после завершения кампании, само просилось)

[Alvarka]

Рыжий и кусачий

Феррет никогда не считал себя везунчиком. Впрочем, неудачником он себя тоже не считал. Когда ты наёмник-сорвиголова, некогда сетовать на изменчивую удачу, надо просто жить, успевая за всеми её поворотами и прихотями. Жить стремительно, яростно, от души и на полную катушку – хоть в бою, хоть в любви. Так – или как-то так – считал Феррет… ну и поступал так всю свою насыщенную приключениями жизнь. А какая еще жизнь может быть у наёмника?
Впрочем, мама Феррета, волчица-литари Лиэн, не хотела сыну такой профессии. «Пошёл бы ты в ремесленники, Кристо, - сказала она ему, когда в очередной раз юный Кристобаль-Феррет вернулся домой изрядно потрепанным. – Куда тебя в наёмники-то несет?» «Сама-то! – огрызнулся расстроенный Феррет. – Тебе можно в наёмники, а мне нет?!» «И то верно…» - пожала плечами Лиэн и больше не поднимала эту тему. Отец, друид Белый Волк, тем более не возражал – ему не нравилось, что его сын не литари. Какая жалость! – несколько поколений крови лунных эльфов пересилили поколения литари – и на тебе, сын родился рыжим эльфёнком без способностей к магии. Так что пусть его валит из дома и бродяжничает по дорогам Фаэруна. Почему бродяжничает? Да потому что наёмник – это ж разве ж профессия?! Разве ж это путёвое ремесло?! Вот лекарь – это да, уважаемое дело. Ну или на худой конец торговец. Оружейник – тоже неплохое ремесло… Так нет, понесло Кристобаля в наёмники по следам матери!... И ладно, невелика потеря. В общем, отец не возражал.
Наёмничья жизнь выдалась… беспокойной. После нескольких лет обычных наемничьих поручений (кого-то куда-то сопроводить, что-то доставить, очистить местность от разбойников или нечаянно поднятых покойников), Феррета нанял один эксцентричный аристократ. Он настаивал, чтобы все его подручные были блондинами, но платил хорошо, поэтому Феррет пожал плечами и согласился на татуировку, обеспечивающую его иллюзией другой внешности. Впрочем, сделал он это не зря – аристократ оказался братом правящего лорда, попытавшимся занять трон. Попытка провалилась, наёмники-от-лорда схватили Феррета, который по приказу нанимателя честно задержал их, сколько потребовалось, и сдали лорду. Брата своего лорд пожурил и отправил в ссылку, а его наёмника, Феррета, чуть было не казнил – ну а чего еще делать-то с захваченным пленником? Не кормить же вечно по тюрьмам… Благо, вмешались те самые наемники, что сами же Феррета и сдали – причин их поступка Феррет так и не понял. В смысле – если не хотели смерти – зачем сдавали? Впрочем, почему их вообще волновал посторонний наёмник – один из кучи тех, с которыми они встретились во время этой заварушки – Феррет тоже не понял. Хотя спасению с плахи порадовался – жить хотелось. А зачем согласился наняться к этой же компании… По наёмничьей привычке: предлагают работу – соглашайся, пока предлагают. Поработал, правда, он тут недолго – вскоре, прикрывая своих нанимателей, оказался в руках дроу, а затем, после пыток (в ходе которых, кстати, дроу выжгли его татуировку, и Феррет снова стал самим собой. рыжим эльфом) – в логове глубинного дракона. И нет, это не конец истории, как бы сам Феррет этому не удивлялся.
Дракона звали Даниэла, Дани, и она была хороша. Тут тебе и звериное обаяние, и стройное сильное тело, и чувство юмора – мечта, а не женщина! А то, что она – глубинный дракон, и в любой момент может принять драконий облик и разорвать тебя к такой-то матери… право, какие мелочи для того, чья мать – волчица. В общем, Феррет прожил с Дани около двух недель, и это были страстные две недели. В итоге он ушёл из Подземья, применив и силу, и обаяние, и ложь, ушёл еле-еле, с ранами от когтей дракона через всю спину, с поврежденной ногой и обещанием в следующий раз быть медленно разорванным на лоскутки… «Ты потрясающа!» - улыбнулся он на прощание взбешенной Даниэле. И не врал.
После Подземья он с месяц перебивался по мелочи, пока раны не зажили настолько, чтобы стало возможно подряжаться на более опасные – и более прибыльные! – дела. С первого же такого дела – зачистке подземной гробницы от вурдалаков – он, наконец, купил себе хорошие мечи, старенькую кожаную броню, и снова с головой окунулся в водоворот наёмничьей жизни. Пару лет всё было просто – приключения, опасности, щедрые наниматели, не очень щедрые наниматели, опасные наниматели, красотки в борделях и тавернах, драки на улицах, большие и маленькие города Фаэруна…
Собственно, с красотки и началось следующее его крупное приключение. Как-то Феррет оказался на улице одного города аккурат в тот момент, когда по городу проезжала дочь местного правителя. Откуда же ему, пришлому наёмнику, было знать, что на эту красотку смотреть никому не полагается, а полагается падать ниц и восхвалять ее красоту молча? Ниоткуда… Вот он и стоял, любовался, пока к нему не подскочила стража и, заломив руки за спину, не уволокла в тюрьму. Естественно, он сопротивлялся – от неожиданности! – поэтому, швырнув его в камеру, стражники злорадно сообщили, что таких, как он, казнят тут по субботам. Поэтому Феррет не стал ждать субботы и сбежал из тюрьмы вместе с еще несколькими заключенными. Заключенные оказались той еще компанией приключенцев, поэтому Феррет двинул пока с ними, чтобы убраться подальше от этого города. И понеслось…
Совсем уж лихо всё понеслось, когда к Феррету заявилась еще одна женщина. Стройная, темноволосая и опасная… она не была похожа на Даниэлу. «Мне нужна помощь, - сказала она. – Почти невозможно найти тех, кто согласится мне помочь, но всё-таки… Я собираю команду. Ты поможешь мне?» Она была женщиной в беде, и Феррет согласился. Хотя он не был дураком, и отлично знал, кто была та, чьи глаза напомнили ему глаза глубинного дракона. «Награда будет щедрой, - сказала она. - Ты же понял, кто я, верно?» «Ага, - сказал Феррет, не отрывая взгляда от изгибов её тела. – Понял, не дурак». «Ты можешь отказаться. Мне не нужны те, кто соглашается из страха передо мной…» «Страха? Хм, простите… Если вы пришли за помощью к простому и не очень умелому наёмнику… вы уверены, что вас стоит бояться?» Она рассмеялась: «Ты дерзкий. Мне нравится. Итак, какую награду ты бы хотел?» «Э-э… не знаю. Давайте о награде как-нибудь потом. Если я оставлю женщину, которая просит о помощи, я буду чувствовать себя… неуютно. Так что я помогу вам. Что нужно сделать?»
Вот так он и попал в команду Тиамат.
И члены этой команды стали теми, за кого он не задумываясь рисковал жизнью… и совсем не потому, что этого требовал его кодекс наёмника. Немногословный полудракон Карна и еще более немногословный дроу Ган, порывистая красавица-тифлинг Найра и забавный клирик Шар эльф Ланреан – пожалуй, он считал их друзьями. Где-то там, в глубине души, потому что не привык думать об этом и тем более об этом говорить. И, если честно, он чертовски удивился, что, когда его схватили паладины, команда отложила дела по выполнению задания Тиамат и пришла за ним. И потом – еще раз, когда все они оказались в паладинских застенках. Хотя логичнее было бы сбежать самим и не возиться со слепым сорвиголовой со сломанной рукой, который и стоять-то мог только опираясь на стеночку. Но нет. Возились, нашли способ вернуть зрение, тащили чуть не волоком, пока не подвернулся по руку клирик, способный поставить его на ноги… Феррет оценил. И запомнил. И с той поры вставал между опасностью и своими друзьями спокойно и привычно, без расчетов и раздумий, вопреки собственному злому звериному эгоизму. Впрочем, почему вопреки? Защищай тех, кто защищает тебя – это тоже эгоизм.
А вообще время работы в команде Тиамат было временем лихим и бурным. Подземелья, руины, города доброй половины Фаэруна, магия и артефакты, такие монстры, о которых Феррету раньше и слышать-то не доводилось, и, конечно же, драконы и паладины Бахамута. И Феррет, выбрав сторону, вместе с друзьями шел «под знаменем» Тиамат и не забивал себе голову чужой моралью. Считал нужным – нападал, не считал – обходился разговорами, угрозами и обманом. Первым выходил на переговоры и шел в бой… и ничуть не удивился тому, что оказался записан в главные злодеи паладинов Бахамута. Ну а кому ещё быть главным злом, как не тому, в чьей постели побывала сама Тиамат, исполнив своё не озвученное вслух обещание рыжему наёмнику. И не только Тиамат… её подругу Шар Феррет тоже успел оценить… но ведь не откажешь же женщинам!.. особенно если они богини.
Богини восхищали его и вызывали страсть, но любил он, пожалуй, Найру. Впрочем, «любил» - слово, о котором он не думал. Она была ему очень дорога, и именно за неё он готов был отдать жизнь в первую очередь. Собственно, потому что кроме жизни у наёмника ничего ценного и не было. И именно о ней думал он в ту ночь, когда ждал казни от рук паладинов Бахамута.
И именно её взгляд искал и боялся найти он, когда утром его выводили на плаху.
А потом, после этой показательной казни очнувшись в стали меча и беззвучно воя от бессильной ярости, он перестал незримо биться о стены своей вечной клетки только тогда, когда на рукоять меча легла её рука – рука Найры.
«Что ж, - подумал он, чувствуя прикосновение знакомой ладони. – Хоть так… Я постараюсь защитить тебя хоть так…»
Как же он ненавидел Бахамута и его божественную жестокость, когда его друзья шли на бой против одного из самых страшных монстров Фаэруна, а он не мог помочь! Мог только смотреть, слышать, ощущать кровь, текущую по клинку… и отдавать часть своей души в защиту Найры. Трижды он встал между ней и смертью, истратив все свои умения сорвиголовы.. и этого всё равно не хватило бы, не будь рядом друзья – Ган, Ланреан, Ио и Гарриет… и даже Карна, которого Феррет не винил. Сами виноваты, чего уж там… Не вспомнили, не подумали, что план Тиамат угрожает жизни Карны и всего его рода. Ладно, что было. то было. Они справились вместе.
«Я не отдам меч паладинам Бахамута» - просто сказала Найра после боя, и Феррет обнял бы её, если б мог. Лучше быть сломанным в бою или под колесами телеги, чем оказаться запертым в святилищах Бахамута!.. так подумал он тогда, почти смирившись со своим заточением.
Но удача вспомнила о своём любимчике еще раз.
«Знаешь, Гарриет, а ведь у Феррета есть кузены – специалисты по артефактам…» - как-то услышал Феррет слова Найры и встрепенулся. Впрочем, сделать-то он всё равно ничего не мог… до тех пор, пока Найра не наложила на меч заклинание, позволившее Феррету заговорить. «Я так и знал, что ты не сдашься!» - первое, что сказал ей Феррет, когда смог говорить. «Дурак, что ли?! – возмущенно ответила Найра. – Сдаваться ещё!»
Найти Люка Кортхи оказалось для разнообразия несложно – он, едва живой, лечился в башне своей Гильдии. Найти Мерлина оказалось сложнее – вместе с Люком пришлось прогуляться в Абисс, и это была отдельная история, кровавая и опасная. Но в итоге они вытащили из переделки Мерина, поставили его на ноги – спасибо жреческим навыкам Найры! – а потом…
Братья Кортхи сделали это – разрушили заклятье и вернули Феррета в созданное тело. Всего-то и понадобилось – несколько заклинаний высшего круга и горстка редких знаний специалистов по артефактам. Ну и немного удачи – как без нее!
Это было короткое и счастливое время, когда Феррет и Найра жили в глуши, куда добраться было не проще, чем во внешние планы. Найра помогала Феррету встать на ноги, а Феррет просто наслаждался жизнью… отчётливо понимая, что это ненадолго.
Бахамут не мог не почувствовать разрушение созданной им тюрьмы. И не мог оставить это безнаказанным. И Феррет знал, что Бахамут придет – сам или с помощью своих паладинов.
И Бахамут пришёл. Сам.
К счастью, Найры рядом не было – и слава богам.
- Пришёл? – спросил Феррет, вставая перед Бахамутом. – Просто так не оставишь, да?
- Разумеется, - холодно снизошел до ответа Бахамут. – Простить того, кто…
- Кто встал на сторону твоей бывшей жены? – ехидно усмехнулся Феррет.
- Кто встал на сторону зла!
- ..А может, ты ревнуешь?
- Что?!
- Она чертовски хороша в постели, знаешь ли. Ты много потерял, когда она ушла от тебя.
- Ты?!.. с Тиамат?!.. Врёшь, смертный!
- Вот и живи теперь с этим! – подмигнул Бахамуту Феррет и бросился вперед, сжимая в руках мечи.
Конечно, он не надеялся победить Бахамута. Ну… точнее, всё равно на что-то надеялся, мало ли, как повернется удача!..
Но, когда удар взбешенного дракона пробил его грудь, Феррет успел подумать, что всё равно победил. Потому что после всей этой безумной жизни погибнуть в бою с самым могучим драконом Фаэруна, который, к тому же, имеет к тебе личные претензии… согласитесь, весьма неплохо для рядового сорвиголовы!..
…
…
…
Рыжая девчонка, по виду – эльфийка, привычно пробралась сквозь узкий проход в подземелье, и спрыгнула в пещеру, приземлившись чуть ли не на спину сонно дремлющему там глубинному дракону.
- Ой, - сказала девчонка. – Ты спишь, что ли?
Дракон открыл янтарно блеснувшие глаза, зевнул… и превратился в женщину в темно-синем платье.
- Кира, прекрати носиться по Андердарку как угорелая, - ворчливо сказала женщина, подходя к столу в глубине пещеры и начиная собирать нехитрый ужин. - Дроу уже байки травят об огненноволосой валькирии, возникающей на поле боя.
- Я не по Андердарку, - сказала девчонка, через голову стягивая перевязь с легким мечом и бросая её на лавку. – Я на поверхность ходила. Чего я, всю жизнь тут под землей проведу?
- Садись ужинать давай.
- Угу.. Мам.
- Чего?
- А ты будешь возражать, если я на поверхность уйду? Там прикольно. А то если будешь, то я всё равно не послушаюсь.
- Да не буду, Кира, не буду, - улыбнулась женщина и потрепала девчонку по голове. – Пдрасти только еще чуток, договорились? Чтобы я за тебя не волновалась.
- Ой да чего там волноваться! – обрадованная согласием матери девчонка принялась за еду, а женщина вздохнула и покачала головой:
- Удержишь тебя, как же… Вся в отца…
- угу…
- Кстати, найдешь его там, наверху – передавай привет от Даниэлы.
- Обязательно. Его зовут Кристобаль, я помню. Он научит меня драться так же круто!
- Да.
И глубинный дракон даниэла с материнской нежностью посмотрела на свою рыжую дочурку.
…
…
…
- Мам, а папа был добрым? – спросил мальчишка, только что бурым волком примчавшийся в дом. Тифлинг Найра отвлеклась от починки кольчужной рубахи и ответила:
- Эм-м… Он был смелым. И умным.
- Он тоже был литари, как я?
- Нет, сынок, его мама была литари, твоя бабушка. А сам он был лунным эльфом.
- А-а… Но он всё равно был добрым, да?
- Он был хорошим.
- Я так и знал! – и мальчишка умчался во двор, откуда тут же донеслось: «Мама сказала, он был хорошим, понял?! Еще раз скажешь, что мой папа был злой, я тебе лицо набью!»
Найра улыбнулась и покачала головой. Ох уж эти мальчишки!
Ох уж эти дети! Наверное, рыжему сыну Феррета еще рано объяснять, что добрый и хороший – это совсем не одно и то же…
…
…
…
Тиамат стояла у окна с бокалом вина и смотрела на закат. В этих горах закаты были прекрасны – все оттенки золотого и красного заливали небо заревами далеких пожаров, и только чернильная темнота подступившей вплотную ночи гасила эти огненные всполохи. Тиамат любила эти закаты – они напоминали ей о битвах. Выигранных, проигранных – неважно. Она была жива и свободна, а это значит, что её сражение продолжается. И будет новый бой, будут новые наёмники и новые победы!..
- Ма!.. слушай, а можно я…
- Как я учила тебя обращаться к себе, красавица моя? – ласково, но твердо улыбнулась Тиамат, оборачиваясь к рыжей девчушке, которая вприпрыжку принеслась в её комнату.
- О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат! - протараторила девчушка и довольно улыбнулась. – Так?
- Да, умница, - Тиамат присела рядом и погладила ее по голове. – Никогда не величай меня иначе, понятно? Если кто-то узнает, кто твоя мать…. Не будет у тебя спокойной жизни. Запомнила?
- Ага, - серьезно кивнула девчушка. – Про тебя не говорить, если спросят, говорить можно только про папу. Ма… в смысле, О-великая-мать-драконов-владычица-тьмы-тиамат, можно я схожу в Абисс погуляю?
- Одна?
- Не, с дядей Тибальдом. У него там это… организация, вот.
- Оргия, наверное?
- Наверное, да. Оргия. Можно?
- А ты там зачем?
- А я погуляю.
- Хорошо. Скажи дяде Тибальду, что, если с тобой что-то случится, ему придется всю жизнь по Абиссу прятаться.
- Ага, ты каждый раз так говоришь. Он каждый раз говорит, что знает.
- Повторенье – мать послушного выполнения инструкций.
- Ага. Ма, а если те, кто умирают, попадают на план своего бога, то где мой папа?
- Хороший вопрос, малышка, - пробормотала Тиамат. – Знала бы ты, какой это хороший вопрос…
- Ма…
- Всё, беги. Дядя Тибальд заждался уже, наверное.
- Подождет, - важно сказала девчушка и вопреки своим словам опрометью бросилась из комнаты, вопя на весь замок:
- Дядя Тибальд, мне разрешили-и-и-и!
Тиамат улыбнулась вслед своей дочери – так, слегка, чуть заметно.
Красавица вырастет. И сильная – наверняка. В неё, в Тиамат. И дерзкая – в своего отца, рыжего наёмника, который умел смотреть на женщин так, что они чувствовали себя богинями.
Даже если и в самом деле были богинями.
Тиамат снова отвернулась к окну и вспомнила эхо дальних слов рыжего эльфа: «Если мы выберемся – ей-богу, я начну молиться Тиамат!»
Они выбрались – Тиамат поспособствовала. И он честно молился Тиамат – как умел, с матом через слово, в самых нервных ситуациях.
И… тогда вопрос – где этот наёмник?
Куда ушла его беспокойная душа после смерти от руки Бахамута?
Интересно.

18.06.18