Кромка, зарисовка

Анубис еще раз взглянул на остатки растерзанного древовидным монстром существа. Может быть, это был ведогон. Не факт – потому что слишком мало осталось после того, как деревья, поймавшие существо в ловушку корней, запустили в него свои ветви. Сейчас эти деревья мелко подрагивали ветвями, на которых таяли лоскуты тумана поглощенной души, и выпрямлялись, снова принимая вид обычных добропорядочных дубов. Или не дубов – без листьев не поймешь, что это. Честно говоря, Анубис и по листьям мог бы не опознать деревья, если это не банальные дубы…ну или там ёлки. Конечно, вопрос о видовой принадлежности хищных растений был праздным… Но уж лучше размышлять о дубах и ёлках, чем будоражить воображение зрелищем терзаемого ветвями ведогона… «Или не ведогона…» - подумал Анубис и огляделся. Сон в этот раз привел его в незнакомое место Изнанки. Небольшая рощица, в которой он сейчас стоял, растворялась в уже привычном равнинном пейзаже – степь, поросшая высокой желтой травой, с редкими чахлыми кустиками. Но справа от него степь обрывалась, и за обрывом виднелось только рыжее небо – то есть если дно у этой пропасти и было, то где-то далеко внизу, с его места не видно. А еще степь не была пустой.
По равнине мчался крупный волк. Точнее, за волка этого зверя можно было принять только с первого взгляда. На второй взгляд бросался в глаза желтоватый цвет его шерсти с темной полосой на спине, слишком длинная для волка голова, слишком короткие уши, слишком выпирающие из пасти клыки… да и размером зверь превосходил обычного волка раза этак в два, а то и в три. Он несся по полю, явно пытаясь кого-то настичь, но преследуемого сложно было разглядеть в высокой траве. Пока Анубис с интересом разглядывал неведомого ему зверя, тот свернул к обрыву. «На птицу охотится? – подумал Анубис, понимая, что этот вираж обусловлен маневром преследуемого. – Но если это птица – почему не взлетела раньше? Почему именно обрыв?..»
В этот момент преследуемый выскочил из густой травы к обрыву, и Анубис увидел, что это не птица. Это был серо-рыжий степной лис. Он на миг замер, балансируя на краю, оглянулся на приближающегося зверя и прыгнул. В момент прыжка Анубис четко разглядел на фоне золотистого неба странные передние лапы лиса – они были покрыты перьями – а потом лис скрылся за краем обрыва. Преследовавший его зверь едва успел затормозить, чтобы не рухнуть следом. Но затормозил, остановился у края, глядя куда-то вниз, потом поднял голову и разразился разочарованным лаем, жутковато похожим на человеческий смех. Потом развернулся и затрусил прочь, даже не взглянув в сторону стоящего в рощице Анубиса.
В хищной рощице, только что задравшей другого ведогона – дошло вдруг до Анубиса, и он торопливо вышел из-под сени неподвижных деревьев. Зверь, видимо услышав его шаги, обернулся на ходу, но только окинул его взглядом желтых глаз и снова отвернулся. Минута, другая – и он скрылся из виду, словно растворившись в рыжем пейзаже равнины.
«Интересно … - подумал Анубис, бредя к обрыву. – Почему деревья не напали на меня? Сытые уже, что ли? Не то чтобы мне этого хотелось, просто любопытно… И зверь этот – незаметно в его глазах интеллекта, хищник и хищник. Почему я для него не добыча? Слишком крупный, может? Но с его размерами ему и корову задрать ничего не стоит, наверное…»
Дно за краем обрыва все-таки было – где-то далеко внизу. Точнее, не дно – такая же равнина, но много ниже, словно еще один ярус. Такая же… или не совсем? Анубис вгляделся. Нет, не совсем. В «нижней равнине» было меньше золотого и больше бурого и багрового – словно там, внизу, царила поздняя осень. И словно там трава была усыпана опавшей листвой. Впрочем, с чего он взял, что там трава? Может, это лес? Отсюда не разберешь толком-то – потому что над «нижней равнинно» неспешно плывут полосы тумана. Не густого тумана, нет – легкого, невесомого – но это подвижное марево напрочь скрывает загадочный «нижний мир» от любопытного взгляда.
Анубис вгляделся, пытаясь рассмотреть что-то еще кроме буро-багровой равнины. Кажется, там какие-то руины… и… озеро?.. какой-то водоем… и что-то темное – холм? Или строение?.. не разобрать из-за туманной дымки и расстояния.
- Как же туда… спуститься? – пробормотал Анубис, оглядывая край.
- А тебе зачем туда? – раздался рядом мелодичный голос, и Анубис от неожиданности отшатнулся, едва не оступившись.
Девушка, стоящая рядом, схватила его за руку и удержала.
- Он, прости, - смущенно сказала она. – Я не хотела тебя напугать.
- Да я не испугался, - сказал Анубис, разглядывая девушку. – От неожиданности просто. Не было ж никого только что.
Девушка виновато развела руками. У девушки были длинные темные волосы, широко распахнутые глаза, милое лицо…и вообще вся она была милая и какая-то очень безобидная. Летящее платье, куча браслетов на тонких запястьях, несколько цепочек-подвесок на шее – такая фея, возникшая из ниоткуда.
- Меня Анубис зовут, - сказал Анубис. – А тебя?
- Сирена, - сказала девушка, забавно склонив голову. – Ты ведогон?
- Ага. А ты?
- А я гарпия.
Анубис лихорадочно порылся в памяти, но память выдавала только страшных старух с крыльями из картинки в книжке по мифологии, и полуженщин-полуптиц из «Героев магии».
- Не похожа ты на гарпию, - сказал он. – В смысле… гарпии разве не крылатые?
- Крылатые, - сказала девушка и развернула крылья. Только что у нее не было никаких крыльев, и вот уже – фрррррр! – вместо рук взметнулся ворох перьев, на пушистых ногах-лапах блеснули внушительные когти, а лицо скрылось под перьевой полумаской. И тут же – фрррр! – перед ним снова оказалась девушка в летящем платье.
- Так похоже? – спросила она, довольно улыбаясь.
- Так – да. То есть ты превращаешься…
- Я не превращаюсь, - пожала она плечами. – Я такая и есть. Два облика разом. Просто ты меня видишь так, как тебе привычнее. А когда я захочу, ты можешь увидеть меня настоящую.
- О… понял, - он действительно понял. И тут же вспомнил другую девушку, которую встречал на Кромке. – То есть Ульдра тоже вот так… два облика…
- Ульдра? – Сирена явно вздрогнула и сделала шаг назад. – Ты знаком с Ульдрой?
- Не то что знаком, - уклончиво сказал он. – Скажем так, я с ней встречался.
- И ты до сих пор не в подземелье Холмов? Странно… - она с интересом оглядела Анубиса. – Что в тебе такого особого?
- А почему я должен быть в подземелье Холмов?
- Потому что Ульдра ловит ведогонов для Короля Холмов.
- Вот как…
- Интересно, – Сирена обошла вокруг Анубиса. – Интересно… на вид ты обычный. Но я в этом не специалист, к сожалению.
- Слушай, Сирена, - сказал Анубис. – А как спуститься туда, вниз?
- Я слетаю, - сказала она. – А тебе, наверное, никак. У ведогонов же нет крыльев, да?
- То есть туда можно спуститься только крылатым?
- Ну… да.
- Но я видел, как туда спрыгнул лис. У него не было крыльев, только перья на лапах. Или эти лисы у вас тут тоже летают?
- Этот.
- Что?
- Этот лис. Он тут один. И это не лис, это энфилд. И он не летает, но может расправить перья, они вытягиваются до боков, получается… как он это говорил?.. несущая плоскость, вот. Не знаю, что это, но это позволяет ему прыгать-планировать. Не летать.
- Ясно. Жаль…
- Что жаль?
- Я думал, может можно как-то… спрыгнуть, не знаю… вдруг я левитировать умею? Сон же всё-таки, во сне можно многое.
- Для тебя сон, - вздохнула Сирена, как ему показалось, с завистью. – В принципе-то ты можешь попробовать, конечно.
- А вдруг не получится?
- Ну разобьешься тогда. Ты ж ведогон – проснешься да и всё.
- Ну знаешь! Как-то не хочется разбиваться, во-первых. А во-вторых, жалко тратить сон на то чтобы просто разбиться.
- Это да, - она подумала и осторожно сказала: - Ну я могу попробовать тебя спустить. Возьму за руки – и мы вниз спланируем.
- Я как раз хотел тебя о этом попроси.
- Но, если ты окажешься тяжелым, я тебя отпущу, прости. Для меня-то это не сон, я-то разобьюсь.
- Конечно! Я готов рискнуть.
- Тогда ладно, - сказала Сирена и столкнула его с обрыва.
Он даже испугаться не успел – под ногами пропала опора, он ухнул вниз, задохнувшись от неожиданности, и тут же в его плечи вцепились когти, и падение плавно замедлилось. Он выдохнул, глядя на подернутую маревом бездну под ногами… и поднял взгляд вверх. Ворох перьев – вот что он увидел над собой. Ворох перьев и впившиеся в плечи когти. Впрочем, когти держали на удивление мягко и бережно – он даже удивился, как такое возможно? Ведь даже рубашку не то что не проткнули – даже не помяли… Но сон есть сон – это объяснение нравилось ему больше всего. Во сне можно всё – даже спуститься вниз практически на руках симпатичной Сирены, которая почему-то гарпия. Хотя, конечно, остается шанс, что она его выпустит, и он полетит навстречу земле… навстречу падению, смерти – и пробуждению.

@темы: тексты

---

Кромка, зарисовка

...

На равнине, поросшей кряжистыми деревьями, стояли двое. Один – высокий, широкоплечий, в серой рубашке и серых брюках. Он то и дело оглядывался по сторонам с явным любопытством, в то же время внимательно слушая своего визави – рыжеволосого парня в джинсах и футболке.
- …Поэтому, если твоя душа не привязана к Кромке, то всё становится проще, - закончил мысль рыжеволосый.
- Я понял, - кивнул высокий, снова стрельнув взглядом по сторонам. – Я – ведогон, сплю где-то там у себя дома и, если мою душу не привяжут, утром проснусь в своей кровати, даже если случайно тут умру. Ничего сложного, концепт астральных путешествий в наше время не нов. Теперь можно идти?
- Я тебя не держу, - ощетинился рыжий. – Но, так как ты тут впервые – тебе не интересно узнать, КАК можно привязать душу к Кромке?
- О, прости. Конечно… - и ведогон виновато улыбнулся. – ТЫ ж понимаешь, в первый раз Кромка – это неизгладимое впечатление! Эти цвета… эти тени! Эти силуэты… Краем глаза я постоянно вижу что-то – или кого-то – прозрачного, словно, знаешь, стеклянные фигуры в чистой воде. И взгляды чувствую – от них щекотно спине. И мне всё время хочется побежать! Помчаться по этой равнине прямо за горизонт! Поэтому я немного невнимателен… Так что там с привязкой души?
Рыжий смягчился.
- Да понятно, первый раз, всё такое… В общем, опасайся существ в виде теней – у них горящие глаза и в разных неожиданных местах из тела торчат отростки такие – то ли корни, то ли щупальца. Впрочем, они втягивать могут эти отростки. Это холмовые фейри, слуги Короля Холмов – они прикосновением ловят душу, и всё – пропал. Не проснешься больше.
- Тени и отростки, понятно. Еще?
- Хозяйка Стаи, женщина из Замка. Вся в красном, волосы пепельные, властная такая… и всегда с волками. Она в стаю свою ведогонов зазывает, волками. Правда, тут проще – всё добровольно. Но под ее очарование попасть – раз плюнуть, так что, если не хочешь остаться тут серым зверем – лучше шарахаться подальше от ее и ее стаи.
- Понял.
- Что-то еще?
- Ну и в странные места не суйся. Там вообще никогда не знаешь, что случиться можно.
- Странные – это какие? Для меня тут ВСЁ странное, знаешь ли.
- Хм. Ну не-е-е-т. Тут есть ОПРЕДЕЛЕННО странные места. Ты поймёшь, когда увидишь. Почувствуешь, что как-то тебе не хочется соваться в какие-нибудь руины, или к абсолютно безобидному дереву, или к колодцу, истекающему тьмой – вот и не подходи и не суйся, у ведогонов есть своё чутьё, надо ему просто верить.
- Понял. Что-то еще?
- Неа. Развлекайся.
И рыжий, помахав ведогону рукой, развернулся и побрёл прочь.
- Спасибо! – крикнул тот ему вслед и сперва пошел, а потом побежал по равнине в сторону редкого леса. Помчался весело и беззаботно, то и дело подпрыгивая на бегу от избытка силы.
- Как жеребенок, - неодобрительно сказал сероволосый мужчина, выходя из-за дерева навстречу рыжему. – Не убежит далеко. Я тут мантикору видел неподалеку… сейчас примчится на его восторг – воняет же на всю округу.
- Чего надо, Вожак? – неприветливо спросил рыжий, останавливаясь. – Ты за мной?
- Ага.
- Кажется, мы в прошлый раз решили, что будем обходить друг друга.
- Ну, это МЫ решили, - ухмыльнулся Вожак. – А если Хозяйка прикажет – мне придется передумать, сам понимаешь.
- Ты один.
- Ты тоже.
- Ха-ха, смешно. В последний раз вы меня взяли только стаей.
- Потому что ты быстро бегаешь.
- Не без того.
- Ладно, не скалься, - примирительно сказал Вожак. – Я пока не по ее приказу. Поговорить пришел.
- Новость… Ну давай, говори.
- Я слышал, что кто-то ищет Книгу Кромки.
- Её всегда кто-то ищет.
- Ведогон.
- Её периодически ищут ведогоны.
- Зачем ведогону Книга?
- Зачем она всем остальным?
- У тебя раздражающая манера разговаривать.
- Это потому, что ты меня раздражаешь.
Вожак медленно набрал в грудь воздуха и так же медленно выдохнул его сквозь зубы.
- Так, я спокоен, - выцедил он, вопреки своим словам бешено щуря глаза. – Спокоен, как небо над равниной, как утренний туман, спокоен, как дохлый энфилд.
- Всё, поговорили? Я пошёл?
- То есть ты ничего не знаешь ни о поисках Книги, ни о ведогоне, который её ищет?
- Неа.
- Врёшь, небось…
- Всегда было интересно – чем руководствуются те, кто задает вопрос, ожидая только одного ответа, а все остальные безапелляционно объявляя ложью?
- Потому что ты – наглая рыжая морда.
- Заметь, я не задавал вопроса «почему». На что вот ты сейчас ответил?
- У меня ощущение, что ты нарываешься на драку, - Вожак с наслаждением принялся разминать пальцы. – Поэтому я сейчас надаю тебе по твоей наглой рыжей морде, потом возьму тебя за шкирку и отволоку в подвал замка. И там буду задавать тебе вопросы до тех пор…
- ….Пока не получишь ответ, который тебе понравится, - хмыкнул рыжий, ничуть не впечатленный его тирадой. – Ясно-понятно. Впрочем, у меня дела, некогда мне с тобой тут херней заниматься.
- Ты глянь, срочные дела прям появились?
Вместо ответа рыжий указал в небо, откуда тут же, словно по его приказу, раздался раскатистый рык.
- Мантикора… - прошипел Вожак, невольно пятясь за дерево. – тупое животное…
- И не говори, - подмигнул ему рыжий и, развернувшись, стремительно помчался по равнине следом за ведогоном, давно скрывшимся из виду. Помчался не человеком – блеклым степным лисом с орлиными передними лапами. Вожак поглядел ему вслед, что-то буркнул себе под нос, и шагнул в тень дерева. Спустя несколько секунд над равниной пронесся огромный зверь – только ветер от его кожистых крыльев смахнул с ветвей редкие сухие листья. Когда его косматая тень скрылась за дальними деревьями, Вожак перекинулся крупным серым волком и лениво потрусил прочь.
…
…
…
Ведогон уже не бежал – шёл среди деревьев, продолжая восторженно оглядываться вокруг. Этот мир казался ему удивительным! Мягкий, словно подкрашенный сепией в графическом редакторе, он, казалось, держал ведогона в теплых ладонях, показывая на краю глаза загадочные картинки. Стеклянные фигуры в чистой воде – они кружились на окраине зрения, танцевали, что-то неслышно нашептывали – поэтому он и крутил головой, надеясь застать этих существ врасплох, уставиться на них в упор. Почему-то казалось – посмотри на них не краем глаза, а вот так, прямо, и они больше не сбегут, останутся стоять перед ним – таинственные, прозрачные и прекрасные.
Вдруг далекое рычание заставило его замедлить шаг. Рычание словно раскололо что-то в уютном воздухе этого мира грёз, и стеклянные невидимки испуганно замерли, спрятались за гранью видимости.
Ведогон огляделся и увидел источник звука. На него несся огромный зверь. Он падал с рыжего неба – темный, почти черный на фоне белесых облаков, с расправленными на полгоризонта крыльями… И ведогон дрогнул и помчался прочь, не разбирая дороги, просто подальше от этого существа, от его оскаленных зубов, от бьющего воздух хвоста, от сверкнувших сталью когтей. Воображение живо показало ведогону, как эти когти впиваются в его тело, как зубы рвут его плоть, как кровь заливает мягкую траву… и он невольно закричал на бегу от ужаса и ожидания боли. Заверещал напуганной жертвой, тонко, отвратительно, сознавая, что жалок – но не имея сил замолчать. Он бежал, лавируя между деревьями, кричал, глотая воздух и захлебываясь своим криком, а позади хлестали воздух могучие крылья, и азартный рык был все ближе и ближе.
А потом ведогон споткнулся и рухнул, прокатившись по земле. Попытался вскочить, но ноги не держали. Тогда он уткнулся лицом в землю и замер, отчаянно надеясь непонятно на что. Может, не заметит? Может, посчитает мертвым? Может, ОНО не любит мертвое? Может, случится чудо?!..
Крылья хлопнули еще раз, и земля чуть дрогнула, когда чудовище приземлилось мягким прыжком на все четыре лапы. Приземлилось, довольно рыкнуло и неспешно направилось к лежащей на земле добыче. Шаг, другой, третий… и, когда до ведогона оставалось еще несколько шагов, откуда-то сбоку выскочил зверь-лис с орлиными лапами. Метнулся к лежащему ведогону, присел над ним уже не лисом – рыжим парнем и, схватив за плечо, резко развернул к себе.
- Просыпайся, идиот! – рявкнул сквозь зубы. – А то будешь умирать долго и неприятно… ПРОСЫПАЙСЯ! – и наотмашь хлестнул ведогона по щеке.
Тот судорожно выдохнул… и исчез.
Мантикора возмущенно зарычала – где добыча?! – и прыгнула на рыжего.
Но не тут-то было – он зверем выскользнул буквально из-под когтей мантикоры и кинулся бежать. Мантикора развернулась было следом, но юркий лис уже скрылся за очередным деревом, потом за другим, нырнул в кусты… И мантикора разочарованно зашипела, не желая связываться с мелкой и проворной добычей, и, тяжело взмахнув крыльями, взмыла в воздух. В конце концов, удовольствие она уже получила, гоняя по лесу истекающую ужасом жертву. Жаль, что не удалось насладиться трепетом тела под когтями и вкусом боли на зубах… но мелкий энфилд определенно не заменит этого ощущения. Как-нибудь потом мантикора поймает его. Застигнет на равнине, где ему не уйти. И унесет в свое логово. Как-нибудь потом. Когда не лень будет играть в догонялки.
А пока мантикора скользила в воздушных потоках, наслаждаясь своей силой, и её раскатистый рык то и дело оглашал рыжую равнину Изнанки.

@темы: тексты

---

ГСЧ, родная-грёбаная )))

У нас тут началось наше клубное-традиционное развлечение - ФБИ, она же "фандомная битва Инари" со всем вытекающим)
это присказка, а сказка вот в чем - в разрезе фандома "Без семи тринадцать" на сообществе проводятся опросы)))
Поэтому всех, знакомых с каноном и желающих приобщиться к статистике - милости просим на соо)) там три опроса)

diaryland.diary.ru

---

честно стырено)))

13.10.2019 в 00:02

Пишет  Lunarcy:

Каждому своя прелесть на День рождения
Однажды мне по деньрожденческому поводу пообещали сделать бисёненов из D.N.Angel. И взяли и сделали. Потому что могли! Неважно, сколько архивы ждут своего часа, важно, что до них дошли руки ;Ъ
МОИ СОБСТВЕННЫЕ!! Дарк и Крад в исполнении Альвар и kiichiro))
Ну и Рику за компанию))

Ещё 14

@темы: фото, клубное

---

фотоспам)

Асуры, Север и Вивиан))
по мотивам текста "Город в астральном Море"
фотограф kiichiro

@темы: фото, клубное, асуры

---

Кромка, зарисовка

Леди-из-Замка

Замок стоял на равнине, и за его внешней стеной раскинулся небольшой сад – с дорожками, петляющими меж кустов, с сухими чашами фонтанов, давно потрескавшихся от старости, с деревянными скамейками самых разных размеров и мастей. На одной из этих скамеек сидела женщина в ярко-красном платье. Ее волнистые пепельные волосы мягко спадали на полуоткрытые плечи, а серые глаза были мечтательно прищурены.
В саду сладко пахло розами. Иногда порывы ветра с равнины разбавляли их аромат терпкими нотками полыни, и тогда Леди едва заметно морщилась. Она не любила полынь. Розы – другое дело. Благородные степенные красавицы… Она была такой же. Благородной, степенной… и красивой. Она не льстила себе, просто знала цену. Не зря она была здесь королевой. Здесь – в этом саду, в этом замке, на этой территории Кромки. Это был её собственный мир. Её королевство, её владения, отмеченные розами и вездесущим вьюнком. И её стая – с десяток волков, готовых убивать и умирать не то что по ее слову – по жесту, по кивку, по легкому движению ее брови.
Она опустила руку и потрепала по голове огромного темного волка, дремлющего у ее ног. Волк приоткрыл глаза, покосился на хозяйку, и, убедившись, что прикосновение не является приказом, снова зажмурился. Впрочем, тут же его глаза широко распахнулись, уши встали торчком, и он поднял голову, глядя в сторону ворот.
- У нас гости? – пробормотала Леди, поглаживая волка. – Я не жду гостей…
Ворота не скрипнули – просто темный силуэт вдруг проступил на их фоне и, двигаясь неспешно, но с достоинством, направился к Леди.
- Свои, свои. Спи дальше, - Леди почесала у волка за ушами, и тот расслабился и снова положил морду на лапы.
Тот, кто вошел в сад – крепкий сероволосый мужчина в темной одежде – опустился на колено перед Леди и склонил голову:
- Приветствую.
- Встань, Вожак, - махнула рукой Леди. – И подойди сюда. Смотри, серому страшновато лежать между тобой и мной.
- Ему положено лежать между вами и любым гостем, - отозвался мужчина, тем не менее поднимаясь с колена.
- Ты не гость.
- Да.
Тот, кого Леди назвала Вожаком, перешагнул через волка (тот нервно дернул ушами, но не двинулся с места) и сел на скамейку рядом с Леди. Она чуть заметно улыбнулась и, притянув его к себе, лениво поцеловала в щеку.
- Где ты был всё утро?
Он помолчал, глядя на небо. Потом сказал:
- Вы всё ещё хотите отыскать Книгу Кромки?
- Всё ещё и всегда, - она коснулась пальцами его подбородка, заставляя повернуть голову к себе. – Ты узнал что-то новое?
- Я услышал о ведогоне, который ищет книгу.
- Ведогон? Зачем ему книга? Для ведогонов в ней нет никакого смысла.
- Может, он ищет ее для кого-то?
- Для кого? Для Короля Холмов?
- Возможно. Или для кого-то из Потерянных.
- Ты думаешь, он сможет ее найти? Что в нем есть такого, чего не было в предыдущих искателях?
- Я его не видел. Не могу сказать.
- Найди его, Вожак.
- Зачем вам Книга?
Она непроницаемо улыбнулась:
- Найди мне его. И приведи сюда – аккуратно и вежливо. В конце концов, все эти угрозы, этот шантаж… пф. Не люблю. Я уверена, мы с ним вполне сможем договориться к обоюдному удовольствию.
- В последний раз, когда вы были близки к цели, вы едва не погибли, - тихо сказал Вожак. – Зачем она вам? Что в ней такого, чтобы…
- Замолчи.
Сказано было негромко, но резко и холодно. Вожак упрямо поджал губы и чуть склонил голову.
- Повинуюсь, - так же холодно сказал он и поднялся со скамейки. – Я могу идти?
- Пошел вон, - выцедила Леди сквозь зубы. И, когда он развернулся, чтобы уходить, добавила: - Не смей упрямиться, Вожак!
- Да, я помню, - уронил он и, перешагнув через ощетинившегося волка, зашагал к воротам.
Волк тихо зарычал ему вслед.
- Иногда он меня просто бесит, - сердито сказала Леди волку и погладила его по спине. – Может, вернуть его в собачий облик? Псом он куда милее…
…
…
…
Мелкие, с крысу, существа с глазами-фонариками и несоразмерно большими когтистыми руками закончили терзать мертвого ведогона и, утробно ворча, провалились сквозь землю. Кто-то мгновенно, кто-то неспешно, кто-то, кажется, с трудом, словно через силу пропихивая себя сквозь твердую почву Изнанки. Анубис подождал, когда последний кромешник покинет место охоты, потом осторожно подошел к остаткам ведогона. В них, в этих остатках, больше не было ни капли души – всю её дочиста вылизали глазастые существа. Анубис присел, и, помедлив, все-таки коснулся пальцами запястья мертвого ведогона. Кожа была сухой и холодной. Неживой. Не кожа – пергамент с криво напечатанной картинкой. Причем старый пергамент, даже древний – вон, распадается на глазах, покрывая землю бумажной трухой.
Шкурка – пришло ему в голову. Пустая шкурка, похожая на ту, что остается после линьки какой-нибудь стрекозы. Или кокон бабочки, порванный и никому не нужный. Вот он, кокон – рассыпается по траве, а бабочка-душа уже покинула его…
Вот только где она, эта душа?
Мертва?
Или где-то еще живет, подрагивает крылышками под пристальным взглядом неизвестного коллекционера?
Странные были мысли. Тягучие, неповоротливые и немного чужие.
Анубис встал, отряхнул руки и, развернувшись, зашагал прочь по равнине.
Сегодня ему не хотелось искать Книгу. Сегодня тайна не желала его манить. Тайна , как ветреная женщина, отвернулась сегодня от него и ушла подмигивать кому-то другому.
Ну и ладно.
Зато пригревшаяся у него в душе сила потихоньку-помаленьку училась смотреть на мир его глазами. И Анубису казалось, что глаза его светятся алым и золотым, заставляя подмечать новые оттенки в уже привычном мире Изнанки.
В каком-то смысле он тоже был бабочкой, надорвавшей свой кокон и неспешно примеряющейся к новому миру.

@темы: тексты

---

Кромка, зарисовка

Анубис

В этом сне всё было иначе. Нет, мир был всё тот же – приглушенный, мягкий… уютный. Та же равнина, по которой ветер всё так же гнал легкие волны, те же силуэты деревьев на горизонте, то же мягко-золотистое небо… та же Изнанка мира, что бы это ни значило. Вот только на этот раз он стоял на равнине, а перед ним, метрах в тридцати, черные псы рвали человека. Точнее, не совсем псы – потому что спины их топорщились порослью жестких не то корней, не то щупалец, а глаза горели алыми углями в сгустке тьмы, из которой были слеплены их тела. Да и рвали они не совсем человека, потому что существо это истекало не кровью, а туманом. И даже не кричало – только гортанно вздыхало, судорожно подергиваясь под лапами черных тварей. Но при этом у него был облик человека, и даже. Казалось, в чертах мелькало что-то знакомое – вот-вот да и признаешь, кто это, уже почти, уже совсем… но нет. Или да?..
Это было гротескно, неестественно – корчащийся человек, псы-дикобразы и тишина, лишь слегка нарушаемая вдохами жертвы. И страшно до ледяного пота.
Он застыл, глядя на это зрелище и не понимая, что делать.
Бежать? Куда? На помощь жертве? Но он не просто чувствовал, он ЗНАЛ, что его помощь здесь не нужна. Ничья помощь не нужна – потому что поздно. Потому что жизнь уже покидает тело не-человека, что это его жизнь тает на зубах черных псов, капает на траву, впитывается в землю. Каким-то шестым, седьмым или десятым чувством он знал, что темный багрянец, которым наливаются кончики собачьих корней-щупалец – это и есть жизнь не-человека, отобранная ими, собранная для того, чтобы… для чего? Ему не хотелось знать ответа на этот вопрос.
Бежать прочь отсюда? Опять же – зачем? То же десятое чувство подсказывало ему, что псы не нападут. Может, им достаточно уже загнанной добычи, может, им не подходит лично он…
Поэтому он стоял и смотрел, как черные псы поглощают последние клочки тумана из растерзанной ими жертвы, как сыто подрагивают корни-щупальца на их спинах, как удовлетворенно жмурятся алые глаза… как псы, напоследок обнюхав остатки, отворачиваются и убегают прочь ленивой неспешной рысцой.
И снова – равнина, жесткая трава, по которой ветер гонит размеренные волны, коричневое небо… и тишина.
- Тебе повезло, ведогон.
Голос раздается из-за спины. Он оборачивается и видит перед собой симпатичную девушку с длинными темными волосами. На девушке темно-синее платье до земли, почему-то вызывающее в памяти образ веселых пастушек и лесных фей. А еще девушка босиком, а из-под края платья у нее выглядывает кончик хвоста с пушистой кисточкой. А глаза у нее синие-синие – он и в своем-то мире не видел таких синих глаз, и тем более странно они смотрятся здесь, где ярких красок просто не существует… как он думал до этого момента.
- Почему? – спрашивает он.
- Потому что они охотятся на таких, как ты, - голос у нее глубокий и бархатистый. Слушал бы и слушал…
- На каких «таких»? На души спящих людей?
- На ведогонов.
- Хм.
- На души спящих людей, – в голосе у нее прорезается любопытство.
- Понятно… Сытые были наверное.
- Как тебя зовут, сообразительный?
- Анубис, – уверенно повторяет он имя, примеренное в прошлом сне. – А тебя?
Что-то меняется в ее взгляде.
- Ах, вот как… интересно…
- Что?
- Тебя спасло не то, что они были сытые, а то, что они прозевали твое появление.
- Не понимаю.
- Ты появился на Кромке точно в тот самый миг, когда они высвободили душу пойманного ведогона. Крик умирающей души – это громко. Это вопль на всех уровнях восприятия существ-из-холмов. Поэтому твое появление осталось незамеченным. Секунда раньше, секунда позже – и ты бы попал в поле их зрения. А убежать от королевских гончих мало кому удается.
- Надо же, как повезло.
- Уверен, что повезло? С таким-то именем?
- Кстати об имени. Я не расслышал твоего.
- И что ты здесь делаешь, Анубис?
- Здесь так принято – не отвечать на вопросы ведогонов?
Она смотрела на него, ожидая ответа на свой вопрос, и Анубис сдался.
- Я ищу книгу, – немного сердито сказал он. – Такую… с черными страницами в светлом переплете, запертую на замок. Не видела такую, часом?
- Ты ищешь Книгу Имён?! – в ее голосе прозвучали потрясение, испуг… и что-то еще, Анубис не понял.
- Не знаю, - честно сказал он. – У этой книги много имен, может, среди них есть и такое. Ты знаешь, где она?
- Я думала, это легенда. Но если она существует, мне она очень нужна.
- Зачем?
- А тебе зачем?
- Не знаю, - снова сказал он правду. – Я просто появился здесь и понял, что мне нужно найти эту книгу. Наверное, кто-то сказал об этом, пока…
- Пока – что?
- Пока я двигался по небытию между сном и этим миром. Кто-то… или что-то там было – во всяком случае, в первый раз.
- И это тоже весьма любопытный вопрос, - прищурилась она. – Я уже где-то слышала о силе, обитающей между миром и Кромкой… Ты мне всё больше любопытен, Анубис.
- Так ты поможешь мне в поисках?
Вместо ответа она обошла вокруг него, осматривая со всех сторон. Он ждал, глядя себе под ноги, и краем глаза отмечая ее движение.
- На вид ты обычный ведогон, – сказала она, снова останавливаясь перед ним. – И на запах тоже. Но ты зовешь себя Анубис и появляешься вместе со смертью ведогона. А еще ты знаешь о Книге…
Она явно что-то взвешивала, что-то решала, пытаясь сложить в уме какие-то неведомые ему величины. Он ждал.
- Я не могу тебе помочь, – наконец, сказала она, что-то для себя решив. – Но я могу дать тебе немного силы, чтобы проще было здесь выжить. Хочешь?
- Что за сила?
Она изменилась. Вместо миловидной девушки перед Анубисом оказалось существо, в котором он почувствовал родственника недавним псам-дикобразам. Гибкое даже на вид тело-тень… платье в пол, сотканное из той же тьмы… тонкие руки с длинными пальцами, на каждом – лишний сустав… волосы – мешанина корней или тонких щупалец, черных у основания и багровых на самых кончиках… почти треугольное лицо на изящной шее… и глаза – большие, в пол-лица, золотые с оранжевой каёмкой… нереально красивые глаза, непринужденным штрихом собирающие все черты существа в необычный, но тем не менее притягательный образ. Это новое существо не испугало его, скорее заинтересовало, и он чуть прищурился, рассматривая эту дикую лесную фею. Между тем она наклонилась и оторвала от своего платья клок не то ткани, не то текучей тьмы.
- Вот, - сказала она, протягивая его Анубису. – Рискнешь принять?
Голос её не изменился, хотя теперь не было понятно, откуда он доносится – на глазастом лице не было даже намека на рот. Анубис посмотрел на клочок тьмы.
- Что это? Сила?
- Ага.
- Я что, стану таким, как ты?
- Это вряд ли, ты же всё-таки ведогон. Но немного тьмы будет к лицу тому, кто назвался Анубисом, верно?
Тьма в ее руке подрагивала и пульсировала, как чье-то аморфное сердце.
«Иди ко мне, - казалось, шептала тьма. – Будь рядом со мной…»
Иди ко мне…
- Так как же тебя зовут? – спросил Анубис, не сводя взгляда с манящей его темноты.
- Ульдра, - сказала она. – Пока можешь звать меня так.
- Пока – что?
- Пока не найдешь Книгу.
- Хорошо, Ульдра, - сказал он и протянул ладонь.
Тьма легла в его пальцы легко и удобно.
«Анубис…» - ласково прошептала ему сила и расправила крылья.
Я – Анубис.
…
…
…
Проснувшись, он какое-то время лежал, не открывая глаз и прислушиваясь к ощущениям. Потом откинул одеяло, встал и прошел в ванную. Открыл кран и долго с наслаждением умывался, подставляя ладони под холодную воду. Потом, почувствовав, что окончательно стряхнул с себя наваждение сна, он поднял голову… и встретился взглядом с отражением в зеркале. Нахмурился, вгляделся…
Нет, не показалось.
Его обычно светлые глаза отливали красным. Край радужки словно обвели тонким алым фломастером и чуть растушевали – странный эффект.
Он поморгал, плеснул в глаза водой, вытер лицо полотенцем, снова уставился в зеркало. Красная кайма радужки никуда не исчезла.
«Ну и ладно, – подумал он, отворачиваясь от зеркала. – В конце концом, мало кто смотрит людям прямо в глаза. Но… любопытно… чертовски любопытно!»
…
Весь день ему казалось, что где-то под ребрами щекотно ворочается пушистый комок тьмы. Но страха не было. Был азарт и нетерпеливое предвкушение ночи.
Куда выбросит его очередной сон?..

@темы: тексты

---

Перечитал "Далекую Радугу" АБС.
Нет, не перестала цеплять до комка в горле.
Да, вроде по жанру НФ - которую я не особо люблю.
Но по сути - о людях и о выборе. Казалось бы, чего нового? Казалось бы, очевидно же всё. И общество у АБС в этом цикле - хорошее такое, по-человечески славное общество, в котором хочется жить. В смысле - именно поэтому выбор с самого начала ясен-очевиден.
Но цепляет, не могу)))
Сентиментальный я человек, как ни крути...

---

8 октября - начало новой кампании)

Начали сегодня новую кампанию)
Как обычно, когда меняются персонажи, начинаешь путать имена))))
А еще забавно реально дайсами определять столкновения)))) Потому что встреч не одна, и кидать дайсы, выясняя, кто столкнется с персонажами, очень любопытно, и придает интриги самому ДМу))))))))))))
...хотя еще одного укуса НПС уже бы не пережил, скорее всего...
забавно)

---

Королева цветов

Вайолет, Королева цветов, и Леон, Рыцарь свободы и разрушения)))
фотограф kiichiro

@темы: фото, клубное

---

фоторэш))))

...потому что мы можем))))
Простите, мы упоролись, я упоролся, и меня почему-то это всё очень веселит))
Итак, свадебный фотосет)
Не спрашивайте))))









...и просто проходящий мимо лесоруб)

@темы: фото, клубное

---

Кромка, зарисовка

Ведогон

Этот сон снился ему только осенью, когда деревья роняли последние листья в бурую траву, а солнце уже не то что не грело – вообще ленилось выглядывать из-за ватных серых туч. Когда ночами ветер раскачивал тополя, растущие у него под окнами, и казалось – черные ветви царапают стёкла, просятся в тепло и уют дома… будоражат душу, зовут тот самый сон.
Ему снилось, что он стоит на рыже-серой равнине, поросшей жесткой травой. Что над головой – блёклое золотистое небо, по которому неспешно плывут сизые и сиреневые облака. Кое-где на горизонте чернеют скелеты деревьев, словно нарисованные тушью на выцветшем холсте неба. Цвета здесь мягкие, приглушенные, спокойные, и звуки тоже – тишина почти осязаема, и редкий шелест ветра звучит легкой музыкой.
И по этой равнине к нему идет Зверь.
Идёт так грациозно, так свободно, что мозг не сразу понимает, что это не совсем обычное существо. Что тело у него большой хищной кошки, шкура расцвечена пятнами, длинный хвост изгибается волнами – и волнами в унисон изгибается длинная шея, оканчивающаяся змеиной мордой. Когда зверь подходит чуть ближе, с ним накатывает волна новых звуков – рёв, лай, рычание – словно по равнине не плывет изящное существо, а несется свора диких псов, брызжа слюной и истекая звериной яростью. Этот диссонанс между Зверем и его голосом обрушивается на него ведром ледяной воды и он, развернувшись, бросается бежать прочь, дальше к горизонту, туда, где виднеются почему-то неуместные здесь каменные развалины.
Сон делает кувырок – и вот он уже бежит среди камней, мимо статуй с отколотыми лицами, мимо расколотых барельефов, изображающих зверотелых богов и сфинксов всех пород и мастей. Лай и вой Зверя больше не преследуют его и, осознав это, он останавливается. Ближайшая статуя – некто львинолапый с копьем в левой руке – поворачивает к нему мертвое лицо и произносит:
- Найди Книгу.
«Какую книгу?» - собирается спросить он, то понимает, что на самом деле он здесь ради Книги. И внутренним взором видит эту книгу перед собой – переплет из кожи пыльного цвета, черные обрезы страниц, пластина замка, запечатывающего Книгу. Интересно, если ее открыть – страницы тоже окажутся черными? Почему-то ему кажется, что так и есть, что на этих черных страницах белым и золотым начертаны тайны, которые…
Которые – что?
- Найди Книгу, - повторяет статуя.
Он кивает и уже осознанно идет дальше, прислушиваясь к звукам этого мира, прислушиваясь к своим ощущениям, пытаясь нащупать тонкую ниточку, которая приведет его к Книге Тайн.
Книга Тайн, Книга обузданного безумия, Книга-из-Колодца, Книга Габриэла, Книга-Того-Кто-Никогда, Книга…
Эти названия всплывают у него в памяти, когда он бредет среди статуй и барельефов. Ему кажется, что за его спиной статуи переглядываются и беззвучно смеются, но он не оборачивается. Надо сосредоточиться… Надо найти Книгу и тогда…
Тогда сны перестанут выкидывать его сюда, в мир приглушенного цвета.
Тогда он поймет что-то очень важное.
Обязательно поймет – надо только найти книгу, открыть замок, прикоснуться к белым и золотым письменам на ее угольно-черных страницах…
Надо только…
- Что ты здесь делаешь?
Этот голос звучит всегда неожиданно, хотя где-то в глубине души он помнит, что его услышит, стоит только миновать статую, похожую на двухголового Анубиса.
Он вздрагивает и оборачивается, глядя на окликнувшую его девушку. Она сидит на краю обрушенной стены, сердито глядя на него желтыми глазами. Она всегда сидит вот так, хищно изогнувшись, чуть наклонив вперед голову, так, что лохматая рыжая челка падает на ее правый глаз… не скрывая, впрочем, его золотого блеска. Сегодня на девушке порванная на плече футболка темного бордового цвета с треугольным вырезом. На футболке скалит зубы злая львица, на запястьях девушки тяжелые браслеты, почему-то вызывающие в памяти Египет. Может, потому что на их золотых пластинах синеют крылатые жуки-скарабеи… Додумать мысль он не успевает, потому что девушка спрыгивает со стены и шагает к нему. Ее желтые глаза оказываются совсем близко, в ноздри бьет запах полыни.
- Оглох? Что ты тут делаешь? – спрашивает она. Голос хриплый, бархатный, словно гортанное мурлыканье большой кошки… и эта внезапная ассоциация пугает его до дрожи.
- Я… - собственный голос подводит, но со второй попытки он справляется: - Я ищу книгу.
Следующую фразу он никогда не может предугадать, она каждый раз иная.
«Какую Книгу?»
«Зачем?»
«Мда, недалекий ты…»
«Это место похоже на библиотеку?»
«Чью книгу? Кто автор?»
«Самое идиотское, что можно услышать в этом месте…»
«Почему тут?»
«И давно ищешь?»
Честно говоря, он не мог вспомнить, какие фразы придумал сам, а какие и в самом деле уже слышал от неё в этих повторяющихся снах.
- Не вовремя ты, - сказала она в этот раз. – Королевская охота близко.
- Что? – спросил он, пытаясь представить себе короля со свитой в этих краях. Представить получалось плохо. В голове стоял только образ Дикой Охоты. Может, она имела в виду что-то подобное?
- Умрешь ты, вот что, - сказала она и взяла его за руку. – Пошли.
- Куда?
- Не «куда», а «откуда». Отсюда. Пока фейские гончие след твой не взяли.
- А что будет, если возьмут?
- Догонят.
- И?
- И принесут Королю Холмов.
- И?
- И он тебя порвет на куски и скормит своей тьме.
- Зачем?
- Дурак ты какой-то.
- Я просто это… неместный.
- Да ясное дело. Слушай сюда, неместный. Если тебя убьют здесь, то в своем мире ты больше не проснешься. Доступно?
- Доступно. А где это – здесь?
- На Изнанке.
Прозвучало очень… определяюще. Как-то весомо и ёмко прозвучало. Он сразу осознал, изнанкой ЧЕГО является этот приглушенный мир.
- А ты кто? – спросил он, кажется, в первый раз за все сны.
Она обернулась, смерила его задумчивым взглядом и хмыкнула:
- А сам? Как тебя звать?
Он открыл было рот… подумал, что его имя из ТОГО мира здесь будет звучать фальшиво… прислушался к себе… вспомнил двухголовую статую… и решительно сказал:
- Анубис. Зови меня Анубис.
Она прищурилась:
- Так вот почему…
- Почему – что?
- Почему ты приходишь ко мне раз за разом.
- Я?! Я не прихожу. В смысле, я не нарочно. Это всё сны.
-Для тебя сны, для меня – Изнанка мира. Наверное, ей виднее…
- Почему?
В этот момент совсем ядом завыли собаки. Судя по звуку, собаки были большие и голодные…
- Тебе пора, - сказала желтоглазая. – Живо выметайся!
- Но я не знаю, как… Это же сон.
- Кажется, придется присматривать за тобой, родственничек…
- Родств…
Он не успел переспросить – она коротко размахнулась и ударила его в лицо.
Что-то влажно хрустнуло, боль взорвалась в его голове…
…
…
И он проснулся, рывком сев на кровати и судорожно глотая воздух.
Сны всегда начинались одинаково, но заканчивались по-разному. Чаще всего она уходила, и он бродил меж статуй, пока не садился и не засыпал. Или он падал во внезапно открывающуюся яму – могилу? – и просыпался, не успев почувствовать треска ломающихся костей. Или каменная рука очередной статуи хватала его за плечо – и он просыпался от дикого ужаса. Или… или. Такой разговор состоялся с рыжеволосой хищницей в первый раз.
И имя Анубис ему нравилось – заставляло откликаться что-то в глубине его души.
Анубис… почему бы и нет?
А вот она так и не назвала своё имя.
Хотя…
Ведь осень еще не закончилась, верно?
Деревья всё ещё роняют листья в бурую траву, и солнце, ленясь греть в полную силу, едва выглядывает из-за ватных серых туч. И ветер ночами раскачивает тополя, растущие у него под окнами, и кажется – черные ветви царапают стёкла, просятся в тепло и уют дома… будоражат душу, зовут тот самый сон.
Сон поздней осени.

@темы: тексты

---

Кромка, зарисовка

Король Холмов

Тьма истекала из него, стелилась по полу, клубилась в его тронном зале. Где-то за окном раздражающе заверещали птицы, и Король раздраженно шевельнул пальцами. Тьма – продолжение руки – дотянулась до ставни и захлопнула окно. Птицы смолкли. Откуда здесь вообще птицы? Нет птиц на Кромке мира. Птичья душа слишком хрупкая, чтобы пройти через границу и задержаться в этом выцветшем мире… Верещание повторилось – глухо и едва слышно из-за закрытого окна – и Король узнал этот голос. Не птица. Трёхкрылый кромешник, осколок души кого-то, проникшего на Изнанку. Эти трехкрылые вестники время от времени носились в воздухе как несуразные летучие мыши, и Короля они дико раздражали. Ни рыба ни мясо, не душа, не кромешник, не ведогон – как что-то неживое, но пахнущее живым, как пуговица из медового янтаря – выглядит как конфетка, но стоит взять в рот… Король знал об этом – еще в начале своей сверх-жизни он пытался съесть вестника. Долго потом отплевывался, и тьма брезгливо корчилась, размазывая по полу холодную птичью кровь.
Кровь.
Тьма встрепенулась и требовательно толкнула его где-то под сердцем. Он кивнул – ей и себе. Да, они давно не ели. Не поглощали души, не ловили ведогонов. Пора выйти на охоту, пора отправить своих подданных за добычей – наверняка не один, так другой ведогон уже блуждает по равнинам Изнанки, попав сюда во время одного из снов своей беспокойной души. Прошлая добыча была хороша – яростный ведогон, душа бойца и упрямца, он сопротивлялся отчаянно, жил долго, и тьма смаковала его как гурман – лакомый кусочек. Вспомнив об этом, Король вздохнул, и многочисленные глаза, разбросанные по его корням-щупальцам, блаженно прижмурились. По стенам тронного зала поплыли теневые рыбы – пепел его почти забытого чувства удовольствия. Человеческого чувства, как ни крути.
Иногда Король вспоминал, что раньше был человеком. Редко. Воспоминания не несли удовольствия, он отмахивался от них… и это тоже было таким человеческим.
Он помнил. Помнил, как оказался на Изнанке, охваченный леденящим душу страхом. Помнил голодный вой погони, рвущееся из груди сердце, и равнодушное рыжее небо, глядящее на него свысока. А потом был черный провал колодца, холодное касание чужого – чуждого – разума, и предложение. Которое он принял, потеряв себя, потеряв человечность, забыв, кем был, не зная, кем стал. Тьма вошла в него, преобразила тело, вычистила душу, что-то убрала, что-то подправила…
Тьма не может развиваться, она пуста без человеческой души – кто это сказал? Тот рыжий энфилд, время от времени попадающийся ему на пути? Да, наверное… Как раз тогда, когда они столкнулись в первый раз, и Король собирался убить эту тварь – нипочему, просто так, просто потому, что его рыжие волосы раздражали, напоминая о ТОМ рыжем небе, когда он бежал по Изнанке, мертвея от непреодолимого ужаса…
Тьма не может развиваться, она пуста без человеческой души – он сказал это с понимающей улыбкой, с сочувствием – и Король неожиданно для себя взбесился, вскипевшая ярость окрасила алым всю сотню его глаз, и тьма запустил в энфилда когти, чтобы разорвать на части. Король до сих помнил всплеск этой ярости, и иногда думал – чья это была ярость? Тьмы, живущей в нём или его собственная?
Думать об этом было неинтересно, но почему-то время от времени Король пытался это делать.
Вот и сейчас – вспомнил, подумал… и мысли, раздраженно встряхнувшись, перетекли в иную плоскость. Воспоминания о перьях вестника на полу пробудили его желание поймать гарпию. Не то чтобы это желание было сильным.. но у него так редко возникали желания помимо гастрономических или садистских, что каждое новое желание он берег и пестовал, пока оно не исполнялось. Итак, гарпия. Эта гарпия живет где-то в небе… жаль, что не над Холмами – было бы проще отыскать и натравить на нее своих подданных. Впрочем, в поиске тоже есть особое удовольствие, предвкушение…. Вот клетка, вот гарпия, вот сотня его глаз, рассматривающих каждую ее черточку, каждое перышко… А потом… Он не думал, что сделает с ней потом – пока ему просто хотелось обладать гарпией.
А прямо сейчас хотелось поглотить душу-другую, попавшую на Изнанку. Поэтому он хрипло зарычал, призывая Ульдру.
Она вошла, шелестя плащом, глянула на него своими огромными, в пол-лица, желтыми глазами. Она не отвернулась, но глаза ее на миг чуть сузились, выдавая не то страх, не то неудовольствие, не то еще какое-то чувство, которого он не помнил. И он вспомнил, что не надел маску. Пошарил взглядами вокруг, отыскал – маска лежала у его ног – и, наклонившись, поднял ее и водрузил на лицо. Маска привычно щелкнула, врастая в мешанину корней-щупалец, и Ульдра кивнула:
- Слушаю, мой Король.
- Поймайте мне ведогона. Я давно не кормил свою тьму.
- Да.
- Отправь кого-нибудь искать гарпию. Найдут – не трогать!
- Да.
- Всё.
Она снова кивнула и вышла.
Король холмов прислушался к далекому вою из-за закрытого окна. Стая гриммов? Глатиссант? Или Леди-из-Замка пустила своих псов по чьему-то следу?
В любом случае вой звучал куда приятнее, чем верещание трехкрылого вестника.

@темы: тексты

---

знаете то ощущение, когда ты осознал, что ты своем один, никому до тебя нет дела, что ты бьешься уже, оказывается, пять лет, а никто не то что не бился с другой стороны - даже руку не протянул поддержать, сплошное "ну так твои проблемы, ты и решай, тебе виднее"....
очень поганое ощущение.
а знаете то ощущение, когда вдруг понимаешь, что тебе протянули руку - а ты не ждал уже, ты решил сдаться, ты сказал себе что проиграл... и тут -рука. и не одна. и ты вдруг осознаешь совсем другое - ты был неправ, есть те, кто готов за тебя бороться несмотря ни на что. Что ты кому-то нужен со своими закидонами и такой псих.
не ЗНАНИЕ, а ОСОЗНАНИЕ.
это... без первого ощущения я бы обошелся) но второе зато дает силы бороться дальше.
Сдаться - это и правда слишком простой путь.
А за сложные дают больше экспы.
люблю, минна-сан.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

13. УРОЖАЙ. ПЛОДОРОДНЫЙ СЕЗОН. ОДИН ГОД (JERA).
Руна благоприятных исходов. Она относится к любой деятельности или предприятию, с которым вы связаны. Появление этой руны придаст вам сил поддерживать хорошее расположение духа. Помните, однако, что быстрых результатов ожидать нельзя. Всегда требуется промежуток времени, отсюда ключевые слова "один год", символизирующие полный цикл времени перед жатвой, урожаем или избавлением. Вы подготовили почву и посадили семя. Теперь вы должны заботливо ухаживать за ним.

---

17. ДВИЖЕНИЕ. ПРОГРЕСС. ЛОШАДЬ (EHWAZ).
Это знак прохождения, перехода и движения, новых мест обитания, новых подходов или новой жизни. Он также обозначает движение в смысле исправления или улучшения любой ситуации. Для этой руны характерно постепенное развитие и устойчивый прогресс, медленный рост через бесчисленные сдвиги и перемены. Это может относиться и к делам, и к развитию идей. Взаимоотношения тоже должны подвергнуться изменениям, чтобы существовать и развиваться.
РУНА ПЕРЕВЕРНУТА. Движение натыкается на препятствие. Будьте уверены, то, что вы делаете (или не делаете), своевременно. Дело не в упущенных случаях: мы просто должны понять, что нам открыты не все возможности.

---

7. СТЕСНЕНИЕ. НЕОБХОДИМОСТЬ.БОЛЬ (NAUTHIZ).
Нормальная или перевернутая, это сложная руна. Необходимость иметь дело с жестким принуждением -- ее урок. Роль этого знака -- обозначение наших "теневых" зон, мест, где рост заторможен, что приводит к слабостям, которые мы негативно проецируем на других. Эта руна говорит: работайте с тенью, исследуйте, что внутри вас притягивает в вашу жизнь несчастье. Необходимость сдержанности здесь вне вопроса. Появление этой руны дает вам понять, что впереди остановки -- поводы еще раз взвесить ваши планы. Пусть трудности этого момента помогут вам выправить взаимоотношения с вашим "Я". Помните, что прогрессу предшествует очищение. И, еще раз, обдумайте использование неудач.

---

Пойти присоединиться: uborshizzza.livejournal.com/1969842.html

---

Ветер в душу, и взгляды в небо,
Стынет в горле чужая небыль,
Всё, что было, швырнуть под ноги
Подбивают чумные боги.
Джига бешеная во взглядах,
Бесшабашно и до упаду,
И в висках полупьяный танец –
Поцелуй меня, я ирландец.
Поцелуй меня, я же рыжий! –
Скалит зубы морок бесстыжий,
К черту зрелища, не до хлеба!..
…
Ветер в душу.
И взгляды в небо.

@темы: настроенческое, стихи

---

Помню, когда вёл встречи "Лидера", было у нас занятие "Как извиниться так, чтобы тебя простили" - по запросу детей, кстати.
Кроме технических мелочей уяснили с ними главное: одна из важнейших частей извинения - это обещание, что такого больше не повторится. Отсюда вывод? Когда извиняются за одно и то же во второй раз - это уже вызывает сомнение... в третий?..в четвертый?... Всё, забей - не собирается человек прилагать усилий к решению проблемы.
И да, поэтому так бесят "ниочёмные" извинения, когда извиняются, ять, чуть ли не за возможность дышать рядом - это заставляет чувствовать себя виноватым, блин, что вообще доставляешь человеку проблемы!
И до кучи - извинения должны быть конкретными. Тоже из правил психологических. Ибо вот это всякое "ты меня прости ЗА ВСЁ... ну ты знаешь... ну типа за то что я такой" - ну пиздец. То есть человек мало того что понятия не имеет, чем делает тебе плохо/больно (то есть - всё это будет повторяться и дальше, ага), так еще и ты виноват, что не принимаешь его вот такого пиздатого какой он есть. Бодипозитив, ять. Анимапозитив - моя душа говно, мне насрать на чужие проблемы, мне некомфортно делать хорошо другим, пусть лучше они делают хорошо мне - НО ТЫ МЕНЯ ПРИМИ И ЛЮБИ!
Вывод мы сделали такой - тебе больно/плохо от определенных моментов отношений? Партнер по отношениям не собирается идти тебе навстречу (хотя ТЫ, на минуточку, усилия прилагал и дохрена прилагал и продолжаешь прилагать, уступки делаешь и сам не являешься наглым "позитивщиком")? Увы, просто уходи. Ничего не изменится. Или привыкай. Если можешь или если хочешь.
Ять, лучше бы детям в школе преподавали банальное "выстраивание отношений", я не знаю.... Банальных вещей люди не понимают, вот что печально.
А потом все в гомо уходят поголовно, ага. Ну как же - с противоположным полом-то не умеем отношения строить. СО своим-то проблемно, но тут хоть на женские истерики списать можно, ага. ИЛи на мужскую солидарность. Разумеется, я говорю не о реальных гомосексуалистах (которых, на минуточку, что-то около 1 или 0,1%) - у них всё "по-честному", и на самом-то деле реально пофиг, с кем строить отношения..., а я говорю о тех "несчастнымх-обедоленных", которые к ним примазываются и орут громче всех о ничтожном противоположном поле и о таких-сяких гадких натуралах, и которых вылезло сейчас просто немеряно - никакая статистика медицинская и психологическая этого не объяснит... Не о том речь.
А именно о том, что разучился народ общаться и прилагать усилия к нормализации общения. Всё ждут этого от второй стороны - а вторая сторона не бессмертная и не стальная, а иногда точно такая же эгоцентричная - вот вам и...
Эх, ладно.
Хоть до своего класса это донесу - благо есть классные часы, где я могу не только про ПДД трепаться. Уже 6 класс - пора доставать конспекты "Лидера".

---

глубокий вечер, темнота, фонари, маршрутка, лирика в наушниках...
в маршрутку пытается зайти пожилая женщина, у нее не получается открыть дверь - дверь снова норовит закрыться. Стандартная ситуация - порой двери там тугие. Так я ближе всех к двери, поднимаюсь, открываю ей дверь. Тоже стандартная ситуация - все так делают. Она заходит, говорит "спасибо", я чуть улыбаюсь вежливо и говорю "да не за что". Стандартнее некуда - частая картина в маршрутке.
Она вышла раньше меня на остановку, и, выходя наклонилась ко мне и тихо так, улыбаясь, сказалаа - "Всего тебе хорошего-прехорошего!" и вышла.
А вот это уже совсем нестандартно.
И как-то так похорошело в душе.
Спасибо, незнакомая женщина)
пусть у тебя тоже всё будет хорошо)

---

спонтанный для меня лично фотосет) по мотивам песни "Босиком по лужам")
фотограф kiichiro

@темы: фото, клубное