… «Умудриться простыть летом, в самую жару – это надо быть конченым неудачником…» - беззвучно хмыкнул Кот, жмуря глаза, в которые словно песка насыпали. Здесь, в ЕГО штабе, было тихо и спокойно. Его собственный Штаб, его нора. Где можно на время забыть обо всем и просто лежать пластом на диване, чувствовать, как собственное дыхание обжигает пересохшее горло… и ждать, когда придет сон. Сон приходить отказывался. На улице было душно, и здесь, в Штабе, тоже. Дышалось тяжело, трудом, с саднящей болью где-то в груди и под лопаткой.
А еще было досадно.
Потому что на один миг ему захотелось, чтобы кто-нибудь сел рядом, приложил к его лбу прохладную ладонь и тихо-тихо сказал, что всё будет хорошо. И чтобы по комнате запахло травяным чаем, чабрецом и мятой, душицей и зверобоем… и можно было уснуть, ткнувшись щекой в чью-то ладонь.
«Вот только это нечестно, правда? – усмехаться было не для кого, поэтому его губы даже не шевельнулись. – Она, может, там тоже сидит и думает о том, чтобы кто-то пришел и развеселил её бестолковым трепом и вдохновенным гоном. Кто-то, хоть кто, хоть какая-нибудь зараза… А зараза пугает, издевается, уходит… сволочь просто, угу…»
Часы по-прежнему тикали упрямым сверчком, и больное воображение подсовывало бредовую картину – лаково блестящие насекомые сидят в корпусе настенных часов и монотонно грызут их механизм.
«Бред… Не люблю сверчков…Чертовы часы, откуда они тут?!.. Скорее бы рассвет, прохладный рассвет, когда наконец можно дышать, потому что температура воздуха хоть немного меньше температуры легких…А утром жить становится проще и веселее, не так ли?..»
Но в комнате всё еще была ночь.
Время, пожираемое сверчками, тянулось мучительно долго.