Заявка: Годжо, Хаккай, воспоминания о Тенкай
…
Этот удар Годжо прозевал, лоханулся как новичок – и копье ёкая ударило его в бок. Ладно хоть не в грудь – спасибо вовремя подоспевшему Хаккаю, сбившему удар. Годжо отшатнулся назад, к стене дома, держась за бок.
- Всё в порядке, - коротко бросил он обернувшемуся Хаккаю. Тот нахмурился, но противники ринулись вперед, и Хаккай повернулся к нападающим.
Годжо не часто выпадало вот такое – просто стоять и смотреть на боевой танец Хаккая. И теперь он просто стоял и смотрел, хотя жгучая боль туманила сознание, и перед глазами то и дело плыл алый туман. И сквозь этот туман Хаккай выглядел… страшно. Странно и страшно. Скупые отточенные движения, кроткие прикосновения – словно он боится дать себе свободу… Боится сорваться и пойти вразнос, кромсая врагов в мелкие тряпочки. Шаг, поворот, удар, касание – противники падают на землю или шарахаются прочь, скуля от боли и страха. И лицо Хаккая сейчас сосредоточенное. Серьезное, без улыбки. Чужое.
И вместе с тем – неуловимо знакомое.
Разлет челки, падающей на лоб… чуть нахмуренные брови… острый взгляд...
«Которому пошли бы очки..», - почему-то всплывает в сознании, и Годжо чуть улыбается. На самом деле странно – при чем тут очки? Почему ему кажется, что в ладонь Хаккая удобно лег бы меч? Хаккай – и меч, это даже не смешно. И черное ему тоже не пойдет… А белое – тем более. Правда?..
Годжо улыбается своему горячечному бреду, и сползает по стене, с облегчением теряя сознание. Это немного похоже на сон.
И во сне Хаккай укоризненно качает головой, глядя на него поверх очков, и протягивает прикуренную сигарету, дым которой почему-то пахнет сакурой.
10.10.10
Заявка: босацу, гоку
- "раскажи мне"
…
- Сколько лет прошло, малыш… ты не помнишь? Не помнишь – ты не знаешь времени в этой пещере.
- Я знаю тебя?
- Нет сейчас – нет.
- Сейчас? А когда-то?
- Когда-то – да. И потом – да. Но пока – тсс, ты спишь, и я тебе снюсь, малыш.
- Меня зовут Гоку.
- Я знаю, малыш.
- А почему я тут? Расскажи мне, почему я не могу выйти?
- Спи, малыш.
- Почему только ты приходишь ко мне – и никто больше? Я плохо зову, да?
- Тсс…
- Расскажи…
Тонкая рука, звеня браслетами, касается руки мальчишки за решеткой. Касается, поглаживает, и мальчишка засыпает – свернувшись клубочком, уткнув голову в руки, и тихо посапывая.
- Спи, малыш. Когда-нибудь ты позовешь правильно…
На снегах лучшей из гор не остается следов, когда богиня тихо уходит прочь.
Еще немного.
Сегодня в одной семье родился малыш с золотистыми волосами и фиолетовым взглядом.
«Зови, Гоку…»
05.0.10
Заявка: годжо, санзо,
- не люблю блондинок
…
Они ждали в таверне уже второй час. Хаккай и увязавшийся за ним Гоку отправились узнать в ближайшие гостиницы насчет номера, а Санзо и Годжо остались ждать их здесь.
- Боже, какая скукота! – Годжо покачался на стуле, и обернулся к Санзо: - Эй, твое святейшество, может отправимся поразвлечься этим вечером?
Санзо, как обычно уткнувшийся в найденную неизвестно где газету, бросил на него мрачный взгляд, и не ответил.
- Ну блин, на самом деле.., - Годжо подпер щеку рукой, глядя на снующих в таверне девушек-служанок. – Смотри какие цыпочки! Эх, хоть с кем-нибудь бы потрах***ся, а? Кажется, у меня целую вечность не было девочки – так и на мальчиков заглядываться станешь. Да, монах?
- Заткнись! – не отрываясь от газеты свирепо бросил Санзо. Годжо обиженно фыркнул:
- Не люблю блондинок…
Санзо бешено вскинул голову, нащупывая в рукаве револьвер, и собираясь доступно объяснить полукровке, что все, кто нацеливался на «блондинку Санзо», благополучно сдохли или лишились того, чем, по мнению девушек, думают кобели, и что если некоторые…
- …А вот её подружка ничего, - продолжил Годжо, разглядывая двух девушек за крайним столиком. – Эй, твое святейшество, тебе которая приглянулась?
- Пошел нах, - буркнул монах, закрываясь газетой.
Уф, приглючится же…
Заявка: натаку, годжун
"а это, правда, смешно?"
…
Это так странно – разговаривать с принцем Натаку не о войне. Скажем прямо, это так странно – вообще разговаривать с принцем Натаку. Но вот так вышло. Закрытые двери зала аудиенций, и одно ожидание на двоих – на главнокомандующего и бога войны. Бога, который, оказывается, всего лишь мальчишка. Причем сегодня – очень живой мальчишка, совсем не похожий на ту куклу, которую привык видеть главнокомандующий. А всё сводилось к какому-то пацану, с которым принц успел познакомиться не то вчера, не то позавчера. Вроде бы. Насколько удавалось понять из потока его непринужденной болтовни.
- …И мы с ним прятались, представляете? Уф, кода заглянул туда один из посыльных, я думал – всё, кранты! Найдут! Ну а я чего? Я ничего…
- Ты прятался? – попытался сделать умозаключение Годжун.
- Ага. Мы так смеялись!
- Почему?
- А я усы Императору пририсовал, - Натаку фыркнул от смеха. – Клево, правда?
- А это, правда, смешно? – Годжун попытался представить усы у Императора. Ну усы и усы.
- А ты погляди, они у него еще не стерлись! Маркер…
Годжун смотрел на оживленного принца, кивал не всегда впопад, и думал о том, что это странно – один Натаку равно бог войны. Натаку плюс мальчишка равно два мальчишки, и никаких богов.
Странная арифметика.