[Alvarka]

Грязная работа.
ООС, никанон, дизбилив и прочее.
для генерала и по его идее, в продолжение.
предыстория: да, Кенрен и Тенпо погибли. но тел не нашли.... И никто не спросил у Канзеон Босацу.

Время шло, Тенкай зализывал раны и закрывал прорехи – в армии, в командном составе, при дворе. Небеса лихорадило, и сакура цвела робко и неохотно, словно завидуя мимолетной прелести цветов Нижнего Мира.
…
Ками нельзя убивать.
«На Небесах нет смерти», - любил говорить Император.
«…Зато есть несчастные случаи», - улыбалась Канзеон Босацу, бодхисаттва Любви и Милосердия.
Милосердие – странная штука, а Любовь… Любовь вполне способна оправдать кровь, текущую во имя… подставить нужное для Любви – раз плюнуть. И улыбка бодхисаттвы может быть острой и быстрой, как блик на лезвии меча.
…
С той поры, как некоторых не в меру амбициозных аристократов настиг преждевременный уход на перерождение, у остальных резко поубавилась тяга к раскачиванию устоев небесного порядка.
«Несчастные случаи…» - шептались ками.
«Личный шинигами богини Милосердия» - шутила Босацу.
«Убийца по поручениям» - криво улыбался бывший мятежный маршал.
…
Порой после очередной грязной работы Тенпо отправлял в угол заляпанную кровью темную рубашку, набрасывал на плечи привычный халат, и шел к Кенрену. Его бывший генерал радостно отрывался от опостылевших бумаг, и заваривал чай.
А потом они сидели, курили, и разговаривали – неважно о чем, просто наслаждаясь редкой теперь роскошью общения. Вспоминали забавные случаи, обсуждали текущее положение в Тенкай, травили анекдоты.
Не говорили только о событиях, предшествовавших их гибели. О самом факте гибели – в данной ситуации, впрочем, несколько спорном.. О Гоку и Конзене. О Вратах…
Об этом было сказано лишь один раз – тогда, в самом начале, после крепкого рукопожатия, и укоризненного: «Маршал, м-мать вашу… ну как же вы так…». Сказано сразу, под горечь дрянных сигарет и вой ветра за окном полуподвальной комнаты Кенрена. И больше об этом не разговаривали. Боль каждый хранил про себя, отогревая друг друга редким беззаботным трепом.
…- Ага, а ты тогда сказал, что я не умею играть в карты.
- Неправда. Я сказал, что тебе не стоит играть на раздевание. Чувствуешь разницу?
- Нет.
- Почему я так и подумал…
…
-… да что вы?! А кто ткнул советника мордой в блюдо с рыбой, и заявил, что вот теперь он похож на Годжуна?! Надо было видеть при этом лицо главкома напротив!
- Генерал, вы хам. Между прочим, хрена ли вы подливали мне саке, когда я читал книгу?
- Маршал, хрена ли вы читали книгу на дне рождения Правого Советника Императора? А саке, между прочим, не пьют одним глотком, это не чай.
- Так я же говорю – я читал…
- Ага, по рассеянности. А после этого тебя вызвал Годжун, и влепил строгий выговор.
- Неправда. Он побился головой о косяк, и устало сказал, что освобождает меня от обязанности посещения подобных торжеств.
- Чему ты явно обрадовался.
- А то…
…
-.. И принесла еще бумаги. Я ей говорю, что меня тошнит от бумаг, а она ни в какую – работай и всё тут. Знаешь, я порой хочу на перерождение, вот честное слово!
- Верю. Не знал, что у Милосерднейшей столько писанины.
- Отчеты, расследования… Представляешь – я занимаюсь расследованиями. Интриги, интриги… Устаешь обнаруживать очередного последователя этого ублюдка Литотена.
- Тяжело?
- Угу. Хотя понемногу всё приходит в норму. Особо рьяные исчезают, остальные затихают.
- Вот как.
- Ага. Ходят слухи о каком-то ёкае – то ли прорвавшемся в Тенкай через Врата во время очередного спуска, то ли…
- То ли?
- Кое-кто считает, что эту тварь держит кто-то из вышестоящих, натравливая на неугодных.
- Любопытная версия. Цепной ёкай.
- Да чушь собачья. Знаешь, что я думаю?
- Что?
- Несчастные случаи.
- Наверняка.
- Либо отряд тайных убийц на службе Императора, устраняющий с дороги неугодных.
- Возня с бумагами пошла тебе на пользу. Становишься стратегом. Местами даже тактиком.
- Тенпо, я тебя убью. Или лучше давай еще саке налью. Будешь?
- Давай.
- Только не залпом!
- Помню, помню. Дай зажигалку…
…
…
Тенпо слушал резковатый голос своего бывшего генерала, курил сигарету за сигаретой, и улыбался в ответ на осторожные вопросы о своем нынешнем занятии.
В конце концов, Босацу виднее. Если она полагает, что Кенрен способен выискивать зерна неблагополучия в развалах бумаг, а Тенпо – устранять эти зерна…
Пусть будет так.
«Зачем?» - как-то спросил Тенпо у богини.
«Торопишься на перерождение?» - отозвалась та.
«Почему бы и нет?» - соврал он.
«Ещё не время, мальчики… Не время…»
Голос у богини был усталый и опасный, и Тенпо не стал переспрашивать.
Не время, так не время. Смерть, знаете ли, весьма способствует покладистости.
А редкие минуты теплого общения – в принципе, вполне достаточная награда за грязную работу «личного шинигами»…
…
…
…
- Будьте внимательны на этот раз, маршал.
- Мм? Ах, вот кто следующая цель…
- Он мне нужен внизу.. и не нужен здесь.
- Кажется, я никогда не требовал объяснений.
- А я бы вам их и не дала.
- Замечательно. Я пошел тогда.
- Постойте..
- Мм?
- Будьте осторожны. Я не шучу. Слухи о призраке ёкая или мятежного маршала его не пугают, а охрана…
- Я могу идти?
- Конечно, маршал.
…
…
Всё отработано давно и прочно, а закоулков в садах Небес несчетное количество. Найти укромный – не так уж сложно. Выбрать время – тоже не вопрос. А дальше…
Можно даже дать возможность вытащить клинок – рубить безоружного ему по-прежнему не позволяет гордость… или совесть… или что там у него осталось после смерти.
А в глазах напротив - не страх. И это отлично, потому что ярость – это хорошо. Это интересный бой…
Впрочем, особого боя не выходит – противник оказывается всё же на порядок слабее.
Но…
Выстрел грохает одновременно с шелестом разрубаемой ткани, и Тенпо в первый момент не осознает тупого удара под ребра. Просто его бросает назад, и приходится приложить усилие, чтобы не упасть.
А потом где-то в глубине сада слышатся тревожные голоса, и надо идти прочь, призрачной тенью растворяясь во тьме, чтобы вернуться в ту самую комнату, где он очнулся после смерти…
И даже забавно кривить губы, молча пеняя себе за невнимательность.
«Боевые патроны на Небесах?.. дожили…»
…
Кровь жарко греет прижатую к ране ладонь, сознание туманится, и лишь звериный инстинкт властно берет за шкирку, заставляя передвигать ноги. Домой. В нору. В убежище. Дойти – и упасть, а там… как-нибудь.
И что звериный инстинкт подводит, приводя не совсем в ту нору, маршал с опозданием понимает, слыша ошарашенный возглас Кенрена:
- Тенпо?! Ты.. какого хрена?!
- Кажется.. отмазка типа… брился-порезался.. не прокатит? – с трудом выдыхает маршал, сползая по дверному косяку.
И с облегчением проваливается в темноту под удивленный мат Кенрена.
«Простите, Босацу-сама, кажется, я провалил всю секретность…»



11.02.10