... в продолжение кампании Открытых дней ДнД.
Последнее утро бардаУтро было серым и промозглым – впрочем, для Сигила это обычно. Над головой сквозь грязный смог кое-где проглядывали шпили верхних улиц, и мелкий противный дождь не то чтобы моросил – дышал сыростью. Мерзкое утро, мерзкая погода – но это не распугало зевак, толпящихся по стенам улочки, ведущей от Городской тюрьмы к Башне Вирма. В любую погоду найдется достаточно бездельников, готовых поглазеть на казнь, тем более – на скармливание преступника Вирму!.. как-никак, практически общественный праздник.
читать дальше
В положенное время несколько Стражей Гармониума вывели того самого преступника – эльфа в потрепанных бардовских одеждах, чьи руки были скованы за спиной. Провели-протолкали по улочке, вытащили на площадь рядом с башней и приковали к столбу. Толпа жалась к стенам улицы, подбадривая Стражей одобрительными возгласами – жителям Клетки было ясно, что просто так никого Вирму не скармливают. Раз осудили на такую смерть – стало быть злодей, гад и потрясатель основ, и туда ему и дорога. Глашатай из Законников, как положено, развернул свиток и прочел:
- Сей преступник, Габриэл Ярилит, обвиняется в особо тяжких преступлениях, как то: разбой, мошенничество, нарушение порядка, побег из заключения, махинации с порталами и злоумышление против Леди Боли. Властью закона он объявляется предателем города и приговаривается к казни посредством Вирма!
Толпа кровожадно загомонила и придвинулась чуть ближе, заранее смакуя предстоящее зрелище. Из глубин башни раздался гулкий рёв Вирма, и Законник, свернув указ, покосился на осужденного, ожидая, что тот произнесет дозволенную преступникам последнюю речь. Но Габриэль чуть заметно качнул головой – мол, нет, – и Законник, пожав плечами, торопливо покинул Площадь. Вирм взревел снова. Лязгнула открывающаяся решетка, загромыхали цепи, и на Площадь из подвала башни выполз Вирм – огромная раскормленная виверна. Когда тварь, роняя на мостовую тягучую ядовитую слюну, двинулась к столбу с прикованным осужденным, Габриэль невольно рванулся, но цепи могли выдержать и кого-то помощнее эльфа-барда. Толпа взревела, и Вирм, подняв морду, взревел тоже, словно в ответ зевакам. Габриэл не отрывал взгляд от Вирма, губы его шевелились – то ли он молился, то ли пытался что-то скастовать… однако результата не было – заклинания здесь не работали, а молитва… Молиться в Сигиле было некому.
Всё произошло быстро. Вирм подполз ближе, наклонил морду, обнюхивая добычу… и его зубы сомкнулись на горле прикованного к столбу Габриэла. Брызнула кровь и неприятно затрещали мышцы и кости, когда Вирм принялся зубами и когтями разрывать добычу. Может, зверь был голоден, может, кто-то где-то наверху все-таки хоть немного позаботился о барде, но для него все закончилось практически мгновенно – толпа не услышала ни единого крика или хрипа. Не прошло и пяти минут, как Вирм, давясь и ворча, заглотил разорванную на куски добычу и, сыто сплюнув ядовитой слюной на окровавленную мостовую, уполз в подвалы своей Башни – дремать в ожидании ужина. Толпа разочарованно погудела и рассосалась, только мальчишки еще некоторое время, воровато озираясь, норовили подобраться к мокрым от крови и дождя цепям на столбе и зачем-то потрогать тяжелые металлические кольца…
…А через несколько часов по улицам Сигила прошлись глашатаи, объявляя об облаве, объявленной на оставшихся предателей города – на богов-авантюристов, незаконно проникших во владения Леди Боли, на их прокси и на наёмников, помогавших прокси и богам в этой опасной игре.