёкаи все вдруг дружно решили погибнуть во цвете лет и кротко подставили горло пусть и очень злому, но ЧЕЛОВЕКУ?
И это не говоря уже о самом механизме превращения человека в ёкая. Как это работает? Кровью надо поливать кожу? Или одежду тоже можно? Или вводить в раны? Или пить? А сколько крови надо? Из одного ёкая выплеснется литр, из другого стакан, третьему можно вообще просто шею сломать. Он не считается? Или литраж крови не имеет значения, а важен лишь факт убийства? Что-нибудь вроде кармического воздаяния? Вот счётчик мёртвых ёкайских душ зашкалил – получай смену расы, не дожидаясь перерождения. Скорая кармическая помощь. Всем по заслугам, и никто не уйдёт обиженный…
Так?
Впрочем, всегда можно сказать, что пути богов неисповедимы и не заморачиваться с правдой.
Проще сказать, что боги хлопнули в ладоши – и простой человеческий учитель стал злобным ёкаем и научился за одну ночь лихо драться и виртуозно использовать свою ёкайскую энергию хоть для убийства, хоть для лечения. Энергию Ци, говорите? Ну говорите, а мы не будем возражать… Лениво, да незачем. Кому она нужна, эта правда?
На самом деле, брат и сестра были ёкаями. С рождения, как и положено порядочным ёкаям. И мама у них была ёкай, и папа, и все родственники. Вот только пути божественные и впрямь неисповедимы, и совсем в юном возрасте малыши-ёкаи оказались без родителей и были отправлены в сиротский приют. В человеческий сиротский приют. Надо ли напоминать о том, что дети жестоки? И особенно жестоки к тем, кто отличается от них. Поэтому драться малыш Чо Гоно научился рано – драться жёстко и беспощадно, как умеют драться только звери и дети. А Канан научила его прятать свою сущность. Лимитёры? Чушь. Для того, кому во что бы то ни стало надо выжить, достаточно желания. Острого, отчаянного желания жить, которое, пусть и не сразу, пусть через несколько лет, но заставляет бешеного зверя-ёкая уходить в глубину души и молчать, и не огрызаться, и только изредка беззвучно скалить клыки, глядя из пронзительно-зеленых глаз тихого мальчика Чо Гоно.
А потом – тихого парня Чо Гоно, который почему-то при первой возможности спешно покинул приют, и больше о нём не вспоминал.
Как не вспоминал и о бешеном звере, запертом за решеткой своей души… до тех пор, пока эти ублюдки не отдали на растерзание его Канан.
- …Кю? – белый дракончик снова поднял голову, вглядываясь в закаменевшее лицо хозяина. Хаккай перевёл на него взгляд… моргнул… и мягко улыбнулся, оттаивая глазами:
- Спи. Всё хорошо.
- Кю-ю?
- Честно.
- Кю.
Дракончик шутливо куснул его за пальцы и снова улёгся.
Хаккай вздохнул и задумчиво тронул клипсы-лимитёры на ухе. Да сейчас ему приходится носить ограничители. А как иначе? Силу, которая раньше шла на удержание внутри себя зверя-ёкая, он тратит теперь на защиту и лечение товарищей. Да, порой и на убийство… но реже. Для убийства ему хватает навыков детства и юности… и памяти зеленоглазого ёкая, скованного божественной магией лимитёров.
А тысяча ёкаев…
Да не тысяча и было что вы!.. Далеко не тысяча.
Впрочем, кого интересует правда в наше безумное время?