продолжаем вещи с ЗФБ)

[Alvarka]

манга "Аркана" меня не особо зацепила когда-то, а вот при перечитывании в этот раз почему-то торкнуло) да неплохо так торкнуло))) аж на.. мини, что ли)))
история про пикапера 80-го лвла)

и да - моя бессменная бета на всех Фб-текстах - Lunarcy)))

Король и принцесса


01
Солнце вставало над землей, щедрым золотом рассыпая свои лучи по росе. Птицы, радуясь наступившему утру, голосили так заливисто и самозабвенно, словно это утро было первым или последним в их суматошной птичьей жизни. Цветы в крохотном садике вокруг такого же крохотного домика расточали тонкий аромат, и девушка, что поливала эти цветы, безотчетно улыбалась, вдыхая свежесть летнего утра под аккомпанемент птичьих трелей. Ранним утром мимо домика скромной цветочницы редко кто прогуливался, поэтому девушка вздрогнула, услышав за спиной незнакомый голос:
– Твой медведь?
– Что? – девушка обернулась и встретилась взглядом с парнем в черном плаще. Парень стоял за ее изгородью, задумчиво почесывая бровь. Растрепанные волосы парня, очки в тонкой оправе и томик манги под мышкой вроде бы выглядели обычно и безобидно, но внимательный прищур темных глаз и небрежно зажатая в зубах сигарета придавали его облику что-то неуловимо опасное, а татуировка в виде звезды на его лбу намекала, что парень определенно не простой прохожий. Сами посудите: разве будет кто попало ходить с такой тату?.. Девушке стало не по себе, и она невольно кинула взглядом по сторонам, словно надеясь найти поддержку в лице случайного прохожего. Парень словно и не заметил её тревоги.
– Медведь твой, говорю? – и он указал на старого плюшевого медведя, сидящего на скамейке перед домом цветочницы.
– Мой, – осторожно ответила девушка. – А что?
– Да ничего. Стремный такой. Чучело плюшевое. Ворон пугает, что ли?
Девушка враз забыла свой страх.
– Это мой ЛЮБИМЫЙ медведь, – отчеканила она. – Он со мной с самого детства, понял? Сам ты стремный.
– Ничего себе, – удивленно дернул бровью парень. – Взяла и наехала…
– А нечего гадости про моего медведя говорить.
– Стремный у тебя медведь.
– Ах так?!
– Стремный.
– А ты!..
– Стремота плюшевая.
– А ты… очкарик!
Парень замолчал, глядя в сторону. Снял очки, потер пальцами глаза, снова водрузил очки на нос.
– А вот сейчас обидно было, – негромко и серьезно сказал он. – Смеяться над недостатками… нехорошо.
Девушке стало стыдно. Она даже зажмурилась от стыда и прижала ладони к враз заалевшим щекам.
– Ох, прости. Я не хотела… – беспомощно сказала она. – Какая же я… Прости, пожалуйста.
Он смотрел в сторону и молчал, дымя сигаретой. Вид у него был потерянный, словно он не ожидал, что его вдруг заденут за больное, и сейчас лихорадочно пытался найти способ уйти красиво.
Девушка поставила – почти уронила – лейку, из которой поливала цветочные кусты, и торопливо подошла к изгороди.
– Слушай, ну правда, прости, – виновато сказала она. – Этот медведь – все, что осталось у меня на память о погибших родителях. Поэтому я и… Я бы никогда не стала смеяться над… Ты знаешь, я сама когда-то была слепой, поэтому знаю, каково это…
– Серьезно? – он, не поворачивая головы, покосился на нее. – Слепой? И как ты?..
– Меня излечил демон, – теперь она отвела взгляд. – И больше я ничего не знаю.
– Не знаешь или не помнишь? Или не хочешь говорить?
– Не обижайся, ладно? – вместо ответа сказала она, просительно прикасаясь к его руке.
– Ладно, – согласился он, кладя свою ладонь поверх ее. – Да и не за что, в общем-то.
– Э?
– Да все у меня в порядке со зрением.
– Что?!
– Слушай, а ты правда в детстве…
– Вот ты… козел! – и она неожиданно даже для себя влепила парню звонкую пощечину – и как только дотянулась-то, через изгородь. – Разве с таким шутят?!
– Почему бы и нет? – искренне удивился он, потирая щеку.
Она всплеснула руками, не находя слов. Потом резко отвернулась – так, что ее длинные волосы с разлета хлестнули его по его лицу – и вернулась к лейке. Подняла ее и принялась поливать цветы – сосредоточенно, аккуратно, демонстративно не обращая на парня внимания.
– Эй, ты чего? – позвал ее парень. – Эй, ты обиделась, что ли?
Девушка не отвечала, и вся ее спина выражала гневное презрение.
– Ну и дура, – сердито сказал парень и сплюнул на землю недокуренную сигарету. – Ну и сиди тут со своим стремным медведем.
– Сам ты стремный! – рявкнула она, оборачиваясь… и едва не выронила из рук лейку.
За ее спиной никого не было.
Только кусты цветов, невысокая изгородь и дорога за изгородью, уходящая в обе стороны.
Абсолютно пустая дорога.

02
Жители этого городка хорошо знали девушку-цветочницу. Каждый день она появлялась на улицах с корзинкой свежих цветов, задорно, но ненавязчиво предлагая их прохожим. Всегда веселая, с милой улыбкой и восторженно распахнутыми глазами, она была всеобщей любимицей.
– Возьмите ромашки, леди! – улыбалась цветочница проезжающей в карете аристократке. – Они хранят свежесть сегодняшнего рассвета! Или хотите розу? Посмотрите, как глубок бордовый оттенок ее бархатных лепестков! Нет-нет, зачем вам целый букет? Роза – цветок гордый, она прекрасна в одиночестве!..
– Возьми фиалки, парень! – подмигивала она спешащему на свидание юноше. – Они невинны, как первый поцелуй, и чисты, как первые желания!..
– Купите гортензии! – протягивала она букет седовласому мужчине. – Я знаю вашу жену – она настоящая красавица! Давно ли вы напоминали ей об этом?..
Она порхала по улицам, улыбаясь встречным прохожим, отвечая шутками на комплименты и комплиментами на шутки, и всегда возвращалась домой с пустой корзинкой – люди охотно раскупали ее цветы, вместе с цветами унося домой хорошее настроение, которым так щедро делилась юная цветочница.
В этот день шел дождь, но цветочнице это, как всегда, ничуть не портило настроения.
– Берите цветы! – улыбалась она редким прохожим, смахивая дождинки с длинных ресниц. – Они будут стоять на столе и хранить для вас свежесть этого чудесного дождя!.. Чувствуете их запах? В дождь цветы пахнут сильнее, верно? Посмотрите, как они держат капельки дождя на лепестках – словно на ладошках!..
– Прикольные цветы, – сказал кто-то из-за ее плеча. – Красивые. На кровь похожи. Как называются? Вот эти, красные.
– Флоксы, – сказала она, оборачиваясь.
– Глупое название.
Перед ней стоял тот самый парень – в очках, темном плаще и снова с томиком манги под мышкой. Стоял и смотрел на нее то ли весело, то ли насмешливо – не разберешь особо за этими его очками.
– Чего надо? – сердито спросила цветочница.
– Просто мимо шел.
– Ну и иди дальше.
– Цветов куплю и пойду. Чего вредная такая?
– Ах, я вредная?! Фиг я тебе чего продам. Топай давай отсюда.
– Хреновый из тебя продавец, я тебе скажу.
– Не нравится – вот и вали отсюда.
– Сказал же – цветов куплю и пойду. Почем эти… флоксы?
Она назвала цену, из вредности завысив ее в два раза. Он глазом не моргнул:
– А вся корзинка?
Она озвучила сумму – ясное дело, завышенную. Вот хоть ты тресни, не хотелось ей продавать флоксы этому типу. Красивые как кровь – ну с ума сойти комплимент!
– Давай, – сказал он и протянул ей полную горсть денег. Даже на первый взгляд там было раза в два больше, чем она запросила.
– Не надо мне лишнего! – сердито сказала она.
– Считать не умеешь, что ли?!
– Да лениво мне считать, – как-то очень честно ответил он и, вытащив флоксы из корзины, бросил туда деньги. – Сама считай, если тебе надо.
– Что, слишком богатый? – язвительно спросила она, не глядя на деньги.
– Чего злая такая? – вместо ответа спросил он и сунул букет флоксов ей в лицо. – На.
– А?!
– Это для тебя.
Она растерялась.
Он заметил это и улыбнулся от уха до уха:
– Да бери уже. Пошли, я тебя домой провожу.
– Слушай, ну ты бы хоть разрешения спросил, чтобы меня провожать, – почти жалобно сказала она, утыкаясь лицом в цветы. Флоксы пахли просто одуряюще, а капли дождя на их кроваво-красных лепестках блестели крохотными рубинами. Она никогда не думала, что флоксы настолько красивы…
– Зачем спрашивать? – озадаченно спросил он. – Мне хочется – я провожу. Что, у людей не так делается?
– Э…
– Пошли. Я промок. И ты промокла. Давай у тебя чаю выпьем? Есть у тебя дома чай?
– Есть, но…
– Вот и классно. Пошли, а то твой стремный медведь уже заждался.
– Он не стремный!
– А, точно, я забыл. Просто медведь.
Она сердито покачала головой… и позволила ему проводить себя до дома. Ну и чаем напоила – куда от него денешься, от такого простого парня со звездой во лбу.
Они пили чай. Цветочница рассказывала про свои цветы, парень сидел напротив нее, тиская ее плюшевого медведя, и слушал, время от времени вставляя забавные комментарии.
А в вазе на столе дышали свежестью дождя кроваво-красные флоксы.

03
На следующий день он не пришел – а она почему-то ждала. Расстроилась – и тут же рассердилась на себя за это глупое чувство. Ну серьезно – он ничего не обещал, не заигрывал, не смотрел влюбленными глазами и томно не вздыхал. Сидел, слушал, время от времени скалился какой-то шальной улыбкой, отпуская замечания, за которые ей периодически хотелось его стукнуть. Не всерьез стукнуть, а так… слегка. Как вредного брата… которого у неё никогда не было. А потом он просто ушел. Встал из-за стола, сказал плюшевому медведю: «Пока, стремный медведь!» – положил его на стул и, помахав девушке: «Пока-пока!» – вышел за дверь. И на следующий день не пришел.
И на следующий.
И на следующий.
И через неделю.
А когда она решила, что больше не ждет – он снова появился. Просто однажды вечером, когда она сидела в кресле с чашечкой чая, он просто влез в окно. И, пока она ошарашенно хлопала глазами, пытаясь подобрать слова, чтобы отчитать его за такое появление, он спрыгнул с подоконника и сказал:
– Привет! Я тут мимо проходил, думаю – дай зайду. Можно?
– Можно, – сказала она. – Может, чаю?
Потому что она была воспитанной девушкой, а гостям воспитанные девушки всегда предлагают выпить чаю. Даже если гости влезают через окно.
И он снова просидел у нее весь вечер.
Когда он собрался уходить, она неожиданно для себя спросила:
– Ты завтра придешь?
Он подумал, почесал в затылке и сказал:
– Не. Завтра не могу. Послезавтра приду.

Так и повелось. Она ждала – он приходил. Это стало их традицией: вечерний чай, разговоры и букет на столе. Иногда цветы приносил он, иногда она срезала букетик в своем саду. Летние георгины, ромашки, маргаритки… но чаще всего – флоксы. Синие, розовые, белые и, конечно же, красные флоксы. Флоксы, чай, плюшевый медведь… цветочница и парень со звездой на лбу.
Это были странные вечера.

Они разговаривали. Постепенно она рассказала ему про свою жизнь. Простую, в общем-то жизнь, поделенную на две части коротким пленом у банды преступников. До плена – слепота и семья, которую она знала по голосам, запахам и прикосновениям. После – одиночество – и целый мир взамен потерянной семьи. Яркий, безумный в своем многоцветии, неизвестный и поэтому пугающий. Даже спустя годы она все еще не считала обретенное зрение обыденностью, до сих пор удивлялась миру и смотрела на него как на чудо. Каждый рассвет был прекрасен по-своему, каждый закат уникален, каждый цветок, каждая птица… Она часами могла восторженно говорить об игре солнечных лучей в полуденной листве, об узоре паутины, поникшей под сверкающими капельками росы, о лучистых глазах рыжего кота, что порой приходил к ней под дверь… А он, казалось, мог часами все это слушать. Слушать – и коситься на стоящие в вазе цветы или на закатное небо за окном, словно примеряя умение видеть чудо в каждом мгновении своего существования.

Они пили чай. Он научил ее заваривать купажные чаи и пить матэ через трубочку из смешных чашечек. Она пристрастила его к зеленому чаю.

Они читали мангу. Однажды он принес ей мангу про то, как кучка придурков ехала на Запад. Зачем – они и сами, кажется, толком не понимали, но это было весело. А местами грустно, и цветочница плакала, а парень смотрел на нее поверх очков и читал дальше. И дальше все снова было хорошо, и она переставала плакать, шмыгала носом и сердилась, когда он ее передразнивал.

А еще ему нравилось держать в руках ее старого плюшевого медведя. Он продолжал называть медведя стремным, но девушка больше не сердилась. «Сам ты стремный», – просто говорила она, и он улыбался откровенно весело.
– Положи моего медведя, – как-то раз сказала девушка и попыталась отобрать у него игрушку.
– Неа, – сказал он, прижимая его к себе. – Он прикольный. Его приятно держать в руках. Как шкурка.
– Ну ты скажешь! Шкурка…
– У меня никогда не было плюшевых игрушек, – сказал он. – И друзей тоже.
Сказал как-то очень спокойно и обыденно, просто констатируя факт.
Ей захотелось прижать его к себе – и обнять крепко-крепко… потому что, согласитесь, это очень грустно – когда у тебя не было друзей и плюшевых игрушек.
– Почему? – спросила она вместо этого. Он пожал плечами, глядя в пуговичные глаза плюшевого медведя:
– Когда ты десятый сын девятой жены, никто не горит желанием как-то украсить твою жизнь.
– Ох…
– Я придумал, – сказал он, и его глаза радостно блеснули. – Подари мне твоего стремного медведя.
– Еще чего! – возмутилась она. – Я тебе уже говорила – это мой любимый медведь! Он со мной всю жизнь.
– Вот именно. Могла бы и поделиться.
– Ага, разбежался. И вообще, сам ты стремный. Дай его сюда!
– Тогда выходи за меня замуж. Будем жить у меня, и медведь будет общим.
– ЧТО?! Слушай, ну ты… ты… ты вообще!..
– А чего такого? По-моему, я гениально придумал.
– То есть ты решил взять меня приложением к этому медведю?
Ей почему-то стало так обидно… так обидно!.. что она со злостью отобрала у парня медведя – только для того, чтобы швырнуть ему в лицо.
– Убирайся вон! – дрожащим не то от ярости, не то от обиды голосом приказала она. – И медведя этого дурацкого забирай! Незачем ко мне приходить будет!
– Ты чего?!
– Пошел вон!
– Да что я такого сказал?!
– Ах, ты не понял?! Тем более пошел отсюда!
– М-м… сейчас или насовсем?
– Насовсем! Навсегда! На веки вечные. Какими еще словами тебе это объяснить?!
Он встал и пошел к двери.
На пороге остановился и покосился на нее через плечо:
– Я же правда уйду насовсем.
– Вот и замечательно!
– Точно уйти?
– Да!
Он пожал плечами и вышел. Вместе с медведем. А она захлопнула за ним дверь и заперла ее на засов.
Потом подождала достаточно, чтобы он мог уйти далеко от ее дома… и разревелась.
И как только она разревелась, он вернулся. Влез в окно, сел на подоконнике и бросил медведя ей на колени.
– Не реви, – сказал он почти виновато. – Вы люди, порой такие сложные… ты правда хотела, чтобы я ушел?
Она всхлипнула и не ответила.
Он снял очки, потер пальцами глаза и, водрузив очки обратно, сказал:
– Я был тем демоном, что вернул тебе зрение и напугал до полусмерти.
– Я… знаю… – всхлипнула она. Он удивленно дернул бровью:
– И давно?!
– С первого… знакомства…
– Блин, а я думал, я такой внезапный со своим драматическим откровением… А как ты?!..
Она указала пальцем себе на лоб:
– Звезда. И запах.
– Запах?!
Она кивнула, вытирая слезы:
– Пыли, крови и печатных листов. У тебя и тогда, наверное, была манга в кармане… ну… когда я тебя обняла, приняв за принца-спасителя…
– Не помню, но возможно и была.
– Ну… вот.
– Я пошутил про медведя.
– Хорошо.
– А про женитьбу не пошутил.
Она уронила медведя.
– Ну? – требовательно сказал он. – Отвечай уже что-нибудь.
– Что? – растерянно спросила она.
– «Да», «конечно» или «ну наконец-то!».
– То есть выбора у меня нет?!
– Как это нет?! Три ответа на выбор!
– Почему я?
– Потому что я не могу сказать «о, да!» за тебя.
– Вот ты тролль…
– Я демон, милая.
И он поцеловал ее до того, как она успела возразить.

Эпилог
Девушка, стоявшая рядом с Королем демонов, сжимала в руках старого плюшевого медведя и с восторгом смотрела по сторонам.
– Это моя принцесса, – сказал Король, и демоны почтительно поклонились.
– Вот видишь, – сказал Король. – У меня тут тоже ничего так мир. И закаты тут, между прочим, красивые – охренеть можно! Сама увидишь.
– Увижу, – сказала девушка. – Идем?
И они пошли в замок Короля демонов.
Тем более, по телевизору в комнате Короля вот-вот должна была начаться новая серия «Саюк» – сериала, где четверо придурков все еще шли на запад.