ВА
Цветы смотрелись неуместно. Глухой переулок, ободранные кирпичные стены, блестящий от дождя тротуар – и тощий букетик грязно-белых цветов в пачке из-под сигарет, сиротливо лежащий у обочины.
«Почти год прошел…»
…
... Токито так и не запомнил, когда нужно оставлять цветы ушедшим.
«Когда почувствуешь необходимость этого…» - ответил Ко-сан на его единственный вопрос по этой теме. Странная традиция, подумал тогда Токито.
Но каждый раз, идя через этот переулок, он оставлял цветы у обочины тротуара. Разные цветы – большие и маленькие, дорогие, из ларьков и магазинчиков, и полевые, невзрачные, названия которых он даже не знал… белые, фиолетовые, розовые... Один раз он принес красные. Ярко-алые, с крупными лепестками – они рассыпались по тротуару, и ветер лениво загонял их в канавки у обочины. Это было совсем не похоже на кровь, но почему-то Токито торопливо ушел из переулка, и с тех пор отдавал предпочтение светлым цветам.
…
«Почти год… И сегодня дождь – как тогда. У тебя бы снова намокли сигареты…»
Он запомнил это – пачка сигарет в луже, и темные потеки на тротуаре, которые дождь постепенно размывает в красный. Дождь тогда лил и лил, и в переулке раздавался только его мерный шорох, в котором никак не удавалось уловить стук сердца или шелест дыхания. В тот момент он ненавидел дождь – ему казалось, что стоит лишь различить биение сердца и всё будет в порядке, что сердце не бьется только потому, что дождь заглушает его стук, и руки ледяные от холодной воды, и их всё еще можно согреть дыханием. И он грел, тормошил, звал, а потом просто сидел рядом, и дождь лил, смывая с его кожи чужую кровь. Потом были звуки сирен, и полиция, и скорая, и что-то спрашивал Касаи-сан, а он никак не мог понять, почему спрашивают у него – ведь обычно с дядей препирался Кубо-чан… И еще – почему скорая уехала тихо-тихо, так и не забрав с собой Кубо-чана…
«Почти год…»
Он бродил по пустой квартире, забывая есть. Включал телевизор или приставку, и сидел, слепо глядя в экран. Находил пустые и полупустые пачки из-под сигарет во всех углах квартиры, и не выбрасывал их. А потом пришел Ко-сан, и Токито послушно пошел за ним в чайный магазин – потому что Ко-сан иногда говорил о Кубо-чане. Не так, как другие – неловко отводя глаза – а просто и спокойно, словно Кубо-чан просто вышел по поручению или за сигаретами. Китаец осматривал руку Токито, поил его какими-то лекарствами, и время от времени просил присмотреть за магазинчиком. Почему бы и нет? Одному в пустой квартире было тоскливо.
«Год…»
Токито постоял, глядя на цветы на грязном тротуаре, развернулся, чтобы идти прочь… и вздрогнул от неожиданности.
Этот кот, наверное, сидел рядом уже какое-то время, и даже ухом не повел, когда человек отшатнулся, чуть на него не наступив.
- Не лезь под ноги, глупый,- сердито сказал Токито. – Вот наступил бы тебе на хвост сейчас…
Кот лениво дернул кончиком хвоста, и поднялся, вальяжно потянувшись. Подошел к ногам Токито, не то, чтобы потерся – снисходительно поддел его боком, чуть выгнув спину в приветствии, и, подойдя к цветам, осторожно их обнюхал.
- Это не тебе. Ты не ешь цветы.
Кот насмешливо покосился на парня через плечо – Кубо-чан делал это очень похоже.
«И вообще они похожи… Чем? Да черт его знает. Ко-сан бы сумел объяснить, наверное…» Токито присел на корточки и позвал кота:
- Иди сюда. Кс-кс…
Кот подумал и подошел, опять же словно сделав ему одолжение. Токито осторожно прикоснулся к его загривку:
- Какой ты… Важный. Ничей, что ли?
«Важный!» - подтверждали осанка и презрительный прищур.
«Ничей» - намекали выпирающие ребра и необработанная рана на задней лапе.
Токито протянул к зверю правую руку – перчатку он благополучно забыл дома. Кот обнюхал странные для человека когти, подумал… и, снисходительно ласкаясь, толкнулся головой в покрытую шерстью ладонь.
- Ишь какой… - Токито поднялся на ноги, и кот независимо отвернулся, словно тут же потеряв к нему интерес.
- Не напрашиваешься, да?
Шерсть у кота была темная и мокрая. Дождь едва моросил, не собираясь заканчиваться, и сигаретная пачка под цветами окончательно размокла. Токито задумчиво хмыкнул и прислонился к стене, глядя на кота, сидящего под дождем, и на грязно-белые лепестки, прибитые каплями к глянцево блестящему тротуару…
…
…
…
Когда над дверью звякнул колокольчик, Ко-сан поднял голову и мягко улыбнулся:
- Добрый вечер, Токито. Промок? Я же предлагал взять зонтик.
- Ко-сан, я это… пойду я домой, - сказал Токито. – А работать буду к тебе приходить. Ну чтобы за квартиру платить и там всякое… Ладно?
- Как пожелаешь, Токито. О, у тебя гость?
- Ага. Я подумал, может ты его осмотришь? – неловко сказал Токито, вытаскивая из-за пазухи мокрого кота. И добавил, сердито кося в сторону: - А я тогда не буду брыкаться, когда ты меня снова захочешь лекарствами пичкать.
- Даже так? – с интересом протянул китаец. – Ну давай сюда своего приятеля.
- У него там лапа чего-то.
- Вижу… Кстати, ты знаешь, где купить кошачий корм?
- А?!
- Его надо кормить кошачьим кормом.
- Э…
- И не забудь купить миску для воды.
- Сколько всего! А коврик? И… что там еще… игрушки?
Кот сидел на коленях у китайца, терпеливо жмурился, позволяя возиться с раной на лапе, и вид у него при этом был – словно он делает большое одолжение этим двум людям.
Ну в самом деле, жалко ему, что ли…
07.07.11
ВА
Цветы смотрелись неуместно. Глухой переулок, ободранные кирпичные стены, блестящий от дождя тротуар – и тощий букетик грязно-белых цветов в пачке из-под сигарет, сиротливо лежащий у обочины.
«Почти год прошел…»
…
...
Цветы смотрелись неуместно. Глухой переулок, ободранные кирпичные стены, блестящий от дождя тротуар – и тощий букетик грязно-белых цветов в пачке из-под сигарет, сиротливо лежащий у обочины.
«Почти год прошел…»
…
...