7-13

[Alvarka]

ГСЧ: Время теней

05

Тени клубились под ногами, сновали в ветвях странными птицами, плыли в воздухе как причудливые насекомые, меняющие форму от малейшего дуновения ветерка. А еще они разговаривали – шептали, бормотали, напевали что-то тихо-тихо голосами то нежными, то жуткими, но в любом случае едва слышными. Альберт шагал следом за Сумеречной Кошкой, но почти не видел дороги – всё его внимание было поглощено тенями. Тенями и голосами, звучащими то ли на этой изнанке леса, то ли в его собственной голове.
Ты наш.
Ты видел тьму.
Ты принял тень.
Ты пришел на эту сторону.
«Ваш, - молча соглашался Альберт, очарованный восторженным удивлением голосов. – Видел. Принял. Пришёл…»
Наш…
«Ваш…»
Пришёл…
«Пришёл…»
- Слышь ты, блаженный! - Альберт аж подпрыгнул от раздраженного окрика Кошки. – Ты под ноги-то гляди!
- А?! – Альберт рассеянно глянул под ноги. – А-А-А!
Причиной его испуганного вопля стал зубастый рот, который улыбался ему с тропинки. В этот рот Альберт шагнул бы в своей задумчивости, если бы не Кошка. Рот жадно облизнулся и гулко булькнул:
- Иди ко мне, полутень.
- Ай, блин! – Альберт шарахнулся в сторону, и куст, растущий рядом с тропинкой, ухватил его за футболку. В прямом смысле ухватил – из листвы вытянулись тонкие ручки, покрытые древесной корой, и скрюченными пальчиками вцепились в ткань футболки.
- Держу-у-у-у! – пискляво заверещал куст. – Жри-и-и-и-и!
- Ползу-у-у, - завыл рот и пополз по тропинке к ногам Альберта.
Это оказалось настолько внезапно и настолько жутко, что Альберт даже закричать не смог – просто панически задергался, пытаясь трясущимися пальцами оторвать от футболки древесные ручки. Не тут-то было – куст шустро отрастил еще с десяток конечностей и вцепился крепче, хватая уже не только футболку, но и пальцы Альберта. Причем хватая так крепко, словно руки-веточки куста были покрыты прочным клеем. Тем временем рот, нетерпеливо облизываясь, подобрался ближе к ногам Альберта.
- Ты что встрял-то? – сердито спросила Кошка. – Пошли дальше.
- Я не!.. – сдавленно выдохнул Альберт, дёргаясь в хватке куста и с ужасом понимая, что его вот-вот сожрёт тропинка. – Я… не… не…
- Слабак, - буркнула Кошка и шагнула к Альберту.
- Руки убрал! – рявкнула она и отвесила кусту затрещину. Прям так – вжих! – по верхушке, аж листья посыпались. Куст ойкнул и шустро втянул в себя конечности, притворяясь добропорядочной смородиной.
- Зубы лишние?! – босая пятка Кошки метко ударила по языку тропиночного рта, и рот, обиженно булькнув, захлопнулся. Кошка бесцеремонно ухватила Альберта за рукав футболки и потащила за собой.
- Сп-пасибо,- выдохнул Альберт спустя пару минут, когда изгиб тропинки остался порядочно так позади. – Я думал, сожрут…
- А ты бы поменьше по сторонам глазел, да призраков слушал, - фыркнула Кошка, выпуская его рукав и замедляя шаг. – Несколько глоток-пожирателей прошел спокойно, а в эту чуть не шагнул. Как слепыш какой-то, честное слово…
- Прошел?! Там еще такие были по дороге?!
Кошка выразительно пожала плечами и ткнула пальцем себе под ноги. Альберт посмотрел и похолодел. Вся тропинка была просто усыпана ртами – большими, огромными, маленькими, клацающими зубами, зубками и зубищами, меж которыми змеились тонкие языки. Рты открывались и закрывались, пугливо шарахаясь от босых ног Кошки и присматриваясь – как показалось Альберту – к его, альбертовым, ботинкам.
- Ох ты ж… - охнул Альберт.
- Просто не наступай в самые большие, - снисходительно сказала Кошка-Тень и, поглядев на его испуганное лицо, добавила уже мягче: - Да не дрейфь, доведу. Даже если тебя кто-нибудь сожрёт – всё равно доведу. Тебе ж во дворец?
- Да…
- Ну и славно.
И она уверенно пошла дальше, так что Альберту тоже пришлось ускорить шаг.
Он топал следом за Сумеречной Кошкой, и в его голове крутились мельком сказанные ей слова: «Даже если тебя кто-нибудь сожрёт – всё равно доведу…»
Даже если кто-нибудь сожрёт.
И тени беззвучно хихикали ему в уши.
…
…
…
- Я вот что подумала, - сказала Каштанка, сидя на подоконнике в комнате Белого Кролика. – Если Альберт еще жив, то он же где-то же объявится, верно?
- Логично, - кивнул Кролик, не отрываясь от бумаг, раскиданных по столу. – Слушай, мне тут срочно надо смету на новые шторы сделать… Давай, ты пока чаю выпьешь, а я тут с расчетами…
- Чаю, хм…
- Да. И лучше в таверне… Блин, ширина окна умножить на количество окон… складки еще… полторы ширины?.. Господи, сдались ей новые шторы!
- Кому сдались?
- Её Величеству, кому ж ещё… Так, полторы ширины на количество окон… Слушай, Каштанка, у нас по второму этажу шесть окон или семь?
- Двенадцать.
- Да ладно?!
- Ну или семь.
- Ты вот сейчас серьезно?!
- Что?
- Двенадцать или семь?!
- У тебя глаз дергается.
- Это потому что с утра Королеве вынь да положь смету на новые шторы на весь дворец, а окон на втором этаже то ли семь, то ли двенадцать! А Шляпник за товары берет не деньгами – господи, да какие у нас тут деньги?! – а слухами и сплетнями, по дюжине за погонный метр! А в Цветочные провинции за шторами мне отрядить некого, потому что Королева просто Черный шахматный отряд отправила в леса, ближе к Туману – мол, там самое место для её солдат, там они впитают магию хаотической сущности, спящей в Тумане… вот откуда она знает про какие-то там хаотические сущности, если я про них и понятия не имею?!..
- Ну ты не про все в стране понятие имеешь же… ты ж этот… придворный.
- Ну спасибо!
- Чего?
- Прозвучало как «придворный планктон» какой-нибудь.
- Ну… не то чтобы я это имела в виду…
- Кошка, иди в таверну, а?
- А чего ты никого из дворцового шахматного отряда не отправишь в Цветочные провинции?
- А из дворцового туда никто не дойдет, блин! Ты в курсе, что там нашествие цветущих папоротников со всем вытекающим?
- А всё вытекающее – это что?
- Это нечисть, которая шастает по тропинкам, морочит им, тропинкам, головы… или что там у них… и закрывает входы-выходы в Провинции.
- О как…
- А Домино после гибели Короля Маджонга на связь не выходит и со мной отношения не поддерживает – как будто я виноват в его гибели, эх…
- Да ладно тебе… ты не виноват, - Каштанка спрыгнула с подоконника и, подойдя к Кролику, обняла его за шею. – Ты не виноват. Это страна, это смена эпох, это история, в конце концов.
- Я знаю, - устало улыбнулся Кролик. – Но всё равно переживаю. Я дурак?
- Дурак, конечно, что за глупый вопрос.
- Вот умеешь ты утешить.
- Я такая.
- Но всё равно, Каштанка, солнышко, оставь меня на часок, а? Я доделаю эти глупые сметы, а потом мы вместе пойдем и поищем Альберта. Хорошо?
- А где мы его поищем?
- А где скажешь, там и поищем.
- Хорошо, - Кошка оставила Кролика в покое и пошла к дверям. На пороге она обернулась и задумчиво сказала:
- На втором круге сейчас, насколько я знаю, только Гусеница и Флейтист. То есть он в любом случае выйдет либо туда, либо туда. Я уже дважды бегала к Флейтисту, надеясь, что он выбредет к его холму. Пойду сгоняю еще разок – вдруг на третий повезет?
- А чего не к Гусенице? – рассеянно спросил Кролик, вертя в пальцах карандаш и снова начиная погружаться в расчеты.
- Страшно, - вздохнула Каштанка. – Боюсь я этой Гусеницы. Ты видел, что сквозь нее просвечивает страшная ведьма? Жуть…
- Просвечивает? – Кролик непонимающе посмотрел на Кошку. – То есть?!
- Ну да. Смотришь – вроде симпатичная брюнетка… правда, отмороженная чуток… А приглядишься – а за ней ведьма! Острый взгляд, стильная прическа седая вся…и холод!.. жуть, в общем. Боюсь я Гусеницу. Надеюсь, он всё-таки к Флейтисту выйдет…
- Наверняка к Флейтисту. Каштанка, а давай, ты пойдешь к Шляпнику и закажешь ему для меня морковный мусс с апельсиновым джемом? И чай на свой вкус. А потом я подбегу, и мы с тобой пообедаем муссом и чаем, и пойдем искать Альберта. Договорились?
- Типа «уходи и дай поработать»?
- Ты такая умница.
- Всё, ухожу, ухожу. Но вот если Гусеница…
- Каштанка, Королева меня обезглавит, если я не принесу ей эту чертову смету через полчаса!
- Уже ушла.
Кролик еще некоторое время подозрительно смотрел на закрывшуюся дверь, но, убедившись, что Кошка действительно ушла, выдохнул и с головой нырнул в бумаги.
…
…
…
Тропинка вильнула еще раз, обогнула высокое кряжистое дерево и вывела к поляне. К странной поляне, надо сказать. Вообще эта поляна больше всего была похожа на логово – окруженная со всех сторон раскидистыми деревьями и густым кустарником, заросшая странно изящным бурьяном и украшенная – иначе не скажешь – слабо фосфоресцирующими грибами. Даже несколько сов дико полосатой окраски сидели по ветвям, словно деревянные статуэтки. Альберт даже успел решить, что это и есть статуэтки, но заметил, что совы следят за ним своими желтыми и оранжевыми глазами… и моргают, лениво осеняя взгляд длинными, почти человеческими ресницами.
- Пришли, - сказала Кошка-Тень, жестом останавливая Альберта. – Это поляна Гусеницы. Сейчас, минуточку… хозяйка о нас узнает и выйдет. Надеюсь, тебе не надо напоминать о вежливости?
- Я вежливый, когда нужно, - преувеличенно серьезно сказал Альберт, почему-то задетый её словами. - Сильно нужно?
- Если не хочешь умереть.
- О, это весомый аргумент. Наверное. Я пока не очень разобрался в реалиях этого странного мира.
Кошка глянула на него через плечо – не то насмешливо, не то снисходительно – и снова отвернулась, изучая заросли на другом конце полянки-логова. Альберт почувствовал себя хорохорящимся подростком, и сердито передернул плечами. Глупо. Но рядом с Сумеречной Кошкой он чувствовал себя неуютно – слишком она была… непонятная. То ли презирает, то ли опекает, то ли он её раздражает, то ли она просто отстраненная по натуре… Одно слово – Тень, тёмная лошадка. Вот он и не знал, как себя вести. И это нервировало.
- Нервничаешь? – не оборачиваясь негромко спросила Кошка. Альберт пожал плечами, но, сообразив, что она не видит его жеста, ответил:
- Да не особо.
- Нервирую тебя?
- Нет, - слишком поспешно и чуть громче, чем следовало. Она усмехнулась – он понял это по голосу.
- Хочешь честно, Алиса?
- Я Альберт.
- Я уважаю твоё стремление победить в игре, правил которой ты не знаешь.
- Спасибо.
- Но я в тебя не верю.
- А вот сейчас обидно было.
- Зато тебе будет понятнее мое отношение к тебе, алиса-тень.
- Я не Алиса. Ты специально меня бесишь?
- Неа, не специально. Это рефлекс, прости. Я не нравлюсь тебе, ты неубедителен для меня – вот такая странная теневая игра.
- С чего ты взяла, что не нравишься?
- Чувствую, - она снова обернулась через плечо, одарив его холодной улыбкой. – Эмпатия – слышал такое слово?
Альберт смутился, внезапно осознав, что она права – она ему действительно не нравится – по контрасту с Каштанкой, которая сразу пришлась ему по сердцу, Сумеречная Кошка была слишком… взрослая – вот так, наверное. Словно она играет совсем в другие игры. Словно этот лес – детская площадка, где можно просто босой пяткой врезать по острым зубам глотки-пожирателя и дать затрещину рукастому кусту, чтобы не обижали малыша-алису, напуганного стр-р-рашной прогулкой!.. «Салага, - читал Альберт в её глазах. – Куда ты лезешь со своим крестовым походом?..» Это осознание свалилось на Альберта снежным комом, и он почувствовал, как горят щёки.
- Я не… - неуверенно пробормотал он. – Слушай, прости… Я просто…
- Всё нормально, - дернула она плечом. – Я всё равно проездом в этом мире, так что, уж поверь, мне не нужна любовь всех его алис. Я здесь не для этого.
- А проездом – это как? – попробовал он увести разговор в сторону.
- Очередной зарок в очередной кошачьей жизни. Понятнее стало?
- Н-нет.
- Вот именно.
- Вижу, у вас тут разговоры по душам пошли? – раздался новый голос, и Альберт увидел, что в центре поляны стоит… Гусеница?
Это была седая женщина – невысокая, но стройная и худощавая, с короткой стильной прической, облаченная в легкий элегантный брючный костюм глубокого чернильного цвета. Строгий силуэт костюма подчеркивал её хрупкость, а шейный платок сдержанного бордового цвета придавал ореол мистики… как и туфли такого же цвета, которые каким-то образом не тонули в траве, и которых избегала роса – к слову, от росы, которой была усыпана трава на этой полянке, ноги Альберта были уже насквозь мокрыми.
- День добрый, - сказала Кошка, и Альберт отметил, что голос её потеплел. – Как дела?
- Добрый-добрый, - женщина царственно кивнула, с интересом разглядывая Альберта. – Это Алиса?
- Его зовут Альберт, и он собирается победить Королеву.
- Интересно, - она подошла ближе, и Альберт вежливо склонил голову:
- Здравствуйте. Я так понимаю, вы Гусеница?
- Не совсем, - её улыбка была тёплой и приятной. – Гусеница живет на той стороне. А я – Ночной Махаон.
- То есть… вы Бабочка?!
Она рассмеялась, и смех её был бархатистым и… тоже приятным.
- Что ты, малыш! В моем возрасте бабочка – это не комплимент.
- Она Махаон, Королева ночи, - сказала Кошка с некоторой гордостью. – Однажды – интересно, давно или нет? – она пришла в страну, а я помогла ей пройти по теневым тропинкам. Ох и турне было, скажу я тебе! До сих пор пара шрамов на погоду ноют.
- А почему по теневым?
- Потому что других тропинок в те времена не было, - развела руками Махаон. – Поэтому мы с Тенью прошли через местное чистилище…
- Чтобы обосновать здесь его локальное отделение, - ухмыльнулась Кошка. – И в это локальное отделение я и привела Альберта. Принимай.
- Ты веришь, что он выживет? – голос Махаона по-прежнему звучал мягко и ровно.
- Здесь? Да, верю.
- Чистилище? – Альберт пробился сквозь неспешный ручеек их беседы. – Погодите, что?! Какое чистилище?! Какое локальное отделение?!
- Поляна Гусеницы во владениях Ночного Махаона, - Кошка показала за спину седоволосой женщине. – Вон туда. Прямо и прямо… и прямо.
- На поляну?
- На поляну, ага, - интонации Тени намекали, что совсем это и не поляна, и Альберт запаниковал.
- А это обязательно?! – спросил он, подумывая, не стоит ли развернуться и пуститься наутек. – Каштанка не собиралась меня сюда вести… Может, не стоит?
- Тебе нужна сила или нет? – нахмурилась Кошка.
«Не знаю!» - чуть не сказал Альберт, но сердце, теневое сердце в его груди вдруг стукнуло гулко и уверенно, и он молча кивнул.
- Вот и иди, - и Кошка подтолкнула его в сторону поляны. – И не бойся. Я доведу тебя до дворца…
- Даже если тебя сожрут, - закончила Махаон. – Иди, мальчик, иди.
- Но там просто поляна…
Махаон улыбнулась, и за её спиной развернулись огромные чернильно-фиолетовые крылья с багровыми переливами.
И Альберт шагнул вперед, в черно-багровые сполохи.