Кромка

[Alvarka]

Кромка. На берегах

06
Падать было больно. Изломанные перья почти не держали, планирование вышло жалким и рваным, больше походим на падение… Но плавное. Поэтому энфилд не разбился, грохнувшись на землю. Правда, удар всё равно вышел довольно сильным и болезненным, и в глазах потемнело. Он полежал немного, чувствуя, как сердце бьется и разбитые ребра, и поднялся. На ноги не получилось – поднялся на звериные лапы, на три из четырех – и заковылял к небольшому леску, виднеющемуся меж холмами.

Этот дом странно смотрелся на Кромке. Вокруг – лес черных искривленных деревьев, заросли колючих кустарников, черные совы с белыми лицами, сидящие на ветвях с регулярностью патрулей. А потом раз! – поляна, а на поляне небольшой деревянный дом. Темные стены, светлая крыша, явно старый колодец во дворе, и вдоль стен дома – заросли простого розового шиповника, явно не высаженного, а самостоятельно перебравшегося под эти стены.
Под одним из этих кустов дремал Страж – черное существо с кожистыми крыльями, длинным шелковистым мехом и белым черепом-маской вместо морды. Когда из-за деревьев вывалился энфилд – серый зверь, плетущийся на трех лапах – Страж поднялся и предупреждающе зашипел. Энфилд остановился и выдохнул:
- Мне нужен Император…
Страж мигнул сразу двумя глянцево-черными глазами и, коротко прошипев что-то еще раз, торопливо шмыгнул к дому. Скрипнула дверь, приоткрывшись и нова закрывшись, и практически сразу скрипнула еще раз, выпуская на крыльцо Габриэля. Император был в штанах и рубашке, босой и растрепанный – наверное, спал, когда его разбудил Страж. Энфилд виновато покосился на только-только восходящее солнце, и подковылял поближе.
- Простите, Император, – с трудом выговорил он. – Кажется, я навёл на вас неприятного монстра. И он, возможно, скоро будет здесь.
- Заходи, - кивнул Габриэл на открытую дверь. – И рассказывай.

…

Сирена парила в небе, прячась среди пушистых облаков. Отсюда, с высоты, ей мало что удавалось разглядеть – только то, что Дикая охота из замка несется по холмам. Впереди – леди в алой одежде, и ее пепельные волосы бьются на ветру странным стягом. Бок о бок с ее лошадью бежит крупный серый пёс – или волк – Вожак, кто же ещё. Остальная стая мчится следом, отстав на пару лошадиных корпусов, и заливисто лает и воет в порыве охотничьего азарта. Стая пронеслась по холму, пересекла изгиб речки и болотистую лужайку за ней, затем прошла сквозь густой лес как раскаленный нож сквозь масло. Отсюда не было видно, но Сирена и так знала, что Дикая охота не обращает внимания на труднопроходимую местность – пёсьи лапы и конские копыта в азарте погони легко ступают прямо по воздуху, не оставляя следов ни на холмах, ни на топком лугу.
А еще она никак не могла разглядеть, за кем охотится Стая. Тот, кого Стая уже считала своей добычей, бежал-летел впереди, всё ещё далеко впереди, и был он стремительный как лань и светлый, как солнечный зайчик в густой зелени леса. Олень? Волк? Кентавр? Или крупная птица, крылья которой мелькают так быстро, что заметно только вот это лёгкое мерцание по бокам? Сверху не видно…
А спускаться ниже было страшно.
Очень страшно.
Сирена всё ещё помнила, как когда-то Стая гналась за ней… гналась и настигла.
Нет больше она не собиралась вставать на пути Дикой Охоты.
Но всё-таки… тот, за кем гонится Стая – это Мотылёк?..

…

- Интересно, - пробормотал Габриэл, выслушав рассказ энфилда. – Чудовище, говоришь…
- Кирейн Кройн.
- А я, значит, кит.
- Он полагает, что там и есть.
- Спасибо, что предупредил.
- Я не хотел вас сдавать…
- Знаю.
- Он может прийти в любой момент – я слышал, что он проголодался.
- Он напомнил мне рыбу-удильщика.
- Глубоководную, с фонариком?
- Угу. Заманил тебя на фонарик. Чужака заманил – тоже на фонарик.
- Чужака?.. А, на берегу… Ну да.
- Причем, как я понял, чужака он выпустил на Изнанку как в садок. Мол, давай, плыви, ешь местную мелочевку и расти. А потом придёт волчок… и откусит твой бочок вместе с потрохами, мда.
- Похоже на то.
- Любопытно. Вот откуда берутся Потерянные, значит.
- Сирена назвала его Уходящим. А почему Потерянные?
- Потому что не местные. И не ведогоны. Ходят-бродят, мечутся туда-сюда… как дети, потерянные в лесу.
- Чёт сразу их жалко стало.
- Только эти детишки растут и жрут всех, с кем смогут сладить. Причем не только на Кромке, но и за Кромкой – они чаще других кромешников пробираются за грань.
- Оу.
- Благо, у нас тут есть Стая… Не то чтобы я одобрял их жестокие забавы, но Потерянные – их излюбленная добыча.
- Экология в действии.
- Именно, - Габриэл улыбнулся чуть заметно, но одобрительно. – И, как ни странно, Кирейн Кройн в эту экологию отлично вписывается.
- Самый крупный хищник? Вершина пищевой цепочки?
- Ну может и не вершина… - рассеянно пробормотал Габриэл. – Интересно, он один такой или их много, кирейн кройнов?
- Надеюсь, один! Еще нам тут много не хватало. Мы их не прокормим. В смысле, наша… тупо как-то звучит, но – наша экосистема Изнанки их не прокормит.
- А эта женщина из огня – любопытно, кто она… Неужели просто своеобразный симбионт его тела-маяка?
- Понятия не имею.
- Интересно, интересно…
И тут Страж, лежащий на пороге как преданный пёс, поднял голову, прислушался и вскочил, прижимая уши.
- У нас гости, - хмыкнул Габриэл, поднимаясь с кресла. Энфилд тоже вскочил… правда, тут же снова упал на диван, забыв, что у него повреждено колено.
- Это он?! – встревожено спросил энфилд. – Он во дворе?! Я ничего не слышу…
- Да сиди, - отмахнулся Габриэл. – без тебя разберемся.
- В смысле без меня?! Во-первых, если это он – то ведь я его сюда привёл! А во-вторых…
- Во-вторых, заткнись и сядь, - жестко приказал Габриэл, и энфилд испуганно съежился. Потому что прозвучало очень… властно. С металлом этаким раскалённым прозвучало – аж гарью в воздухе потянуло. Перечить резко расхотелось. А Император меж тем продолжил:
- Ты по его классификации даже не тюлень – тюленёнок. Нечего тебе делать в разговоре между двумя крупными тварями. Ты же не сомневаешься, что я тоже крупная тварь? Не сомневаешься. Поэтому и направил его ко мне – надеясь, что я с ним справлюсь и что больше никто не пострадает. Ведь так, да? Не прячь глаза, знаю, что так. Вот и сиди теперь и смотри на то, как один монстр жрёт другого. И нет, он еще не во дворе – совени в лесу его заметили и передали информацию Стражу. Так что я сейчас выйду и встречу его во дворе, а ты сиди тут и не лезь под руку.
И Император вышел из комнаты. Страж покосился на энфилда и метнулся следом за Габриэлом.
- Ну да, сиди тут как же, - тихо пробурчал энфилд. – такое пропустить?! Да сейчас…
И он серым зверем тихо-тихо проковылял к порогу.

К дому Габриэла Кирейн Кройн пришёл в человеческом обличье. Ну как в человеческом… Высокий мужчина в темных широких штанах и синей рубашке с заплатой на плече. Бледное, почти белое лицо, стоящие ёжиком короткие синие волосы, серые полосы вдоль скул – татуировки?.. родимые пятна?.. ритуальный рисунок?.. Многочисленные подвески на шее, браслеты на запястьях… И четыре руки. Человек-не человек, смотритель маяка, глубоководный Удильщик. Кирейн Кройн. Так и вышел он на полянку перед домом Габриэла, напевая на простенький мотив песенку-считалочку:
- Семь селёдок накормят лосося, семь лососей накормят тюленя, семь тюленей накормят кита, семь китов – добыча Кирейн Кройна. Семь селедок накормят лосося, семь лососей накормят тюленя…
- Ну привет, Кирейн Кройн, - сказал Габриэл.
Кирейн Кройн остановился, не дойдя до него пару метров, и перестал напевать. Внимательно оглядел Габриэла и улыбнулся, оскалив мелкие острые зубы:
- Привет-привет… Габриэл, не так ли?
- Можешь звать меня Императором, - вернул ему улыбку Габриэл.
- Я буду звать тебя китом.
- Опрометчиво. Ты уверен, что я тоже не кирейн кройн?
Кройн рассмеялся – весело и от души. Потом с удовольствием потер ладони верхней пары рук:
- Кирейн Кройн один, Император. Вы, самое большее – киты, на которых я охочусь. И ты так беззаботно подпустил меня на расстояние удара… ты наивен или глуп?
- Я любопытен. Маяк – это твой образ, твоё тело? А твоя женщина – просто сигнальный огонек, который тоже ты?
- Понятно, - медленно проговорил Кройн и сузил глаза. – Тот тюленёнок добрался до тебя и предупредил… Впрочем, это ничего не меняет.
- Не меняет, - согласился Габриэл. – Так что насчет твоей женщины?
- А тебе зачем?
- Ревнуешь, что ли?
- К какому-то захудалому киту?! Пф.
- Ревнуешь. Хм. Наверное, глупо было бы ревновать свою собственную часть тела, да? Значит, она свободна от тебя.
- Свободна, - хмыкнул Кройн. – Но она со мной, Император, заметь! Потому что она меня любит.
- Тогда тебе бы стоило вернуться к ней. Предупреждаю первый и последний раз, Кирейн Кройн.
- Ты серьезно?
- Более чем.
- Почему-то каждый второй кит мнит себя ровней мне…. Знал бы ты, сколько раз я с этим сталкивался.
- Меня тоже порой недооценивали.
Кирейн Кройн облизнулся:
- Я голоден. Император. Ты уж прости, но ты будешь первым моим китом в этом сезоне…
- Звучит как-то не очень, тебе не кажется?
Но Кирейн Кройна во дворе уже не было. Точнее, он вроде и был – четырехрукий человек, замерший неподвижно. Но в то же время двор заполняла громада древнего морского левиафана – вплывала, громоздилась серой, влажно блестящей тушей, вползала в реальность, щеря белоснежные клыки величиной с дом. Страж, стоящий у ноги Габриэла, вздыбил шерсть и зашипел, но Габриэл коротко глянул на него, и Страж снова замер – лишь его лапы нервно подрагивали, когтя землю. Энфилд, глядевший на всё это из-за приоткрытой двери дома, почувствовал запах моря и водорослей, ощутил на коже соль, услышал крик чайки… и понял, что Габриэла просто затягивает в эту гигантскую пасть. Затягивает вместе с силой, всегда незримо окружающей Императора. И энфилд, плохо соображая, что делает, кинулся было во двор – помочь, спасти!.. или просто напоследок вцепиться в шкуру чудовища, чтобы, содрогаясь в предсмертных судорогах, все-таки почувствовать во рту вкус чужой крови…
Но Габриэл протянул руку в сторону и взял книгу. Тут самую, свою Книгу в светлой обложке и с угольно-черным обрезом страниц. И Книга вдруг раскинула черные крылья и обняла ими Габриэла, рассыпаясь вместе с ним ворохом бело-черных перьев…и тут же собираясь во второго левиафана. От этого тянуло зноем полынной степи и прохладой влажного дерева, а жар его плавил песок, на котором только что стоял Габриэл. Кирейн Кройн взревел – и ответно подал голос левиафан-Император, обрушиваясь на противника с яростью майской грозы.
Два монстра, два гиганта, два левиафана сошлись где-то в трещине между мирами – и мир вздрогнул, не в силах поместить их всего лишь в одной реальности. Поэтому здесь, на Кромке, всё закончилось мгновенно – вот нечем дышать от присутствия двух гигантов – и вот уже только ветер проносится по двору, швыряя горсть оплавленного песка под ноги Императору. Да еще тает в небесах громовое эхо чьего-то предсмертного крика.
И всё.
Тишина… и только Страж едва слышно шипит, глядя на то, что осталось от Кирейн Кройна – обломок полупрозрачного камня, подозрительно похожего на клык.
- Нет, я не кит, - пробормотал Габриэл, глядя на книгу в своей руке. – И даже не кирейн кройн…
- Обалдеть, - выдохнул энфилд, выбираясь на крыльцо. – Это… это как?!
- Это как будто кит возомнил себя кирейн-кройном и напал на опытное китобойное судно, - хмыкнул Габриэл, и книга исчезла с его ладони. – Я же сказал тебе сидеть в доме.
- И пропустить такое? Ни за что. Вы его съели?
- Нет.
- Не может быть. Куда-то же вы эту силищу дели.
- В моем доме есть чердак, - утомленно сказал Габриэл. – Иди туда и отлежись. Подвал не предлагаю, хотя подвал тоже есть.
- Да я и до дома могу… доползти…
- Как знаешь.
- …Но лучше воспользуюсь вашим предложением.
Габриэл кивнул, посмотрел на небо, затянутое быстро набежавшими облаками, и пошел к колодцу – умыться, пока не начался дождь.

…

А Дикая Охота всё гнала по холмам белого зверя, на ходу меняющего обличья.
А он бежал, жалея, что так и не попробовал, каков на вкус страх глупой маленькой Сирены…
У него было еще немного времени, чтобы жалеть об этом – до того момента, когда прыжок Вожака сбил его с шага, и острые клыки мертвой хваткой сомкнулись на горле.
«Надо бы сразу уходить… - успел подумать Потерянный. – Надо было… сразу…»
…

А на берегах безымянной реки снова стояла неприметная дверь, и сполохи сигнального огня маяка пульсировали в утреннем небе.
Недолго.
В это утро – недолго.