aka Тёмный
Кабинет Гвендолин был оформлен под полянку. Причем оформлен так искусно, что не знай Петр, что находится в здании – поверил бы не раздумывая. Четверо учеников сидели прямо на траве и. открыв рты, внимали… Петр присмотрелся… внимали косматому ворону, сидящему рядом с Гвендолин.
- …Поэтому диалекты врановых птиц из различных районов даже одного города различаются между собой, - чуть хрипловато говорил ворон, не совсем впопад открывая клюв. – Потому что, как вы, надеюсь, помните из предыдущих занятий, именно врановые – одни из редких птиц, использующих назначенные слова. Скажем, в их языке найдется обозначение глупой собаки из соседнего микрорайона или опасного мальчишки – и это название будут знать все окрестные вороны или галки. Если мы…
читать дальшеПод ногой замершего в удивлении Петра сухо треснула веточка, и все – ученики, гвендолин и ворон – обернулись на журналиста.
- Д-добрый день, - неловко сказал Петр. – Прошу прощения за опоздание…
- Проходите, - немного растерянно предложила Гвендолин, кидая панический взгляд на ворона. Ворон перехватил её взгляд, поворошил клювом оперение на груди и хрипло сказал:
- Кар.
Вышло не очень по-птичьему.
- Кррра! – исправился ворон. Посмотрел на озадаченное лицо журналиста и ворчливо сказал: - Между прочим, врановые птицы относятся к певчим, поэтому у них сложная гортань, позволяющая издавать весьма сложные звуки, в том числе имитировать звуки человеческой речи.
- Кстати да, - сказала Гвендолин, усиленно подмигивая ворону. – Так что, мои сообразительные ученики, вы сейчас увидели пример ручного ворона и умелой дрессуры… э-э… нашего любителя животных Гволкхмэя. Спасибо, Корвин, возвращайся к хозяину. Кыш.
- К кому?! – шепотом уточнил ворон.
- К Гволкхмэю. Ты ж его ручной ворон, - с нажимом повторила Гвендолин.
- А?! А-аа! – спохватился ворон. – Конечно. Всем хорошего дня. В смысле… кррррраааа!
И он с шумом порхнул куда-то в ветви, оставив на траве черное перо. Гвендолин рассеянно подобрала перо, воткнула его в свою прическу, и обратилась к ученикам:
- А теперь займемся Огамом. Катотиджернос, покажи новичку, как делать срез на прутьях.
«Диктофон или чревовещание, – думал Петр, под руководством какого-то молчаливого парня срезая прутики под нужным углом. – Они пытались сделать вид, что у них и впрямь есть говорящий ворон? Ребята, я знаю, что такое чудеса техники и не зря ходил в детстве в цирк. Я там медведей на верблюдах видел. Подумаешь, говорящий ворон…»
Прутики у него, кстати, получались очень симпатичные. Катотиджернос даже что-то одобрительно пробурчал, оглядывая идеально ровные срезы.
…
Звонка с занятия не было. Просто все как-то вдруг дружно разбежались с полянки..в смысле из кабинета Гвендолин. И Петр разбежался вместе со всеми… а потом остановился где-то в дремучем коридоре и завертел головой, пытаясь сообразить, как он тут оказался и где все остальные ученики.
Остальных учеников не было видно – Петр понятия не имел, каким образом от них оторвался – и куда идти – было неясно. Тем более что коридор выглядел реально дремучим и ветвился не хуже самых настоящих тропинок, совершенно сбивая с толку беднягу журналиста. Кое-где на декоративных деревьях висели таблички с уже знакомыми Паркеру письменами – черточками и точечками поперек длинной линии. Здесь, на курсах, эти письмена называли огамом и кажется умели читать. Впрочем, неудивительно – в бытность свою школьником Петр тоже увлекался шифровками и тайнописью, и с легкостью читал замысловатые каракули своих приятелей в записках, которыми они перекидывались на уроках. Но огам Петр еще не выучил, поэтому понятия не имел, о чем говорится на табличках. А спросить было не у кого. Хотя…
Из-за поворота появилась человеческая фигура, и журналист опрометью бросился к ней:
- Прошу прощения, вы не подскажете, где тут проходят занятия? А то я отстал от своей группы и…
- Ходят тут!- басом сказала фигура, и Петр резко затормозил.
- Ходят! – сурово повторила фигура и принялась черной метелочкой сметать пыль со ствола дерева. – Пыль носят и ветки ломают!
Петр не ломал ветки, но на всякий случай попятился. Судя по всему, перед ним была уборщица, но какая! Одежда этой внушительной женщины вызывала в воображении перья пушистых сов и всяческие мифические ассоциации, на руках у уборщицы сухо пощелкивали связки деревянных браслетов, на груди покачивались подвески разномастно-фольклорного вида… а еще у уборщицы был ВЗГЛЯД. Когда она посмотрела на Петра, журналисту стало очень неуютно. Взгляд, казалось, проникал в самую его душу, и не просто проникал, а нагло туда врывался, перетряхивал все сокровенные полочки, выпинывал из углов забытые заначки, пылесосил, проветривал, и складывал все обратно в сумасшедшем порядке. И еще раз, еще, еще… ведь в глубинах души порядок можно наводить бесконечно!
- Мне бы… занятия бы… - потерянно залепетал Паркер, понимая, что окончательно пропал, и что его жалкая участь – быть похороненным под кучами пыли и мусора из собственной души.
- Там, - сурово сказала Уборщица, тыча метелкой куда-то себе за спину.
- Спсб, - от облегчения глотая буквы, пробормотал Паркер и опрометью кинулся бежать по тропинке.
«Ходят… топчут.. пыль носят…» - продолжало бить ему в спину, пока он мчался темными коридорами… и Петр так разогнался, что чуть не сбил с ног девочку в яркой футболке и джинсах с цветными подтяжками.
- Ай! – взвизгнула девочка, резво отскакивая в сторону. – Чего носишься, как безголовый?! Фианы за тобой гонятся, что ли?!
- А ты кто? – спросил Петр, резко останавливаясь. – Местная, нет?
- Эшлинн, - представилась девочка. – Я тут учусь. Ты заблудился?
- Да нет, - соврал Петр. – Местность осматриваю. Но кажется, мне пора на занятия… потому что я тут тоже учусь с сегодняшнего дня.
- Ну тогда пошли? – предложила Эшлинн. – Занятие у Агро вот-вот начнется. А опаздывать к нему… бррр!
- Тогда не будем опаздывать, - сказал Петр. – Веди, Эшлинн.
…
Они успели заскочить в кабинет за пару минут до прихода Агро. Кабинет, кстати, был оформлен в стиле летнего двора, и ученики сидели прямо на декоративных ступеньках.
- Тема урока – зловещий смех! – провозгласил Агро, входя во двор и снимая с плеча гитарный чехол. Ученики дружно расхохотались с разной степенью зловещности. Петр стормозил, за что получил от Эшлинн презрительный взгляд.
- О, новенький, - заметил Петра Агро. – Тот самый будущий вежливый друид. Значит зловещий смех отменяется, мордобоя тоже не будет, а будем мы сегодня тихо и мирно изучать основания и принципы правления Эохайда Бреса. Итак, сообразительные мои ученики, как-то однажды случилось Эри, дочери Делбаета, женщине из Племен
Богини, смотреть на море…
Вначале Петр честно пытался уследить за нитью повествования, но вскоре все эти загадочные Фир Болг, Диан Кехт, Мак Ок, Кридербел и прочие незнакомые личности окончательно запутали и его и чуть не погрузили в сон. Или даже погрузили. Потому что в полудреме ему показалось, что в пылу рассказа преподаватель рисует схемы и иллюстрации в воздухе, и что эти иллюстрации оживают и пытаются удрать, а Эшлинн привычно ловит их руками – как кузнечиков! – и складывает в гитарный чехол Агро, при этом, как и все ученики, не отрывая от преподавателя внимательного взгляда.
-…И продолжим на следующем занятии! – бодро закончил Агро, и Петр как-то резко проснулся.
«Ну здесь всё было так, как и положено на мистических курсах, - снисходительно подумал он, пряча зевок. – Куча мифологии и сонные ученики…»
Впрочем, остальные ученики отнюдь не выглядели сонными. Они азартно разминали пальцы, переглядывались и косились на гитарный чехол преподавателя.
- А практика сегодня будет? – спросил уже знакомый Петру Катотиджернос. – Кажется, у меня начал получаться небесный огонь.
И, не дожидаясь ответа преподавателя, он с подвывертом щелкнул пальцами. С пальцев его с треском сорвался маленький огонек, и, потрепетав в воздухе пару секунд, погас с жалобным шипением.
- Ключевое слово «кажется», - сказал Агро. – Практика и еще раз практика, Катотиджернос!
Эшлинн, хитро косясь на Катотиджерноса, тоже щелкнула пальцами. Подвыверт у неё получился быстрее и изящнее, а огонек, сорвавшийся с пальцев, был ярче и живее. Он померцал в воздухе, сделал два круга над головой девчонки и бесшумно растаял. Эшлинн украдкой показала язык Катотиджерносу, а тот насупился и погрозил ей кулаком.
- Так, ша! – строго сказал Агро. – Прекращаем фокусы! Сегодня практики не будет.
- Почему?! – хором заныли ученики.
- Потому! – непреклонно отрезал преподаватель.
- Это нечестно, - надула губы симпатичная девушка с короткими рыжими волосами.
- Именно! – поднял палец Агро. – Поразмыслите об этом в свете теории Мирового Зла… которую вы тут изучаете, если кто забыл. Ясно, Кинния?
- Ясно, – понуро вздохнула девушка.
- А вы двое!.. – с суровым лицом повернулся Агро к Эшлинн и Катотиджерносу, которые втихаря швыряли друг в друга миниатюрные шаровые молнии. – Я кому сказал прекратить фокусы! Когда надо – так от них даже вшивого урагана не добьешься или добьешься не в тех масштабах, а когда не надо – так все гениальность демонстрируют…
- А хотя бы гимн мировых злодеятелей будет? – жалобно спросила Кинния. Агро посмотрел на неё, на остальных учеников, с надеждой ждущих ответа… и сдался.
- Ладно, гимн будет, – сказал он, доставая из чехла гитару. – Но только поём, не иллюстрируем!
- Йеее! – радостно откликнулись ученики.
А Петр сидел, борясь с никак не отстающей от него зевотой, и сосредоточенно думал о том, что если крупный парень Катотиджернос и мог бы спрятать в ладони стандартную зажигалку, то зажигалка у Эшлинн должна быть гораздо миниатюрнее. Каким образом от зажигалки можно получить шаровые молнии, он предпочел не задумываться. Техника такая техника, знаете ли…
…
03.04.13
- …Поэтому диалекты врановых птиц из различных районов даже одного города различаются между собой, - чуть хрипловато говорил ворон, не совсем впопад открывая клюв. – Потому что, как вы, надеюсь, помните из предыдущих занятий, именно врановые – одни из редких птиц, использующих назначенные слова. Скажем, в их языке найдется обозначение глупой собаки из соседнего микрорайона или опасного мальчишки – и это название будут знать все окрестные вороны или галки. Если мы…
читать дальшеПод ногой замершего в удивлении Петра сухо треснула веточка, и все – ученики, гвендолин и ворон – обернулись на журналиста.
- Д-добрый день, - неловко сказал Петр. – Прошу прощения за опоздание…
- Проходите, - немного растерянно предложила Гвендолин, кидая панический взгляд на ворона. Ворон перехватил её взгляд, поворошил клювом оперение на груди и хрипло сказал:
- Кар.
Вышло не очень по-птичьему.
- Кррра! – исправился ворон. Посмотрел на озадаченное лицо журналиста и ворчливо сказал: - Между прочим, врановые птицы относятся к певчим, поэтому у них сложная гортань, позволяющая издавать весьма сложные звуки, в том числе имитировать звуки человеческой речи.
- Кстати да, - сказала Гвендолин, усиленно подмигивая ворону. – Так что, мои сообразительные ученики, вы сейчас увидели пример ручного ворона и умелой дрессуры… э-э… нашего любителя животных Гволкхмэя. Спасибо, Корвин, возвращайся к хозяину. Кыш.
- К кому?! – шепотом уточнил ворон.
- К Гволкхмэю. Ты ж его ручной ворон, - с нажимом повторила Гвендолин.
- А?! А-аа! – спохватился ворон. – Конечно. Всем хорошего дня. В смысле… кррррраааа!
И он с шумом порхнул куда-то в ветви, оставив на траве черное перо. Гвендолин рассеянно подобрала перо, воткнула его в свою прическу, и обратилась к ученикам:
- А теперь займемся Огамом. Катотиджернос, покажи новичку, как делать срез на прутьях.
«Диктофон или чревовещание, – думал Петр, под руководством какого-то молчаливого парня срезая прутики под нужным углом. – Они пытались сделать вид, что у них и впрямь есть говорящий ворон? Ребята, я знаю, что такое чудеса техники и не зря ходил в детстве в цирк. Я там медведей на верблюдах видел. Подумаешь, говорящий ворон…»
Прутики у него, кстати, получались очень симпатичные. Катотиджернос даже что-то одобрительно пробурчал, оглядывая идеально ровные срезы.
…
Звонка с занятия не было. Просто все как-то вдруг дружно разбежались с полянки..в смысле из кабинета Гвендолин. И Петр разбежался вместе со всеми… а потом остановился где-то в дремучем коридоре и завертел головой, пытаясь сообразить, как он тут оказался и где все остальные ученики.
Остальных учеников не было видно – Петр понятия не имел, каким образом от них оторвался – и куда идти – было неясно. Тем более что коридор выглядел реально дремучим и ветвился не хуже самых настоящих тропинок, совершенно сбивая с толку беднягу журналиста. Кое-где на декоративных деревьях висели таблички с уже знакомыми Паркеру письменами – черточками и точечками поперек длинной линии. Здесь, на курсах, эти письмена называли огамом и кажется умели читать. Впрочем, неудивительно – в бытность свою школьником Петр тоже увлекался шифровками и тайнописью, и с легкостью читал замысловатые каракули своих приятелей в записках, которыми они перекидывались на уроках. Но огам Петр еще не выучил, поэтому понятия не имел, о чем говорится на табличках. А спросить было не у кого. Хотя…
Из-за поворота появилась человеческая фигура, и журналист опрометью бросился к ней:
- Прошу прощения, вы не подскажете, где тут проходят занятия? А то я отстал от своей группы и…
- Ходят тут!- басом сказала фигура, и Петр резко затормозил.
- Ходят! – сурово повторила фигура и принялась черной метелочкой сметать пыль со ствола дерева. – Пыль носят и ветки ломают!
Петр не ломал ветки, но на всякий случай попятился. Судя по всему, перед ним была уборщица, но какая! Одежда этой внушительной женщины вызывала в воображении перья пушистых сов и всяческие мифические ассоциации, на руках у уборщицы сухо пощелкивали связки деревянных браслетов, на груди покачивались подвески разномастно-фольклорного вида… а еще у уборщицы был ВЗГЛЯД. Когда она посмотрела на Петра, журналисту стало очень неуютно. Взгляд, казалось, проникал в самую его душу, и не просто проникал, а нагло туда врывался, перетряхивал все сокровенные полочки, выпинывал из углов забытые заначки, пылесосил, проветривал, и складывал все обратно в сумасшедшем порядке. И еще раз, еще, еще… ведь в глубинах души порядок можно наводить бесконечно!
- Мне бы… занятия бы… - потерянно залепетал Паркер, понимая, что окончательно пропал, и что его жалкая участь – быть похороненным под кучами пыли и мусора из собственной души.
- Там, - сурово сказала Уборщица, тыча метелкой куда-то себе за спину.
- Спсб, - от облегчения глотая буквы, пробормотал Паркер и опрометью кинулся бежать по тропинке.
«Ходят… топчут.. пыль носят…» - продолжало бить ему в спину, пока он мчался темными коридорами… и Петр так разогнался, что чуть не сбил с ног девочку в яркой футболке и джинсах с цветными подтяжками.
- Ай! – взвизгнула девочка, резво отскакивая в сторону. – Чего носишься, как безголовый?! Фианы за тобой гонятся, что ли?!
- А ты кто? – спросил Петр, резко останавливаясь. – Местная, нет?
- Эшлинн, - представилась девочка. – Я тут учусь. Ты заблудился?
- Да нет, - соврал Петр. – Местность осматриваю. Но кажется, мне пора на занятия… потому что я тут тоже учусь с сегодняшнего дня.
- Ну тогда пошли? – предложила Эшлинн. – Занятие у Агро вот-вот начнется. А опаздывать к нему… бррр!
- Тогда не будем опаздывать, - сказал Петр. – Веди, Эшлинн.
…
Они успели заскочить в кабинет за пару минут до прихода Агро. Кабинет, кстати, был оформлен в стиле летнего двора, и ученики сидели прямо на декоративных ступеньках.
- Тема урока – зловещий смех! – провозгласил Агро, входя во двор и снимая с плеча гитарный чехол. Ученики дружно расхохотались с разной степенью зловещности. Петр стормозил, за что получил от Эшлинн презрительный взгляд.
- О, новенький, - заметил Петра Агро. – Тот самый будущий вежливый друид. Значит зловещий смех отменяется, мордобоя тоже не будет, а будем мы сегодня тихо и мирно изучать основания и принципы правления Эохайда Бреса. Итак, сообразительные мои ученики, как-то однажды случилось Эри, дочери Делбаета, женщине из Племен
Богини, смотреть на море…
Вначале Петр честно пытался уследить за нитью повествования, но вскоре все эти загадочные Фир Болг, Диан Кехт, Мак Ок, Кридербел и прочие незнакомые личности окончательно запутали и его и чуть не погрузили в сон. Или даже погрузили. Потому что в полудреме ему показалось, что в пылу рассказа преподаватель рисует схемы и иллюстрации в воздухе, и что эти иллюстрации оживают и пытаются удрать, а Эшлинн привычно ловит их руками – как кузнечиков! – и складывает в гитарный чехол Агро, при этом, как и все ученики, не отрывая от преподавателя внимательного взгляда.
-…И продолжим на следующем занятии! – бодро закончил Агро, и Петр как-то резко проснулся.
«Ну здесь всё было так, как и положено на мистических курсах, - снисходительно подумал он, пряча зевок. – Куча мифологии и сонные ученики…»
Впрочем, остальные ученики отнюдь не выглядели сонными. Они азартно разминали пальцы, переглядывались и косились на гитарный чехол преподавателя.
- А практика сегодня будет? – спросил уже знакомый Петру Катотиджернос. – Кажется, у меня начал получаться небесный огонь.
И, не дожидаясь ответа преподавателя, он с подвывертом щелкнул пальцами. С пальцев его с треском сорвался маленький огонек, и, потрепетав в воздухе пару секунд, погас с жалобным шипением.
- Ключевое слово «кажется», - сказал Агро. – Практика и еще раз практика, Катотиджернос!
Эшлинн, хитро косясь на Катотиджерноса, тоже щелкнула пальцами. Подвыверт у неё получился быстрее и изящнее, а огонек, сорвавшийся с пальцев, был ярче и живее. Он померцал в воздухе, сделал два круга над головой девчонки и бесшумно растаял. Эшлинн украдкой показала язык Катотиджерносу, а тот насупился и погрозил ей кулаком.
- Так, ша! – строго сказал Агро. – Прекращаем фокусы! Сегодня практики не будет.
- Почему?! – хором заныли ученики.
- Потому! – непреклонно отрезал преподаватель.
- Это нечестно, - надула губы симпатичная девушка с короткими рыжими волосами.
- Именно! – поднял палец Агро. – Поразмыслите об этом в свете теории Мирового Зла… которую вы тут изучаете, если кто забыл. Ясно, Кинния?
- Ясно, – понуро вздохнула девушка.
- А вы двое!.. – с суровым лицом повернулся Агро к Эшлинн и Катотиджерносу, которые втихаря швыряли друг в друга миниатюрные шаровые молнии. – Я кому сказал прекратить фокусы! Когда надо – так от них даже вшивого урагана не добьешься или добьешься не в тех масштабах, а когда не надо – так все гениальность демонстрируют…
- А хотя бы гимн мировых злодеятелей будет? – жалобно спросила Кинния. Агро посмотрел на неё, на остальных учеников, с надеждой ждущих ответа… и сдался.
- Ладно, гимн будет, – сказал он, доставая из чехла гитару. – Но только поём, не иллюстрируем!
- Йеее! – радостно откликнулись ученики.
А Петр сидел, борясь с никак не отстающей от него зевотой, и сосредоточенно думал о том, что если крупный парень Катотиджернос и мог бы спрятать в ладони стандартную зажигалку, то зажигалка у Эшлинн должна быть гораздо миниатюрнее. Каким образом от зажигалки можно получить шаровые молнии, он предпочел не задумываться. Техника такая техника, знаете ли…
…
03.04.13
@темы: тексты