[Alvarka]

Я – Сехмет

Всё началось после того, как она умерла. Казалось бы – всё просто, умерла и умерла. Иди себе, куда там полагается идти после смерти… или падай во тьму и успокойся. Ан нет. Это не было похоже на тьму. И на рай или ад тоже – во всяком случае, на тот рай и ад, который она могла бы себе представить. Вокруг, насколько хватало взгляда, было поле, покрытое ромашками и васильками. Ласковый ветерок то и дело касался её лица, шевелил падающую на глаза чёлку и гнал волны по ромашково-васильковому морю. А над головой светило по-летнему жаркое солнце на весенне-синем небе.
«Всё, как я люблю, - подумала она, жмурясь навстречу солнцу. – Цветы, ветерок и солнце…»
Она присела, любуясь цветами – на уровне глаз каждый из точеных лепестков смотрелся произведением искусства. Вдохнула запах травы. Подумала, и растянулась на спине, глядя в небо сквозь шатер васильков и ромашек…
…А потом села и с досадой пробормотала:
- И что, это всё?! Скучно.
Ветерок тревожно колыхнул цветы и котёнком потёрся о её скулу.
- Красиво, - согласилась она. – Мир, покой, гармония… и вообще. Но скучно.
Ветерок затих, словно насторожился.
Она прислушалась.
Трава шелестела. Кто-то шел к ней по цветочному полю.
- Интересно… А я уж было решила, что это мой личный мир, - пробормотала она и поднялась на ноги.
Тот, кто шел к ней, был облачён в одежду песочного цвета, закрывающую всё его тело за исключением лица и кистей рук. Невозмутимое лицо, иронично прищуренные глаза, легкая улыбка – человек располагал к себе с первого взгляда. Поэтому она улыбнулась ему навстречу и сказала:
- Привет. Ты пришёл, чтобы меня встретить?
- Да. Но чуть опоздал, прости, - и он виновато развел руками. – Скучала?
- Не успела, - почти не соврала она. – А куда мы пойдём?
- А куда бы ты хотела?
- А что, можно выбирать?
Этот вопрос словно поставил человека в тупик. Он задумался, рассеянно почесал бровь… и ответил:
- Вообще-то я пришёл, чтобы забрать тебя с собой.
- Ну забирай.
- Ты не спросишь, куда и зачем?
- А это обязательно – спросить? Ну хорошо, могу спросить.
Он вздохнул:
- Вы, люди, такие странные…
- Мы, люди, всякие, - буркнула она, почему-то раздражаясь. – Ты вот уверен, что тебе нужна конкретно я?
- Да, - он не задумался с ответом.
- Почему это? А вдруг…
- Ты красивая.
Она растерялась.
- Сильная, гордая, - между тем продолжал он, глядя на неё со сдержанным восхищением. – Порывистая… и рыжая.
- Вот ты меня сейчас прямо смутил, - пробормотала она, чувствуя, как предательски горят румянцем скулы.
- Прости, - улыбнулся он и шагнул ближе.
Коротко глянул в глаза, спрашивая разрешения, и потянулся ладонью к её коротким непослушным волосам. Огладил золотистые пряди чёлки, пропустил между пальцами.
- Как песок, - заворожено пробормотал он. – Золотой песок под лучами утреннего солнца. Не зря тебя заприметило Око Ра – ты одна такая на всё Безвременье…
- Око Ра? – переспросила она, как бы намекая, что неплохо было бы всё-таки услышать объяснения.
- Идём, - вместо этого сказал он. – Идём, моя львица.
И они пошли.
…
Мир был юным, диким и необузданным. И прекрасным. Бесспорно прекрасным, и так же бесспорно опасным. Гибкое тело огненно-рыжей львицы стелилось в стремительном беге, песчаные барханы послушно ложились под мощные лапы, а жаркий ветер пах злостью и кровью.
Беги, Сехмет, беги.
Прыжок – и выпущенные когти едва слышно скрежещут по песку, когда толчок могучих лап буквально выстреливает вперед послушное тело. Краткий миг полета – и передние лапы мягко пружинят на вершине бархана.
И снова – плавный кошачий бег по пустыне. Песок летит в стороны, желтые глаза азартно прищурены, а душа безмолвно и бессвязно вопит от восторга, упиваясь бешеным бегом звериного тела.
Рви, Сехмет, терзай.
А потом львица настигла добычу.
Клыки и когти с лёгкостью рвали человеческие тела, отправляя в Безвременье кричащие души. Много душ?.. Много. Или не очень много – если судить по меркам того самого мира, что ещё маячил на задворках памяти, обещая вот-вот окончательно раствориться в круговороте звериных ощущений. Впрочем, это не имело значения. Она загнала добычу, и оставалось только рвать и терзать, догонять тех, кто пытается спастись, отмахиваться от жалкого человеческого оружия, и снова рвать и терзать, рвать и терзать, рыча от яростного восторга, переполняющего её дикую звериную душу.
Давай, Сехмет, давай, моё оружие, мой гнев, буря моя песчаная!..
А потом кроваво-красное солнце упало за горизонт, и львица прекратила преследование. Переполнявшая её ярость затихла, утомленно улеглась, напоминая о недавнем своем присутствии только приятной истомой усталого тела. Львица потянулась, облизнула белоснежные клыки и покосилась на небо.
Ну что, Ра, доволен ты карой, которую наслал на людей?
Слышишь, как они плачут и молятся тебе, обещая больше никогда, ни за что – и далее по тексту? Наверняка слышишь.
Только врут они, Ра.
Всё повторится – и жадность, и вероломство…
Так что давай закончим это дело, ладно? С утра, с первыми лучами жаркого египетского солнца… Я закончу, договорились? И тебе не придется уходить от них на небо. Чего тебе делать там, на небе, Ра? Здесь лучше. Здесь раскинулись песчаные барханы, и мелкие пустынные лисы бисерно чертят по ним цепочками следов. По утрам по склонам дюн шуршат песком смертоносные эфы и черные скорпионы, чей яд убивает человека за пять часов. Время от времени проносятся антилопы, испугано кося тёмными глазами… А ещё здесь бывает весна, Ра. Короткая, как предсмертный вдох. Весна, когда по песчаному мареву зеленеют мелкие кустики с лиловыми цветами, и кое-где алеют нежные звёздочки тюльпанов. Весна, когда…
Впрочем, эта лирика неуместна, верно? Во всяком случае здесь и сейчас, над песками, щедро политыми кровью тех, кто обидел тебя, Ра. Поэтому спи и ни о чём не думай. Утром неистовая Сехмет снова выйдет на охоту.
Иди ко мне, моя львица.
Другой голос.
Сехмет зажмурилась и гортанно заурчала, неумело подражая кошачьему мурлыканью.
Моя львица, рыжая моя, хорошая, солнце моё дикое, девочка моя неистовая…
Он ждал за дюнами – спокойный человек в песчаного цвета одеждах. Львица подошла – нарочито лениво и небрежно, красуясь гибкими звериными движениями – и снисходительно ткнулась головой в подставленную ладонь. Мол, давай, приласкай. Как будто я кошка и позволяю тебе почесать меня за ухом. Он послушно приласкал, погладил аккуратно и бережно, словно трогал хрупкое произведение искусства, а не ожившую ярость бессмертного Ра.
- Я тут подумал, - поговорил он, присаживаясь на корточки так, чтобы видеть её золотые глаза. – Будь моей женой, а?
Звериные глаза удивленно расширились, играя зрачком.
«Ты спятил?!»
- Это согласие?
«Я богиня войны и палящего зноя, грозное око Ра, истребительница смертных…»
- Я тот, Кто за чертою мира.
«Я безумная и неукротимая…»
- Я творец душ, дарующий душам венцы, существенность и бытие.
«Я…
- Ты Сехмет.
«Я… Сехмет…»
- Так ты согласна?
«Погоди. Не сегодня, хорошо?»
- Почему?
«Мне нужно закончить дело, порученное мне Ра… кара, которую он наслал на людей…»
- К чёрту Ра.
«К чёрту? Разве так говорят здесь и сейчас?»
- К Сету Ра. Давай отложим все дела, львица моя.
«Ну… В конце концов, у нас есть целая ночь…»
У них была целая ночь и кувшин красного вина. И были песчаные барханы, услужливо хранящие для двух богов тепло уходящего дня. И целая россыпь звёзд над головой – что весьма способствовало романтическому настроению львицы, утомленной охотой.
…
- Ну его, этого Ра, - сказала утром Сехмет и потянулась всем своим гибким телом, сбрасывая оковы сонной неги. – Пошли просто на охоту, а?
- А что скажут боги, узнав, что ты прекратила уничтожение людей?
- Что я непредсказуемая? – предположила она, смешливо жмурясь. Он тепло улыбнулся:
- И то верно…
- А если серьезно – да сами придумают чего-нибудь. Объяснят. Например, что я вдруг ночью нашла кувшин красного вина, выпила его, решив, что это кровь – и всё, накрылась божественная кара. Какая кара утром с похмелья, помилуйте… Не будут же они, в самом деле, связываться с разрушительной Сехмет, выясняя, почему она не доела пару-тройку людей. Себе дороже. Ты знаешь, они меня боятся.
- Знаю, - он обнял её и легко поцеловал в лоб, как ребёнка. – Ну и дураки.
- Мррр. Ладно, - она тоже коснулась губами его щеки и высвободилась из объятий. – Я голодна. Пойдем на охоту, супруг мой?
- С тобой – хоть куда, супруга моя.
Она рассмеялась, жмуря золотые глаза с узкими кошачьими зрачками.
…
...
...
Возможно, это только сон на краю жизни.
Короткое мгновение между двумя последними ударами изношенного человеческого сердца.
Но прямо сейчас это не имеет значения, потому что я – это я.
Богиня войны и палящего зноя, грозное Око Ра, истребительница и разрушительница, защитница Мемфиса и покровительница целителей.
Золотая львица, бегущая по песчаным дюнам.
Я – Сехмет.



25.04.18