слив

оно вам точно надо?

точно-точно?!

ладно, шучу))да на здоровье))

В сердцах бросил сегодня коллеге - мол, если б не клуб, спился бы уже, как отец.
И подумал - возможно, так и есть. Творчество и общение - вот это и спасает, когда порой просто руки опускаются. Потому что не можешь просто работать из-за денег, а работа, нужная для детей, не нужна городу. И всё острее стоит вопрос, что надо бросить всё и уйти туда, где будут платить... потому что меркантильные интересы бесят, но платить за квартиру надо, одежду покупать надо... и еще больше бесит ходить в мокрых ботинках, потому что берцы стоят не меньше 3,5, а это больше половины нынешнего оклада, а премия она такая - сегодня тебе захотели - и заплатили, а завтра не факт. Да, я знаю, что времена сложные. Что кризис и всё такое. Но, как со злым отчаянием сказала наш завхоз - да, блять, какого?! У нас что - война?! Почему "нам нужно это пережить, нам нужно ВЫЖИТЬ"?!
И я с ее криком души полностью согласен. Ибо какого хрена, в самом-то деле?! Если война - так давайте думать, блять, куда деньги вкладывать! Почему ёбаная администрация ставит "умную остановку" и заваливает город светящимися украшениями, а на зарплату и содержание дополнительного образования у них денег НЕТ?!
Почему "ну да, мы вас просим выйти в выходные, но мы же вам приплатим немного, так чего ж вы отказываетесь?! АХВЫНЕБЛАГОДАРНЫЕ ТВАРИ!" Почему мы должны ГОВОРИТЬ СПАСИБО за то, что нам платят зарплату?! Мы, если что, работаем вообще-то!
Ах, как мило - упор в допобразовании (в гос.доктрине) делается - тадам! - на то, что оно всё должно быть платным. А ничего, что у людей денег ни хрена нет? Оу, а у нас же наркотики в городе распространяют, и по стенам надписи, где открыто предлагают купить или распространять наркотики. Интересно - расчет на то, что люди быстро выскребут все карманные деньги подростков и отправят на эти деньги детей заниматься спортом или творчеством - и у детей не будет денег на наркотики? Ну вот в такооом проктологическом подходе еще можно усмотреть хоть какое-то объяснение этой ситуации. Город нищий, денег нет, платят хуже, сокращают, увольняют... простите - уходят. "Уважаемые родители, будьте бдительны! В городе возросла подростковая преступность и подростковое потребление наркотиков!.. А то, что мы закрыли кучу кружков, клубов, сделали платными бОльшую часть оставшихся - это мы экономим городской бюджет..И наэкономили, между прочим! ВТорой год профицит бюджета у нас!.. медальки на сиськи чиновникам, ходят гордые рожи, не влезающие в кадр - а вы, педагоги, сами чмо - в бизнес надо идти и на пилоны, если вы хотите зарабатывать!
И хочется пойти и выпить - не водки уже, спирта...
залатать то, что осталось от ботинок, поискать в интернете "народные средства от острой боли в области сердца" и пойти бродить под дождиком - благо что-то, а дождик погода услужливо предоставляет.
Ах, да - и сигарета последняя еще осталась, всё полегче.
И опять же... думал, если все-таки придется оперироваться - на лето оставить...А если менять работу, то прям вообще подстава - надо срочно решать - ложиться под нож или уже хотя бы на год еще отложить до следующего лета...
Ладно, это просто меланхолия. Накатила, сука, прям как-то внезапно.
Усталость материала)
И острое осознание безнадежности - в очередной раз обсуждали, что дальше. Пытались найти возможности. Возможностей нет - утопические проЖекты в расчет не берем - не тот случай.
Чувствую себя как Десятый в конце сезона - не хочу уходить. НЕ ХОЧУ. но.
но не хочу. НО.
Да, мир не рухнет, я принесу пользу и в другом месте, помогу и там, буду нужен... НО.
не хочу уходить.
Потому и мечусь, пытаясь хотя бы просто перестать об этом думать.
Кажется, что если расплакаться от души, нареветься так, до головной боли, то станет легче. Но фиг же. Не получается - недостаточно себя жалко. Только... горько, что ли. Чувство с привкусом действия - ибо вставать и идти же. Как тут реветь-то...
Вот я нелепый тип какой-то - ни напиться, ни разреветься... Ну хоть сигарету выкурю по пути. Морально поразлагаюсь.
И портсигар наполнить надо будет - еще осталось немного сигарет в пачке где-то в шкафу. Маюри когда-то подарил этот портсигар - до сих пор цел и служит верой и правдой)) куда удобнее. чем валяющаяся в сумке пачка, учитывая, как редко я курю.
Хочется какого-нибудь идиотизма.
нет, не так - острая необходимость в идиотизме просто! Или в чем-то новом, чего не пробовал или пробовал, но "давно и неправда".
ОМФГ, какой же я всё-таки придурок.
И как, наверное, радуются те, кто ушел из зоны моего общения, бггг))))))))) Не терпеть им этого метания... хотя они-то и так не терпели, самым больным не делишься с каждым... Слушать всяко легче, чем говорить самому, да.
В общем, тем, кто дочитал эту простыню до конца - я хз, зачем вы это читали, это обычный слив эмоций - потому что надо вставать и идти, и хрен знает из какой жопы доставать бодрое настроение, потому что я не унылое говно, тихо сидящее в уголке, я, чтоб их, лидер и вожак, пусть и старый-матерый-не действующий)))
Проблемы бывают - были и будут, как без них, поэтому можно наконец-то закончить с констатацией этого факта, встряхнуться и пойти)
Мороженое, сигарета с кофе (кофейная, а не с чашкой)))), лужи... и творческие планы)
Как ни крути - в воскресенье - 1 апреля, день возвращения Снусмумрика))))
Пора доставать губную гармошку)))

полегчало)
не зря психологи рекомендуют писать свои чувства и ощущения)))

А еще мысль про литературный клуб, витающая в воздухе уже не первый раз, снова получает пинки... может, и правда.. Как виртуальный клуб без площадки постоянной - ну и что? А то, глядишь, какая-то компания и на площадку соберется...

И куклы - идея и хочется.

ПС: Молодежь, помните - обсценная лексика не есть признак крутости или взрослости! Это признак того, что человек просто ведет себя как быдло во прямщас, в этот момент. Потому что порой принято вести себя как быдло - ибо до другого быдла часто именно быдляцкие матюги доходят надежнее. Не будьте быдлом)
ПС": Но материться надо уметь. Желательно красиво, а не три слова по шести падежам))) ПОмогает показать серьезность твоих возмущенных чувств тем, кто привык только к грубой силе.

---

Всадники

текст

Если мир ломает суставы,
И что-то идет не так –
Сигналы летят на наши заставы,
Связист поднимает флаг.
Время пришло, мы выходим из дома,
Каждый себе командир.
Сегодня мы Всадники Армагеддона –
Пора менять этот мир!

Мы сделаем всё, чтобы мир не сорвался,
Пусть даже в последний раз.
И если ты встретишь того, кто не сдался –
Это один из нас.

Будут ошибки, будут помарки –
На то и Армагеддон!
Но мы проживем беспокойно и ярко
На этом стыке времен.
Не плача, не жалуясь, веруя в ересь,
Душу стирая до дыр,
И на богов и людей не надеясь,
Мы просто спасем этот мир.

Мы сделаем всё, чтоб поднять и отстроить,
Пусть даже в последний раз.
И если ты встретишь того, кто не ноет –
Это один из нас.

Мы верим в мир и умеем слушать,
И каждый терял и любил.
А рядом всегда есть родные души,
И это даём нам сил.
Неважно, куда заведет дорога –
С азартом идем по ней,
А если умрем….
Отдохнем немного,
И вновь седлаем коней.

Мы сделаем всё, что сумеем, ребята,
Пусть даже в последний раз!
И если ты рядом увидишь крылатых –
Это кто-то из нас.

28.03.18


 

@темы: настроенческое, песни

---

Погода была нелетная, погода была холодная... Чем заняться в клубе?)
Подкрасить подвески, покрафтить РЫБУ, раскроить подкладку к жилетке, обсудить кое-какие моменты из ДнД (ох уж эти стопицот книг, всегда найдется что-тоновое-интересное!))... и, разумеется, поиграть)
Поиграли долго, уютно и весело)))
так, немного цитатно-тезисно:

Входит в комнату чуть припоздавший игрок, смотрит на стол и спрашивает: "Что делаем?"
Пати: "Деремся с деревьями. С ёлками"
Игрок: "...э... Ладно."

"...Вы понимаете, что это немного не местные деревья - вокруг вас лиственные, а эти - хвойные..." - "На нас бежит ЁЛКА?!"

"...то есть то, что он ОРАЛ и царапался, вам мешало спать, а то, что он при этом был превращен в ворону - норм?!" - "..ну.. да... ему не впервой..."

"Кидай спасбросок по воле" -"так... ща... статы на ворону... блин, у вороны мудрость больше, чем у меня!"

"У тебя к спасброску по воле минус десять..." - "Что?!.. Я паникую, мне что-то стремно. ГАН, ГАН, ПРОСЫПАЙСЯ!!! тут ТУМАН!..."
"Призрачная болезнь?" - и почесывание руки под дружный хохот тех, кто в теме)))

"Зараки, у тебя в телефоне призрак" - "да он уже давно..." - "Сверхъестественное учит нас, что это не к добру!" - и баночка соли на стол.
И как это обошлось без "я разъезжааааю... на своей "импаааале"..."... ))))

---

снова ФБ)

в этот раз - не Саюки.
Бета - Lunarcy

Первое - Адаптер. Нежно любимый Адаптер.

Дождь

Дождь скребся в окно, тревожа и без того неровный сон.
Дождь пах мокрой городской пылью, дымом ванильных сигарет и кровью.
Дождь торопливой россыпью бил в асфальт, спеша стереть с него неопрятные алые потеки. Коленям было холодно и мокро, потому что он упал на колени прямо в лужу. В лужу, где мутная дождевая вода была перемешана с темной кровью.
Боль тупо ткнулась в ладонь – оказывается, под рукой оказались разбитые очки. Токито несколько мгновений смотрел на сломанную оправу, потом зачем-то подобрал очки и сунул в карман куртки. Стер пятно грязи с лица лежащего перед ним человека. Сосредоточенно хмурясь, попытался очистить от крови спутанные волосы. Ладонью прикрыл от дождя глаза, смотрящие в серое небо – неприятно ведь, когда в глаза льет вода, верно? Хочется зажмуриться, проморгаться, вытереть лицо…
«Ему все равно».
Прозвучало просто и безжалостно.
– Нет.
«Да. Ему все равно. Это мертвый кот на сером асфальте».
– Нет! Он…
«Мертвый кот».
– Нет. Он… Кубо-чан, ты же… Кубо-чан…
Дождь шелестел, шуршал, шарахался по лужам под неровными порывами ветра. Дождь – был.
Кроме дождя не было ничего.
Кроме дождя и грязно-багровых пятен на сером асфальте.
Токито беззвучно заскулил и ткнулся лицом в залитую кровью рубашку Куботы.
…
Токито рывком сел на кровати, задохнувшись от неистового звериного горя.
Стиснул зубы, глядя в темноту комнаты безумно расширенными глазами.
Где-то мерно тикали часы. Далеко за окном просигналила машина.
«Кубо-чан?..»
Токито откинул одеяло, встал с кровати и, стараясь ступать бесшумно, прокрался в комнату Куботы.
Кубота спал. Плед, которым он укрывался, частично сполз на пол, прямо на пепельницу, рядом с которой валялись зажигалка и пачка сигарет. Очки лежали на столе, на томике манги. Почему-то вид целых очков сразу успокоил Токито. Он сердито наморщил нос, злясь на свою глупую тревогу, и вернулся в свою комнату. Снова забрался под одеяло и закрыл глаза.
Мертвый кот на сером асфальте.
«Блин!»
Токито отвернулся от окна, накрылся одеялом с головой и начал думать о компьютерных играх и рамене, о мороженом и мятной жвачке, о сломанном джойстике и новом игровом автомате в торговом центре… О чем угодно, только не о красных пятнах на мокром асфальте.
А дождь все заливал асфальт и скребся в окно призраком мертвого кота.
…
Впрочем, к утру Токито напрочь забыл о плохом сне и зверином предчувствии, которое неприятным сквозняком прошлось по затылку, оставив во рту привкус пыли и – совсем немного – крови.
Сны – всего лишь сны.
Не так ли?


Следующее - Араисо. Потому что рядом, потмоу что параллельно, потому что... потому)

Нечестно


Белое и черное, черное и белое. Нервные линии – словно кадр старого телевизора. Белый асфальт, черные тени. Белая кожа, черные разводы крови. Кровь пятнает одежду двух человек – и того, что лежит на бело-черном асфальте, и того, что склонился над ним.
«Я знал, что тот, кто умрет первым… это буду я…»
Черно-белое эхо последних слов растаяло на глянцевых страницах, оставив на душе горький привкус потери.

– Ну не-е-ет, ну так нельзя! – простонал Токито, захлопнув томик манги. – Это было нечестно! Минекура-сенсей, как вы могли!..
– Ты проспорил, Токито, – сказал Кубота, закуривая сигарету. Проходящие мимо девчонки посмотрели на них с опасливым укором – как так, курить на территории школы, да еще и перед окнами администрации!.. Но ни Кубота, ни Токито не обратили на них внимания, увлеченные рассматриванием обложки восьмого тома манги «Wild Adapter», вышедшего буквально пару дней назад.
– Что за дурацкая манера – убивать героев, – сердито сказал Токито, тыча пальцем в иллюстрацию на обложке. – Восемь томов экшена и страданий – и на тебе, грохнула на последней странице!..
– Вообще-то с первого тома были указания на то, что он погибнет, – пожал плечами Кубота. – Я тебе говорил.
– Ну и что?! Она могла и передумать.
– Ты проспорил.
– Ну… проспорил.
Кубота наклонился к нему так, что глаза, скрытые за бликующими очками, оказались напротив сердито прищуренных глаз Токито.
– Токи…
– М-мм?
– Ты обещал.
– М-мм… Кубо-чан…
– Ты обещал.
– Я… не могу.
– Токито.
– Может, не сегодня?
– Сегодня. Сейчас. Я не могу ждать.
– Ну… ладно.
…

Школьная медсестра, Игараши Тору-сенсей, сидела за столом в своем кабинете и листала новый медицинский журнал, когда в дверь постучали.
– Да-да, войдите, – отозвалась Игараши-сенсей, поворачиваясь к двери. Дверь распахнулась, и на пороге показался Токито Минору.
– А, Токи-кун! – оживилась Игараши. – Заходи, заходи. С тобой все в порядке?
– Я… да.
– А с Куботой?
– Да, в порядке. Я…
– Чего ж ты мнешься на пороге, Токи-кун? Заходи, не стесняйся. Ну-с, и что у меня есть такого, что побудило тебя заявиться в мой кабинет?
И Игараши-сенсей словно ненароком поправила грудь под коротким белым халатиком.
…

Кубота стоял, облокотившись на перила, и курил, задумчиво глядя в небо. Сердитый взъерошенный Токито решительно подошел к Куботе и сунул ему в руку бумажку с криво нацарапанными строчками.
– Вот, держи свой адрес, – буркнул он. – Чтобы я еще раз остался один на один с Игараши-сенсей! Он извращенец.
– Она пытался тебя соблазнить? – насмешливо хмыкнул Кубота, разглядывая бумажку. – И как, получилось?
– Кубо-ча-а-ан!
– Шучу-шучу. Спасибо.
– Все равно не понимаю, почему ты сам не мог взять у него… у нее… у Игараши-сенсей адрес этого магазина.
– Игараши-сенсей сказала, что поделится адресом только с тобой.
– Почему?
– Иди и спроси.
– Ну уж нет!
– Тогда пошли в магазин. Там вчера завезли новый сорт мороженого.
– Э, Кубо-чан! У нас еще два урока.
– Да?
– Кубо-чан, ты куда?! А уроки?! Нобуто-сенсей нас убьет, если мы прогуляем контрольную…
– Ты со мной?
– Блин… да!
В конце концов, подумаешь – контрольная! – думал Токито, шагая рядом с Куботой. Как-нибудь обойдется.
Но… как Минекура-сан могла убить своего персонажа?! Вот это было нечестно.
Совсем нечестно.
Бу.


Дальше - недорисованная манга "Медовые соты". есть инетресные зацепки, но история так и не раскрыта... а жаль)

Шинигами


Иногда человек, при жизни никому особо не нужный, после смерти становится необходим многим. Воронам и червям – чтобы пообедать мертвой плотью. Похитителям трупов – чтобы продать на органы. И им – шинигами.
Их называют «могильщиками» – кто с ненавистью, кто с презрением, и почти все – со страхом. Мне больше нравится «шинигами» – боги смерти. Они приходят за мертвыми, чтобы дать им покой в очищающем огне, и им нет дела до живых – главное, чтобы те не вставали у них на пути. На пути приметного черного автомобиля, перевозящего тела.
– Защищать живых – не наша работа, – сказал один из них, молодой шинигами с повязкой на глазу, выкручивая ручку громкости автомобильного радио почти до предела.
«..Мама, я полюбила хулигана…» – ворвался в салон жизнерадостный голос девушки.
– Зачем ты пустил её в машину? – проворчал второй, поправляя темные очки. – Это запрещено.
«..Мама, и я везу его домой…» – рядом с мертвым телом молодого парня в гробу это звучало двусмысленно, добавляя в песню интонаций, которых туда явно не вкладывали.
– Она собирается умереть, – молодой шинигами растянул губы в ухмылке. – Значит, она почти мертва, расслабься.
«…Мама, я полюбила хулигана… предупреждаю – он плохой!..»
Машина петляла по улицам, кажется, кто-то пытался кого-то убить, снаружи вяло грохали выстрелы и доносились крики, почти заглушаемые визгом покрышек на резких поворотах… а я не отрывала взгляда от молодого шинигами за рулем.
Белая рубашка, черный галстук, темное пальто – государственный служащий на страже мертвых. Правда, некоторая помятость и небрежность намекали на то, что деловой костюм – это скорее привычка, чем ответственное отношение. Об этом же говорила сигарета, зажатая в зубах – кто из приличных служащих будет курить на работе?
Я не люблю неаккуратных людей, даже сейчас, в это безумное время. Но было в этом шинигами что-то…что-то такое… из-за чего я не могла оторвать от него взгляд. Может быть, его отношение к смерти? Я сама только что столкнулась со смертью очень близко – Фукада, мой Фукада, как я смогу жить без тебя?! – и всё, что имело к смерти отношение, сейчас, в эту минуту, меня пугало и завораживало одновременно. А он был со смертью на «ты». На спокойное уважительное «ты» - а как иначе, если смерть практически является твоим работодателем?..
«..Мама, я полюбила хулигана…»
– …Предупреждаю – он плохой! – фальшиво подпел молодой шинигами, не выпуская из зубов сигарету, и мягко остановил машину. – Вылезай, девчонка. Добро пожаловать в городской крематорий.
И знаете…
Я передумала умирать.


Они же, на другую тему внутрикомандного марафона)

Ракитник


Маленький дом, возле которого остановился черный автомобиль «могильщиков», отличался от окружающих трущоб тем, что у его крыльца росли два чахлых кустика с желтыми цветами.
– Глянь, ботаники тут живут, что ли, – Ямадзаки указал Джиннаю на кустики. – Не встречал таких в городе.
– Ты бумаги на покойника взял, обормот? – буркнул Джиннай, выбираясь из машины.
– Чо сразу обормот-то… ну забыл один раз бумаги, и что теперь? Всю жизнь вспоминать будешь?
– Бумаги взял, спрашиваю?
– Взял, взял. Пошли уже.
Джиннай фыркнул и двинулся к крыльцу следом за напарником.
– Мы из медцентра, – привычно завел Ямадзаки, небрежно стукнув в дверь. – И…
Дверь распахнулась.
– …И можете возвращаться в медцентр с сообщением, что вы опоздали, – холодно улыбнулся им тип в черном пальто и ткнул пистолетом в грудь Ямадзаки.
– Херась, – удивленно сказал Ямадзаки. – Ты кто, мужик?
– Друг покойного, – улыбка незнакомца стала злорадной.
– И много вас там, таких друзей?
– Достаточно, чтобы вам не стоило сюда соваться. И мы сами отвезем его в крематорий, ясно?
– Ясно, – вздохнул Ямадзаки и повернулся к своему напарнику: – Джиннай-сан, чего делать будем?
– Друзья, говоришь? – Каору Джиннай почесал бороду и поднялся на крыльцо рядом с младшим «шинигами». – Рад за вас, парни, но у родственников приоритет.
– У родственников? – не понял тип с пистолетом.
– Я дядя покойного, – Джиннай покосился на типа поверх очков. – Ясно?
– А я сын, – радостно подхватил Ямадзаки. – Так что отдавай мне папашу, и мы с дядей разберемся с его бренным телом.
– Сын?! Ему всего двадцать с небольшим было, покойнику-то.
– А я приемный.
– Так, считаю до трех, – пистолет уперся в лицо Ямадзаки. – Валите отсюда по-хорошему, или мы заберем еще и ваши трупы.
– Его труп только на помойку годится, – ворчливо сказал Джиннай. – Прокурен насквозь.
– Я сказал, считаю до…
Джиннай очень мягко, почти вкрадчиво потянулся к пистолету противника и просто взял его. Во всяком случае, со стороны создалось именно такое впечатление. Это движение было настолько неожиданным, настолько безобидно неспешным, что тип не успел среагировать. Вот пистолет мельтешит у носа Ямадзаки – и вот он уже в руке Джинная, а тип в черном пальто хватается за вывихнутую руку.
– Так сколько, говоришь, вас тут, друзей покойного? – спросил Джиннай, беря ошарашенного типа за грудки.
– П-пять…
– Да один он, ставлю десятку, – Ямадзаки протиснулся мимо них в комнату. – Машины нет у порога, а других подъездов к этой хибаре не наблюдается.
– Ясно, – буркнул Джиннай и с удовольствием приложил типа спиной о косяк. – Врать нехорошо, молодой человек.
– Брось его. Пошли, тело вынесем… А то хозяева нам не помощники – этот «друг покойного» их до полусмерти запугал.
– Хорошо.
И Джиннай бросил. Красиво, технично, через бедро – аккурат головой в желтые кустики у крылечка.
Тип в пальто сдавленно крякнул и затих.
– Ракитник, – пробормотал Джиннай, глядя на кустики. – Означает скромность. Или покорность. Или «лежи и не отсвечивай, пока не пришибли», как-то так. Всегда путаюсь со всяким этим символизмом…
– Джиннай-сан! – позвал Ямадзаки из комнаты. – Мы работаем или чо?!
– Иду-иду… – и старший «могильщик» шагнул через порог.
Тип в пальто остался лежать в ракитнике – на всякий случай.


Дальше - Bus Gamer.

Сколько стоит завтра?

Так уж привык – молчи и держись,
Дело-то, брат, простое.
Давайте повесим ценник на жизнь.
Чего она нынче стоит?

Зеркало врет, взгляды молчат.
Кто-то сорвется первым.
Память тревожит сон по ночам –
Дело на грош, верно?

Горечь потери от мира тая,
Рыщет последний из рода.
Сколько сегодня стоит семья,
Которую ищешь три года?

Игры – и игры. Замкнутый круг.
Выбор в рутину втоптан.
Ну, кто оценит, почем нынче друг?
А два – это что же, оптом?

Сердце грохочет эхом шагов,
В игре разговор короткий.
Сколько же стоят жизни врагов,
Рвущих друг другу глотки?

В козырях нож, кастет, пистолет,
Смерть семенит по следу…
Нам бы уже просто выжить?.. Нет.
Все мы тут за победой.

Всем нужны деньги, тот самый куш!..
А риск… да какого черта?!
Сколько стоят полсотни душ,
Оставшиеся за бортом?

Поздно. Не повернуть назад.
Не передумать внезапно.
…
Скажи мне, Шиги…
Скажи мне, брат…
Сколько же стоит завтра?

@темы: ВА, тексты, Минекура

---

За ДнД!)

Белки - это тема.
Это тема черного символа навов из ТГ, а потмо - скакунов фейри)
Потому что я люблю белок - у нас на станции раньше были белки, и их энергия плюс безумный взгляд меня очаровывали)
А тут Леди Боли - и версия про шесть белок... Ну понятно, да? Я не могу пройти мимо беличьих эффектов в Лабиринтах) Вот просто никак) Впрочем, белок можно и не подхватить, если не искупаться в водичке с дикой магией, или искупаться но обзавестись другим эффектом - в конце концов "беличьи" эффекты там были в двух вариантах из пяти. И - да, опять!))0 У нас образовалась БОЛЬШАЯ белка с гитарой - бард... и вокруг троих из пати кругами носились нормальные белки) У двоих - по шесть, у третьего - двенадцать)
А еще - почему я так много времени трачу на ... как бы это сказать... осознание ситуации, что ли... У меня мотивы
каждого НПС, в принципе, или прописаны или продуманы - что позволяет быстро ориентироваться в неожиданных вопросах игроков и неожиданных предложениях. Типа тотализатора. Или "прямого вещания"))) Поэтому я люблю, когда игроки начинают вносить идеи вроде бы не ожидаемые. Потому что среагировать персонажи смогут всегда - и тем загадочнее игра становится для мастера) Некоторые повороты сюжета вкупе с закидонами дайсов дают определенно неожиданные результаты)
Например, я абсолютно не ожидал, что моего барда арестуют за хулиганство... Что они выскочат к страже, что две трети стражи выкинет 20(!) против блефа нашего Томаса, что все успеют удрать, кроме обоих бардов... и что мой бард не пробросит на блеф)))
(ПС: кинул процентник - просекут ли те, кто арестовал Габриэла, что он - тот самый бард, кого Гармониум уже дважды засекал в беспорядках... 96 %... упс)
А еще... каждый раз, генерируя нового персонажа, я клянусь, что он не бабник.
Сегодня Габриэл пожертвовал собой, чтобы спасти девушку *фейспалм* 87%... не бабник, кхм. Просто... он бард, и ему нравятся женщины в принципе, а не.. вот!)))

... Хорошо поиграли. Как-то очень задорно и душевно)

---

что-то давно не было текстов с ФБ)

бета - Lunarcy

Короткие зарисовки по САюкам - разминка была, марафон этакий.

Посланник Трикая


Дождь лил с самого утра, и дорога бесила Санзо сильнее обычного. И попутчики бесили, и заедающая зажигалка бесила, и сигареты, которые враз размокали под этим дождем – только закуришь, и через пару затяжек между зубами уже разлезается бумага, воняющая дрянным табаком. Вот отстой…
Джип, взвизгнув тормозами, остановился прямо посреди лужи, и Хаккай обратился к стоящему у дороги старому монаху в заляпанной грязью хои:
– Добрый вечер, уважаемый! Не подскажете, где ближайший поворот на Хото?
– Ты! – старец, игнорируя Хаккая, уставился на мрачного Санзо. – Влекомый роком на окраину мира, где боги и люди вершат свои судьбы!
– Кем влекомый? – переспросил с заднего сиденья Гоку.
– Чем. Раком влекомый, – ответил Годжо и захихикал.
– Дебилы, - буркнул Санзо и посмотрел на старика как на умалишённого. Старик, ничуть не смущённый, продолжил:
– Тридцать первый Санзо-хоши, ты – снаряд богов, призванный покарать зло, просыпающееся под древними руинами!..
– Так где, кстати, эти руины? – словно невзначай ввернул Хаккай, но старику не было дела ни до кого, кроме Санзо.
– Древнее зло, разбуженное современной наукой, грозит смертью Небесам, ибо умрёт Бог войны на Небе и возродится в Тогенкё!..
– Пророк, что ли? – спросил Годжо. – Эй, дедуля, ты пророк?
– Трикая послали меня, чтобы сообщить тебе, Санзо-хоши…
– Ах, Трикая…
– …что снаряд только тогда попадает в цель, когда она есть. Поэтому…
– Нахер иди, – сказал Санзо, с отвращением глядя на размокшие сигареты. – Как задрал этот дождь!.. Поехали, Хаккай.
И джип рванул вперед, задорно расплескивая лужи.



Начало веков

Он шел по залам и коридорам со спокойствием обреченного. Или нет – со спокойствием того, кто сделал правильный выбор. Волны нападающих разбивались об него, как пенный прибой о скалу. Упрямую скалу, наплевавшую на мнимую вечность суетливого прибоя. И кровь оседала на руках и мятом халате клочьями грязной пены, а катана подрезала нападающих, как высокую волну.
«Зря, ох зря! – лениво промелькнуло в сознании, когда очередной Небесный Воин упал на каменные плиты от его клинка. – Ну кто из вас, ребята, хоть раз ходил в Нижний мир?! Кто хотя бы раз дрался с бешеными ёкаями, защищая свою жизнь всерьез, а не понарошку?!... Зря вы… ох, зря…»
Босые ноги, кровь на прохладных плитах. Легко поскользнуться, неудачно вывернуть руку – и чужая кровь хлещет на лицо, оставляя на губах металлический привкус. Привкус смерти.
А в воздухе пахнет кровью и благовониями – сладкий, приторный запах смерти, запах разложения. Старые добрые гниющие Небеса. Живущие, пока люди в них верят… что бы они, Небеса, сами о себе ни думали.
«…Этот город убийц, город шлюх и воров
Существует, покуда мы верим в него…» – подкинула память строчки из песни, когда-то услышанной в Нижнем Мире. Памяти нечего было делать в этом кровавом побоище – здесь работали навыки и боевой расчет, а память… память могла развлекаться, лениво перебирая воспоминания и подбрасывая их на поверхность сознания. Воспоминания плыли по этой поверхности, как осенние листья по глади пруда.
Недочитанная книга…
Перегоревший светильник…
Пустая сигаретная пачка на письменном столе…
И строчки старой песни – из тех, что могут написать только люди. Живые люди, живущие люди – а не вечно умирающие боги.
«…А откроем глаза — и его уже нет,
И мы снова стоим у начала веков…»
Вот оно – начало веков. Нет, сперва – конец веков, конец мира, смерть существующих ныне Небес.
Мир смертен. И, как любой смертный, он не умеет умирать навсегда. Он рождается вновь – чистый, юный, готовый совершать ошибки, плакать и страдать, побеждать и быть счастливым. Боги не понимают этого – они никогда не умирали. Они запретили смерть и делают вид, что её нет. И поэтому они так беспомощны, вставая сейчас перед бешеным маршалом со своими смешными копьями и мечами… и падая ему под ноги мертвыми телами. Мертвые бессмертные боги.
Это забавно.
Ну же, это забавно! – тормошит память, которой наскучило, что на неё не обращают внимания. – Ну же, улыбнись!
Но некогда потратить мгновения последнего боя даже на такую мелочь, как улыбка.
Потому что жить – это быстро и больно.
И время заканчивается, потому что кровь, пятнающая одежду – это не только кровь убитых врагов, но и своя собственная.
Потому что ноги скользят в последний раз, и пол мягко толкает в колени.
Боль властно скручивает тело, приказывая остановиться, и ледяная темнота обнимает за плечи, придерживая руку, всё ещё пытающуюся дотянуться до выпавшей катаны.
Всё, хватит, маршал.
Вы жили, вы прекрасно жили эти мгновения! – но ваше время вышло.
Пойдемте, я провожу вас к началу веков.
…
И только гаснущие воспоминания продолжают лениво скользить по глади мёртво застывающего пруда.
Пустая сигаретная пачка на столе…
Недочитанная книга…
Треснувшая дужка старой оправы.
«…Они сломали мои очки, представляешь?..»
…И темнота.


Мирное утро


Конзен Доджи ураганом пронесся по сонно дремавшим коридорам и ворвался в кабинет Тенпо.
– Где этот киндер-сюрприз?! – рявкнул он, бешено глядя на Тенпо.
– На учениях, – не моргнув глазом ответил маршал. – А зачем он тебе?
– На каких еще учениях?!
– На плановых.
– И что он там делает?!
– Ну не знаю, я на плац редко хожу, мне полевые учения как-то ближе…
– Тенпо, не морочь мне голову! Что Гоку делает на плацу?!
– А что Гоку делает на плацу?!
Пару секунд Конзен и Тенпо мерялись удивленными взглядами. До маршала дошло первым:
– Так ты про Гоку!
– А ты про кого?!
– Про Кенрена, конечно.
– При чем тут Кенрен, когда я сказал «эта тупая мартышка»?!
– Ты сказал «киндер-сюрприз».
Прошли еще пара-тройка секунд.
– А… вон оно что, – сказал Конзен и почесал нос. – И правда, это про твоего генерала. На плацу, значит, кхм. А Гоку ты не видел?
– Самолетики пускает на балкон Императора. Поджигает и пускает.
– ЧТО?!
– Да шучу, не белей так…
– Блин, твои шуточки!..
– …Мы с ним только один самолетик подожгли. А потом я читать пошел, а он – за бумагой для новых самолетиков. Что ж я ему – зажигалку, что ли, отдам? Маленький еще.
Конзен всплеснул руками, открыл рот, собираясь обматерить Тенпо… но решил, что материться так, как матерятся в армии, все равно не умеет, и просто выскочил из комнаты.
Тенпо посмотрел ему вслед и, пробормотав: «Киндер-сюрприз, значит…», снова уткнулся в книгу.
Ветерок за окном мирно шелестел ветками сакуры, лепестки невесомо ложились на подоконник, на страницы книги и растрепанные волосы Тенпо, а где-то в саду орал Конзен, гоняющийся за Гоку.
Тишь да гладь в Тенкае, в общем.
Обычное утро.


Игрушка


Литотену всегда хотелось подняться повыше. Рожденный ползать… он ненавидел это выражение. Ненавидел так же слепо и яростно, как ненавидел тех, кто бросал на него снисходительные взгляды, презрительно оттопыривал губу, цедя приказы, и попирал ногами, как безродного пса. Из ненависти рождалось стремление во что бы то ни стало подняться вверх – желательно по трупам, желательно утопив в крови и помоях тех, кто стоит на дороге! – и забыть о позорном прошлом. Ненависть горела в груди, заставляя трудиться сутки напролет ради этой цели, трупы падали к ногам, кровь лилась за кадром – чтобы не портить имидж, разумеется – и у Ли Тотена уже появились первые прихлебатели…
…Когда его осенила Та Самая Идея. Идея, которая должна была помочь ему окончательно утвердиться на шатком постаменте из предательств, подлогов, шантажа и подкупа. Идея, которая должна была вознести его на самые вершины!
Он должен был обрести контроль над единственной силой, которой были подвластны даже боги, – умением убивать. Знаний ему хватало – он всегда умел учиться. Ресурсов тоже. Времени… время течет незаметно, когда занимаешься тем, что тебе нравится, верно?
Литотену нравилось собирать бога войны. Собирать как паззл, по кусочкам, из тел и крови мертвых тварей, что доставляли ему из Нижнего Мира. Шлифовать их умение убивать и с упорством безумца утрамбовывать в их куцые мозги беспрекословное подчинение приказам. Сперва – приказам вообще… потом – приказам создателей… а в итоге – приказам только самого Ли Тотена. А потом подсовывать неудачные образцы отрядам Небесной армии, чтобы проверить их боевые способности. Способности первых «натаку», разумеется, а не Небесной армии. И читать отчеты, проходящие через Канцелярию, отмечая про себя успехи своих карманных «натаку», этих черновых версий бога войны.
А потом пришло время последнего этапа. Бог-монстр не прижился бы на Небесах, поэтому Ли Тотену был нужен человек. Точнее – бог с обликом человека. Сильный, уверенный, привлекательный, смертоносный… и покорный воле отца своего Ли Тотена.
Задача была ясна, и Ли Тотен с азартом взялся за ее решение.
И уткнулся в проблему: сила, необходимая богу войны, не могла ужиться в хрупком человеческом теле… как и в не менее хрупком теле обычного бога. Она, эта сила, коверкала и уродовала тела, возвращая их к облику монстров. Ли Тотен пробовал снова и снова, менял комбинации генов, подбирал новые составы питательных растворов, искал подопытные образцы – тщетно. Он начинал уже испытывать отчаяние, когда…
Эта игрушка валялась у самой кромки небольшого пруда, куда Ли Тотен до этого не забредал. Плюшевый кролик в платьице неопределенного цвета валялся у воды и, казалось, смотрел на Ли Тотена своими глазками-пуговками.
Игрушка? Здесь?! На Небесах нет детей, которые могли бы потерять ее…
Ли Тотен подошел и поднял кролика. Поднес к лицу, оглядел.
Кролик висел в руке послушной марионеткой и преданно смотрел на Ли Тотена.
Смотрел?..
Наверное, виной всему были бессонные ночи и нервотрепка последних дней, но Ли Тотену показалось, что кролик именно СМОТРИТ на него – пристально, чуть насмешливо… и как-то по-приятельски.
Чего приуныл? – смотрел на него кролик.
Работай, тварь презренная! – хихикали глазки-пуговки.
Создать бога? Да ерунда, начать и кончить! – издевался нарисованный рот.
Ли Тотену захотелось оторвать кролику голову. Он даже уже вцепился одной рукой в мягкое плюшевое пузико, а второй – в податливую голову с длинными ушами… и почувствовал, как по виску стекает капля ледяного пота.
Потому что кролик СМОТРЕЛ.
Давай, червь! – смотрел Кролик.
Валяй, рви, увидишь, что будет! – хихикали глазки-бусинки.
Напряги ручонки-то! Р-раз! – и затрещат рвущиеся нитки… – издевался нарисованный рот.
Давай же, давай! Давай, давай-давай-давай-давайдавайдавайдавайда…
– Ебаная марионетка! – выдохнул Ли Тотен и швырнул игрушку в пруд. – Откуда ты вообще тут оказалась?! Здесь же ни одного ребенка!..
«Ребенка…»
А если силой наградить не готовое тело, а ребенка, плод, эмбрион?! Заразить его этой силой, заставить заболеть умением убивать… которое будет расти вместе с этим ребенком.
Если зародыш этой силы поместить в яйцеклетку… и нет, не в пробирке – женщина должна выносить этого смертоносно прекрасного бога, позволить ему самостоятельно развиться из одной клетки до… Надо просто рассчитать, как возрастает сила! По экспоненте?! Надо поднять отчеты полевых испытаний и лабораторные журналы, надо подобрать состав питательной среды, надо… Надо работать!
И Ли Тотен, забыв о кролике, помчался в лабораторию.
А кролик медленно опускался в глубины пруда, и его нарисованный рот, казалось, насмешливо улыбался нежно-розовым лотосам, распускающим свои бутоны навстречу утреннему солнцу.

Бонус
Встретились как-то Ли Тотен и мистер Кролик.
«Игрушка», – подумал Ли Тотен.
«Сам ты игрушка», – подумал Кролик.
И был прав…

Встретились как-то Ли Тотен и мистер Кролик.
– Опять ты! – сказал Ли Тотен.
«Опять я! – подумал Кролик. – Хреново ты меня в прошлый раз выкинул».

Встретились как-то Ли Тотен и мистер Кролик.
– Сколько можно?! – сказал Ли Тотен и оторвал Кролику голову.
Из Кролика выпала сутра и убила Ли Тотена. Потому что кастовала небытие.



...и хватит на сегодня.

@темы: saiyuki, тексты, saiyuki gaiden

---

уже орговское фестовое(

нублин.
для кого положение? для кого правила? для кого отдельно НА СТЕНЕ разобраны номинации?(
Откуда люди сами придумывают номинации? оО У них кавер дэнс. Хорошо, молодцы. ГДЕ у нас написано, что у нас есть номинации "кавер дэнс"? оО Да мы лучше выпустим лишний раз малышню со шпагами или ирландских лепреконов с танцем...
Ах, РАНЬШЕ было? оО и что? оО С этого года у нас нет кавер дэнсов, у нас продолжается КОСПЛЕЙ-фестиваль, танцы должны соответствовать этому. Пусть берут вокалоидов и делают старую добрую пара-пара - пожалуйста. Стиляги у нас были как-то на фесте - шикарный был танец. Дональд Дак и Микки Маус - тоже был танец тематический... А ПРОСТО кавер.. ну простите! Вон, Волгоград начал проводить фестивали, где 15 танцевальных номеров - вот туда пусть каверы и подаются.
Меньше будет номеров на сцене - больше времени отдадим дефилерам, вот и всё.

---

крафта пост)

очумелых ручек, точнее))
клубные очумелые ручки))
сфотканные с украшениями нюхли - обычный и нюхль-альбинос)


а это то, чем мы сегодня занимались - красили деревянные подвески под космос **
у нас целый стол космоса, и живьем они смотрятся в разы круче **


и после крафта, игры, фехтования и танцев у меня почти отмылась краска с рук.. а то завтра игра, будут игроки смотреть на испачканные руки мастера, когда тот будет роллить )))

---

ГСЧ

ГСЧ: В гостях...

08.

- Уже близко, - сказал Финист, прислушиваясь. – Ты уверен, Баюн, что тебе туда надо? Может, всё-таки в нашем мире как-то устроишься? Не обязательно ж Ведьме служить.
- Шутом у королевичей? – фыркнул Кот. – Нет уж, спасибо.
- Ну зачем шутом? Бойцом. И не при королевичах, а при царе.
- Нет, спасибо. Поудобнее устраиваться в тюрьме, куда тебя швырнул твой противник – это как-то не по мне.
- Тоже верно, - вздохнул Финист. – Ну тогда пошли.
И он первым двинулся вглубь леса по едва заметной тропинке.
Велесова ночь давно вступила в свои права, и, чем глубже они заходили в чащу, тем более диким и опасным веяло со всех сторон. Тропинка тихо бормотала и пыталась уйти из-под ног, подсовывая камни и острые сучки под ноги путникам в надежде, что те споткнутся. В ночном воздухе загорались огоньки и тут же гасли – словно рой светлячков кружился неподалеку. Только кружились они парами и отблескивали алым и желтым – это нервировало. Кусты и деревья тянули к путникам ветки, и листья на ветках шептались и дрожали, хотя ни один порыв ветра их не потревожил. При этом некоторые листья поблескивали острыми краями как лезвиями, запросто полосуя одежду и кожу того, кто неосторожно к ним прикоснется – несколько раз то Кот, то Финист тихо чертыхались и слизывали кровь с порезанных пальцев. За спиной то и дело кто-то тоскливо вздыхал, кто-то большой и невидимый – он словно топал совсем рядом, и время от времен Кот чувствовал на шее его горячее дыхание. Иногда кусты потрескивали и шелестели – кто-то пробирался по ним вдоль тропинки и шумно облизывался и сглатывал слюну. Периодически лес взрывался какофонией странных звуков – крики, стоны, вой, рычание, невнятные шепоты… а потом эти звуки прекращались, и оставалось только потрескивание кустов, тяжелое дыхание невидимого сопровождающего… и далекая песня.
Впрочем, уже не такая далекая. Голос доносился все ближе и ближе, и все сильнее хотелось подойти и понять – о чем поют? Кот вслушивался, пытаясь разобрать слова… и, кажется, уже начал различать отдельные фразы…
- Уши заткни, - сказал Финист, и сам прикрыл свои уши ладонями.
«Зачем?» - хотел спросить Кот, но подумал, что глупо задавать вопросы тому, кто заткнул уши, и сам прижал кошачьи уши к голове, отсекая от сознания поток лесных звуков, смешанных с манящей к себе песней.
Так они шли еще некоторое время. Кусты лезли в лицо все назойливее, листья полосовали руки и лицо все больнее, тропинка взбрыкивала все чаще, подсовывала камни крупнее и сучки острее, и Кот уже просто матерился вслух, сплевывая кровь из порезанной губы и радуясь, что Финист не слышит его выражений. А потом тропинка взбрыкнула в последний раз, вильнула, и Кот с Финистом вышли на полянку.
А на полянке сидели музыканты и пели. Впрочем, при виде незваных гостей они замолчали и повернулись к ним, вопросительно склонив головы. Финист убрал ладони от ушей и коротко поклонился, приветствуя музыкантов. Кот дернул кошачьими ушами, снова окунаясь в шелест ночного леса, и махнул музыкантам рукой:
- Привет.
Музыканты были ему знакомы – и не очень знакомы. Вроде бы те же синие растрепанные волосы Тру и фиолетовый хвостик Нетру, и черты лица, и взгляды, и манера смотреть вот так, чуть склонив голову, словно лесная любопытная птица. Но остальное… Первое, что бросалось в глаза – перья. Руки музыкантов от плеча до запястья были покрыты перьями – черными с синим отливом у Тру и белыми с золотом у Нетру – и, когда музыканты поднялись навстречу гостям, эти перья развернулись широкими крыльями. Такие же перья топорщились воротниками – бело-золотой перьевой воротник обнимал шею Нетру под самый подбородок, а черные перья Тру спадали с плеч небрежно распахнутым воротником его черной рубахи. Рубашка Нетру была тоже светлой, расшитой золотом и алой нитью, а бело-красный расшитый же пояс придавал всему его облику нарядность и праздничность.
- Я Финист, - сказал Финист и указал на Кота. – А это Баюн. Он хочет задать вам вопрос, потому что только вы, которые летают среди звезд, могут ему помочь.
- Так это за вами погоня по лесу идет… - сказал Тру, разглядывая Кота. – А мы думаем – кто шумит, кто бедокурит?
- Все шумят, - сказал Кот. – Велесова ночь же.
- И то верно, - хмыкнул Нетру. – Но за вами аж две погони рыщут. И, кстати, вот-вот одна из них здесь будет – так Гамаюн сказал. Верно, Гамаюн?
- Угу, - кивнул Тру. – Верно. Давай, Сирин, пой дальше.
- Две? – удивился Кот и тут же сообразил. – Волхв… и Ведьма, да?
- Да, - кивнул Нетру. – Но и правда, поём дальше. Итак, что за вопрос, Баюн?
- Мне нужно выбраться из этой сказки, – сразу сказал Кот. – Из сказки, из мира… Вы знаете, где выход?
- Зачем выбраться?
- Какая разница?!
- Большая, - сказал как отрезал Тру-Гамаюн. – От этого зависит, куда тебе надо идти. А значит – есть ли выход.
- Велесова ночь – хорошее время, - напевно сказал Нетру-Сирин. – Пути открыты, сюжеты свиты, Охоты Дикой гуляет свита, гуляют духи, гуляют души – найдешь тропу, коль умеешь слушать. Ягненок блеет, здесь кровью веет… зачем сбегаешь – решай скорее!
- Да блин, - с досадой буркнул Кот. – Опять вы за свое… Мне нужно выбраться, чтобы вернуться в свою сказку.
Музыканты выжидательно смотрели на него, и Кот продолжил:
- Ну… Потому что меня сюда швырнули как в тюрьму, из которой я не могу сбежать. А мое место не здесь. Моя сказка – она не здесь, понимаете?
- Уверен? – ухмыльнулся Гамаюн, раскрывая-складывая крылья. Кот насупился:
- Да.
- Нет выхода, - сказал Гамаюн.
- Что? – растерялся Кот. – То есть?!
- Нет для тебя выхода, Баюн.
- Почему?!
- Тебя заперли на нерушимый замок.
- Любой замок можно взломать!
- Не любой. Некоторые открывает только ключ – и ты скоро об этом узнаешь. Прочувствуешь. Кровью прочувствуешь, шкурой своей... может быть, смертью.
- Своей? – криво усмехнулся Кот.
- Не обязательно, - как в зеркале отразил его усмешку Гамаюн. – Лучше своей, да? Но не всегда получается как лучше.
- Не каркай, воронова душа, - Сирин оттеснил плечом своего старшего брата и с шелестом развернул празднично блеснувшие крылья. – А ты не кручинься, Баюн. Если нет выхода – это не всегда означает, что ты не выберешься, верно?
- Верно, - воспрял духом Кот. – То есть вы подскажете, что делать? Как выбираться?
- Нет, – с сожалением покачал головой Сирин. – Брат же определил – выхода нет.
- Но тогда?!..
- Но он же сказал, что тебя что-то ждет дальше, верно? А это значит…
- Ни хрена это не значит, - сварливо сказал Гамаюн – и правда, как каркнул. – Потому что я трепло и мертвый менестрель, и несу всякую чушь. Беру и несу – благо, чушь тут просто под ногами возится.
И он ткнул птичьи когтем себе под ноги – там и правда в траве шуршали какие-то мелкие зверушки, то ли мыши, то ли крохотные белки. Но Коту было не до игр в метафоры.
- Тоже мне, птицы вещие, - зло сказал он, стискивая кулаки. – Вы должны знать, где тут выход!
- Ни хрена мы тебе не должны, - сказал Гамаюн. Раскрыл крылья, взмахнул ими, подняв на поляне ветер… и исчез. Рассыпался ворохом черных перьев, которые тут же растаяли, словно черные снежинки. В вышине хлопнули крылья и всё стихло.
- Куда?! – возмутился Кот, шагая к Сирину. – Ты тоже решил свалить, чтобы не отвечать?!
- Тебе не нравится ответ – это не наша вина, - пожал плечами Сирин. – Можешь просто задать другой вопрос.
- Мне нужен ответ на этот!
- Ничем не могу помочь. Прощай. Кстати, Финист…
Финист вопросительно вскинул брови:
- Что?
- Справа от тебя за кустами Добрая Ива. Если спрятаться под ее ветвями, она скроет тебя от любого взгляда. Почти от любого, да. Если ты ей понравишься больше, чем твой преследователь.
- Э… а зачем мне…
- Впрочем, она девушка, так что, возможно, ты будешь ей симпатичен, - и Сирин повторил трюк своего брата – расправил крылья и исчез, только шелест перьев где-то в вышине отметил его призрачный полет.
- Ну класс, - буркнул Кот, оглядываясь. – Ну и что мне теперь делать?!
- Кроме них вряд ли кто-то знает, как выбраться, - виновато пожал плечами Финист. – Так что я не знаю… Может, у Кащея спросить?
- Это который за Ведьмой ухлестывает?! – скептически хмыкнул Кот. – А он не захочет сделать подарок для своей возлюбленной? И не подарит ей мою голову на блюде?!
- Красивая идея, но я не любитель такой экзотики, - прозвучал на поляне насмешливый голос, и из-за деревьев вышел Кащей. Причем под руку с Лесной Хозяйкой.
- Вот блин… - пробормотал Финист и шагнул так, чтобы встать плечом к плечу с Котом. – Ну, Баюн, сейчас будет весело…
- Сбегаем, значит?! – зловеще вопросила Хозяйка Леса, упирая руки в бока. – Позорим меня, значит, шастая тут с этим оборванцем и пытаясь удрать из сказки?!
- Я не оборванец! – вполголоса возмутился Финист. – Я витязь.
- Шантрапа ты и хулиган, - отрезала Хозяйка Леса. – Ошейник волшебный сломал, что Баюна удерживал. Думаешь, легко найти волшебный ошейник?!
- Надеюсь, нелегко, - вредным тоном сказал Кот. Хозяйка Леса перевела взгляд на него:
- А ты вдобавок поплатишься за то, что научил избушку разговаривать дурным языком! Не избушка, а тьфу просто! Не речи ведет, а… а…
- Базарит, - подсказал Кот, ухмыляясь от уха до уха. – Прикольно же, не то что твоя речь унылая.
- Унылая?!
- Парню всё надоело, - хмыкнул Кащей, разглядывая Кота. – И он ждет, что ты сорвешься и тут же его в порошок сотрешь. Да, Баюн?
- Умников никто не любит, - покосился на него Кот.
- Это тебе с девушкой не повезло просто, - ухмыльнулся Кащей, обнимая за талию Хозяйку Леса. – Меня вон любят. Да, красотка?
- Руки убери, - сказала Хозяйка Леса, не делая, впрочем, попыток высвободиться. – Я думаю, как мне сейчас сорвать на нем злость так, чтобы он не умер сразу. Чтобы я могла развлекаться с ним еще долго и долго… и очень долго, прежде чем скормлю его избушке. И заставлю все черепа на это смотреть! А то взяли моду пароль спрашивать вместо приветственной фразы…

- А если я вот сейчас возьму и тебя убью? – зло прищурился Кот, выхватывая из воздуха черный меч. – Вот просто нападу и прирежу?!
- Будет весело, - вместо Хозяйки Леса ответил Кащей, отодвигая ее за свою спину и шагая вперед. – Валяй, попробуй.
- Не убивай его, - предупредила Хозяйка Леса Кащея. – И не калечь! Хочу его живого.
- Ладно.
Кот двинулся к Кащею, чувствуя, как от ведьмака несет дикой силой… и отчетливо понимая, что – всё. Выхода нет, удрать не выйдет – некуда, и с этим местным ведьмаком ему никак не справиться. Отчаяние комом встало в горле, и Кот решил, будет биться до последнего. До смерти, как ему ни противно было об этом думать. И он бросился вперед, направив меч в грудь Кащея и вложив в этот бросок все силы, всю решимость и всю свою кошачью удачу!..
И ничего у него не вышло. Ведьмак с легкостью ушел от удара, и его ладонь пробила Коту грудь как тонкую бумагу. Кот подавился собственной кровью и рухнул бы, если б мог. Вместо этого он повис на ведьмаке, с отвращением чувствуя, как рука Кащея прошла насквозь, прорвав мышцы на спине. Кошачий меч рассыпался пылью, сознание поплыло, заволакиваясь серым омутом беспамятства, и на грязной глади этого омуты опавшими листьями кружили обрывки фраз.
- … Тебе так будет лучше, Баюн, - тихий шепот ведьмака возле лица.
- …Кащей! Я же просила!.. – возмущенный вскрик Хозяйки Леса.
- …Просто открой, - еще чей-то голос, смутно знакомый и очень далекий.
А потом пламя охватило его, заставив содрогнуться от невыносимой боли, и Кот перестал существовать.
- Ну уничтожать-то зачем было?! – сердито сказала Хозйяка Леса, глядя на траву, испачканную кровью. Кота на траве не было – ни живого, ни мертвого.
Кащей машинально вытер руку о себя и растерянно сказал:
- А это и не я…
- А кто?!
- Не я.
Хозяйка Леса еще некоторое время сверлила его сердитым взглядом, потом кивнула:
- Ладно, верю. Пламя и верно было странным. Ну тогда давай поймаем витязя и скорм его избушке! Мне срочно надо кого-то скормить избушке, потому что я зла на Баюна.
Но Финиста на полянке не оказалось – видно, он успел куда-то нырнуть, пока колдуны пялились на место, где почти мгновенно сгорел Кот. Хозяйка Леса внимательно осмотрела поляну, кусты и деревья вокруг… и недовольно поджала губы:
- Не везет…
- Ничего, - Кащей успокаивающе приобнял ее за плечи. – Пойдем развлекаться дальше. Как-никак, Велесова ночь!
- Верно, - улыбнулась Хозяйка леса, легко возвращаясь в спокойное состояние. – Айда танцевать под звездами!
И она пошла прочь по тропинке, которая послушно легла ей под ноги и даже, кажется, подровняла травку, чтобы Лесной Ведьме было приятнее идти. Кащей двинулся следом. Прежде чем окончательно скрыться за деревьями, он обернулся и подмигнул высокой раскидистой иве на краю поляны.
- Вали отсюда, - тихо, почти беззвучно обронил он. – Я знаю, что ты пытался защитить нас перед царем. Но всё-таки не стоит без спросу шляться в моих владениях. Ясно?
И, не дожидаясь ответа, скрылся в ночном лесу.
Когда шаги колдунов стихли, из-под ветвей ивы выбрался Финист. Ласково погладил иву по стволу, вздохнул, посмотрев на место, где исчез Кот, и пошел в лес, в сторону, противоположной той, где скрылись Кащей и Лесная Ведьма.
Едва слышно прошуршали крохотные лапки, и из травы выглянула маленькая чушь. Повела носиком, принюхиваясь к запахам крови и гари, поморщилась, и снова спряталась в траве. Даже в Велесову ночь чушь любила веселье и беспечную легкость какой-нибудь повседневной ерунды. Но сказка есть сказка, здесь бывает всякое, и гостям, забредающим сюда вольно или невольно, порой приходится постигать это на собственной шкуре.
А в лесу продолжал цвести папоротник, которому было абсолютно плевать, что сегодня далеко на Купальская ночь. В конце концов, это же сказка, а не страна логики, верно?


Эпилог

Кот очнулся, вынырнув из обжигающей боли, и вскинулся, пытаясь сообразить, где находится. В колени больно ударил пол, а плечи заныли в жестком захвате.
- Было несладко, да? – сказал Таро, сидящий перед ним на троне. – Ну так я тебя и не на курорт отправлял.
Кот потряс головой, приходя в себя. Он стоял на коленях перед троном, закованный в цепи, а за плечи его крепко и бесцеремонно держал Джокер.
- Будешь валять дурака – тут же отправлю тебя или туда же, или в местечко покруче, - предупредил Таро. – Сколько раз ты там успел умереть? Один? Есть места, где умирать приходится несколько раз за день. Хочешь узнать, как и почему?
- Пошел ты… - выдавил из себя Кот. Горло пересохло, говорить было трудно.
- Сказке нужна твоя помощь, - сказал Таро.
Кот невольно растянул губы в ухмылке:
- Так это ты меня вытащил.
- Да, - голос Короля был спокоен и даже, пожалуй, ленив. – Потому что ты нужен сказке, нужен Кролику, а значит, нужен мне.
- И зачем я вам нужен?
- Ну зачем нужны Проводники? – тонко улыбнулся Король. – Вести Алису, разумеется.
- Раз тебе понадобился я… настолько, что ты отменил свой приговор…
- Да, на этот раз дело непростое. Ты согласен.
- Разумеется, - фыркнул Кот. – Ты, может, мне и не нравишься, но сказка-то тут при чем…
- Отлично. Я знал, что на тебя можно положиться.
- О да…
- Джокер, сними цепи. И позови Кролика. У нас реально странная проблема.
Освобожденный от цепей Кот рассеянно присел на ступеньки около трона и, растирая саднящие плечи, покосился в окно. Окно было открыто настежь, и легкий весенний ветерок колыхал легкую занавеску.
Сбежать? Вот оно – один рывок, перемахнуть через подоконник, пробежать по карнизу и спрыгнуть в сад. А там…
Но… любопытство. Проблема? С которой не может справиться нынешний Проводник? Настолько проблема, что Таро вытащил своего врага из сказочной тюрьмы? Как можно сбежать, не узнав в чем дело!
И Кот снова принялся массировать ноющие плечи, глядя на дверь, в которую вышел Джокер.
Таро, перехвативший его взгляд в сторону открытого окна, чуть заметно улыбнулся.
«Куда же ты денешься, Кот. Демон сказки и зло сказки – это всё-таки сильно разные вещи… верно?»




23.03.18

@темы: тексты, без семи тринадцать

---

что-то туго стало дома с записью песен... ладно, черновик... сказал я и подумал - сплошь черновики пошли в записях, отстооой....
но щито поделать дэсу - хоть так.




Ветер рвет плащи с наших плеч и путает гривы коней,
Потому что знает – пришла весна и открыты пути.
Мы стряхнем с сапог суету и усталость обыденных дней –
Нам пора идти! Ветер знает – нам снова пора идти.

Мы пройдем по дорогам, пройдем по мирам,
Открывая душу весенним ветрам,
Потому что на старых картах проложен путь.
Время дышит в спину, гонит вперед,
И флейта поёт, что никто не умрёт,
Зеркала отражают муть и чужую суть.

Серый ангел латает душу и тихо встает за плечом,
Рыжий демон латает крылья и наливает стакан.
Мы пойдем вперёд просто так, низачем, ни о чём, ни при чём,
И уйдем с рассветом в зыбкий весенний туман.

Мы пройдем по дорогам, пройдем по мирам,
Открывая душу весенним ветрам,
Потому что на старых картах проложен путь.
Время дышит в спину, гонит вперед,
И флейта поёт, что никто не умрёт,
Зеркала отражают муть и чужую суть.

Снова время пришло шкуру старую сбросить, пепел стряхнуть,
И душой обновленной мира коснуться, немея от слёз,
И завыть на луну, запеть для луны, и в небо нырнуть –
Пусть смеются боги, встречая и нас среди звёзд.

Мы пройдем по дорогам, пройдем по мирам,
Открывая душу весенним ветрам,
Потому что на старых картах проложен путь.
Время дышит в спину, гонит вперед,
И флейта поёт, что никто не умрёт,
Зеркала отражают муть и чужую суть.

22.03.18

@темы: песни

---

мимолетное

бгг, большая часть данж-мастеров сидит и пишет/дописывает данжи на воскресенье)))
потому что мы ленивые хвосты и давно надо было это сделать, а мы такие - о, я ж придумал всё!.. умничка, но писать-то надо)
как с таблетками - я молодец, я их купил!.. солнышко, но это так не работает, их вообще-то ПИТЬ еще надо.
по дороге на работу написалась весенняя песня - привет, семейству Снусмумриков! - но это прям песня-песня, поэтому в стихах коряво, поэтому выложу, когда запишу черновик. Радует, что они иногда пишутся всё-таки. А то задолбала уже эта летаргия творческая(
мысли бродят вокруг старого-нового проекта, но не желают в него углубляться.. может, по той самой старой памяти - там не было ничего интересного посторонним, поэтому мозг такой - да ладно, ЗАЧЕМ?.. я-то, мол, знаю, как там что было, а другим это скучно. МОл, тогда придумывай историю... или раскрашивай старую. НО сперва, мол - у тебя там еще вон ТО... и задумка на вон ТО...
эх, мозг... наше любимое БАМБАЛЕЙЛА порой прям... невовремя)))

---

Другие тесты и гадания от Шувани

"... возможно, будут моменты, когда придется нелегко..." - а что, бывает иначе?))) бывает, что всё кладется под ноги тому, кто стоит и ждет?))))
Повеселило)
но картинка красивая)

---

и снова - иллюстрации к моему тексты про Принца звезд))

характер просто прет из всех щелей))) из всех поз и ВЫРАЖЕНИЙ лиц и морд)))

21.03.2018 в 20:19

Пишет  Lunarcy:

Немножко Арканы и все-все-все
Принц Звезд, говорите?
Истинная звезда этой подборки - медведь по кличке Стрёмный Медведь!
Как всегда, в моем случае все началось с текста (смотреть тут, у автора).
Тот самый пикап 80 уровня ;Ъ

Выяснение, кто в доме главный фамильяр


И бонус)) Потому что как это так, в клубе до сих пор не было стрёмного медведя! Вот и пришлось сделать. Канонно стрёмного.

Миша с фандомным ножом для нарочитого повышения градуса умиления.

А вообще это был отличный повод раскурить такую заманчиво короткую историю, ведь рисовка, рисовка же!.. О, Минекура-сенсэ, что ж вы творите!.. Совсем чуть-чуть страниц - но эти лица)) Эти эмоции! Криминал Х)

---

продолжаем вещи с ЗФБ)

манга "Аркана" меня не особо зацепила когда-то, а вот при перечитывании в этот раз почему-то торкнуло) да неплохо так торкнуло))) аж на.. мини, что ли)))
история про пикапера 80-го лвла)

и да - моя бессменная бета на всех Фб-текстах - Lunarcy)))

Король и принцесса


01
Солнце вставало над землей, щедрым золотом рассыпая свои лучи по росе. Птицы, радуясь наступившему утру, голосили так заливисто и самозабвенно, словно это утро было первым или последним в их суматошной птичьей жизни. Цветы в крохотном садике вокруг такого же крохотного домика расточали тонкий аромат, и девушка, что поливала эти цветы, безотчетно улыбалась, вдыхая свежесть летнего утра под аккомпанемент птичьих трелей. Ранним утром мимо домика скромной цветочницы редко кто прогуливался, поэтому девушка вздрогнула, услышав за спиной незнакомый голос:
– Твой медведь?
– Что? – девушка обернулась и встретилась взглядом с парнем в черном плаще. Парень стоял за ее изгородью, задумчиво почесывая бровь. Растрепанные волосы парня, очки в тонкой оправе и томик манги под мышкой вроде бы выглядели обычно и безобидно, но внимательный прищур темных глаз и небрежно зажатая в зубах сигарета придавали его облику что-то неуловимо опасное, а татуировка в виде звезды на его лбу намекала, что парень определенно не простой прохожий. Сами посудите: разве будет кто попало ходить с такой тату?.. Девушке стало не по себе, и она невольно кинула взглядом по сторонам, словно надеясь найти поддержку в лице случайного прохожего. Парень словно и не заметил её тревоги.
– Медведь твой, говорю? – и он указал на старого плюшевого медведя, сидящего на скамейке перед домом цветочницы.
– Мой, – осторожно ответила девушка. – А что?
– Да ничего. Стремный такой. Чучело плюшевое. Ворон пугает, что ли?
Девушка враз забыла свой страх.
– Это мой ЛЮБИМЫЙ медведь, – отчеканила она. – Он со мной с самого детства, понял? Сам ты стремный.
– Ничего себе, – удивленно дернул бровью парень. – Взяла и наехала…
– А нечего гадости про моего медведя говорить.
– Стремный у тебя медведь.
– Ах так?!
– Стремный.
– А ты!..
– Стремота плюшевая.
– А ты… очкарик!
Парень замолчал, глядя в сторону. Снял очки, потер пальцами глаза, снова водрузил очки на нос.
– А вот сейчас обидно было, – негромко и серьезно сказал он. – Смеяться над недостатками… нехорошо.
Девушке стало стыдно. Она даже зажмурилась от стыда и прижала ладони к враз заалевшим щекам.
– Ох, прости. Я не хотела… – беспомощно сказала она. – Какая же я… Прости, пожалуйста.
Он смотрел в сторону и молчал, дымя сигаретой. Вид у него был потерянный, словно он не ожидал, что его вдруг заденут за больное, и сейчас лихорадочно пытался найти способ уйти красиво.
Девушка поставила – почти уронила – лейку, из которой поливала цветочные кусты, и торопливо подошла к изгороди.
– Слушай, ну правда, прости, – виновато сказала она. – Этот медведь – все, что осталось у меня на память о погибших родителях. Поэтому я и… Я бы никогда не стала смеяться над… Ты знаешь, я сама когда-то была слепой, поэтому знаю, каково это…
– Серьезно? – он, не поворачивая головы, покосился на нее. – Слепой? И как ты?..
– Меня излечил демон, – теперь она отвела взгляд. – И больше я ничего не знаю.
– Не знаешь или не помнишь? Или не хочешь говорить?
– Не обижайся, ладно? – вместо ответа сказала она, просительно прикасаясь к его руке.
– Ладно, – согласился он, кладя свою ладонь поверх ее. – Да и не за что, в общем-то.
– Э?
– Да все у меня в порядке со зрением.
– Что?!
– Слушай, а ты правда в детстве…
– Вот ты… козел! – и она неожиданно даже для себя влепила парню звонкую пощечину – и как только дотянулась-то, через изгородь. – Разве с таким шутят?!
– Почему бы и нет? – искренне удивился он, потирая щеку.
Она всплеснула руками, не находя слов. Потом резко отвернулась – так, что ее длинные волосы с разлета хлестнули его по его лицу – и вернулась к лейке. Подняла ее и принялась поливать цветы – сосредоточенно, аккуратно, демонстративно не обращая на парня внимания.
– Эй, ты чего? – позвал ее парень. – Эй, ты обиделась, что ли?
Девушка не отвечала, и вся ее спина выражала гневное презрение.
– Ну и дура, – сердито сказал парень и сплюнул на землю недокуренную сигарету. – Ну и сиди тут со своим стремным медведем.
– Сам ты стремный! – рявкнула она, оборачиваясь… и едва не выронила из рук лейку.
За ее спиной никого не было.
Только кусты цветов, невысокая изгородь и дорога за изгородью, уходящая в обе стороны.
Абсолютно пустая дорога.

02
Жители этого городка хорошо знали девушку-цветочницу. Каждый день она появлялась на улицах с корзинкой свежих цветов, задорно, но ненавязчиво предлагая их прохожим. Всегда веселая, с милой улыбкой и восторженно распахнутыми глазами, она была всеобщей любимицей.
– Возьмите ромашки, леди! – улыбалась цветочница проезжающей в карете аристократке. – Они хранят свежесть сегодняшнего рассвета! Или хотите розу? Посмотрите, как глубок бордовый оттенок ее бархатных лепестков! Нет-нет, зачем вам целый букет? Роза – цветок гордый, она прекрасна в одиночестве!..
– Возьми фиалки, парень! – подмигивала она спешащему на свидание юноше. – Они невинны, как первый поцелуй, и чисты, как первые желания!..
– Купите гортензии! – протягивала она букет седовласому мужчине. – Я знаю вашу жену – она настоящая красавица! Давно ли вы напоминали ей об этом?..
Она порхала по улицам, улыбаясь встречным прохожим, отвечая шутками на комплименты и комплиментами на шутки, и всегда возвращалась домой с пустой корзинкой – люди охотно раскупали ее цветы, вместе с цветами унося домой хорошее настроение, которым так щедро делилась юная цветочница.
В этот день шел дождь, но цветочнице это, как всегда, ничуть не портило настроения.
– Берите цветы! – улыбалась она редким прохожим, смахивая дождинки с длинных ресниц. – Они будут стоять на столе и хранить для вас свежесть этого чудесного дождя!.. Чувствуете их запах? В дождь цветы пахнут сильнее, верно? Посмотрите, как они держат капельки дождя на лепестках – словно на ладошках!..
– Прикольные цветы, – сказал кто-то из-за ее плеча. – Красивые. На кровь похожи. Как называются? Вот эти, красные.
– Флоксы, – сказала она, оборачиваясь.
– Глупое название.
Перед ней стоял тот самый парень – в очках, темном плаще и снова с томиком манги под мышкой. Стоял и смотрел на нее то ли весело, то ли насмешливо – не разберешь особо за этими его очками.
– Чего надо? – сердито спросила цветочница.
– Просто мимо шел.
– Ну и иди дальше.
– Цветов куплю и пойду. Чего вредная такая?
– Ах, я вредная?! Фиг я тебе чего продам. Топай давай отсюда.
– Хреновый из тебя продавец, я тебе скажу.
– Не нравится – вот и вали отсюда.
– Сказал же – цветов куплю и пойду. Почем эти… флоксы?
Она назвала цену, из вредности завысив ее в два раза. Он глазом не моргнул:
– А вся корзинка?
Она озвучила сумму – ясное дело, завышенную. Вот хоть ты тресни, не хотелось ей продавать флоксы этому типу. Красивые как кровь – ну с ума сойти комплимент!
– Давай, – сказал он и протянул ей полную горсть денег. Даже на первый взгляд там было раза в два больше, чем она запросила.
– Не надо мне лишнего! – сердито сказала она.
– Считать не умеешь, что ли?!
– Да лениво мне считать, – как-то очень честно ответил он и, вытащив флоксы из корзины, бросил туда деньги. – Сама считай, если тебе надо.
– Что, слишком богатый? – язвительно спросила она, не глядя на деньги.
– Чего злая такая? – вместо ответа спросил он и сунул букет флоксов ей в лицо. – На.
– А?!
– Это для тебя.
Она растерялась.
Он заметил это и улыбнулся от уха до уха:
– Да бери уже. Пошли, я тебя домой провожу.
– Слушай, ну ты бы хоть разрешения спросил, чтобы меня провожать, – почти жалобно сказала она, утыкаясь лицом в цветы. Флоксы пахли просто одуряюще, а капли дождя на их кроваво-красных лепестках блестели крохотными рубинами. Она никогда не думала, что флоксы настолько красивы…
– Зачем спрашивать? – озадаченно спросил он. – Мне хочется – я провожу. Что, у людей не так делается?
– Э…
– Пошли. Я промок. И ты промокла. Давай у тебя чаю выпьем? Есть у тебя дома чай?
– Есть, но…
– Вот и классно. Пошли, а то твой стремный медведь уже заждался.
– Он не стремный!
– А, точно, я забыл. Просто медведь.
Она сердито покачала головой… и позволила ему проводить себя до дома. Ну и чаем напоила – куда от него денешься, от такого простого парня со звездой во лбу.
Они пили чай. Цветочница рассказывала про свои цветы, парень сидел напротив нее, тиская ее плюшевого медведя, и слушал, время от времени вставляя забавные комментарии.
А в вазе на столе дышали свежестью дождя кроваво-красные флоксы.

03
На следующий день он не пришел – а она почему-то ждала. Расстроилась – и тут же рассердилась на себя за это глупое чувство. Ну серьезно – он ничего не обещал, не заигрывал, не смотрел влюбленными глазами и томно не вздыхал. Сидел, слушал, время от времени скалился какой-то шальной улыбкой, отпуская замечания, за которые ей периодически хотелось его стукнуть. Не всерьез стукнуть, а так… слегка. Как вредного брата… которого у неё никогда не было. А потом он просто ушел. Встал из-за стола, сказал плюшевому медведю: «Пока, стремный медведь!» – положил его на стул и, помахав девушке: «Пока-пока!» – вышел за дверь. И на следующий день не пришел.
И на следующий.
И на следующий.
И через неделю.
А когда она решила, что больше не ждет – он снова появился. Просто однажды вечером, когда она сидела в кресле с чашечкой чая, он просто влез в окно. И, пока она ошарашенно хлопала глазами, пытаясь подобрать слова, чтобы отчитать его за такое появление, он спрыгнул с подоконника и сказал:
– Привет! Я тут мимо проходил, думаю – дай зайду. Можно?
– Можно, – сказала она. – Может, чаю?
Потому что она была воспитанной девушкой, а гостям воспитанные девушки всегда предлагают выпить чаю. Даже если гости влезают через окно.
И он снова просидел у нее весь вечер.
Когда он собрался уходить, она неожиданно для себя спросила:
– Ты завтра придешь?
Он подумал, почесал в затылке и сказал:
– Не. Завтра не могу. Послезавтра приду.

Так и повелось. Она ждала – он приходил. Это стало их традицией: вечерний чай, разговоры и букет на столе. Иногда цветы приносил он, иногда она срезала букетик в своем саду. Летние георгины, ромашки, маргаритки… но чаще всего – флоксы. Синие, розовые, белые и, конечно же, красные флоксы. Флоксы, чай, плюшевый медведь… цветочница и парень со звездой на лбу.
Это были странные вечера.

Они разговаривали. Постепенно она рассказала ему про свою жизнь. Простую, в общем-то жизнь, поделенную на две части коротким пленом у банды преступников. До плена – слепота и семья, которую она знала по голосам, запахам и прикосновениям. После – одиночество – и целый мир взамен потерянной семьи. Яркий, безумный в своем многоцветии, неизвестный и поэтому пугающий. Даже спустя годы она все еще не считала обретенное зрение обыденностью, до сих пор удивлялась миру и смотрела на него как на чудо. Каждый рассвет был прекрасен по-своему, каждый закат уникален, каждый цветок, каждая птица… Она часами могла восторженно говорить об игре солнечных лучей в полуденной листве, об узоре паутины, поникшей под сверкающими капельками росы, о лучистых глазах рыжего кота, что порой приходил к ней под дверь… А он, казалось, мог часами все это слушать. Слушать – и коситься на стоящие в вазе цветы или на закатное небо за окном, словно примеряя умение видеть чудо в каждом мгновении своего существования.

Они пили чай. Он научил ее заваривать купажные чаи и пить матэ через трубочку из смешных чашечек. Она пристрастила его к зеленому чаю.

Они читали мангу. Однажды он принес ей мангу про то, как кучка придурков ехала на Запад. Зачем – они и сами, кажется, толком не понимали, но это было весело. А местами грустно, и цветочница плакала, а парень смотрел на нее поверх очков и читал дальше. И дальше все снова было хорошо, и она переставала плакать, шмыгала носом и сердилась, когда он ее передразнивал.

А еще ему нравилось держать в руках ее старого плюшевого медведя. Он продолжал называть медведя стремным, но девушка больше не сердилась. «Сам ты стремный», – просто говорила она, и он улыбался откровенно весело.
– Положи моего медведя, – как-то раз сказала девушка и попыталась отобрать у него игрушку.
– Неа, – сказал он, прижимая его к себе. – Он прикольный. Его приятно держать в руках. Как шкурка.
– Ну ты скажешь! Шкурка…
– У меня никогда не было плюшевых игрушек, – сказал он. – И друзей тоже.
Сказал как-то очень спокойно и обыденно, просто констатируя факт.
Ей захотелось прижать его к себе – и обнять крепко-крепко… потому что, согласитесь, это очень грустно – когда у тебя не было друзей и плюшевых игрушек.
– Почему? – спросила она вместо этого. Он пожал плечами, глядя в пуговичные глаза плюшевого медведя:
– Когда ты десятый сын девятой жены, никто не горит желанием как-то украсить твою жизнь.
– Ох…
– Я придумал, – сказал он, и его глаза радостно блеснули. – Подари мне твоего стремного медведя.
– Еще чего! – возмутилась она. – Я тебе уже говорила – это мой любимый медведь! Он со мной всю жизнь.
– Вот именно. Могла бы и поделиться.
– Ага, разбежался. И вообще, сам ты стремный. Дай его сюда!
– Тогда выходи за меня замуж. Будем жить у меня, и медведь будет общим.
– ЧТО?! Слушай, ну ты… ты… ты вообще!..
– А чего такого? По-моему, я гениально придумал.
– То есть ты решил взять меня приложением к этому медведю?
Ей почему-то стало так обидно… так обидно!.. что она со злостью отобрала у парня медведя – только для того, чтобы швырнуть ему в лицо.
– Убирайся вон! – дрожащим не то от ярости, не то от обиды голосом приказала она. – И медведя этого дурацкого забирай! Незачем ко мне приходить будет!
– Ты чего?!
– Пошел вон!
– Да что я такого сказал?!
– Ах, ты не понял?! Тем более пошел отсюда!
– М-м… сейчас или насовсем?
– Насовсем! Навсегда! На веки вечные. Какими еще словами тебе это объяснить?!
Он встал и пошел к двери.
На пороге остановился и покосился на нее через плечо:
– Я же правда уйду насовсем.
– Вот и замечательно!
– Точно уйти?
– Да!
Он пожал плечами и вышел. Вместе с медведем. А она захлопнула за ним дверь и заперла ее на засов.
Потом подождала достаточно, чтобы он мог уйти далеко от ее дома… и разревелась.
И как только она разревелась, он вернулся. Влез в окно, сел на подоконнике и бросил медведя ей на колени.
– Не реви, – сказал он почти виновато. – Вы люди, порой такие сложные… ты правда хотела, чтобы я ушел?
Она всхлипнула и не ответила.
Он снял очки, потер пальцами глаза и, водрузив очки обратно, сказал:
– Я был тем демоном, что вернул тебе зрение и напугал до полусмерти.
– Я… знаю… – всхлипнула она. Он удивленно дернул бровью:
– И давно?!
– С первого… знакомства…
– Блин, а я думал, я такой внезапный со своим драматическим откровением… А как ты?!..
Она указала пальцем себе на лоб:
– Звезда. И запах.
– Запах?!
Она кивнула, вытирая слезы:
– Пыли, крови и печатных листов. У тебя и тогда, наверное, была манга в кармане… ну… когда я тебя обняла, приняв за принца-спасителя…
– Не помню, но возможно и была.
– Ну… вот.
– Я пошутил про медведя.
– Хорошо.
– А про женитьбу не пошутил.
Она уронила медведя.
– Ну? – требовательно сказал он. – Отвечай уже что-нибудь.
– Что? – растерянно спросила она.
– «Да», «конечно» или «ну наконец-то!».
– То есть выбора у меня нет?!
– Как это нет?! Три ответа на выбор!
– Почему я?
– Потому что я не могу сказать «о, да!» за тебя.
– Вот ты тролль…
– Я демон, милая.
И он поцеловал ее до того, как она успела возразить.

Эпилог
Девушка, стоявшая рядом с Королем демонов, сжимала в руках старого плюшевого медведя и с восторгом смотрела по сторонам.
– Это моя принцесса, – сказал Король, и демоны почтительно поклонились.
– Вот видишь, – сказал Король. – У меня тут тоже ничего так мир. И закаты тут, между прочим, красивые – охренеть можно! Сама увидишь.
– Увижу, – сказала девушка. – Идем?
И они пошли в замок Короля демонов.
Тем более, по телевизору в комнате Короля вот-вот должна была начаться новая серия «Саюк» – сериала, где четверо придурков все еще шли на запад.

@темы: тексты

---

а это - иллюстрации к "Курс на запад")
мне они дико нравятся, потому что... вот тот самый дух, который не давал покоя при работе над текстом)

20.03.2018 в 21:38

Пишет  Lunarcy:

Зима с Минекурой - эт вам не абы чо!
Деанон случился, все выкладывают всё, и пока авторы выкладывают тексты, моё дело - иллюстрации)
В этот раз как-то очень в кайф рисовалось. Вторая (нареченная обложкой, бгг) вообще рисовалась в судьбоносный час - и это было еще одно, очередное, бытовое колдовство)) Чтоб весь год да в компании бисёненов, и чтоб вдохновение не выветривалось ;Ъ

Текст "На запад" у автора - в нем всё как положено: море, корабли, вопросы чести и всё такое. Ушастые пираты))) И отсылки для фанатов некоего легендарного сериала про космических контрабандистов ;Ъ

---

опять Гайден)

Буду понемногу выкладывать любимое)
Это - одно из самых любимых, писалось с разгона, от души и в кайф, когда воздух пропах соленым ветром, а клавиатура отзывалась то шелестом волн, то криками чаек...
В общем, АУ по Гайдену) (Не путать с ООС, персонажей я таки старался написать канонных)

Курс на запад

00
Небо отражалось в море, море – в небе, и линия горизонта была едва-едва намечена сизой тенью, которую еще и размывали пенные «барашки» на волнах. Чайки сновали над головой, время от времени разражаясь резкими криками, а ветер оседал на губах горечью соли. Кенрен любил море.
И сейчас наслаждался бы тем безграничным ощущением свободы, которое его всегда охватывало на мостике брига… если бы не три корабля, силуэты которых можно было разглядеть вдалеке по левому борту.
– Проклятье, – выругался Кенрен, опуская подзорную трубу. – Кэп, это эскадра Когайджи, вот на что угодно готов поспорить!
– Похоже на то, – рассеянно отозвался Тенпо, не отрываясь от карты, расстеленной на его коленях. Сам он сидел на палубе, привалившись спиной к фальшборту, и ветер трепал расстёгнутый ворот его рубашки.
– И они нас заметили, зуб даю, – продолжил Кенрен, неодобрительно поглядывая на капитана Тенпо, которого, похоже, совсем не взволновало его сообщение. – Меняем курс?
– Хм…
– Валим к чертям, чтобы они не вздумали выяснять, какой именно флаг мы не подняли на флагштоке.
– Сколько до них?
– Да миль семь будет.
– Корабли линейные?
– Угу. Почему и говорю – драпаем, пока они пушки не расчехлили!
Тенпо свернул карту, сунул в футляр и поднялся на ноги.
– Погоди драпать, – спокойно сказал он, вытаскивая из кармана пачку сигарет и зажигалку. – Чего скучный такой? Порезвимся и удерём…
– В смысле «порезвимся»? – нахмурился Кенрен. – Три линейных корабля на наш разведбриг… Я правильно понял, что ты намерен подставить борта под их пушки?!
– Борта желательно не подставлять, – Тенпо прикурил, привычно пряча в ладонях огонёк зажигалки, и с наслаждением выдохнул терпкий сигаретный дым. – Но надо бы с курса их завернуть.
– Зачем?
– А скажите-ка мне, первый помощник Кенрен, каким курсом идёт пиратская эскадра и куда этот курс приведёт их часа этак через три?
– В смысле?! При чём тут… Ох ты ж мать моя Босацу!..
– Именно.
– Тенпо, они в нашу эскадру упрутся нос в нос! Прям вот во флагманский фрегат. Выходит такой адмирал Годжун на палубу, а там – до-о-оброе утро, Тенкай! Пиратский барон Когайджи во всей своей красе. Пиздец.
– Высказался? – кротко осведомился Тенпо, затягиваясь. – Тогда командуй свистать всех наверх. Готовимся к манёвру.
– Есть! – и Кенрен бегом покинул капитанский мостик.
– Рикуо! – повысил голос Тенпо, и парнишка, стоящий у руля, обернулся:
– Да, капитан?
– Лево руля, круче к ветру.
Рикуо бросил взгляд на маячащие на горизонте паруса и без малейших колебаний ответил:
– Есть, капитан!
А Тенпо тем временем уже спускался с мостика, продолжая раздавать приказы.
– Рихаку, Ёджун, заряжайте пушки!
– Есть!
– Готово, капитан!
– Огонь.
Канониры переглянулись, и Рихаку неуверенно сказал:
– Не достанем, капитан…
– Зато своим просигналим.
– Одним выстрелом?!
– Ответным огнём чужого корабля. Залп, Рихаку!
– Есть!
И залп бортовой пушки прогремел над морем, заставив чаек заполошно заорать и метнуться прочь от корабля – словно клочья пены, сорванные с волны резким ветром.
Пиратские корабли ответили не сразу – сменили курс, чтобы приблизиться к дерзкому бригу без флага на флагштоке… и, подойдя ближе, ударили из носовых и бортовых пушек. Шрапнель хлестнула по волнам – слишком далеко, чтобы причинить вред команде, слишком близко, чтобы продолжать самоубийственное сближение.
– Разворот, Рикуо! – скомандовал Тенпо. – Ложись на левый галс!
– Есть!
– Держи дистанцию, не отрывайся, пока они не пойдут за нами к отмелям!
– Думаешь посадить их на мель? – спросил Кенрен, выныривая из каюты с палашом в руке и протягивая его капитану.
– Думаю, они решат посадить нас на мель, – Тенпо принял палаш и пристегнул к поясу. – Вряд ли они в курсе, что у нас уже есть лоцманские карты этого участка.
– Да уж… Знаешь, что скажет Годжун, если Когайджи нас тут не потопит к херам?
– Валяй, не томи.
– Он скажет, что ты грёбаный герой, гусар-одиночка, который, чтобы увести врага от нашей эскадры, подставляет зад «Матена» под пушки.
– Скорость нашего «Матена» не меньше десяти узлов, а у пиратов – линейные корабли, которые максимум при полном бакштаге семь узлов сделают.
– Думаешь, уйдём?
– Думаю, уйдём.
– …Но колет на всякий случай надень – вдруг до абордажа дойдёт.
Тенпо рассеяно кивнул и снова взбежал на капитанский мостик.
Три пиратских корабля медленно, но верно шли на «Матен», бриг разведки Западной эскадры под командованием адмирала Годжуна.
Сейчас всё зависело от тактики капитанов, умения матросов… и, разумеется, удачи!
…и Тенпо никогда бы не признался Годжуну, что с нетерпением ждёт начала боя, начала этой рискованной азартной игры не на жизнь, а на смерть. Годжун бы не оценил такого признания.
Потому что не положено разведбригу с командой в двенадцать человек вступать в бой.
Не положено.
Но…

01
Империя Тогенкё была могущественной: её Нефритовый Император правил людьми с мудростью и властью истинного сына Небес, и его армия защищала жителей от ёкаев, монстров диких окрестных племён – защищала как на суше, так и на море.
И адмирал Западной эскадры Годжун верно служил Императору, гоняя ёкайских пиратов по всему Западному морю. В настоящее время Западная эскадра включала в себя четыре корабля: три фрегата с полным вооружением и небольшой бриг, выполняющий роль разведки. Император время от времени намекал Годжуну, что неплохо было бы хоть немного увеличить эскадру, но Годжун отмалчивался или отказывался – ему хватало головной боли и от его немногочисленных капитанов.
Особенно от некоторых.
…
В дверь каюты аккуратно постучали.
– Войдите.
Дверь распахнулась, и через порог шагнул офицер Тенпо, капитан разведбрига «Матен».
– Вызывали, адмирал Годжун? – спросил Тенпо, глядя на адмирала своим фирменным невинным взглядом, от которого у Годжуна по скулам начинали ходить желваки. Именно с таким взглядом офицер Тенпо ввязывался в неприятности… или умалчивал о неприятностях.
– Я жду вашего отчёта о боевых действиях в заливе Хото, – холодно уронил Годжун, в упор уставившись на капитана Тенпо. Тот, не моргнув глазом, ответил:
– Мы не ведём боевых действий в этом заливе.
– Вот именно! – рявкнул Годжун и хлопнул ладонью по столу. – Так какого рожна «Матен» ввязался там в бой?!
– Пираты…
– Не пираты, Тенпо! В официальных сводках это эскадра короля Гю-Мао!
– …эскадра короля Гю-Мао напала на мой бриг. Мне пришлось уходить от преследования к отмелям и…
– Кто на кого напал, Тенпо, уточните, пожалуйста.
– Фрегат «Энгокуки» попытался взять нас на абордаж, адмирал. Мы обрезали абордажные канаты, отбили первое нападение и ушли, когда фрегат сел на отмель. Из этого следует, что нападающей стороной были подчинённые короля Гю-Мао.
– То есть первыми атаковали они?
– Так точно.
Годжун некоторое время буравил взглядом честное лицо капитана, потом скептически дёрнул бровью:
– Капитан Энрай утверждает, что первый залп, который мы услышали, дали пушки «Матена».
– Адмирал, вы серьёзно считаете нас самоубийцами, которые будут палить по трём линейным кораблям?! – развёл руками Тенпо.
– Я считаю, что вы спровоцировали корабли Гю-Мао напасть на «Матен», чтобы они не столкнулись с нами, – сварливо сказал Годжун. – Мы сменили курс, услышав выстрелы, они сменили курс – в итоге мы разошлись, даже вымпелами на топе мачты друг другу не помахав.
– Кхм.
– Но вот каким образом я должен объяснять это Литотену?!
– Чиновнику Императора? А зачем ему что-то…
– Этот чиновник Императора ждет меня вечером в роскошной портовой гостинице с подробным докладом «об инциденте».
– Оу. Я так понимаю, они хотели разместить свою эскадру в этом районе так, чтобы флот Гю-Мао об этом не узнал? Нарушая при этом границы ёкайской территории…
– Западная эскадра была в нейтральных водах, – отрезал Годжун.
– Со всем уважением, адмирал – нет. Мы пересекли границу ёкайских вод. Император ждёт провокации, чтобы объявить священную войну против злобных ёкаев? Или это вам был дан приказ о провокации? Хотя нет, тогда вы бы не свернули в сторону, а пошли в бой. С другой стороны – зачем нам перед строем была зачитана ориентировка на пиратские корабли злодея Когайджи? Которые так некстати оказались эскадрой короля Гю-Мао…
– Тенпо…
– Я ошибаюсь? – невинно хлопнул глазами Тенпо.
– Ошибаетесь.
– А правительственный чиновник совершенно случайно хочет получить данные о рейде в ёкайские… простите – в нейтральные воды.
– Тенпо.
– Заткнуться?
– Именно, – Годжун покосился на дверь, убедился, что она закрыта, и тихо, но сердито сказал: – Вы себя под трибунал подведёте такими разговорами, Тенпо! И меня заодно как вашего командира. Остальные капитаны просто выполняют приказы, не рассуждая, а вы…
– Я тоже выполняю приказы.
– Устраивая бой в нейтральных водах?!
– Адмирал, клянусь, они первые на нас напали.
– А ваш выстрел?!
– Рыбу глушили.
Годжуну захотелось его ударить. Прям вот взять и погрешить рукоприкладством – да от души так погрешить, чтобы вбить в слишком умную голову капитана умение чётко следовать инструкции и не размышлять, не думать, не просчитывать чужие мотивы!..
Очевидно, Тенпо всё понял по поджатым губам и прищуренным глазам своего командира, потому что виновато вздохнул и опустил глаза. Вроде как даже с раскаянием.
– Простите, адмирал. Я подам вам официальный рапорт о происшествии через час.
– И что в нём будет отражено?
– А что должно быть отражено?
– Убедительная причина, по которой вы оказались бок о бок с ёкайским кораблём.
– Я могу.
– Не сомневаюсь! Если мне это не покажется убедительным, пойдёте на гауптвахту. За нарушение приказа.
– Есть.
Годжун взмахом руки показал, что разговор окончен, но Тенпо остался стоять, виновато кося взглядом по сторонам.
– Что ещё? – нахмурился Годжун.
– Ну… тут такое дело…
– Не пугайте меня, Тенпо. Что ещё вы успели натворить?!
– Да это не мы! Я же говорил, что чужой фрегат попытался взять нас на абордаж…
– И вы отбили атаку и ушли, перерезав канаты, пока этот чужой корабль пытался сняться с мели. И?
– У нас порван грот и часть такелажа нуждается в починке…
– У нас ещё сутки до выхода в море – успеете починиться.
– …Нужно пополнить запас пресной воды…
– Я что, похож…
– …И у нас пленник.
– …на вашего боцмана?!
– Никак нет, просто рапортую о необходимости дополнительного времени в порту. Пару дней, а?
– Фиг вам, а не дополнительное время! У вас сутки – чинитесь, закупайтесь…
– Есть. Разрешите идти?
– Идите с глаз моих долой, Тенпо!..
Тенпо кивнул, развернулся и направился к двери.
Но уже на пороге каюты его догнал растерянный вопрос Годжуна:
– Пленник?!
– Эм-м…
– Так, а ну идите сюда.
Тенпо развернулся и снова вытянулся по струнке перед адмиралом.
– Пленник? – переспросил Годжун. – Что за пленник?
– Мы с ним сцепились во время абордажа и, когда корабли разошлись, оба навернулись с борта. Противник ударился о воду, чуть не пошёл на дно… В общем, моя команда вытащила нас обоих.
– И где этот неудачник?
– В нашем трюме. Где еще быть пирату…
– Ёкайскому пирату?
– Ёкайскому пирату.
– То есть вы уверены, что он пират?
– Он и не отпирается. С гордостью перечисляет наши корабли, потопленные его фрегатом.
Годжун устало вздохнул:
– Тенпо, зачем вы морочите мне голову из-за рядового ёкайского пирата? Повесьте его.
– М-м-м…
– Что ещё?
– Слово «рядовой» тут немного… неточно.
– Тенпо, не бесите меня. Говорите уже!
– Это Когайджи.
– Пират Когайджи?!
– Да.
– Тот самый, которого Восточная эскадра ищет уже три месяца?!
– Угу. Обрадуете их?
– Литотен обрадует.
– Оу.
– Вечером на аудиенцию к Литотену со мной идёте вы… ну и первого помощника можете захватить в качестве сопровождения пленника.
– Передаём его Литотену?
– Да.
– Всё, идите уже отсюда… Если, конечно, у вас ещё какой сюрприз в кармане не завалялся.
– Никак нет.
– Да, и я жду отчёт! Через час.
– Есть.
Годжун проводил взглядом капитана Тенпо и вернулся к разложенным на столе бумагам.
Но работа не шла – в голову упорно лезли мысли о том, что ситуация попахивает божественным вмешательством. Случайная встреча в нейтральных… ну ладно – не совсем нейтральных водах… спонтанный абордаж… уходящая из-под ног палуба… два человека за бортом… и единственный пленник, попавший на корабль Западной эскадры оказывается пиратом Когайджи, которого ищут уже три месяца. Заметная фигура, по слухам – родня самому королю Гю-Мао…
…и, как ни крути, чертовски завидная пешка в противостоянии Небесной Империи и ёкайского короля Гю-Мао.
Провокация, сама идущая в руки Нефритовому Императору.
Случайность?
Ой ли?..
Годжун из рода Белых Драконов не верил в такие случайности.

02
Бриг «Матен» стоял чуть в стороне от остальных кораблей Западной эскадры. Тенпо посмотрел на свой бриг… на таверну, виднеющуюся в пяти минутах ходьбы… снова на бриг… покосился на флагманский фрегат… и, вздохнув, всё-таки направился к «Матену». Придётся вначале сделать отчёт, а уж потом можно прогуляться по портовым улицам и собрать свежие слухи. Кроме того, надо бы купить сигарет – осталась последняя пачка – и, конечно же, зайти к Канан. С этой славной девчушкой Тенпо познакомился пару месяцев назад, когда её, заблудившуюся в портовых переулках, чуть не изнасиловали трое подонков. На беду этих подонков мимо проходили Тенпо и Кенрен. В результате короткой стычки подонки легли там же, в переулке – живые или нет, Тенпо не знал, да его и не интересовало. А девушку, молча плачущую от пережитого страха, Тенпо с Кенреном отвели в ближайшую таверну, отпоили горячим чаем и проводили домой. И всё время, пока эскадра стояла в порту, они нет-нет да и забегали в небольшой дом на окраине портового городка, чтобы проведать Канан, выпить предложенного чаю и поболтать о том о сём. С того раза у них вошло в привычку, возвращаясь в порт, навещать Канан и привозить ей сувениры из плавания. Поэтому к Канан надо зайти обязательно!.. после отчёта, да.
Тенпо вытряхнул из пачки предпоследнюю сигарету, закурил и пошёл к стоящему на отшибе «Матену».
У сходней брига стояли двое: высокий священник с гладко зачёсанными назад золотистыми волосами и парнишка в чёрной безрукавке, который держал в руке дорожную сумку. Когда Тенпо к ним приблизился, парнишка широко улыбнулся ему навстречу:
– Капитан Тенпо? Я сразу узнал вас по описанию! Вы же капитан Тенпо, верно?
– Верно, – кивнул Тенпо, разглядывая обоих. – А вы?..
– Меня зовут Гоку! А это Конзен, мой дядя. Адмирал Годжун сказал, чтобы мы взошли на борт «Матена»… это же «Матен»?
– Это «Матен», – снова кивнул Тенпо. – Но зачем вы нужны на «Матене», адмирал Годжун не сказал?
– Чтобы нести слово божье, чего тут неясного-то? – сварливо буркнул молодой священник, оглядывая Тенпо с головы до ног.
– Куда нести, простите? – насмешливо дёрнул бровью Тенпо.
– В массы. Вот в вашей команде как со словом божьим?
– Спасибо, обходимся.
– Вот и славно. И мне забот меньше, и вам надоедать не буду. Каюта найдётся для меня на вашем фрегате?
– Это бриг.
– Один хрен. Так найдётся каюта – или мне топать к Годжуну и требовать, чтобы он отменил свое распоряжение?
– Найдётся, падре Конзен. Прошу, – и Тенпо жестом пригласил священника подняться по сходням. Священник кисло посмотрел на высокие мачты «Матена» и вздохнул:
– Точно? А может, у вас кают нет и не предвидится? Честно говоря, я предпочёл бы остаться в городе. Вся эта ваша романтика мать-его-дальних странствий, морская болезнь и уборная за бортом – это, знаете, так себе развлечение…
– Добро пожаловать! – лучезарно улыбнулся Тенпо и первым поднялся на борт.
Кенрен встретил его на палубе и, покосившись на поднимающихся следом Конзена и Гоку, негромко спросил:
– Ну что? Сильно наш драконище ругался?
– Все в пределах нормы, – пожал плечами Тенпо. – Сейчас сочиним с тобой отчёт про злобных пиратов, подкравшихся к нам и ринувшихся на абордаж…
– Сочиним, чо. Не впервой.
– …а вечерком возьмём с собой нашего злобного пленного пирата и прогуляемся с ним, да в компании Годжуна, к Литотену.
– Кто такой Литотен?
– Кенре-е-е-ен…
– Что? Я что, всех местных шишек знать должен?!
– Императорский чиновник Литотен отвечает за внешнюю политику.
– Ясно. А кто эти двое и чего они тут забыли?
– Моё имя Конзен, – священник сухо кивнул Кенрену. – И, поверьте, я тоже не в восторге от того, что меня назначили священником на Западную эскадру.
– А, так вы тот занудный падре, о котором трепались Соко и Юан!
– Конзен не занудный! – насупился парнишка Гоку, исподлобья глядя на Кенрена.
– Кенрен! – укоризненно глянул на него Тенпо, даже не пытаясь скрыть весёлые искорки в глазах. – Где твое гостеприимство?
Кенрен виновато почесал в затылке:
– В смысле… это… а чего к нам? На флагманском фрегате каюты попросторнее.
– Все вопросы к Годжуну.
– Кенрен, отведи их в кормовую каюту, и пусть Энсеи устроит им экскурсию по «Матену».
– Зачем Энсеи? Я сам. Эй, мелкий, давай сумку, донесу.
– Не надо, – всё ещё сердито буркнул Гоку. – Я сильный.
– Верю, – серьёзно кивнул Кенрен. – Тяжеленная сумка-то. Кстати, есть хочешь, мелкий?
– Хочу! – сразу расплылся в улыбке Гоку. Кенрен хлопнул его по плечу:
– Вот и славно! Пошли, размещу вас, а потом быстро перекусим, пока капитан Тенпо занимается бумагами.
– Кхм, Кенрен, а помочь мне с бумагами ты не хочешь?
– Так я это… гостей размещу, покормлю – и прям сразу! – и Кенрен, приобняв Гоку за плечи, потащил его на корму, где пустовала небольшая гостевая каюта. Священник с кислой миной потащился следом.
– Прям сразу, ага, – хмыкнул Тенпо и, развернувшись, направился в свою каюту – писать злополучный отчёт.
Времени на это было не так уж и много.

03
Кенрен терпеть не мог всякие там парадные и не очень выходы в свет. Все эти церемонии приветствия, торжественные собрания, совещания на высоком уровне… Его, как первого помощника офицера Тенпо, волновало только то, что касалось разведопераций, порученных бригу «Матен». И то желательно в общих чертах, без всякой этой вашей политики и скучных нюансов, обозначенных в приказах мелким шрифтом после последнего абзаца. Для политики и понимания тактико-стратегических основ существовал капитан Тенпо, а его, Кенрена, обязанность – следить, чтобы на бриге всё было в порядке с командой и припасами, да чтобы Тенпо не лез в гущу боя или – если уж полез – чтобы вышел из боя целым и желательно невредимым. А совещания… Скукота несусветная, в общем!
Тенпо, как и другие капитаны, стоит вон рядом с адмиралом Годжуном… и старательно делает вид, что речь чиновника Литотена весьма познавательна. А впрочем, кто его, капитана, знает – может, и впрямь что-то интересное для себя нашёл в этом потоке слов. Вон, хмурится и бровь заламывает… главное, чтобы возражать не полез. А то влетит ему потом от Годжуна – как пить дать!..
Увлечённый наблюдением за своим непосредственным начальством, Кенрен едва не пропустил момент, когда Литотен обратился прямо к нему.
– … Верно, первый помощник Кенрен? – завершил какую-то свою мысль чиновник Литотен, в упор глядя на него, и Кенрен машинально кивнул.
– Замечательно. Итак, ведите сюда вашего пленника.
Кенрен козырнул и выскочил из зала совещания. Пленник, пират Когайджи, стоял под дверями в сопровождении двух парней с «Матена». Руки ёкайского пирата были связаны за спиной, порезанное во время того самого абордажа плечо аккуратно перевязано. При виде Кенрена Когайджи высокомерно вскинул подбородок:
– Что, мой выход?
– Ага. Страшно?
– Да пошёл ты!.. – возмущённо фыркнул Когайджи и сам шагнул к дверям.
Когда Кенрен ввёл ёкайского пирата в зал совещания, среди собравшихся пронёсся недоверчивый шепоток – этот?!.. мальчишка, сопляк? – это пират Когайджи?!.. нет, что ёкай – понятно, уши вон длинные-заострённые, взгляд звериный, красно-рыжие волосы шерстью топорщатся… Но – лютый пират, что держал в страхе Восточное побережье?! Да ладно, не смешите!..
Когайджи держался прямо, смотрел отчаянно и нервно сжимал в кулаки пальцы связанных рук. Он спокойно прошёл меж собравшихся здесь людей, остановился, когда Кенрен придержал его за плечо, и поднял взгляд на Литотена. Литотен задумчиво огладил бороду и вскинул брови:
– Ты и правда Когайджи? Сын Расецу?
– Да, – ответил ёкай.
– Пират, потопивший шесть наших кораблей?
– Восемь, – насмешливо поправил его Когайджи. – И вот нечего было бороздить наши воды – не шли бы на дно, людишки сраные.
По залу пронёсся ропот возмущения. Кенрен чуть сжал плечо пирата, прошипев сквозь зубы:
– Смерти захотел, идиот?!
Когайджи строптиво дёрнул плечом, пытаясь сбросить его руку, но Кенрен только крепче сжал пальцы:
– Стой спокойно.
Литотен неопределённо усмехнулся, не отрывая взгляда от пленника, и позвал:
– Натаку!
Из-за его спины вышел молодой человек в одеждах офицера Императорской гвардии. Взгляд его был равнодушен и холоден, а движения – гибкие и неуловимо экономные, как у хищного зверя…
«…Или опытного бойца. Натаку?.. – попытался вспомнить этого парня Кенрен. – Сын Литотена?.. Племянник Императора?.. Посланник богов?.. Чёрт, что же я о нём слышал? Ведь что-то же слышал. Непростой тип этот Натаку…»
– Это тот самый пират, Натаку? – спросил Литотен. Молодой человек подошёл ближе к Когайджи, всмотрелся… чуть повёл головой, словно принюхиваясь… и уверенно сказал:
– Да. Я чувствую кровь его рода.
– Отлично. Убей его.
– Что?! – ошарашенно переспросил Керен. – Погодите, нельзя же вот так, прямо тут и…
Натаку с тем же равнодушным взглядом потащил из ножен длинный меч. Когайджи сжал зубы и вскинул подбородок. Кенрен почувствовал, как мелко дрогнуло под его пальцами плечо ёкайского пирата.
– Постойте! – резко сказал Кенрен, и, оттолкнув пирата себе за спину, встал перед Натаку. – Без суда?! Без следствия?! А если этот пацан просто лидера их ёкайского тут выгораживает?!
– Отойди, – приказал Натаку.
– Это мой пленник, – ухмыльнулся Кенрен ему в лицо. – Не кажется ли вам, что для передачи пленника морским ведомством сухопутному нужно как минимум соблюсти формальности?
– Отойди, – повторил Натаку, поднимая меч.
– И не подумаю.

Краем глаза Кенрен успел увидеть, как Тенпо с изменившимся лицом двинулся к ним, привычно нашаривая рукоять офицерского палаша… увидел, как чуть прищурились глаза Натаку, выбирая цель для удара… запоздало пожалел, что не взял с собой саблю… и почувствовал, как мышцы болезненно напряглись в ожидании прикосновения холодного металла….
«Вот я дурак…»
Но…
– Назад, Натаку, – раздался голос Литотена, и меч замер в паре дюймов от горла Кенрена.
Кенрен медленно выдохнул. Натаку смерил его оценивающим взглядом и вложил меч в ножны.
– Первый помощник Кенрен прав, – улыбка, пробежавшая по губам Литотена, была отнюдь не доброжелательной. – Надо соблюсти некоторые формальности. Уведите отсюда этого пирата, Кенрен. И следите за ним в оба до тех пор, пока он не перейдёт в наши руки.
Кенрен кивнул и, снова ухватив Когайджи за плечо, буквально выволок его из зала. За дверями ребята с «Матена», Рихаку и Ёджин, подхватили ёкайского пирата из рук Кенрена и повели его обратно на бриг. Кенрен, следуя приказу сопровождать пленника, направился с ними.
– Чего там народ шумел? – словно невзначай спросил Рихаку по дороге. – Высказывали пирату своё возмущение?
– Типа того, – нейтрально ответил Кенрен. – А что вы слышали-то за дверями?
– Ну шум слышали. «Вот гадёныш» слышали. «Принц Натаку красавчик» слышали. Ну и ещё там… всякое… про принца Натаку – похоже, у дверей несколько его поклонников стояли.
– Ясно.
– И что этот Натаку, правда красавчик? – хмыкнул Ёджин. – Я его только издалека видел.
– Понятия не имею, красавчик он или нет, – пожал плечами Кенрен, шарясь по карманам в поисках сигарет. – Я, знаете ли, по женщинам всё-таки в основном-то…
– Мне нравится это загадочное «в основном»…
– Рихаку, хватит зубы скалить. Это фигура речи.
– Да ясное дело! Я и не подумал ничего такого.
– И правильно. Думать вредно… блин, я что, сигареты в каюте забыл? Вот растяпа…
– Ну а с пленником-то что решили? – спросил Ёджин. – Чего мы его обратно на «Матен» тащим? Я думал, в порту кому сдадим.
– Сдадим, – пообещал Кенрен, косясь на пленника, который молча шагал между ними, глядя себе под ноги. – Бумаги вон оформим – и сдадим.
– А, бумаги… ну ясное дело, формальности есть формальности. И куда его денут? В императорскую тюрьму отправят?
– А это уже не наше дело, – резко сказал Кенрен, и понятливый Ёджин больше эту тему не затрагивал. Вместо этого он принялся делиться сплетнями, гуляющими по Западной эскадре. Самые свежие сплетни касались грехов, за которые падре Конзен был назначен священником именно в эту беспокойную флотилию. Слухи были, как на подбор, нелепые, но забавные.
Так и дотопали до «Матена», посмеиваясь над сплетнями.
Взойдя на борт, Кенрен приказал вернуть Когайджи в трюм, предварительно накормив ужином, а сам остался торчать у трапа в ожидании капитана Тенпо.
По его расчётам, Тенпо должен был вернуться через час. Но через час Тенпо не вернулся. И через два тоже.

…Вернулся Тенпо спустя три часа, злой и взъерошенный.
– Сигареты есть? – сходу спросил он у Кенрена, не успев подняться на борт. – Курить хочу – сил нет…
– Держи.
– Угу.
– Ты чего так долго? Совещание затянулось?
– У Годжуна заседал.
– Да? По какому поводу?
– По поводу первых помощников, которые лезут с голой жопой на ежа.
Кенрен виновато отвел глаза:
– Ну я того… Ну нельзя ж так! Ты видел этого Когайджи?! Пират, ёб твою, нашёлся! Шпана малолетняя…
– Не такая уж малолетняя, между прочим. Он ёкай, не забывай. И лет ему не меньше, чем нам с тобой.
– Ну это, конечно, да… Но всё равно! Просто взять и перерезать горло не сопротивляющемуся пленнику!.. Это мерзость.
– Это политика, Кенрен.
– В смысле?!
– Если Когайджи – сын Гю-Мао, как поговаривают в верхах, то его жестокое демонстративное убийство вызовет агрессию ёкаев.
– То есть… ты хочешь сказать, что Литотен этого и добивался?! Но зачем?! Везде же талдычат о соблюдении границ, уважении к другим землям…
Тенпо в упор посмотрел на Кенрена и кротко вздохнул:
– Ладно, замнём для ясности. Политика не твоя сильная сторона.
– Блин, ну чего ты как этот, Тенпо… Объяснить нормально нельзя?
– Давай я лучше объясню тебе более актуальную сейчас вещь.
По язвительным интонациям Тенпо Кенрен понял, что сейчас его, образно выражаясь, будут бить… Он виновато закряхтел и попытался остановить экзекуцию:
– Слушай, я виноват, я знаю! Надо было как-то… умнее всё это дело останавливать. Но, блин, я там как дурак стоял без сабли даже, прикрываясь от этого чокнутого Натаку пиратом недоделанным… что я мог сказать?!
– Ты мог апеллировать к своему начальству.
– К тебе?
– Например! Мол, простите, мне приказано пленника охранять, решите этот вопрос с моим командованием… Я же, твою мать, недалеко стоял!
– Ну да, тогда бы отдуваться пришлось тебе, да?
– В отличие от недалёкого вояки, который только и умеет голым пузом на меч кидаться, у меня есть мозги и знание документации.
Кенрен почему-то особенно обиделся за «голое пузо», но промолчал, видя, что Тенпо на взводе. А тот продолжал, то и дело коротко затягиваясь сигаретой:
– Я мог бы переадресовать вопрос о бумагах Годжуну, а уж с Годжуном Литотен не стал бы спорить – не по чину. Соблюдение субординации, Кенрен – основа должностных взаимодействий!.. как сказал Годжун, пропесочивая меня за это грёбаное совещание.
– Ну блин.. Ну это же не ты, а…

– …Не я, а мой подчинённый, которого я распустил, с которым, очевидно, не справляюсь, который позорит славное звание первого помощника капитана разведбрига Западной эскадры… и которого Литотен собирается увольнять с это должности завтра.
– Ну… извини.
– Извини?! Ну класс, Кенрен! Мне не нужен другой первый помощник. Т-твою через порог, я чертовски плохо срабатываюсь с людьми.
Кенрен снова виновато вздохнул и развёл руками. Тенпо в пару затяжек докурил сигарету, швырнул окурок за борт и устало потёр глаза:
– Так, я спать. Утром мне на приём к Литотену ни свет ни заря.
– Зачем?
– Доброго утра пожелать, зачем ещё, ять? Пленник накормлен?
– Так точно. Тебе ужин, может, в каюту принести?
– Не надо, на камбуз заскочу. Разбуди меня в шесть.
– Хорошо.
– Дай ещё сигарету.
– Да забирай пачку.
Тенпо кивнул, сунул отжатую пачку в карман и ушёл на камбуз. Кенрен постоял ещё немного у борта, глядя, как матросы на ночь убирают сходни, и размышляя на тему зловредности чиновников вообще и Литотена в частности… и решил перед сном проведать пленника.

В трюме царил полумрак. Пленник, закинув руки за голову, лежал на ворохе старой парусины и делал вид, что спит. В трюме его, конечно, не связывали, но и особой свободы не предоставляли – прочная цепь соединяла лодыжку Когайджи с ввинченным в стену трюма кольцом. На всякий случай.
Кенрен спустился в трюм и, постояв немного над старательно симулирующим сон пиратом, позвал:
– Эй, пацан… Ты правда сын Гю-Мао?
– …
– Прям вот ёкайский принц, получается, так, что ли?
– Тебе какая разница?! – вызверился Когайджи, открывая глаза и с ненавистью глядя на Кенрена.
– Ну… если это правда, то твой папаша тебя выкупит запросто, нет?
– Ему я нужен ещё меньше, чем вам, – скривился Когайджи. – Я для него так… ракшасёнок ублюдочный.
– Так ты бастард, что ли?
– Отвали.
– Без права на трон?
– Нахер иди.
– Поэтому он тебя в пираты послал? Подальше от власти?
– Отъебись.
– Попридержи язык, шпана. Между прочим, мог бы и спасибо сказать за то, что я не дал Натаку тебя убить.
– А какая разница? Не сегодня, так завтра. То бы хоть от меча… Когда вешают, оно… куда хуже, наверное.
Кенрен аж зубы стиснул – с таким затаённым отчаянием уронил это ракшасёнок. Впрочем, он тут же спохватился и грубо сказал:
– Так что пошёл в жопу, не собираюсь я тебе спасибо говорить. Нашёлся тут защитник угнетённых, блин.
– Хм…
– Поднимая чёрный флаг, я был в курсе, что пиратов вешают, ясно?! И если бы не повезло тебе, а не мне, то ты бы уже кормил рыб с распоротым брюхом. Или капитан твой бешеный – его бы я велел под килем протащить за то, что он плечо мне распорол! Чтобы он сдох медленно и мучительно, ясно?! Так что засунь свою жалость себе в жопу и вали отсюда!..
– Дать бы тебе по морде за такие слова, – мрачно сказал Кенрен, не особо впечатлённый вспышкой его злости. – Или лучше ремнём по заднице отшлёпать. Шпана малолетняя…
– Сам ты!..
– Спи давай. Пират, блин…
И Кенрен покинул трюм, размышляя о том, что формально Когайджи, конечно, стоило бы повесить. Но вот не лежала у него к этому душа, хоть ты тресни! Не верилось, что этот мальчишка, отчаянно старающийся не пасовать перед ненеминуемой жестокой смертью, мог творить те злодейства, которые декларировал. Да и не слышал ничего такого о пирате Когайджи и его команде… Когда речь шла о жестокости, упоминали чаще всего некоего ёкая Дзакуро и ещё парочку менее известных пиратов. О команде Когайджи Кенрен слышал исключительно в свете того, как ловко они одурачили очередную погоню или увели из-под носа Восточного флота очередной артефакт. Тоже, конечно, ничего хорошего, но всё-таки… Как ни крути, ему всё настойчивее казалось, что основная вина Когайджи в том, что он какой-никакой, но сын короля Гю-Мао. А значит, его действительно можно использовать как причину для объявления войны.
Кенрен поморщился, потирая виски. От политики у него начинала болеть голова…
«Ну и ладно. Пусть Годжун про политику думает, у него голова большая, – решил Кенрен, отчаянно зевая. – Спать пора. А то через пять часов моя вахта уже…»
И он побрёл в свою каюту, стараясь выкинуть из головы мысли о Когайджи, о Натаку … и о завтрашнем визите Тенпо к Литотену.

04
У дверей кабинета Литотена скучала охрана. При виде Тенпо они вытянулись по струнке, изображая усердную службу, и один из них молча кивнул ему на дверь.
Когда Тенпо шагнул через порог, чиновник поднял взгляд от бумаг и лучезарно улыбнулся:
– Капитан! Верьте, не верьте – я вас ждал.
– Потому что заявили вчера адмиралу Годжуну, что мой первый помощник уволен? – холодно спросил Тенпо.
– Согласитесь, я не мог этого так оставить. Открытое неповиновение приказу вышестоящего чиновника…
– ЕГО, – выделил Тенпо, – вышестоящий командир – я. И МОЙ приказ он выполнял в точности – в целости и сохранности доставить пленника в зал совещания и обратно.
– Сядьте, Тенпо, – сказал Литотен, указывая на стул напротив себя. – И поговорим.
Глаза капитана прищурились, и в голосе добавилось льда:
– По какому это праву вы мне приказываете, Литотен?
– Что?

– Я морской офицер, вы – чиновник на побегушках Императора, который на эту должность выбился лишь потому, что является опекуном Натаку, любимца Императора и, как говорят, Посланника Небес. По какому праву вы распоряжаетесь там, где вес имеют лишь приказы адмирала Годжуна?
Литотен поднялся из-за стола, подошёл к Тенпо и, оглядев его с головы до ног, неопределённо усмехнулся:
– А вы такой же бунтарь, как ваш первый помощник, да, капитан Тенпо?
Тенпо нахмурился, собираясь что-то ответить, но Литотен шагнул ещё ближе и неожиданно цепко ухватил его за подбородок. Приподнял, чуть повернул вправо-влево, словно любуясь выражением бешенства на лице капитана, и насмешливо шепнул:
– А может, твой первый помощник просто очень хорошо тебя ублажает, а, Тенпо? Говорят, в море туго с женщинами, и моряки…
– Вот уёбок… – удивлённо сказал Тенпо и с размаху врезал Литотену в лицо.
Несмотря на то, что Литотен был выше и массивнее капитана, удар заставил его отшатнуться назад… при этом Литотен наткнулся на стул и, не удержавшись на ногах, полетел на пол, с тонким визгом хватаясь за разбитый нос. Тенпо шагнул к нему, продолжая сжимать кулаки, но охрана за дверями не дремала – ворвавшись в кабинет, они мигом оценили обстановку и, навалившись на Тенпо, сбили его с ног и прижали к полу. Непроизвольно всхлипывая от боли и неожиданности, Литотен поднялся на ноги и приказал:
– Держите недомерка! Крепче держите…
И, подойдя к капитану, злобно прошипел:
– А как вам такой поворот, капитан Тенпо?! Нравится вам смотреть снизу вверх на «чиновника-на-побегушках»?!
Тенпо не ответил, но его взгляд окатил Литотена таким ледяным презрением, что Литотен ощутил себя жалким червем, которого били и пинали все, кому не лень, пока он не выгрыз себе путь наверх… и которого за спиной наверняка всё ещё зовут «императорской подстилкой».
– Не смей! – ярость подкатила к горлу, заставив его подавиться словами. – Никогда не смей!.. так на меня смотреть!
И он ударил Тенпо сапогом, метя в лицо, в этот надменный взгляд, в эту холодную усмешку, напоминающую ему о собственном ничтожестве.
Кровь, окрасившая его сапог, вернула ему чувство уверенности в себе, и второй удар, под рёбра капитану, эту уверенность укрепил почти до первоначального состояния. Пнув поверженного противника ещё пару раз, Литотен с чувством глубокого удовлетворения шагнул назад и насмешливо хмыкнул:
– Итак, что же мне с вами сделать, капитан Тенпо? Арестовать, чтобы отдать под трибунал за нападение на императорского чиновника? Или просто сунуть в мешок и выбросить в сточную канаву? Такой выбор, такой выбор…
– Что тут происходит?! – прозвучало от дверей, и охранники испуганно дёрнулись, выпуская капитана Тенпо и оборачиваясь на стоящего на пороге адмирала Годжуна.
– Ваш подчинённый напал на меня, адмирал, – Литотен продемонстрировал Годжуну окровавленную ладонь, которую прижимал к разбитому носу. – Это преступление, вам не кажется?!
– Тенпо?! – Годжун бросил суровый взгляд на поднявшегося на ноги капитана. – Что здесь произошло?!
– Я предоставлю вам подробный рапорт, – процедил капитан, сплёвывая кровь. – Слово в слово.
– И вы поверите ЕГО словам?! – угрожающе нахмурился Литотен.
– А вы хотите подать мне рапорт сами? – спокойно спросил Годжун. – Я его рассмотрю, конечно, но не в моей компетенции что-то решать по этому поводу, Литотен. Полагаю, ваш рапорт и мой нужно будет направить Императору, и пусть разбирается он и наказывает виновных.
– Оставьте, – раздражённо махнул рукой Литотен. – Незачем тревожить Императора по пустякам. Я прощаю вашему капитану его дерзость – разумеется, надеясь, что вы сами накажете своего подчинённого.
– Обязательно, – кивнул Годжун. – Тенпо, вы свободны.
– У меня вопрос по поводу первого помощника Кенрена, адмирал.
– Тенпо, ВЫ СВОБОДНЫ.
– Есть, – и Тенпо вышел, не удостоив Литотена взглядом.
– Полагаю, вы пришли сюда не из-за первого помощника? – раздражённо спросил Литотен, возвращаясь за своё место за столом и роясь по карманам в поисках платка. – У нас есть более насущные вопросы, нежели некомпетентные командиры.
– Например Когайджи?
– Например.
– Я вас слушаю, Литотен.
…
– Ты где в драку влез?! – ахнул Кенрен, когда Тенпо поднялся на борт «Матена».
– Не всё же тебе одному делать глупости, – криво усмехнулся Тенпо.
– Не, ну в этом-то я всегда на тебя равняюсь… Но всё-таки?
– Слушай, Кенрен, не беси меня. Я хочу курить, умыться и кофе.
– Намёк понял.
– Кстати, что у нас с припасами, парусами и такелажем?
– Всё в норме. Запасы пополнили, грот починен, такелаж тоже. Ядер заодно прикупили. А, и фальшборт заштопали в том месте, где вы с Когайджи в воду навернулись.
– Хорошо. Я в свою каюту, и, будь добр, принеси мне кофе.
– Будет сделано.
Тенпо покосился на волны, мерно бьющие в причал, и пошел в каюту.
Кенрен, перехватив его взгляд, тоже посмотрел на волны.
«Ветер поднимается, – подумал он, ероша волосы. – Неплохой такой ветер, чтобы выйти из порта…»

05
Адмирал Годжун в сопровождении Литотена и Натаку поднялся на борт «Матена» после обеда. В качестве эскорта с ними прибыл отряд с флагманского фрегата под командованием капитана Энрая.
– Ведите сюда вашего пленника, капитан Тенпо, – сухо распорядился Годжун. – Как видите, здесь люди Императора, чтобы его забрать.
Тенпо чуть помедлил, покосившись на Литотена, и адмирал раздражённо повторил:
– Ведите пленника, Тенпо! Или у меня вы тоже собираетесь требовать бумаги с подтверждением полономочий?!
– Никак нет, – Тенпо обернулся, нашёл взглядом Кенрена, стоящего на мостике, и указал ему в сторону трюма – мол, давай, веди.
Кенрен нахмурился, но направился в трюм.
Тенпо остался стоять на палубе – один против строя чужих на его бриге людей. В неизменно мятой рубашке с расстёгнутым воротом и старой жилетке нараспашку, он выглядел удивительно своим и уместным здесь, под мачтами, окутанными запахом моря и специй, под синим небом, с которого неслись пронзительные крики чаек. Уместным – в отличие от людей Энрая в их белоснежных, застегнутых наглухо мундирах.
Словно не желая оставлять капитана один на один с чужаками, команда «Матена» настороженно подтянулась на палубу со своих рабочих мест. И даже молодой священник Конзен со своим племянником, словно подхваченные общим порывом, вышли из каюты, с любопытством разглядывая гостей брига…

– Пора, – глухо сказал Кенрен, и Когайджи, криво усмехнувшись, поднялся на ноги. Молча подставил руки под верёвки, стискивая кулаки, чтобы спрятать предательскую дрожь пальцев. Поймав его отчаянный взгляд, Кенрен зло сжал зубы. Вспомнился утренний разговор с Тенпо.
«…Ты и правда отдашь его Литотену?..»
«…Если придётся выбирать между ним и моими людьми – да…»
«…Грёбаный выбор…»
«…да»
– Мда, – буркнул Кенрен, толкая Когайджи к выходу из трюма. – Блин, какого вот хрена тебя понесло в абордаж?! Ёкайский принц должен с девушками на перинах кувыркаться, а не в абордажи ходить!

– Нашёлся тут… спец по ёкайским принцам… – огрызнулся Когайджи. И, чуть помедлив, обронил едва слышно: – Спасибо.
Кенрен сделал вид, что не расслышал…
…но на душе у него стало совсем погано.

Когда Кенрен вывел Когайжи на палубу, он всей кожей почувствовал разлитое в воздухе напряжение. Тенпо стоял перед Годжуном и что-то негромко ему говорил. Спокойно и убедительно. Говорил так, словно рядом с Годжуном не стоял Литотен, с ненавистью сверлящий взглядом капитана Тенпо. Словно за спиной Годжуна не переминался Энрай, который уже давно ненавидел «этого выскочку Тенпо». Словно они с Годжуном просто стояли где-нибудь на мостике, и на кону не была жизнь отчаянного ёкайского принца.
– …Может стать поводом для войны… опрометчивое решение… некоторым карьеристам… – расслышал Кенрен прежде, чем Годжун раздражённо махнул рукой, обрывая разговор.
– Забирайте пирата, Литотен, – выцедил Годжун. – И покиньте кораль. Энрай и его люди сопроводят вас с пленником до вашей резиденции.
– Не стоит так беспокоиться, – жестко усмехнулся Литотен. – Зачем мне в резиденции этот ёкайский щенок? Натаку, будь добр, прикончи его. Да-да, прямо здесь. Не смотрите зверем, капитан Тенпо, отмоете палубу.
«Опять! – чуть не взвыл Кенрен, сжимая плечо стоящего рядом Когайджи так, что тот тихо зашипел от боли. – Опять, мать вашу!.. Убить?! Вот просто так, здесь и сейчас… беспомощного пленника?! Да он… он же…»
Натаку шагнул вперёд, вытягивая из ножен меч.
«Дежа вю…»
А Тенпо остался стоять на месте, всё так же просто и спокойно – словно он имел право вот так стоять на пути принца Натаку, любимца Императора и, как говорят, Посланника Небес.
А Натаку и впрямь замешкался – не толкаться же, в самом деле, как два мальца в переулке?! И не рубить же мечом этого нескладного капитана с упрямым взглядом… Глупо как-то.
Натаку шагнул вправо, чтобы обойти Тенпо. Тот тоже шагнул вправо.
Натаку шагнул влево. Тенпо тоже.
На палубе возникла неловкая пауза. Мальчишка Гоку, племянник падре Конзена, смешливо фыркнул.
– Тенпо!.. – рявкнул Годжун.
– Убей его, Натаку, – и Литотен ткнул пальцем в Тенпо. – Хватит.
Натаку размахнулся и полоснул мечом – наотмашь, с оттяжкой.
«Ни хрена себе!..» – успел подумать Кенрен.
И даже успел отшвырнуть Когайджи себе за спину и кинуться вперёд, чтобы отвести удар от капитана…
Вот только капитан тоже не зря ходил в бои. Он успел увернуться от первого удара – меч лишь поверхностно чиркнул по его руке – нырнул под второй удар и врезался плечом в противника, буквально отшвыривая его назад.
– Энрай! – прорычал Годжун… и драка была прервана, толком не начавшись.
Тенпо пришлось сначала остановиться, чтобы не налететь на направленные ему в лицо копья, а затем люди Энрая вынудили его отступить и прижали к фальшборту. Кенрена, кинувшегося ему на помощь, тоже быстренько взяли в окружение и, угрожая копьями, оттеснили в сторонку. Натаку снова двинулся к Когайджи…
Но неожиданно на его пути встал падре Конзен.
– Боги не одобряют убийств, – твёрдо сказал он. – Не в моём присутствии, парень.
– Отойди, падре, – холодно сказал Натаку. – Мне боги разрешают многое, знаешь ли.
– До поры до времени, – покачал головой Конзен. – Только до поры до времени.
– Какая разница? – улыбка Натаку была неожиданно спокойной. – Я не собираюсь жить вечно.
– А как насчёт вечного забвения?
– Отойди, падре. Из-за чего весь сыр-бор? На кой чёрт вам всем сдался этот ёкайский пират?
Конзен посмотрел на Когайджи – ракшасёнок лихорадочно пытался сорвать с рук верёвки – и пожал плечами:
– Каждому своё, полагаю. Мне претит убийство вообще. Этим двум славным офицерам, скорее всего, претит убийство беззащитного. Демонстративно жестокое убийство. Да и тебе наверняка это не по душе.
– Что ты знаешь о моей душе, падре? – голос Натаку зазвучал неожиданно зло и больно.
Конзен удивлённо дёрнул бровью, но сказать ничего не успел – Натаку просто отшвырнул его в сторону. Конзен не удержался на ногах и рухнул под ноги парнишке из команды – кажется, Рихаку.
– Не трогай Конзена! – неожиданно яростно взревел Гоку, подскакивая к Натаку. – Ты!.. Ты!.. хрен с мечом, вот!
Натаку шагнул к нему, занося меч…
И замер, глядя в возмущённые глаза мальчишки.
Золотые глаза.
Солнечно-золотые, с карими крапинками у глянцево-чёрного зрачка.
Глаза небожителя. Или глаза Зверя.
Натаку когда-то уже видел такие глаза… давным-давно, во сне, пахнущем сакурой и земляникой.
Миг промедления стоил Натаку пропущенного удара – Гоку размахнулся и врезал любимцу Императора в челюсть, по-простому, так, как бьют в грязных уличных драках.
Натаку отшатнулся, недоуменно хватаясь за рассаженное лицо, солдаты Энрая взревели, направляя копья на взъерошенного мальчишку с золотыми глазами…
И Тенпо, до этого смирно стоящий у фальшборта, двинулся с места.
Как нож сквозь масло он прошёл через солдат, преграждавших ему путь – они просто не успели толком сообразить, что происходит! – по пути позаимствовал у кого-то из них короткую саблю и, оказавшись позади адмирала Годжуна, обхватил его за плечи и приставил его горлу лезвие сабли.
– Всем стоять! – сильный голос Тенпо мог перекрыть рёв урагана в бою, не то что шум какой-то там рядовой драки. – СТОЯТЬ!
– Вы понимаете, что творите, Тенпо?! – прошипел Годжун. – Немедленно отпустите!..
– Прошу прощения, адмирал, – кротко улыбнулся Тенпо. – Кажется, всё равно всё зашло слишком далеко.
– Тенпо…
– Бросьте оружие! – приказал Тенпо. – Энрай, тебя это тоже касается. И убирайтесь с моего корабля.
Энрай помедлил, поглядывая на свих людей… нервно облизал губы…
«Не сработает… – похолодев, подумал Кенрен. – Энрай… он готов рискнуть адмиралом…»
Но в этот момент раздался звонкий голос Рихаку:
– Вы слышали капитана! Пошли вон с борта «Матена»!
Кенрен огляделся.
Команда брига была на палубе в полном составе. И все – вооружены и настроены весьма решительно. Когда ребята успели подхватить оружие и высыпать на палубу – Кенрен не заметил, но сейчас людям Энрая противостояли уже не только Тенпо и Кенрен, но и вся их команда – дюжина парней, прошедших огонь и воду и умеющих держать в руках оружие. Осознал это не только Кенрен – до людей Энрая тоже дошло, что лёгкой победы не получится… и вообще о победе речь уже как-то не идёт… и они попятились к трапу, вопросительно поглядывая на своего командира.
Энрай не колебался.
– Отступаем, – приказал он своей команде.
Литотен тоже сообразил, что оставаться без прикрытия опасно, и покинул борт «Матена» в числе первых, напоследок бросив на Тенпо угрожающий взгляд. Натаку последовал за ним – равнодушно-спокойный как всегда.
Когда на палубе из посторонних остался только Годжун, Тенпо коротко глянул на Рихаку:
– И что это вы творите, ребята?!
– Мы с вами, капитан, – уверенно сказал Рихаку, и остальные закивали, улыбаясь и салютуя саблями.
– Смирись, Тенпо, – хмыкнул Кенрен. – Сам дурак и в команду дураков набрал – вот и мучайся теперь.
– Это подсудное дело, – процедил Годжун, которого Тенпо всё ещё не выпускал из захвата. – Вы пойдёте под трибунал, Тенпо. И все ваши люди тоже. Прекращайте всё это немедленно, позвольте себя арестовать, и я обещаю выбить для остальных ваших людей помилование.
– Его люди не дадут ему сдаться, адмирал Годжун, – ухмыльнулся Кенрен. – Верно, ребята?
– Ещё б!.. Конечно!.. Ни за что!.. – поддержал его хор радостных голосов.
– Тогда поднимайте якорь, – решительно сказал Тенпо. – Выходим в море.

Литотен и Энрай с бессильной ненавистью следили с причала, как «Матен» поднимает якорь и ставит паруса. Адмирал Годжун, ставший заложником взбунтовавшейся команды брига, был слишком крупной фигурой, чтобы рисковать его жизнью, пытаясь задержать Тенпо и его команду.
– Ничего, – процедил Энрай, глядя, как «Матен» выходит из гавани. – Ещё свидимся!
– Свидимся, – кивнул Литотен, непроизвольно ощупывая нос, пострадавший в утренней стычке с Тенпо.
А Натаку смотрел на уходящий к горизонту бриг и думал о мальчишке с золотыми глазами. И морской ветер доносил до него запах сакуры и земляники…
…
– Простите, адмирал, так вышло, – развёл рукам Тенпо. – Но шлюпка спущена на воду, отошли мы не так уж далеко – я думаю, вы сумеете добраться до берега.
– Он стоит того, офицер Тенпо? – холодно спросил Годжун, кивая в сторону трюма, куда спешно столкнули ёкайского пирата, чтобы не мешался под ногами. – Стоит того, чтобы стать преступником?
– Он – не знаю, – пожал плечами Тенпо. – Но честь офицера стоит.
– Честь офицера – подчиняться приказам.
– Благородство – стоит.
– Честь, благородство – это слова. Просто красивые слова из романтических книжек. Вы – командир, Тенпо. Вы подвели под трибунал не только себя, но и своих людей.
– Я погорюю об этом на досуге, адмирал. Не сейчас.
– Прощайте, Тенпо.
– Прощайте.
Тенпо и Кенрен чётко и красиво отсалютовали адмиралу, и шлюпка отчалила от борта «Матена».
Годжун поймал себя на том, что чуть не отсалютовал им в ответ.
Почему это показалось ему… правильным.
Несмотря ни на что.
Он скривил губы в непонятной усмешке и взялся за вёсла...
…
– Вот тут будешь жить, – сказал Кенрен, открывая дверь в маленькую комнату рядом с капитанской каютой. – Ну не апартаменты принца, ясное дело, но и не императорская тюрьма, так что не ворчи.
– И не собирался, – буркнул Когайджи, оглядывая своё новое жильё. – Только я что-то засова на двери не заметил.
– В смысле?
– Ты не собираешься меня запереть?
– Зачем это?
– Ну… мало ли. Я ёкай, злобная тварь, пират, все дела. Вдруг выберусь и прирежу вас тут всех ночью.
Кенрен почесал затылок и развёл руками:
– Ну… тогда так нам и надо. Нашли, идиоты, из-за кого ссориться со своей эскадрой… и с чиновником Императора.
– Именно что идиоты.
– Ты не зарывайся, принц ёкайский, блин! По шее дам.
– Ха.
– Жрать хочешь, кстати? Я что-то после этого всего жрать хочу – страсть! Пошли на камбуз сгоняем втихаря? Там, небось, нет ещё никого.
– Ну… пошли, – неуверенно сказал Когайджи и спросил: – Слушай… Кенрен… а вот и правда – зачем? Почему вы из-за меня…
– Не из-за тебя, – вздохнул Кенрен.
– В смысле?!
– Ну… тут всё сложно. Или, наоборот, всё просто – Литотен козёл, я дурак, и Тенпо тоже дурак… и вообще так получилось. Ну или ты обаятельный и всем тебя жалко. Ну а чего? Красавчик. Девушки, небось, табунами за тобой. Табунами?
– Да иди ты…
– В общем, забей. Блин, реально жрать охота. Так мы идём на камбуз или как?
– Идём.
…
Тенпо стоял на капитанском мостике, глядя на мерно бегущие за бортом волны. На море уже спускались сумерки, и над головой загорались первые звезды.
– Можно к вам, капитан? – спросил Конзен, поднимаясь на мостик.
– Валяйте, падре.
Конзен облокотился о борт рядом с Тенпо и уставился на воду. Тенпо вынул из кармана сигареты и зажигалку и закурил. Некоторое время оба молчали, потом Конзен спросил:
– И что дальше, капитан?
– Курс на запад, падре.
– Почему на запад?
– Там нейтральные воды.
– И эскадра Гю-Мао.
– Прорвёмся.
– Вы так спокойно об этом говорите…
– Почему нет?
– Почему? – дёрнул бровью Конзен. – За вами сейчас начнёт охоту как минимум Западная и Восточная эскадры, на борту у вас ёкайский пират, вы преступники, беглецы… а вы, между прочим, ещё и ранены.
– Но мы идём под парусами, – улыбнулся Тенпо. – Этого достаточно.
…
Расцветающее звёздами небо отражалось в морской воде, и ветер, бьющий в лицо, оседал на губах горьковатой солью.
Бриг шёл на запад.

@темы: saiyuki, тексты, saiyuki gaiden

---

ЗФБ)

спасибо всем за укур)

потом потащу на днев свои работы, которые мне нравятся)

@темы: фото, saiyuki, тексты, saiyuki gaiden, песни

---

жизненное ДнД-шное)))

Критпровал)

текст

если в ДнД играл, если дайсы ты кидал,
то, конечно, понимаешь, что такое критпровал...
что такое критпровал. что такое критпровал, что такое КРИТПРОВАЛ.

вот иду я воевать, супостата побеждать...
выпадает единица – меч роняю, вашу мать!
ну и как тут воевать, ну и как тут воевать?! меч роняю, вашу мать...

коль врага не победить – можно и поговорить…
только если единица – можно в яму угодить.
в волчью яму угодить, за решетку угодить, и на плаху угодить.

коль в беду я попаду – через стеночку уйду…
ну а если единица – то споткнусь и упаду,
недопрыгну – упаду, недолезу – упаду, на ровном месте упаду.

через речку да в броне – что же выпадет там мне?!
если будет единица – извиняйте, я на дне.
через речку да в броне, через речку да в броне – извиняйте, я на дне.

коль у вора критпровал – тебе в спину он попал,
ты получишь сник-атаку – ты же, блин, не ожидал!
ну никак не ожидал, от своего не ожидал… коль у вора критпровал.

если маг идет вперед – дружно молится народ:
если критпровал у мага – неизвестно, кто умрет…
если маг идет вперед, да если дайсы он берет – неизвестно, кто умрет.

бросил дайсы – погляди, что там ждет нас впереди…
эх, родной двадцатигранник, ты меня не подведи!
единица, уходи, а двадцатка приходи!.. игрока не подведи.

19.03.18

@темы: ДнД, песни

---

день Святого Патрика мы отметили в это раз прям... конкретно) в несколько этапов - от кельтского фестиваля до рагу с элем))) а также в программе были народные ирландские танцы, кельтские гадания и самый настоящий поиск золота, спрятанного под радугой)))
Так что.. по итогам - почему бы и нет?
Ирландское гадание ко Дню святого Патрика

Что скажет тебе Ирландская мудрость?

---

фотограф и эдитор Lunarcy

18.03.2018 в 17:17

Пишет  Lunarcy:

По мотивам "Зимней сказки" из цикла "Сказка о фейри"
Мара: kiichiro
Дарий: Альвар



Вот тебе, зима, спасибо, что была такой снежной... Ну и всё, а теперь давай уже, вали отсюда! Х) Хорош, порезвились, и будет. Ну пожалуйста!
Просто местная погодная магия, ничего такого)))

@темы: фото, клубное