ГСЧ - за кулисами

[Alvarka]

…
За дверью следующего вагона оказалась поляна гусеницы. Здесь было солнечно и свежо, словно только-только после дождя, и вся трава была усыпана капельками воды, в каждой из которых играла радуга. По поляне порхали бабочки – в основном синие, где-то неподалеку заливалась птица… Пастораль, в общем. Красота. Вот только один нюанс оказался не очень приятным – сама Кошка по размеру была с местного муравья. Вся эта красота – трава и цветы – возвышалась над ней, словно сказочный лес.
- Ну здрасте! – утомленно сказала Кошка, задирая голову, чтобы разглядеть хоть что-то. – И в каком направлении мне топать?!
Словно в ответ на кошачье возмущенное бурчание, воздух задрожал, поплыл… и перед ней нарисовалось её собственное изображение. Причем именно нарисовалось – будто невидимый художник постарался. Линии наметки, овал головы, параллели глаз и рта, штрих носа – и мелкие черточки-штрихи, обводящие ленивый эскиз. Открыв рот, Кошка смотрела, как перед ней возникает её портрет. Вот небрежными полупрозрачными мазками обозначились волосы, уши, ярко зазеленели глаза… а потом висящий в воздухе портрет подмигнул Кошке, растянул губы в ухмылке и сказал:
- Направление зависит от того, куда хочешь попасть.
Мимика и голос совсем не были похожи на кошачьи, и Кошку аж передернуло. Впрочем, генерал белого отряда – это вам не пугливая курсистка. Поэтому Кошка с абсолютно непроницаемым лицом оглядела разговорчивый портрет и сказала:
- Мне нужна дверь в следующий вагон.
Портрет подумал и выдал:
- Ключи у пассажира этого вагона.
- А где пассажир?
- Там, - портрет дернул ухом куда-то вправо. – Во всяком случае, она только что сидела на грибе.
- Гусеница?
- Не скажу. Хотя ладно, Гусеница.
- Отлично, - и Кошка решительно двинулась в указанном направлении.
Ну как двинулась… попыталась. Оказалось, что это не так-то просто – пробираться сквозь бурелом травинок и сухих сосновых иголок, каждая из которых размером с хорошее бревно. Тут перелезть, там пригнуться, дальше протиснуться…
- Так ты такси поймай, - посоветовал портрет, появляясь за плечом Кошки. – Пешком не дойдешь.
- Такси?! Это как?
- Не знаешь, как такси ловят? Руку в кулак, большой палец отогни и голосуй, чо!
- Чушь какая! – сердито фыркнула Кошка. – Сотрись отсюда, не трепись под руку.
- А я серьезно, между прочим, - грустно сказал портрет и растаял в воздухе.
«Серьёзно он, блин!..»
Кошка перелезла еще через несколько бревен-травинок и оказалась перед веткой, напрочь перегораживающей путь. Ветка при её размерах была этак с дамбу, и карабкаться по ней вроде бы представлялось возможным, но… Кошка с отвращением посмотрела на свои некогда белые брюки, теперь выпачканные землей и травяным соком.
«Такси, чтоб его… А может правда?.. Хотя откуда здесь такси?! Нет, чушь это всё…»
И, вопреки собственным мыслям, Кошка сделала так, как посоветовал ей портрет – сжала ладонь в кулак, отогнула большой палец и подняла руку, словно голосуя на дороге. Постояла так пару минут, чувствуя себя круглой дурой…
- Бибип! – сказали за её спиной. – Вам такси? Садитесь, подвезу.
Кошка обернулась, готовая увидеть хоть велосипедиста, хоть говорящий автобус. Но за её спиной перебирал лапками в воздухе крупный жук и, судя по всему, говорил именно он. Кошка знала, как выглядит голова насекомого, и заранее настроилась увидеть жуткие жвалы и кучу шевелящихся усиков, однако, когда жук повернул к ней голову, она – голова – оказалась вполне человекоподобной. Яркие голубые глаза, курносый нос, усыпанный веснушками, добродушно улыбающийся рот, и все это – в обрамлении курчавой соломенной шевелюры. Лапы этого неправильного жука больше всего были похожи на человеческие руки, у которых почему-то было по два локтевых сустава. Причем рук-лап было шесть, как и положено, и на их «запястьях» позвякивали многочисленные цветастые браслеты. Все это, по идее, должно было выглядеть жутковато… но не выглядело. Существо вызывало приязнь, и ему сразу хотелось верить.
- Привет, - сказала Кошка, невольно улыбаясь в ответ на жучиную улыбку. – Ты жук?
- Пара-жук, - гордо поправило её существо. – Меня зовут Няш. Так тебя подвезти?
- Была бы благодарна, Няш.
- Тогда залезай мне на загривок, проводница. Прокачу с ветер-р-р-рком!
Кошка слегка опасливо забралась на загривок пара-жука, обнаружила, что держаться тут не за что, и только собралась спросить, как бы ей не упасть, как пара-жук расправил крылья и взмыл в воздух.
Кошка ахнула и панически зашарила руками по гладкой жучиной переднеспинке… и тут же поняла, что полет их весьма неспешен. Няш летел медленно и плавно, со скоростью человеческого шага, и вроде бы упасть Кошке не грозило. Как только Кошка это осознала, пара-жук повернул к ней лицо и спросил:
- Так куда тебя подбросить?
- Мне нужна Гусеница. Сказали, что её видели где-то на грибе.
- О, я знаю, где это. Держ-ж-ж-ж-жись!
И Няш по-прежнему медленно полетел между травинок. Кошка огляделась.
Это и правда была та самая полянка Гусеницы. Причудливо изогнутое дерево на одной её стороне было знакомо Кошке – именно под ним Кролик и Гусеница частенько устраивались поболтать в послеобеденном тенечке. Заросли неизвестных ей растений с мелкими белыми цветами тоже были весьма узнаваемы. Куртинки шалфея, россыпи одуванчиков, несколько кустов сирени… В общем, полянка Гусеницы, каким-то образом смоделированная в вагоне поезда. А то, что это вагон, Кошка поняла, как только пара-жук взмыл чуть выше уровня травы. Воздух здесь пах не лесом и дождем, а железной дорогой. Да и, если прислушаться, можно было различить далекий перестук колес и уловить чуть заметный ритм, подчиняясь которому, синхронно подрагивали верхушки трав.
А потом Няш сказал: «Вот она!» и плавно пошел на снижение.
- Привет, - сказала Гусеница, фривольно развалившаяся на шляпке огромного гриба. – А я-то думала, кто у меня билеты проверит?
И протянула Кошке картонный прямоугольник с изображением поезда и надписью «Железные дороги ГСЧ».
…
…
- …И дойду до машиниста, - сказал Кот, занявший королевское кресло. Королева, сидящая на подоконнике, поболтала ногами и спросила:
- А потом что?
Кот поскучнел.
- Потом… видно будет, - сказал он, косясь на Кролика. – Я б, конечно, с Плотником еще поговорил. Точнее, с Художником – Плотник какой-то неразговорчивый тип. Но они меня, во-первых, за ровню почему-то не считают, то ли я им игрушка, то ли зверь…
- А во-вторых? – спросил Кролик.
- Во-вторых, все равно мастерская закрыта.
- А машинист тебе зачем?
- Поезд остановить. Как-то неправильно, что он страну вымел, тебе не кажется?
- Кажется, - Кролик вздохнул. – Ладно бы можно было прокатиться и сойти. Но здесь, судя по всему, совсем другая история.
- Возможно, - задумчиво протянул Кот. – Интересно, а безбилетников высаживают или нет?
- Что ты имеешь в виду?
- Да так, просто мысли…
- Может, эта Алиса просто не знает, что можно играть по-другому, - негромко сказала Королева, глядя в окно. – Что не обязательно сажать в поезд всех кукол, которых встретит по дороге. Может, её надо просто научить играть по правилам?
- Может быть, – согласился Кролик. – В конце концов, мы отнюдь не всё знаем о фигурах нашей родной гребаной страны чудес.
- Точно.
- Эй, притормозите, - недовольно сказал Кот. – Эта Алиса – не фигура. Она не… не алиса, черт возьми! Она кукла, которая слишком много помнит. Бракованная кукла.
- Она живая, - нахмурилась Королева. – Они все живые, марионетки ГСЧ.
- А я не спорю, - пожал плечами Кот. – Но тем не менее, это не алиса, несмотря на совпадение имен. Её не приводили, её сделали. И она не проснется где-то за пределами страны, если погибнет, а снова окажется в мастерской, возрождаясь из-под рук Плотника, как феникс.
Последние слова анимаг произнес нарочито пафосно и, скривившись, отвернулся. Кролик рассеянно достал из кармана часы, не глядя на них, пощелкал крышкой, и пробормотал:
- Что-то я где-то слышал… про феникса… Или это было не здесь?
…
…
Гусеница погладила бархатную шляпку гриба и сказала:
- Тут забавно. Я была бы не прочь время от времени сюда приходить. Но, боюсь, без моей полянки я зачахну. Как и все пассажиры этого милого поезда.
- То есть? – Кошка, сидевшая на граю грибной шляпки, тревожно обернулась к Гусенице. Та на миг прильнула губами к трубке, выдохнула струю ароматного дыма, и только тогда ответила:
- Игрушки – штука хорошая. Но игрушки и жизнь… не одно и то же. Сейчас мы все – я. ты, все те, кто является пассажирами поезда – мы оживляем эту большую игрушку, как ключики, заводящие большой и сложный механизм. Но наших жизней, как и завода ключика, хватит отнюдь не на вечность.
- А… на сколько?
- Кого-то больше, кого-то меньше, - лениво пожала плечами Гусеница. – Все мы разные, Проводница.
- А что будет, когда чей-то «завод» закончится?
- Хороший вопрос! – мечтательно сказал Гусеница и снова затянулась трубочным дымом. – Возможно, он умрет. Или его душа окажется навеки заключена в игрушке. Или… Ах, здесь еще очень много идей для обдумывания, Проводница! Много идей, много удовольствия. Зайди ко мне попозже, и я поделюсь ими с тобой. А пока тебе пора проверять билеты у других пассажиров, не правда ли?
- Наверное, – вздохнула Кошка, поднимаясь на ноги. – Хотя кто знает…
- Для чего еще была сделана игрушка Проводника? – улыбнулась Гусеница. – Сама знаешь, игрушка не может играть не по своей сути.
- Может! - упрямо сказала Кошка. – И я не игрушка! Черта с два им всем.
- Ты – неправильная игрушка, - поправила её Гусеница. – Незаконченная и потому с определенной свободой действий. К тому же… я так понимаю, шаблон делали не по тебе…
- Чего делали не по мне?!
- Манеры, - сказала Гусеница и выдохнула клуб дыма. – Твои манеры местами… слегка местами… очень и очень копируют второго проводника. Сейчас, не по жизни. Не с него ли шаблон?
- Чушь какая-то, - отмахнулась Кошка. – Лучше подскажи, где ключ от вагона найти, раз такая умная.
- На,- сказала Гусеница и протянула ей ключ, извлеченный из декольте. – Только подрасти сперва, а то до скважины замочной не дотянешься.
Кошка протянула руку, чтобы взять ключ, и тут же очередной клуб дыма беззвучно окутал Гусеницу. Почти сразу же дым рассеялся… и ключ упал под ноги Кошки. Гусеницы на шляпке гриба не было.
- Тоже мне, эффектное исчезновение, – фыркнула Кошка и, наклонившись, подобрала ключ.
Стоило ей выпрямиться и оглядеться, как она обнаружила замочную скважину. Та висела в воздухе высоко над головой Кошки, словно странная луна на ясном небе.
- Ну обалдеть! – всплеснула руками Кошка. – И Няш уже улетел… Как я туда попаду?!
- Няш не улетел, - прозвучало снизу, и из-под шляпки гриба выглянул пара-жук. – Но если тебе к замочной скважине, то туда не долететь – высоко слишком.
- Вот здорово… А как же я туда попаду?!
- Так тебе ж сказали – вырасти! – и Няш, подмигнув Кошке, откусил от края грибной шляпки.
«Вш-ш-ш-шш-ш!..» - пронеслось в воздухе, и пара-жука окутало маленькое грозовое облако. Когда оно рассеялось, Няш изменился. Теперь он был гораздо меньшего размера – по колено Кошке – а его надкрылья из темных стали радужными.
- Хех, прикольно, - более высоким голосом сказал Няш. – Такую траву я еще не пробовал!
- То есть если я ЭТО съем, я стану мелкой и радужной?! – попятилась Кошка, опасливо глядя на надкусанную шляпку. Няш пожал плечами (хотя черт его знает, как ЖУК умудрился пожать плечами):
- А вот это неизвестно. У нас с тобой разное это… как его… биохимия разная, во! Так что пробуй, жуй. Тут, собственно, всё съедобное, на лужайке-то.
С этими словами Няш расправил свои радужные крылья и взлетел, тут же затерявшись среди травы.
- С ума сойти, – жалобно сказала Кошка сама себе. – Это я так не то съем – и перекрашусь еще?! Это в самом легком случае…
Но делать было нечего – не куковать же на этой полянке вечно? И Кошка, собравшись с духом, решительно отломила кусок грибной шляпки.
По вкусу это оказалось похоже на ванильный зефир. А по действию…
Кошка уменьшилась почти в два раза, и на её пальцах появился лишний сустав.
- Ой, мамочки, - пробормотала Кошка. – Всё съедобно, говорите?..
И она, кое-как спустившись со ставшего еще более огромным гриба, принялась пробовать все, до чего могла дотянуться.
Листик, похожий на салат – плюс метр к росту и пушистые кисточки на ушах.
Ягода синего цвета – рост не изменился, зато волосы приобрели интенсивно-синюю окраску.
Кусок шляпки местного мухомора – стремительный скачок в росте и длинный пушистый хвост.
Лист с ближайшего куста – рост еще немого увеличился, волосы стали жесткими иглами.
Цветок, сорванный под ногами – рост в минус, хвост заколосился.
Листик, цветочек, ягода, листик, ягода, травинка, колосок…
Кошка уже перестала обращать внимание на свой внешний вид, важным было только одно – дотянуться до замочной скважины.
Ягода, колосок, травинка, травинка…
…И её рука оказывается вровень с чертовым отверстием в небе.
- Господи, какая я уродина! – с отчаяньем простонала Кошка и, сунув ключ в замочную скважину, провернула его два раза и толкнула неизвестно откуда взявшуюся дверь.
…за которой снова оказался тамбур.
Кошка торопливо захлопнула дверь с поляной, нервно встряхнулась и с содроганием оглядела себя.
Белые брюки – чистые, отглаженные, как обычно. Белый пиджак, бордовая рубашка… Светлые локоны волос, нормальные руки, обычные человеческие ногти, никакого хвоста или спинных игл. Все метаморфозы, которые она огребла в попытках дотянуться до замка, очевидно, остались за дверью.
- Слава богу! – Кошка выдохнула и без сил прислонилась к стеночке. – Господи, бедные мои нервы!.. Лучше бы на моем месте Кот был – ему, оборванцу, пофиг, хоть рога, хоть копыта. Или Единорог вон.
Она постояла, приходя в себя, потом поправила челку и, решительно двинулась к двери следующего вагона.
Повернула ручку, открыла, шагнула через порог и сказала:
- Всем добрый вечер, попрошу предъявить билеты!
- Привет, - сказал пассажир, сидящий за столиком в полупустой таверне. – А ты-то как сюда забрела? Надеюсь, не сделала глупость и не погибла на моей границе?
- Единорог?! – Кошка почувствовала, как подкосились её ноги, и опустилась на ближайший стул. – Это… правда ты?
Он усмехнулся, щуря странно серые глаза, взъерошил привычно лохматую челку и, оглядев себя, пожал плечами:
- Похоже на то.
А под изорванной рубашкой виднелись бинты – как раз там, куда генерал Черного Шахматного отряда получил смертельную рану в той последней битве на границе Тумана. Кошка закусила губу и зажмурилась.
«Нет, этого не может быть… Не может!»
…
…
…