ну да, опять по саюкам...Ску-ко-та.
Обычный бой, каких двенадцать на дюжину.
Будни.
Рутина.
- Убить их!
- Годжо, сзади!
- Н-нааа!
- Отдайте сутру, предатели!
- Убью нафиг!
- Осторожно!
- Хаккай, куда, мать твою?! Назад!..
Удара не чувствуется, просто удушливой волной накрывает темнота.
Иногда незваным гостем приходит вот это осознание себя зверем и одновременно – клеткой, о которую раз за разом бьется тоскующий по свободе зверь.
Мысли лезут в голову, тянут душу за чувствительные струны, выворачивая наизнанку – злые мысли, странные и бестолковые...
Может быть, клетка становится прочнее, раз за разом принимая на себя удары яростной твари. Может быть, зверь становится сильнее, раз за разом ломая себя о ненавистную решетку...
Может быть.
Или?..
Боль рвет тело – и не понять, откуда она, эта боль – снаружи или изнутри? Жар путает мысли, и без того похожие на переплетение дрожащих нитей – злые мысли, странные и бестолковые...
Что не выдержит раньше? Зверь или клетка?
И – вопрос на миллион! – что будет дальше с существом по имени «Хаккай»?
Сломается клетка – всё будет просто. Вот она есть, бешеная тварь в боевом безумии – а вот её нет, и точка. А уж какая это будет точка – пуля или лезвие – не суть важно.
А если?..
Нет, ну вот теоретически?!
А если сдохнет зверь, в очередной раз сломав-таки себе шею о силу лимитеров?
Что тогда станет с существом по имени «Хаккай»?
Глупые мысли.. бестолковые и злые. Но.. ну разве не любопытно?
Теоретически?
«Сдохнешь! – злорадно скалится из темноты души увитая лозой тварь.
Сдохну?
А ведь сдохну. Потому что нет никакого ёкая, спрятанного под лимитерами. Чушь всё это, про то, что человек, искупавшийся в крови тысячи ёкаев, сам становится ёкаем. Чушь и байки для легковерных дураков.
Чтобы убить тысячу тварей, купаясь в их крови, надо самому быть тварью.
Уже быть, так? Так.
Не ври себе, неисправимый лицемер. Ты не стал ёкаем – ты всегда им был. А лимитеры... ну что лимитеры – раньше они были выжжены в сознании, теперь – защелкнуты на коже. А разница?
Даже сейчас, прячась за решеткой лимитеров, сумасшедшая тварь иногда выглядывает из моих глаз – и те, кто умеют видеть, вздрагивают и отводят взгляд. И рука невольно тянется к уху, чтобы ощутить под пальцами металл зажимов, вспомнить про клетку...
И снова отшвырнуть зверя подальше от решетки...
И снова упасть у ненавистных прутьев, копя силы на новый рывок...
- ...ай! Хаккай!!!
- М-мм...
- Он очнулся, Годжо.
- Хаккай, твоюмать! Какого чёрта?!..
- Пошёл нахер, Годжо! Не тряси его – добить хочешь?!
- О.. Извини...
- Бери Гоку и дуйте за ужином.
- Ужин, ужин!!! Жрать хочу!!!
-…
-…
- А теперь скажи мне, Хаккай, какого черта это было?!
- Не ворчи, Санзо, всё хорошо.
- Чего не ворчи?! Это уже добрая традиция?! Почему после сложного боя ты вечно весь в ранах, потому что прикрываешь всех нас, а эти два мудака целы и невредимы?!
- Три мудака, Санзо...
- Убьюнафиг, юморист хренов. Лучше бы за своей спиной следил в бою, чем нас прикрывать! Почему ты...
...Голос резкий и злой, от него почти больно, но показывать этого нельзя. Они беспокоятся, да... Я знаю, Санзо. Но...
Почему?
Потому что прикрывать ваши спины – это значит, думать о вас, а не о врагах. Которые хотят меня убить, и поэтому... «Убить..» - вкрадчиво шепчет зверь, и лоза норовит разукрасить кожу, невзирая на силу лимитеров. А что лимитеры?..
Рука стремительно взлетает к уху, и зажимы хрустят, ломаясь в кулаке – окончательно и навсегда даря свободу ликующему зверю.
«Выпусти меня, и всё будет хорошо..,» - скулит тварь, и бьется о клетку. И надо замереть на долю мгновения, чтобы отпихнуть её от решетки, прикрыть глаза, чтобы погасить разгорающийся в них зеленый яд... И опять немного запоздать, чувствуя, как тело кричит от боли, не успевая уйти от удара...
«Выпусти – и всё будет хорошо! Больно будет не тебе – больно будет ИМ!»
«Тварь ты бешеная!» - молча смеюсь я, ловя взглядом опасность, угрожающую друзьям. Потому что для перевитого лозой зверя есть только он и ОНИ. Все остальные. А остальные – это добыча.
И я не могу выпустить тварь. Потому что для меня есть ещё и друзья – те, кого я хочу защитить...
-..уснул? Голова кружится? Постой, я сейчас..
- Всё хорошо, Санзо. Прости, задумался...
Внимательный взгляд сиреневых – лавандовых, да.. – глаз заставляет улыбнуться. Нет, не потому что смешно. Потому что – нельзя, чтобы он увидел. Почувствовал..
- Ты много думаешь в последнее время.
- Это плохо?
- Это бесполезно. Просто живи, и пошло оно всё к черту.
- К черту.. Всё?
- Всё.
- И ты?
- И я.
- И…
- И Годжо, и Гоку, и Трикая, и все ками-сама. Это твоя жизнь, тебе её дал Будда, и не забивай голову всякой херней по поводу долга и обязанностей.
- Второй раз в жизни слышу твою проповедь, Санзо.
- И только попробуй проболтаться кому-нибудь. Убьюнафиг.
- А ты знаешь…
- Ни слова про мой характер.
- Ладно, ладно…
Молчание обволакивает комнату ватным одеялом. Сравнение банальное, но до чертиков верное. Потому что от этого молчания сонно и тепло. Хочется свернуться клубком и уснуть.
- Хаккай.
- Да?
- Спи давай. У тебя глаза закрываются.
- Прости…
- Спи, я сказал.
- Но..
- Убьюнафиг.
- Хорошо, хорошо…
- И чтобы через два дня был на ногах!
Уже проваливаясь в уютную темноту сна, слышу щелчок зажигалки, и обоняния касается терпкий аромат сигаретного дыма. Зверь в глубине души воротит нос от запаха табака, и, тихо ворча, сворачивается калачиком. Ему тоже тепло и уютно.
Спокойно.
Привычно.
До следующего боя…
03.02.09