Этот костер был прощальным. Точнее, вся ночь была прощальной, поэтому и костру деваться было некуда. Деревья шелестели сырой листвой, и в темноте не было видно, в какие цвета раскрасила их листья подкрадывающаяся осень. Мелкий дождик сыпался с неба робко, даже застенчиво, не барабаня по полям шляпы, а скорее касаясь их аккуратными пальчиками. Во всяком случае, так казалось Снусмумрику. Он сидел у своего прощального костра, курил трубку и смотрел, как на углях пляшут язычки пламени. ...Где-то в кустах копошилась лесная мелюзга, то и дело посверкивая оттуда любопытными глазками-бусинками, но к костру вылезать не торопилась. А может мелюзге казалось, что у них в кустах уютнее, чем на полянке Снунсумрика – когда сидишь под листиком, и дождь шуршит поверх головы – это совсем не то, что дождь, шуршащий по спине или по лицу. Не так мокро уж наверняка.
Снусмумрик сидел и смотрел в огонь, думая, как завтра с утра выйдет из Мумми-дола, и пойдет по дороге, шлепая по лужам мокрыми ботинками – наверняка же ботинки не просохнут к утру. Но это неважно, ведь идти в любом случае под дождем – вряд ли тучки, обложившие всё небо, уйдут только потому, что очередному бродяге вздумалось отправиться в путь. Он думал, как пройдет по дороге, ведущей через лес – он всегда уходил из Мумми-дола этой дорогой – и обязательно свернет к морю, чтобы постоять на скалах и посмотреть, как волны набегают на серый берег. А потом надо будет дойти до большого дерева и посмотреть, будет ли оно золотым этой осенью. А вот дальше… Дальше он выберет новую дорогу, по которой еще не ходил. И пойдет по ней искать новые места и новые приключения, о которых его потом обязательно будет расспрашивать Мумми-троль, когда пробудится от зимней спячки.
Стоило подумать о Мумми-троле, как кусты зашуршали, и из них к костру выбрался Мумми-троль собственной персоной.
- Привет, Снусмумрик, - сказал он и чихнул.
- Будь здоров, – сказал Снусмумрик. – Садись к костру, если хочешь, только трава мокрая.
Мумми-троль посмотрел на мокрую траву, на мокрого Снусмумрика… и храбро уселся напротив него, свернув хвост колечком.
Некоторое время они просто сидели, смотрели в огонь и молчали. Потом Мумми-троль сказал:
- Ты хочешь уйти, да?
- Утром, - мечтательно сказал Снусмумрик. – Интересно, этой осенью большое дерево будет золотым или серым?
Мумми-троль вздохнул:
- Мне бы тоже хотелось уйти с тобой…
- Вам положено ложиться в спячку, - сказал Снусмумрик и подкинул в огонь несколько веточек. – Разве не здорово спать в домике под белым снегом и вдеть яркие сны?
- Здорово. Но ты же уходишь.
- Потому что ты Мумми-троль, а я Снусмумрик. Мумми-троли ложатся спать, а Снусмумрики уходят путешествовать.
- Угу, - сказал Мумми-троль и загрустил. Снусмумрик посмотрел на него и сказал:
- Зато я буду путешествовать и думать про то, что в твоем домике меня ждет письмо от тебя. Ты же снова напишешь мне письмо?
- Напишу, - немного повеселел Мумми-троль.
- Вот. И однажды я проснусь где-то, и подумаю, что пора возвращаться в Мумми-дол, где меня ждет мой лучший друг. Знаешь, как здорово, когда можно так подумать?
- Правда?
- Еще бы. Подкинь еще веточек, пожалуйста, - сказал Снусмумрик, и достал из кармана губную гармошку. Поднес к губам, выдул для пробы несколько нот, и вопросительно посмотрел на Мумми-троля.
- Давай про одуванчики, - попросил Мумми-троль. – Она теплая и солнечная, как лето… и как одуванчики.
- Хорошо, - сказал Снусмумрик и начал играть.
Он сыграл про одуванчики, потом про холмы и дороги, потом про осень, которая крадется в лесу… Песня про осень была еще свежая, только недавно придуманная, и Мумми-тролю казалось, что гармошка выпевает капли дождя и шелест листьев так осторожно, потому что песне немного страшно – вдруг Мумми-тролю она не понравится? Ему ведь хотелось про лето и про одуванчики…
- Хорошая песня, - сказал Мумми-троль. – Осенняя и дорожная. Ты написал её, потому что сегодня уйдешь?
- Наверное.
- Сыграй еще раз, хорошо?
Снусмумрик сыграл еще раз, потом еще. Потом опять про лето, и про шторм на море, и про радугу после дождя… И снова про осень.
Дождь шелестел по одежде, по шляпе, по мокрой шерстке Мумми-троля, и с шипением переругивался с костром. А в костре плясали огоньки пламени, потрескивали веточки и угли под ними переливались живыми драгоценностями. И негромко пела губная гармошка у этого маленького прощального костра.
«Прощального – это не грустно, - думал Мумми-троль. – Или грустно, но совсем чуть-чуть. Потому что после осени и зимы будет весна, и Снусмумрик снова вернется и расскажет о далеких краях и новых приключениях…»
А Снусмумрик ни о чем особо не думал.
Разве что о ботинках.
О том, что самое главное в дороге – это сухие удобные ботинки.
И еще – что все-таки неплохо, когда есть куда возвращаться.
Этот костер был прощальным. Точнее, вся ночь была прощальной, поэтому и костру деваться было некуда. Деревья шелестели сырой листвой, и в темноте не было видно, в какие цвета раскрасила их листья подкрадывающаяся осень. Мелкий дождик сыпался с неба робко, даже застенчиво, не барабаня по полям шляпы, а скорее касаясь их аккуратными пальчиками. Во всяком случае, так казалось Снусмумрику. Он сидел у своего прощального костра, курил трубку и смотрел, как на углях пляшут язычки пламени. ...