Город на краю мира - окончание

Сон
Ночь и погоня, погоня и ночь, и темный плащ бьется за спиной крыльями ангела… ангела смерти?.. ангела-хранителя?..
Хриплое дыхание отдается в ушах – чье дыхание?.. монстра?.. моё?..
Мы несемся, скользим, летим по ночным улицам этого проклятого Города, хитро закрученного в Вечность, и краем глаза я вижу тени, пленными бабочками бьющимися в паутине этой Вечности.
Тень доктора треплет по голове тень собаки – уличного пса самого бандитского обличья – и собачья тень неуклюже поднимается на задние лапы… нет, на ноги, и её силуэт коверкается, ломается, словно чьи-то е очень умелые пальцы лепят из него человека…
Тень демона что-то отчаянно кричит тени ангела – а ангел уже почти понял, почти запомнил, почти… почти…. Но сухо щелкает выстрел, и тень демона расплескивается по мостовой черными птичьими перьями…
Тень русалки волшебным пением заманивает путников под скалистый утес, над которым колышет головами тень многоголовой гидры…
Две одинаковые тени сидят напротив друг друга, и их холодные взгляды превращают всё вокруг в не менее холодный камень…
Тень лисы снимает маску – а под ней смеется лисьим прищуром вторая маска, и тихий лисий смех дробно сыплется на мостовую…
И над всем этим, на грани слышимости, на грани понимания, звучит чей-то до боли знакомый голос: «А ты? Кто ты? Зачем ты здесь?»
А потом по улице аккуратно цокают каблучки, и Дорис идет мне навстречу… нехорошо идет, целеустремленно… и взгляд у неё нехороший – никакой. Я опускаю взгляд и вижу в её руке ритуальный кинжал с ослепительно полыхающим лезвием…
Не надо, Дорис…

Золотисто-желтое поле смыкается на горизонте с сочно-голубым небом, по которому плывут белые облака. Скоро вечер, и на западе, куда неспешно опускается солнце, по небу начинают разливаться нежные розовые и кремовые тона, приглашая остановиться и полюбоваться подкрадывающимся закатом. Воздух напоен прохладой, которую ветерок несет от близкого озера, и цикады по-прежнему звенят негромко и монотонно.
Цвета, запахи, звуки… их так не хватает там, где я сейчас… Хорошо, что этот сон, этот уголок памяти… сон?!
И цвета начинают блекнуть выцветать, осыпаться, возвращая меня в черно-белый мир Города на краю мира…




07

Проснувшись, я натянул брюки и, накинув на плечи рубашку, подошел к окну. Пелена сна слетела с меня довольно быстро, оставив после себя слабую горечь неизвестной потери… и четкую уверенность в том, что первой подозреваемой является все-таки Дорис. Она была связана со всеми жертвами, с ней назначались свидания, у неё не было алиби…зато были возможности. Хотя с мотивами по-прежнему был полный провал – именно поэтому я еще надеялся, что ошибаюсь. Но… бритва Оккама – не последний инструмент в нелегком деле детектива. Зачем множить сущности, как говорил один из моих наставников. Да, но…
- Неужели это всё-таки вы, Дорис?.. – пробормотал я себе под нос, глядя на серые улицы.
Ми размышления прервал деликатный стук в дверь.
- Войдите, - пригласил я, застегивая рубашку. В комнату вошел Генри Сайберг.
- Доброе утро, детектив, - чуть приподнял он шляпу, здороваясь. – Комиссар просила передать, что мистера Арпеджио выпустили сегодня утром. Если он вам нужен – ищите его в баре, скорее всего.
- Да-да, мистер Арпеджио, - рассеянно кивнул я. – Это потом. Сайборг, у меня есть подозреваемый в убийстве О‘Нила.
- Комиссар будет довольна, - спокойно сказа он. - Вы ей сообщили?
- Нет. Пока нет. Вначале мне нужно убедиться, что я не ошибся. Вы составите мне компанию?
- Почту за честь, – коротко кивнул он.
Выходя, я бросил взгляд на фотографию Дорис, лежащую на моем столе. Дорис улыбалась.

Пока я ждал Сайберга, которому надо было переброситься парой слов с хозяином гостиницы насчет какой-то мелкой кражи, я успел выпить чашечку кофе в маленьком кафе у гостиницы. Но вкуса кофе я не почувствовал – все мысли были заняты Дорис и ритуальными убийствами. Мотив – вот что не давало мне покоя. Зачем?! Дорис, милая застенчивая официантка Дорис никаким образом не была похожа на злобного маньяка, сошедшего с ума на религиозной или мистической почве. С другой стороны, в жизни маньяки и не выглядят маньяками, не роняют пену изо рта, не трясут святыми символами направо и налево…

Когда мы с Сайбергом шли к дому Дорис, мне показалось, что за нами кто-то следит. Пару раз я обернулся, но никого не заметил. Впрочем, мысли об этом быстро вылетели у меня из головы – по мере приближения к дому Дорис я нервничал всё сильнее.

Дорис была дома – сидела перед зеркалом и прихорашивалась. Красила губы, глаза, скулы… наводила макияж – кажется, так это называется у женщин. При виде меня она смущенно потупилась и стрельнула глазками:
- О, детектив, какой сюрприз!
Сайбергу же достался лишь равнодушный кивок. В другое время это бы мне польстило. Но, увы, не сегодня.
- Я по делу, Дорис, - как можно спокойнее сказал я.
- Да?
- Мне нужно обыскать вашу комнату.
Дорис удивленно округлила глаза:
- Ну… пожалуйста. Но ради бога, детектив, что вы хотите тут найти?
- Оружие, которым убили Мартина О‘Нила и доктора Штейна, - прозвучало довольно сухо, и выражение её лица сменилось на обиженно-озадаченное:
- Это шутка?
- Увы, нет.
Она еще раз посмотрела на меня, на Сайберга, снова на меня… и демонстративно отвернулась к зеркалу:
- Обыскивайте, детектив. Но так и знайте – я на вас обиделась!¬
Сайберг посмотрел на меня, я кивнул, и мы принялись за обыск. Методично и тщательно мы перетряхнули шкафы, полки, осмотрели все углы, простучали стены… Дорис всё это время демонстративно продолжала краситься, не обращая на нас внимания. Я исподтишка поглядывал на неё, ища признаки беспокойства – тщетно. Или она очень умело скрывала свои чувства… или я ошибся, и она была ни при чем.
Я уже почти уверился в своей ошибке и раздумывал, как бы надежнее загладить свою вину перед Дорис, как из кучи тряпок в шкафчике под моими руками выпал довольно тяжелый сверток. Я поднял его, развернул… и почувствовал, как по спине бегут мурашки.
В моих руках, завернутый в запятнанные кровью тряпки, лежал ритуальный кинжал. Кинжал с чуть изогнутым лезвием, зазубрины у основания, полукруглая крестовина…и форма, неуловимо напоминающая о чем-то древнем и хищном.
- Всё-таки это были вы… - сокрушенно пробормотал я. Дорис не оборачиваясь фыркнула:
- Глупая шутка! Неужели вы думаете?..
- Дорис.
Она обернулась – порывисто, по-детски показывая, что делает мне одолжение… и замерла, глядя на кинжал в моих руках. Лицо у неёстало странно неподвижным, как у восковой куклы.
Я положил кинжл на стол и подошел к ней.
- Я видел фото убитого журналиста. В его руке была зажата лента – такая, какие ты носишь в своих волосах. Именно с тобой должен был встретиться Мартин – я нашел это в его записях. Зачем ты сделала это, Дорис?!
Когда она заговорила, голос её был ровным и пустым, таким же пустым, как её взгляд:
- Он был из тех, кто помнит. Он искал путь и хотел сбежать. Я должна была ему помочь. Я должна.
- Почему должна, Дорис? – настойчиво спросил я.
- Должна. Помочь уйти – а потом спрятать кинжал и убить себя.
- Зачем?! – это было похоже на ночной кошмар – ожившие бредни мертвого журналиста, пересказанные по секрету в участке арестованным хулиганом.
Они тут все сошли с ума?! Всем городом. Всем этим проклятым бесцветным городом, просто свихнулись без солнца, без сочной зелени весенней листвы, без ярких красок закатного неба… Как можно оставаться нормальным в этом мире блеклых силуэтов, вечно шелестящего дождя и приглушенных звуков?..
- Зачем, Дорис?!
- Чтобы забыть. До следующего уходящего.
- Не будет следующего.
Я вздрогнул, услышав голос Сайборга. Как-то я пропустил момент, когда он взял со стола кинжал и двинулся ко мне. А он тем временем продолжил, задумчиво оглаживая лезвие большим пальцем:
- Мы не зря привели эту человеческую душу в наш мир – он нашел способ, которым сбегали эти мерзавцы. А теперь мы уничтожим и этот способ… и больше ненужную душу.
Он сделал еще шаг и замахнулся кинжалом. Я машинально прикрыл собой Дорис, вскидывая руки навстречу оружию…
Но в этот момент хлопнула дверь, и в комнату вбежал Рэй Арпеджио. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку – он наверняка какое-то время уже подслушивал за дверью – и он прыгнул на спину Сайборгу, вцепившись в руку с кинжалом.
Судя по всему, многочисленные неприятности давно научили музыканта драться не по правилам. Он, едва не порезавшись, ухватился за лезвие кинжала и рванул, резким движением выворачивая оружие из пальцев Сайберга. Одновременно гитарист со спины вцепился левой рукой в его горло – жестко, жестоко – и из-под ногтей брызнула кровь.
Дорис, словно очнувшись, ахнула, когда выпавший кинжал со стуком упал на пол. Гитарист рысью соскользнул со спины Сайберга и попытался подхватить кинжал, но не успел. Сайберг яростно взревел и, ухватив его за шкирку, швырнул в стену с такой силой, что Рэй сполз на пол, ошалело мотая головой. Сайберг не дал ему подняться – подскочил, ударил ногой, за ворот вздернул с пола, добавил кулаком раз, другой, третий, и снова швырнул на пол. В этот раз музыкант не пошевелился – остался лежать, уткнувшись лицом в руки. Сайберг вытер шею, где пальцы музыканта оставили глубокие царапины, и повернулся ко мне. Дорис тихо ойкнула и схватила меня за руку.
- Душу?.. – замороженно переспросил я. – Что значит – ненужную душу?!
- Человеческую душу, - ответила вместо Сайберга комиссар Шардон, заходя в комнату вместе со своим помощником. - Только вы здесь человек, детектив. Но вы ведь и сами это поняли, не так ли?
Душу…
Человеческую душу…
Слова звучали в голове оглушающим набатом, и сквозь его гул я равнодушно смотрел, как помощник комиссара подходит к неподвижному музыканту, грубо заламывает ему руки и защелкивает на запястьях наручники. Смотрел, как Сайберг поднимает с пола кинжал и внимательно его разглядывает, пальцами едва касаясь лезвия.
…Представьте себе мир-тюрьму, детектив…
…мир-тюрьму…
Слова гитариста эхом пронеслись в моем сознании, и я словно очнулся.
- Значит, это правда… насчет тюрьмы? – спросил я не то себя, не то комиссара. Комиссар усмехнулась:
- Мартин О‘Нил был оборотнем, как и его дочь, кицуне Мэй. Обычное дело – съели кого не надо Сильвия Альберини – сирена, потопившая правительственный корабль ради то ли золота, то ли прекрасного принца. Ноэль – проштрафившийся ангел-хранитель, его «сестра» Шелли – гидра, много лет разбойничавшая в лесах рядом со столицей. Этот.., - она кивнула на начавшего приходить в себя музыканта. - Демон, любивший лезть не в свои дела.
- А вы? – спросил я, едва проталкивая слова через вмиг пересохшее горло.
- Я…
Она задумалсь.
- Человек? – уточнил я. - Или существо?
- Ни то, ни другое, - она весело посмотрела на меня и подмигнула. - Мы – Стражи. Охранники, чьи обязанности - следить за заключенными, а единственное развлечение – травить помнящих… тех, кто знают, что потеряли. С остальными чертовски скучно, детектив. Даже убивать их неинтересно – ничего не понимают.
Она говорила об этом так просто и обыденно…
Знаете, что-то вроде: «Да, ад существует, и вы сейчас в аду… и, кстати, сварите мне кофе, пожалуйста, черный, без сахара…»
Бред… бред-бред-бред!
-Это бред, - пошептал я, пятясь от неё. - Этого не может быть на самом деле!
Она посмотрела сквозь меня и улыбнулась чему-то своему:
- Ах, этот просветленный ангел!.. Даже не помня и не понимая, он знал главное – как уничтожить ритуальный кинжал, выпускающий на волю пленные сущности.
- Что вы?..
«…имеете в виду?!» - не успел спросить я.
Сайберг, о котором я почти забыл, шагнул вплотную и вогнал в мою грудь ритуальный кинжал. Тихо прошелестела прорезанная ткань пиджака и рубашки, неприятно хрустнули мышцы, и лезвие, ощутимо царапнув ребро, нащупало гулко стучащее сердце.
Кажется, Дорис отшатнулась и двумя руками зажала себе рот, чтобы не закричать.
Томительные пару мгновений я ощущал лезвие в своем сердце, а потом Сайберг резко выдернул кинжал. Кровь хлынула неохотно, но густо, мигом залив рубашку и пиджак. Ноги отказались держать, и я начал оседать на пол, пытаясь ухватиться за Сайберга в поисках опоры.
- Как уничтожить ритуальный кинжал? - проговорила – почти пропела – комиссар. - Осквернить его чужой кровью. Человеческой кровью.
Кинжал в руках Сайберга на миг полыхнул огнем, и тут же разом проржавел и рассыпался в пыль вместе с рукоятью.
Сайберг брезгливо отряхнул с ладони ржавчину и оттолкнул мои цепляющиеся за него руки.
Я повалился на пол – и дальше ниже, глубже, туда, где нет ничего кроме плывущих вокруг теней призрачных шепотов… и вкрадывающихся в забвение голосов.

- Проклятье здешних обитателей – не видеть очевидного, - кажется, это был голос комиссара. - Поэтому и нужен был человек. Спасибо за работу, детектив. И - прощайте.

Комиссар? Кто такой комиссар? Или… такая? Вот снова она.

- Не повезло тебе, Рэй. Эта душа вернулась в свой человеческий круговорот, а ты снова не сумел сбежать.
- Ничего, в следующий раз…

Этот голос злой и отчаянный. Чей? Не вспомнить…
Но смеющийся голос комиссара всё ещё узнаваем:
- Упрямый.
Гулко грянул выстрел. И – еще один голос, металлический голос существа, созданного гениальным ученым:
- А что с девушкой?
- Как обычно. Незачем ей всё это помнить.
- Понял.
Снова звук выстрела, звук падения чего-то тяжелого…
Все погружается во тьму как в омут, и над беспокойной поверхностью этого омута рябью пробегает эхо чужого голоса:
«Только вы здесь человек, детектив. Но вы ведь и сами это поняли, не так ли?»
А потом тьма накрывает с головой, и это не страшно. Это тепло и уютно.
Потому что я, наконец-то, дома.

…
…
…
…
…
Солнце вставало медленно и неохотно, вползая на небосвод с грацией сонной улитки. Серые сумерки неохотно разбредались по подворотням, чтобы не уходить, а просто спрятаться до вечера, когда настанет пора снова затопить улицы серой мглой. Город медленно выступал из предрассветной тьмы – небо, крыши, дом, улицы… Город сонно хмурился и не желал выбираться из-под мокрой пелены серого монотонного дождя. Очередное утро. Очередной день. Песчинка вечности в часах безвременья.
Всё шло своим чередом.
По улице шагал Генри Сайберг, попыхивая трубкой и то и дело передергивая плечами, когда дождь попадал ему за ворот.
В лаборатории гениальный ученый Хэнг Айгор что-то сосредоточенно записывал в тетрадь, поглядывая на реторту, где шла бурная реакция.
Журналистка Мэй О’Нил, что-то прикидывая, сосредоточенно разглядывала карту города.
В баре «Одинокий спрут» поет певица Сильвия Альберини, постреливая глазками в сторону мужчин, отдавая предпочтение одиноким и презентабельным.
Ей аккомпанирует гитарист Рэй Арпеджио – сегодня в его взгляде особенно много безнадежности и злого отчаяния.
За стоиком у окна разговаривают Шелли и Ноэль Гордон – кажется, сестра снова что-то выговаривает игроку, а тот неумело отмахивается и прячет покрасневшие от бессонной ночи глаза.
Официантка Дорис приносит им поднос с завтраком и мило улыбается Ноэлю – впрочем, это профессиональное, никакой симпатии, что вы!..
Всё как обычно, как в любой день этой вечности в Городе на краю мира.
Я слышал, что его называют Городом вечной ночи.
Город вечной ночи…
…где обнаружить тело на мостовой - в порядке вещей,
не видя причин, не зная, что или кто за этим стоит.
Город, где тайному всегда помогут стать явным.
Город вечной ночи.
Город, где неприятности ходят по пятам.
Как и в любом из тысяч городов этого гребаного мира, каждый здесь наверняка не так прост, как может показаться на первый взгляд…

Город вечной ночи… откуда мне так много известно о нем?

…Из дневника, который я обнаружил в своем номере сразу по приезду в этот город.



Апрель-май 2016

@темы: тексты

---

С праздником!

Мой дед воевал - все мои деды воевали, а бабушка тоже - и для них 9 мая всегда был праздником. Тем самым, со слезами на глазах, но - праздником. И сегодня мне странно слышать, когда начинается демагогия на тему "дня памяти и скорби". Да, в это день вспоминают тех, кто не вернулся. Но, самое главное, чтят память тех, кто помог победить на той войне, и радуются победе. Потому что те, кто воевал и был на оккупированной территории, знают и помнят, как радовались тогда, 9 мая 1945 года. Да и сейчас ветераны радуются. Я каждый год общаюсь с ветеранами - они еще остались, и нам, педагогам, доводится быть посредниками между ними и детьми, у которых воевали уже не деды, как у меня, а прадеды. И ветераны говорят, что День Победы - это светлый праздник. Я верю ветеранам и своим дедам. Поэтому - с праздником всех! Мира всем, благоразумия и чистого неба над головой!
Бессмертный полк в этом году собрал колонны раз в пять-шесть..десять больше, чем в прошлом. Это было... здорово.

И не все дети "бездумные". Да, они не знают войны - слава богу!!! - но они помнят, чтят и уважают, что бы ни умали те, кт составляет свое мнение о людях, сидя за монитором и телевизором))) Многие дети выражают свою благодарность как могут)очень трогательно порой)
...а пацанятам полезно примерить на себя роль защитника Отечества



ПС: да, мы как обычно) волонтеры на "Бессмертном полку", потом площадки у Волгамолла.

@темы: клубное

---

предфестовая рекламка ;)

07.05.2016 в 23:01

Пишет  Инари - Белые лисы:

Подготовка к фестивалю в самом разгаре

Скоро придут
Уже вот-вот...

ПС: ох уж эта спонтанность наша))))

@темы: видео, клубное

---

дыбр

почти-предфестовый клубный день - это всегда классно)
"может, чаю выпьем?" - "Ага, хорошо бы..."
через 10 минут:
"Так, чайник вскипел!" - "Идем, идем..."
через 15 минут:
"Так, быстро все пошли пить чай!..оу, точно, тут же доклеить надо... немного совсем...а тут прикрутить... подшлифовать..." - "Мы чай пьем или нет?!"
..и так почти час)
кое в чем мы не меняемся - последняя недеееля!)))) зато весело
обожаю вот так шастать по клубу, помогая/мешая всем, до кого могу дотянуться) тут помочь пришить, там приклеть, тут подкрасить, выкроить, разрисовать, обвести... и ставить "галочки"в уме около сделанных пунктов: "доделать маску", "покрасить рога", "докрасить капюшон", "закончить косоде", "пришить уши", заняться призами", "порепетировать"...
и мне нравится репетировать) нравится толпой ржать над сценками, угорать над своим типа-танцем, оттачивать постановку, размышлять над квестом на стенд... и мы все еще не поставили дефиле и финальный танец... но вообще-то не успели - и без того задержались - с 12 до 19 в клубе тусили)
а еще когда всё это периодически сдабривается шуточками и ржачем.... это весело)
наркомаааныыыы, как говорит Настя)
и гордимся этим ;Ъ
всем аллоха и прямых рук из плеч!)))

@темы: разновсякий бредофлуд

---

Город на краю мира

Сон
Тени, тени, тени.
Я крадусь еще одной тенью в зыбком мареве сумерек, стелюсь по границе темноты и неверного дрожащего света уличных фонарей. Здесь тихо и пусто. Здесь шелест дождя и голоса. Два голоса, если быть точным. Первый голос хрипловатый и небрежный, наскоро сметанный из обрывков равнодушия и отчаяния и сомнительно украшенный кривыми заплатками цинизма. Второй – светлый и прозрачный, с мягкостью лебединого крыла и твердостью чистого горного льда. Голоса цедят слова, падающие в темноту бледными лунными бликами, и я напрягаю все чувства, чтобы разглядеть их обладателей. А они – обладатели – неясными силуэтами намечены на границе сумерек и полной темноты, и мое обострившееся восприятие успевает ловить только фрагменты – взгляд, усмешку, худые артистичные пальцы с разбитыми в драке костяшками, аккуратный галстук, непослушную челку… Детали. Вперемешку.
Но тьма не дает уйти, скрыться, и я стою и слушаю.
По столу лязгает металл – рука в свежих бинтах кладет на столешницу тяжелый револьвер.
- Это еще зачем? – в первом голосе нет любопытства, словно его обладатель и сам знает ответ на свой вопрос.
- Сегодня полнолуние,- второй голос пронизан обреченной тоской. Свет и тоска в одном голосе – красивое сочетание.
- И что? По полнолуниям ты медитируешь на оружие?
- Это укус оборотня.
- Ну?
- Я не хочу сойти с ума и начать убивать людей.
- Тогда завязывай с ночными посиделками в клубах. Если б я ночами сидел за картами, а днем выгуливал по магазинам твою сестренку, я б давно начал убивать людей. Выпей и иди спать, - и рука с ободранными в драке пальцами ложится на револьвер, собираясь его забрать. Но другая рука, в щегольской перчатке, ложится сверху.
- Нет, Рэй. Ты не понял. Меня укусил оборотень, и, чтобы не стать оборотнем самому, я должен…
- Ты мне бутылку вина должен, не забыл? А оборотень.., - чуть шелестит оттягиваемая ткань, обнажая заживший уродливый шрам на ключице. - Это – от зубов оборотня.
- Ты?!.. – в голосе звучит ужас, смешанный с жалостью, но обладатель другого голоса только снисходительно фыркает:
- Он укусил меня пару месяцев назад, когда я возвращался под утро из бара. А еще за месяц до этого он цапнул меня за ногу, когда я наступил ему на хвост в темном переулке…
- И ты?!..
- Да никакой он не оборотень. Собака какая-то уродская просто.
- Да ладно!..
- Да серьезно. Мне доктор Штейн рассказывал, то это неудачный эксперимент…
- А оборотень?!
Непонятная усмешка быстро скользит по губам:
- А оборотень… это совсем другая история, Ноэль…
Он говорит о чем-то ином – сразу понимаю я. И я почти понимаю, о чем!..
Почти.
И вот это «почти» заставляет меня нервно передернуть плечами…
…задев при этом стену полой своего плаща.
Шорох прозвучал здесь особенно громко, и обладатели голосов резко обернулись в мою сторону. Яркое сияние заставило меня болезненно зажмуриться и растаяло, швырнув в воздух пригоршню белых перьев. Черный силуэт метнулся в небо, на миг сверкнув в мою сторону алыми бликами оценивающего взгляда. И тут же на меня обрушился шум города – дождь, гулкие шаги… и рев моего монстра, заждавшегося своего преследователя.
Я встряхнулся, щелчком сбросил с плеча белое перо и скользнул прочь, навстречу привычной погоне…

…На фоне зеленой травы лепестки ромашки выглядели ослепительно белыми. Просто нечестно белыми – наверное, по контрасту с ярко-желтой сердцевиной. Алая божья коровка неторопливо проползла по лепестку, посидела, сосредоточенно оглаживая точеные усики и, выправив из-под надкрылий тонкие коричневатые крылышки, упала в небо с негромким гудением. Ромашка осталась стоять и покачиваться от нежного прикосновения жаркого летнего ветерка…



06.
Проснувшись, я некоторое время лежал, глядя в потолок и молча недоумевая – как так вышло, что я напрочь не помнил, как вернулся в гостиницу?! Как я не напрягал память, последним воспоминанием был звериный оскал того, кого я преследовал и настиг… оборотня?..
Оборотня?!
Я вскочил, лихорадочно ощупывая себя на предмет укусов или свежих повязок.
Ничего.
Ни царапины, ни самого маленького пластыря. Значит…
Что это значит, мозг соображать отказывался. Мозг не хотел думать о странностях моего расследования, мозг хотел спать и видеть цветные сны без погонь, без монстров и раздражающе жутких теней.
«Но… надо!» - вздохнул я и пошел варить кофе.

В «Одинокий спрут» я шел, занятый размышлениями, поэтому как-то незаметно для себя купил у цветочницы розу с темными бархатными лепестками… и в такой же легкой рассеянности подарил её Дорис, как только вошел в бар. И только увидев смущенную улыбку девушки, я встряхнулся, очнулся… и решил, что роза была хорошей идеей. В конце концов почему бы одинокому молодому детективу не пофлиртовать с симпатичной официанткой? Надо будет проводить её вечером домой. Не все же ей полагаться на всяких там… гитаристов.
Решив так, я всё-таки вернулся к своим делам. Оглядев зал, я увидел сидящего на своем обычном месте Ноэля… и не особо удивился. То есть умом-то я понимал, что должен засомневаться – а действительно ли я не нащупал пульса на шее безжизненного игрока, а не выпил ли я многовато виски накануне, а не пригрезилось ли мне его убийство и дурацкая погоня… Но кто-то спокойный и трезвый внутри меня четко ответил на незаданные вопросы – да, нет, нет – и твердой рукой отключил удивление. Оживший игрок – ерунда какая. Вот разве что…
Я подошел к столу Ноэля и, приподняв шляпу, вежливо поздоровался:
- Доброе утро, Ноэль.
- Мы знакомы? – равнодушно спросил игрок, тасуя карты.
- Мы разговаривали вчера вечером.
- Не припомню. Вчера вечером я играл в покер, а потом пошел с сестрой домой.
Сказать, что я этого не ожидал, было бы погрешить против истины. Поэтому я только спокойно кивнул:
- Прошу прощения, наверное, я обознался.
- Ничего, бывает, - пожал плечами игрок. - Играете в покер?
- Нет, благодарю.
И я отошел, оставив его бесцельно раскладывать по столу лаковые карточные расклады.

Выйдя из бара, я увидел музыканта. Тот стоял, прислонившись к стене и курил, поглядывая не серое небо, грозящее вот-вот уронить мелкий дождик. При виде нагловатой физиономии гитариста, украшенной свежей ссадиной, я почувствовал раздражение.
- Ну, как ваше расследование? – не глядя на меня, спросил Рэй. - Нашли оружие? Или убийцу?
Я внимательно посмотрел на него:
- Я не рассказывал вам про оружие.
- Если есть убийство – есть оружие, - он насмешливо покосился на меня. - Так вы нашли его?
Почему это я должен отчитываться перед местной шпаной?! – возмущенно подумал я… и почему-то ответил:
- Нет.
- А убийцу?
Раздражение мгновенно перешло в сдержанную ярость.
- Убийцу кого?! – процедил я, надвигаясь на Рэя. - Мартина О’Нила? Доктора Штейна? Дорис? Мэй О’Нил? Скажите мне, мистер Арпеджио, что тут у вас происходит, черт побери?!
Он ответил все так же насмешливо:
- Мы тут живем, детектив. В этом гребаном городе.
- Живете? Или – оживаете? Оживаете и забываете, да?
- Нет, а что?.. – усмехнулся музыкант. Затянулся, выпустил дым почти мне в лицо и добавил. - Во всяком случае, не все.
Не нравился он мне, хоть ты тресни. Работал бы я в местной полиции – этот тип бы не вылезал у меня из участка… на всякий случай, для спокойствия города. Но – работа есть работа. Поэтому я унял свое бешенство и сказал официальным тоном:
- Мне нужно с вами поговорить, мистер Арпеджио. Задать вам несколько вопросов о докторе Штерне и Мартине О’Ниле.
Музыкант хмыкнул, и взгляд его переместился за мою спину.
- В другой раз, детектив… - мне показалось, что в его голосе прозвучала досада.
Я обернулся. На другой стороне улицы стоял помощник комиссара Шардон, тот самый высокий мужчина, не пустивший меня в её кабинет. Стоял и пристально смотрел на музыканта. Нехорошо так смотрел, оценивающе.
- Чтоб тебя… - пробормотал Рэй и, выбросив сигарету, торопливо зашагал прочь.
Я даже не попытался его остановить.
Потому что в тот самый момент, когда Рэй шагнул мимо меня, его куртка на миг распахнулась, открыв моему взгляду кровавое пятно на рубашке музыканта. Не сказать, чтобы свежее, но и не старое. И отверстие – словно примерно этак вчера кто-то подошел к гитаристу вплотную, приставил пистолет к его груди и нажал на спуск. И не промахнулся, разумеется.
Всё это стремительно пронеслось в моем мозгу, и я проводил музыканта немного ошалелым взглядом. Рэй же, не оборачиваясь, дошагал до угла и свернул – только полы куртки плеснули короткими крыльями. Помощник комиссара тут же сорвался с места и двинулся за музыкантом, скрывшись за тем же углом меньше чем через полминуты.
Я немного постоял, размышляя.
Кажется, музыкант знает больше остальных. Именно он подбросил мне несколько фраз, за которые мозг упорно цепляется, объясняя всю чертовщину, что творится в этом городе. Опять же он был связан со всеми жертвами загадочного убийцы… что навевает на определенные мысли, включая его в список подозреваемых. Поэтому… не пойти ли мне и не продолжить ли разговор с мистером Арпеджио несмотря на его нежелание?
И я пошел.
Я догнал Рэя Арпеджио как раз в тот момент, когда помощник комиссара надевал на него наручники. Куртка музыканта была в грязи – кажется, полицейский только что поднял его на ноги буквально за шкирку, а болезненная гримаса гитариста как бы намекала, что на землю он упал не без чужой помощи.
- Простите! - обратился я к помощнику комиссара. - Мне нужно поговорить с ним…
- В участке поговорите, если комиссар разрешит.., - отрывисто сказал он и толкнул музыканта. - Двигай давай!
Рэй бросил на меня короткий взгляд и, подталкиваемый помощником комиссара, зашагал в сторону участка. Я направился следом.

На этот раз комиссар Шардон была на месте. Она с кислой миной выслушала моё твердо выраженное желание поговорить с мистером Арпеджио, поскольку тот является основным подозреваемым в серии убийств, и неохотно разрешила.

Я нашел Рэя в комнате для допросов. При виде меня он ухмыльнулся и приглашающе повел руками, демонстративно звякнув наручниками:
- Заходите, будьте как дома, детектив.
Я уселся за стол напроитв него и хмыкнул:
- А вы, я смотрю, тут давно как дома.
- Да как-то вот… частенько таскают сюда, - пожал он плечами.
- И за что на этот раз?
- Понятия не имею. Не расслышал при задержании.
Ох уж этот его вид «опять вру, и опять не докажешь»…
Я некоторое время смотрел на него, размышляя, с чего начать, потом наклонился через стол и негромко сказал:
- Мне нужно поговорить с вами о смерти Мартина О’Нила и доктора Штейна.
- Я их не убивал, - сразу же ответил Рэй.
- Я знаю. Во время их убийства вас допрашивали в участке.
Он поморщился с явной досадой. Я недоуменно дернул бровью – досада? Почему? Ведь это же стопроцентное алиби. Или в участке ему был оказан грубый прием, и негатив именно поэтому?.. Ладно, запомним.
- Но я читал записную книжку Мартина О’Нила, - продолжил я. - И знаю, что вы должны были быть с ним на встрече… с кем, Рэй? С кем была назначена та встреча, на которую вы не пришли?
Он ответил искренне и серьезно. Во всяком случае, мне так показалось.
- Не знаю. И очень хотел бы узнать.
- Вы не знали с кем идете на встречу? – удивился я.
- Мартин был скрытен и подозрителен. Впрочем, в таком деле иначе нельзя.
- В каком деле?
Он покосился в сторону, о чем-то раздумывая.
- Что за путь искал Мартин? – поднажал я. - Путь к чему?
- Вы знаете про путь… - протянул он, с интересом глядя на меня.
- Он перешел дорогу мафии?
Рэй явно удивился:
- Господи, нет! При чем тут… хм.
Он задумался, кося взглядом в сторону двери. Покусал губы. И сказал, тоже негромко:
- Я расскажу вам, во что верил Мартин. Но с условием, что ни одно слово из нашего разговора не попадет к комиссару или её стражам.
- Обещаю, - твердо сказал я. - И во что верил Мартин?
Он помолчал, собираясь с мыслями.
- Представьте себе мир-тюрьму, детектив.
Прозвучало достаточно бредово, чтобы выглядеть реальным.
- Тюрьму для кого? Для людей?
- Для самых разных существ. Существа заперты в человекоподобных телах, и память тоже заперта – пока не истечет срок заключения… у кого он есть. Когда истекает срок, стражи убивают смертную оболочку, выпуская существо на волю, в свой мир. Убивают особым образом, потому что обычное убийство просто вернет душу в круг наказания, и вчерашняя жертва проснется – кто утром, кто чрез час, кто через день – просто потеряв память о последних событиях.
- Как Дорис? – уточнил я. Он кивнул:
- Как Дорис, как Мэй, как Ноэль…
- Как ты?
Он проигнорировал мой вопрос.
- Кроме обычных заключенных в этом мире есть… особо отличившиеся, скажем так. Попавшие сюда не за преступления, а в результате…хм… например, борьбы за власть их амбициозных родственников или собственного дурного характера. Такие заключенные наказаны дополнительно – им сохраняют память.
- И это вы называете наказанием? - усмехнулся я. - Помнить…
Он посмотрел на меня зло и насмешливо:
- Помнить о том, кто ты на самом деле, и не уметь даже сотой доли того, на что ты был способен в своем настоящем обличье? Да, я это называю наказанием. Помнить, знать – и не иметь возможности рассказать правду товарищам по несчастью. Потому что никто не поверит в эти бредни… кроме стражей. А стражи быстро объясняют, что не стоит трепаться об этой самой правде.
- Объясняют?
- Убивают, детектив, - сквозь зубы выплюнул он. - Раз другой, третий… с ухмылочками и демонстративно безнаказанно. А потом ты просыпаешься в подворотне – и всё помнишь. В том числе слова, сказанные стражем до выстрела или ножа под ребра: «Не стоит, парень… Бесполезно…»
- И сколько раз ты?..
Он откинулся на стуле, глядя на меня с невинным удивлением:
- Я?! Я вам рассказываю, во что верил Мартин. Он считал себя тем, кто помнит. И искал способ сбежать из этой тюрьмы.
В памяти сплыли слова Шелли Гордон: «Ему было нужно ритуальное убийство и ритуальное оружие»…
И я медленно произнес:
- Ритуал.
- Ритуал, - кивнул Рэй. - Он узнал о нём из старых книг, выкопанных им в библиотеке. Ритуал и ритуальное оружие – и сущность покидает оболочку, сбегая из мира-тюрьмы обратно в свой мир. Здесь – умирает насовсем.
- То есть, он нашел это оружие… и провел ритуал. Тогда это оружие должно было остаться на месте преступления… и попасть в руки стражей. Вы ведь имеете в виду подчиненных комиссара Шардон? Но оружия у них нет – иначе зачем бы комиссар так настаивала, чтобы я его нашел? Значит…
- Значит, на месте преступления был еще кто-то.
- Убийца.
- Может, да, а может, нет. Но этот кто-то забрал оружие.., - он с досадой взъерошил челку. - Эх, если б эти чертовы стражи не привязались ко мне именно в этот вечер!.. Я был бы с ними.
- И тоже сбежал бы из тюрьмы?
Он усмехнулся:
- Я не говорил, что верю в бредни Мартина, детектив. Но я бы мог помешать убийце и спасти жизнь Мартину и доктору Штейну.
Ну не засранец ли? Я укоризненно посмотрел на него, но он проигнорировал мой взгляд и продолжил:
- Кстати, как у вас с поиском убийцы? Есть идеи?
- Увы, пока глухо, - развел руками я, откидываясь на стуле. - Кстати, не могли бы вы поподробнее рассказать, что вам рассказывал о своих поисках Мартин? Где искал, к кому обращался?
Он пожал плечами, но ответить не успел, потому что дверь негромко скрипнула, и в комнату вошли комиссар Шардон и её помощник.
- Прошу прощения, детектив, мы вынуждены забрать мистера Арпеджио, - сухо сказала комиссар Шардон. Рэй утомленно вздохнул:
-Комиссар, опять?.. Вам не надоело таскать меня в участок?
- Много болтаете, мистер Арпеджио, - холодно бросила комиссар. - Уведите его.
Прежде чем помощник комиссара вывел Рэя из комнаты, тот бросил на меня многозначительный взгляд. Я едва заметно кивнул, подтверждая, что помню о своем обещании ничего не сообщать комиссару.
Леди Шардон закрыла за ними дверь и холодно спросила:
- Что он вам наболтал?
- Увы, ничего стоящего, - с сожалением сказал я. - Пересказал бредни, в которые, очевидно, верил погибший журналист. Впрочем, мы не договорили. Когда я могу продолжить беседу с ним?
Вопрос ей явно не понравился, но она ответила:
- Завтра утром.
- В участке? – уточнил я.
- Если его вину докажут – в участке. Если нет.., - она пожала плечами. - Ищите его в баре.
- В чем он провинился на этот раз?
- Ничего нового, детектив. Всё те же грехи, всё те же наказания.
Она повернулась и вышла из комнаты. Я передернул плечами, вспомнив кровь на рубашке Арпеджио. В свете рассказа гитариста её фраза выглядела… двояко.
Я посмотрел на свой блокнот, в котором так и не сделал ни единой пометки, и тоже покинул полицейский участок.

Дома я сварил себе крепкого кофе, разложил по столу материалы дела – бумаги из полицейских досье, выписки из записной книжки О’Нила, свои заметки – и принялся размышлять.
На улице шел дождь. Барабанил по крышам, стучал в окна, шелестел по тротуарам… не монотонно, порывами. То он затихал, почти неслышным шепотом вплетаясь в шум улиц, то снова припускал, торопливо тараторя что-то на своем собственном языке. И мысли шли в такт дождю, то лениво плетясь туманными тропинками, то галопом летя вдоль образов, наблюдений, воспоминаний… и отзвуки слышанных в этом городе фраз бродили по комнате тенью ночного мстителя.

…Представьте себе мир-тюрьму, детектив…

… Мартин был журналист. Разумеется, он общался с самыми разными людьми! И многие его встречи выглядели странно…

… Делайте ставки, детектив – кого собирались подстрелить, вас или меня…

…займитесь-ка лучше кинжалом – он выведет вас к убийце…

…Разумеется, найти убийцу. Но приоритет несколько другой – вам нужно найти оружие, которым совершено убийство.
… Оружие? А что в нем особенного?
…Просто найдите мне оружие, детектив Трейси. Ах да, и убийцу тоже…

… Живете? Или – оживаете? Оживаете и забываете, да?
… Нет, а что?..

…Ему было нужно ритуальное убийство и ритуальное оружие…

…Значит, на месте преступления был еще кто-то…

Я поднял голову и посмотрел на фотографию Дорис, всё еще стоящую у меня на столе. Потом снова перевел взгляд на исчерканный листок бумаги. На листке громоздились имена, пометки, соединенные линиями и стрелочками. Некоторые стрелочки были перечеркнуты, некоторые обведены или даже снабжены восклицательными знаками…
Все имена на листке были зачеркнуты, кроме имени «Дорис», к которому шли несколько стрелочек.
Я взял фотографию официантки и положил её рядом с исписанным листом. На фото Дорис была хрупкой и беззащитной, и сердце мое невольно дрогнуло. Банальная фраза, воспетая бульварными романами, довольно точно описала эти ощущения… когда ровный бег сердца вдруг сбивается, дыхание замирает, чтобы в следующее мгновение трепыхнуться в груди с новой силой, отдаваясь в висках и солнечном сплетении.
Дорис, Дорис… Я бы предпочел завертеть с тобой легкомысленный роман, с вином, розами, ночной страстью на один час…и теплой приязнью воспоминаний.
Но, как ни крути, логика – жестокая штука.

@темы: тексты

---

фильмомарафон 2015-16 пополнился еще одним классным фильмом. для меня классным, разумеется. "Дежа вю" (2006) с Дензелом Вашингтоном в главной роли. Умный /сообразительный главгерой (а то не люблю, когда главгерой тупее зрителя(), мимолетный юмор - редкий, но очень... не юморной и к месту, и вот то самое, когда ты понимаешь почти сразу, что это и к чему всё ведет... и видишь мелочи, которые тебе подсовывает режиссер для того, чтобы у тебя эту уверенность-что-ты-умный укрепить)) и это не считая ненавязчивой лирики/романтики и легкого тепла... опять же всего в меру, и даже штампы такие... не сильно явно проштампованные) видишь их, но не раздражает.
в общем... нравится.

...и чего это меня на фильмы так потянуло оО кажется, за 2015 год с лета и до сейчас я посмотрел фильмов больше, чем за всю жизнь оптом оО
никогда не любил смотреть телик.
что я в них ищу, интересно...

@темы: разновсякий бредофлуд

---

Город на краю мира

Сон
Дождь сегодня шелестит особенно тревожно. Луна, мой преданный товарищ, высвечивает зловещие силуэты в тени домов. Силуэты молчат и не движутся. Затаились. Или боятся. Боятся, что монстр, которого я преследую, заметит их и набросится, терзая плоть кривыми острыми когтями, упиваясь болью и страданиями, глотая их вместе с кровью жадно и взахлеб.
Боятся.
Я приостанавливаю бег, замечая в подворотне неподвижный силуэт. Девушка, в длинных волнистых волосах которой сторожко торчат лисьи уши.
Подхожу ближе, осторожно трогаю за плечо.
Она оборачивается отпрянувшем зверем, и я вижу вместо лица белую лисью маску. В прорезях белым огнем горят прищуренные глаза, а рот кривится в зловещей улыбке.
Я отшатываюсь, судорожно нащупывая под плащом оружие, но тут неподалеку рычит монстр, и девушка испуганно бежит прочь, сразу же теряясь в занавешенных дождем улицах.
А мне некогда проводить её взглядом, потому что монстр рычит, зовет меня в погоню, нетерпеливо приплясывая в ночной сырости и скрежеща когтями по мостовой.
Иду, мой монстр.
Бегу.
Давай, луна, продолжим погоню…

…Тропинка лениво петляла по полю, пыля сухой землей под босыми ногами, солнечные зайчики теплыми узорами лежали на тропинке, словно соскочив с глянцевых листочков растущих вдоль тропинки тополей. Здесь, рядом с тополями, воздух был чуть прохладнее, а цвета казались приглушенными: серо-зеленые тополиные листья, бледно-сизое небо, холодная зелень молодой травы, блеклые россыпи тополиного пуха…
Пуха? Странно… разве тополя не должны были отцвести давным-давно?..


05.
Кофе этим утром я решил выпить в баре. В «Одиноком спруте» было тихо и сонно, Сильвии не было (чему я, кажется, обрадовался), гитариста тоже. Зато присутствовал его приятель, игрок – сидел за дальним столиком, меланхолично перебирал карты и потягивал вино.
- Будете заказывать завтрак? – прозвучал рядом голос Дорис, и я обернулся навстречу очаровательной официантке.
- Чуть попозже, хорошо? – невольно улыбаясь в ответ на её открытую улыбку ответил я. - Перекинусь пару слов с мистером Гордоном, и я весь ваш.
- Весь мой? Как приятно! – лукаво прищурилась она. – Смотрите же, вы обещали!
И упорхнула к стойке, оставив меня смотреть ей вслед.
Впрочем, я быстро спохватился – ай-яй-яй, Дональд, ты здесь по делу! – и подсел за столик к Ноэлю Гордону.
- Добрый день, мистер Гордон, - сказал я игроку. - Я искал вашего друга, Рэя, хотел с ним поговорить. Не подскажете где он?
Ноэль рассеянно посмотрел на меня, выложил на стол три туза, мельком кинул на них взгляд и ответил:
- Не подскажу. Возможно, именно сегодня он мертв. Его память его убивает время от времени, знаете ли…
Прозвучало… странно. Очень просто, очень естественно, и поэтому до жути странно.
- Мертв? Что вы имеете в виду? – возможно, резче, чем нужно, спросил я. Он пожал плечами:
- Понятия не имею, детектив. Порой я несу чушь. Сестра говорит, что я блаженный. Вы в это верите?
«Да!» - сразу ответил бы я, будь я чуть менее сдержанным.
- Я недостаточно вас знаю, - вместо этого дипломатично улыбнулся я. Он улыбнулся в ответ:
- Это верно. Поэтому вам сложно понять, на самом ли деле я осыпаю вас туманными образами, навеянными мне музыкой несравненной Альбертини, или обвожу вас вокруг пальца, неся чушь про ритуалы и жертвенную кровь, оскверняющую святое оружие.
- Что, простите?! – о да, ему удалось меня ошарашить. Ритуалы?! Жертвенная кровь?! О чем он, черт побери?!
Ноэль задумался. Карты под его почти неподвижными пальцами порхали, как живые, послушно укладываясь на стол картинками кверху – туз пик, семерка пик, дама червей, валет треф… После валета карты замерли, и замер Ноэль, пристально глядя на разложенный им пасьянс. Я ждал.
Ноэль кашлянул и поднял на меня ясный взгляд:
- О чем вы хотели со мной поговорить? Только о Рэе? Я его не видел уже два дня.
Не видел так не видел, у меня есть еще вопросы…
- Я хотел бы поговорить с вами о Мартине О’Ниле. Вы его знали?
- Журналист, - сразу же ответил Ноэль. - Убит месяц назад примерно.
- Да. Его дочь сказала, что он встречался с вами незадолго до смерти.
- Да.
- О чем вы говорили?
- О моей сестре. Он искал с ней встречи. Я помог её организовать.
Его сестра? Шелли Гордон, о слухам, связанная с мафией. Любопытно…
- Сделаете то же для меня? – спокойно спросил я у игрока. Он пожал плечами:
- Не вопрос… Кстати, хотите сыграть, детектив?
Я отрицательно покачал головой.
Нет.
Не нравятся мне здешние игры…

Я вернулся к стойке, и Дорис принесла мне завтрак. Пока я наслаждался омлетом с беконом и ароматным кофе, она о чем-то болтала с барменом за стойкой, время от времени бросая в мою сторону лукавые взгляды. Её внимание к моей скромной персоне было определенно приятным, и я задумался о цветах, вине и свиданиях под луной. Впрочем, особо помечтать мне не дали.
Едва я допил кофе, как ко мне подошел неприметный тип и тихо сказал, что в соседней комнате меня ждет Шелли Гордон. Я поискал взглядом игрока – он отсалютовал мне бокалом с вином и улыбнулся. Значит, его рук дело.
Я кивнул и поднялся из-за стола.
Меня отвели в небольшую комнату, где ждала мисс Шелли Гордон. Сестра игрока оказалась очаровательно хрупкой блондинкой с неожиданно жестким взглядом. Её голос звучал нежно и мелодично, при этом я почему-то ни на мгновение не усомнился, что в случае необходимости этим голосом она способна остановить хоть коня на скаку, хоть банду головорезов в драке. Опасная женщина. Хрупкая, утонченно-красивая и опасная.
Он улыбнулась мне и указала на стул перед собой. Я сел и, вежливо поздоровавшись, начал разговор.
- Простите за прямолинейность, мисс Шелли, но я слышал, что вы имеете отношение к преступному миру.
Шелли рассеянно улыбнулась:
- Слухи такие слухи… Что конкретно вас интересует?
- Мартин О’Нил, - твердо ответил я. - О чем он с вами говорил?
- О погоде, детектив, - безмятежно ответила она. - О нарядах для своей дочери.
- Я уверен, что О’Нила заказали, - негромко сказал я. - Заказали убить, мисс Шелли. И что вы имели к этому отношение. Мне обязательно предъявлять вам доказательства?
Брови её удивленно приподнялись:
- А у вас они есть?
- Нет, но я их достану, поверьте, - уверенно соврал я. Шелли снова улыбнулась, на этот раз откровенно весело:
- Вы настроены решительно! Что ж, хорошо. Да, Мартина действительно заказали.
- Кто?!
- Он сам.
Я не поверил своим ушам.
- Что?!
Шелли развела руками:
- Он тоже верил слухам, детектив. И решил, что убийц можно отыскать через меня.
Новые факты послушно укладывались в один ряд с уже известными. Что-то забрезжило в сознании, какая-то мысль, какой-то очень логичный вариант развития событий…
- И вы свели его с убийцей, - вопросительно сказал я. Но Шелли покачала головой:
- Отнюдь. Ему было нужно ОСОБОЕ убийство. Ритуальное.
- А можно подробнее?
Шелли снова развела руками:
- Это всё, что я могу сказать. Ему было нужно ритуальное убийство и ритуальное оружие. Увы, я не могла ему этого предоставить.
- Какого рода оружие?
- Я не знаю детектив. Спросите у Рэя.
- У музыканта?
- Да. Ноэль говорил, что Рэй помогал Мартину в поисках какого-то пути… или выхода… или что-то там было про побег?.. Но после тех разговоров в голове Ноэля застряли словечки про другую кровь и ритуальное пламя. Ноэль у меня такой… просветленный, вы не находите? Настоящий ангел.
По её милому тону сложно было сказать, издевается она или говорит всерьез.
- Ангел? – с сомнением протянул я. - Ну… возможно…
Шелли какое-то время смотрела на меня, потом негромко сказала:
- Я не смогла помочь Мартину, детектив. Но кто-то смог, очевидно. Кто-то, о ком мне неизвестно.
- Я должен вам верить?
Она снова улыбнулась – легко и очаровательно.
- Вы не должны, детектив. Но вы МОЖЕТЕ.
И то верно.

Когда я вышел из бара, с неба лениво накрапывал мелкий дождь. Позднее утро так и намекало, что оно все-таки утро, и что можно не бегать по городу, а вернуться в уютный бар и выпить вина в компании хорошенькой официантки. Я усмехнулся. Нет уж. Работа есть работа. Чем раньше найду убийцу Штерна и О’Нила, чем раньше положу на стол комиссару орудие убийства, тем быстрее покину этот город… который, надо признаться, изрядно действовал мне на нервы.
Не припомню, чтобы еще где-то мне снились такие… мутные сны с такой завидной регулярностью.
Пока я уговаривал себя следовать долгу и шагнуть под холодный дождь, из бара вышел игрок Ноэль, на ходу застегивая плащ. Посмотрел на затянутое тучами небо, поморщился брезгливо и, кивнув мне на прощанье, пошел прочь. Я взглянул ему вслед и развернулся, чтобы идти в другом направлении – было бы неплохо все-таки поговорить с комиссаром полиции – но тут за углом раздался глухой крик, который сразу же оборвался. За тем самым углом, куда только что свернул Ноэль.
Я стремительно бросился туда.
Игрок лежал на мокром асфальте, и его бессильно откинутая рука в щегольской перчатке была испачкана грязью и кровью. Почему-то это первое, что бросилось мне в глаза – тело в луже и грязный рукав его плаща.
А над телом стояла темная фигура, словно размытая завесой дождя в неясный силуэт. Неестественная поза – люди так не стоят, почти не опираясь на полную ступню, замерев на носочках в зверином равновесии и склонив голову так, что черные спутанные волосы падают на лицо, скрывая его почти полностью. Темный не то плащ, не то дождевик, скрадывающий очертания тела, придающий им нелепость и незавершенность.
В тот самый момент, когда все это бросилось мне в глаза, фигура отскочила от лежащего игрока и рванула прочь.
«Успел узнать, что хотел, до выстрела, или она больше ничего не помнит?.. больше ничего не помнит…» - издеваясь, подкинула память.
- Стой! – крикнул я и кинулся следом за фигурой.
У тела игрока я на миг задержался – присел, приложил пальцы к его шее, безуспешно пытаясь отыскать пульс – и снова пустился в погоню.
Это было похоже на дурной сон… на отражение моих ночных кошмаров – когда я бегу по улицам, вязну, тону в бесконечных сумерках, а цель маячит впереди, дразня недосягаемостью и безнаказанностью.
Я, срывая дыхание, несся по скользким от дождя тротуарам, нырял в переулки, пару раз перемахнул через забор, продрался сквозь мусорные баки, чуть не попал под машину – а темная нескладная фигура неслась впереди стремительно и беззвучно, словно играючи обходя препятствия, которые я преодолевал с адским напряжением…
А потом я загнал его в тупик.
То ли он сплоховал, заплутав в серой пелене раздражающего дождя, то ли мне повезло, но, свернув в очередной раз за угол, я увидел, что он замер перед стеной дома, словно соображая – куда дальше? Что делать? Как выбираться из тупика?..
- Стой! – зачем-то крикнул я ещё раз и бросился к нему.
Он обернулся.
Под спутанной гривой спадающих на лицо волос я увидел уродливую звериную морду. Глаза существа… оборотня?.. полыхнули алым, зубы оскалились, и глухой рык прокатился по переулку.
Я остолбенел.
Мысли забуксовали, не выдавая ничего умнее сакраментального «Не может быть…».
Колени неприятно ослабли, ледяная волна прошлась по спине, и сердце судорожно затрепетало где-то в горле, мешая вдохнуть…
А потом ОНО злобно рявкнуло и шагнуло вперед, скаля длинные желтые клыки.
И город обрушился на меня, швыряя в темноту.
В темноте было холодно и больно.
Недолго.

@темы: тексты

---

Город на краю мира

Сон
Снова ночь, снова улицы, расчерченные косыми бликами фонарей, снова дождь, что предательски глушит шаги – свои и чужие. Нет, не так. Свои – приятельски, чужие – предательски. Небо расплескивается в лужах под ногами, дробится, колышется, подмигивает осколками луны… Сегодня луна прячется в тучах, призрачным светом очерчивая их рваные края и время от времени выглядывая в прорехи – заметили? Засекли?
Заметили и засекли. И луна снова ныряет в тучи, тщетно стараясь приглушить свой бледный свет.
Бег по улицам, погоня, преследование… вот она, цель – мчится где-то впереди безмолвным призраком, и воображение подкидывает неслышные за дождем звуки – тяжелое дыхание, скрежет когтей по мостовой, легкое похрустывание суставов, когда преследуемый напрягает все силы, чтобы перемахнуть через стену или взобраться на низкий балкон.
Я должен его настичь. Я бегу сквозь ночь, и мой темный плащ стелется по ветру лоскутами ночи. Тени смотрят на меня из окон, из переулков, тени мягко шелестят щупальцами и покачивают головами на длинных шеях. Теням не нравится этот город. Тени хотят уйти… сейчас, ночью – хотят.
Но я знаю, что утром они проснутся в сетях нового старого дня и поползут по этому дню ровно и привычно.
Все…. Или почти все.
Поэтому им нужен я – ночной мститель, тот, кто знает и помнит, тот, кто живет ночью… тот, кто сможет настичь монстра, убегающего сейчас по скользким от дождя крышам, потому что этот монстр…
Этот монстр…

…Я шел по летнему полю. Запах горячей земли мешался с ароматом горькой полыни, и нестерпимо громкий звон цикад висел в воздухе, напоенном запахами, как в паутине. Без дороги, без цели, без направления.
Я шел…


03.

Утро началось с кофе и размышлений.
Размышления, надо сказать, были малость сумбурны, и немудрено. Впервые в своей практике я столкнулся с тем, что жертва убийства через пару дней после своей смерти принесла мне поднос с ужином. К стыду своему, я растерялся. Растерялся настолько, что деревянным голосом заказал ужин, съел его, не почувствовав вкуса, расплатился и ушел из бара. И только на улице, вдохнув запах дождя, я опомнился. Впрочем, не настолько, чтобы вернуться в «Одинокий спрут» и начать задавать вопросы. «Утро вечера мудренее», - решил я и отправился домой.
Вранье. Утро оказалось таким же глупым… или слегка одуревшим, как и вечер.
Я чувствовал себя жертвой чьей-то нелицеприятной шутки. Но в таком случае кто шутник? Комиссар полиции? Помощник комиссара? Жертва? Кто-то посторонний?..
Кофе не прояснил мозги, но взбодрил и побудил к действиям. Я почувствовал злой задор. Шутки шутите? Хорошо, я пойду у вас на поводу. Поддамся вашей шутке и послушаю, что вы скажете приезжему детективу об ожившей жертве.

Первой, с кем я поговорил, была сама Дорис. Почему бы и нет?
Она внимательно изучила фотографию с места преступления. Нахмурилась, бросила на меня взгляд исподтишка. Моё лицо ничего не выражало, кроме вежливости. Она еще раз вгляделась в фотографию и уверенно улыбнулась:
- Да это не я!
- Взгляните ещё раз, мисс Дорис.
- Вы уверены, что я?! Да ну, нет, что вы! Чья-то шутка, да.
- Что вы делали вечером три дня назад?
Она задумалась лишь на мгновение:
- В тот вечер Рэй проводил меня домой, ко мне не зашел, сказал, что обещал Сильвии подыграть пару песен… Я поужинала и легла спать.
- Скажите, у вас нет сестры? Может быть…
- Да нет у меня сестры, что за шутки?
Она сердито вернула мне фотографию и ушла, демонстрируя забавную, почти детскую обиду. Пройдя пару шагов, Дорис вспомнила, что оставила на моем столике поднос с посудой и, смущенно улыбаясь, вернулась за подносом.
- Ой, - сказала она, застенчиво заправляя за ухо выбившуюся прядку. – Поднос забыла. Хотите кофе? У нас сегодня замечательные булочки.
Уходя с подносом, она обернулась и улыбнулась еще раз.
Милая девушка. Симпатичная.

Следующей, кому я задал вопрос о погибшей Дорис была певица в этом же баре, Сильвия Альберини.
- Она работала допоздна, как обычно в свою смену, потом ушла… - рассеянно сказала Сильвия, зачем-то поправляя мне галстук. - Утром опять работала… и сейчас работает… Слушайте, зачем вам Дорис? Рядом с вами стоит шикарная женщина, а вы спрашиваете её об официантке! Вот мужчины пошли, безобразие!..
Я высвободил галстук из её очаровательных пальчиков и ретировался, пряча смущение. Ей-богу, эта женщина и правда могла взять любого мужчину своей непрошибаемой сексуальностью…

Генри Сайборг бросил на фото Дорис единственный взгляд и сразу вернул мне фотокарточку.
- Мертва? Она?! Да вы шутите, детектив, – пожал он плечами. – Сегодня утром она подавала мне кофе в баре.
- А фото?
- Подделка, детектив. Хорошая подделка, не спорю… но подделка.
- Вы сами видели тело, не так ли?
- Разве?
- А если проверить тела в местном морге – или куда свозят жертв преступлений…
- Проверить тела невозможно – их кремируют. Можете порыскать среди могил на местном кладбище, конечно, но я уверен, что могилы с таким именем тем нет.
- Я уверен, что вы рассказывали мне про мертвую официантку и про кинжал, которым она была убита.
Его лицо не дрогнуло. Наверное, он мастерски играет в покер.
- Про кинжал помню – им были убиты доктор Штейн и Мартин О’Нил, - он рассеянно посмотрел сквозь меня и пыхнул своей трубкой. - И, действительно, займитесь-ка лучше кинжалом, детектив – он выведет вас к убийце.
Про кинжал он помнит, значит. Любопытно.
Пожалуй, пока не буду вычеркивать его из списка шутников.

По дороге из полицейского участка мне попался гитарист Рэй Арпеджио. Я не преминул и ему устроить короткий допрос. Он посмотрел на фото, потом на меня… снова на фото. После чего скривился и неохотно буркнул:
- Займитесь лучше другими покойниками, детектив…
И ушел, даже не попрощавшись.
Поговорили…
Я сунул фотокарточку в нагрудный карман и посмотрел на часы. Почти обед, а результаты моего расследования оставляют желать лучшего. Судя по всему, Дорис никогда не умирала… или весь город сговорился, чтобы одурачить приезжего детектива. Не слишком ли большая честь?
Наверное, я должен радоваться – минус одно преступление… плюс одна загадка. Хотя, судя по всему, предыдущие жертвы странного убийцы с ритуальным кинжалом не собираются воскресать из мертвых. Значит, придется пойти по старому следу. Начать расследование смерти доктора Штейна и мистера О’Нила. Но сперва стоит зайти к тому, кто определенно должен быть в курсе этой… «шутки». К комиссару полиции.

Однако странное дело – к комиссару мне попасть не удалось. Я понял только, что комиссара нет в городе… и все. Его молчаливый помощник – высокий мужчина в форменном пальто – просто не пустил меня в кабинет комиссара. Попытки выяснить, когда можно поговорить с мисс Шарон, ни к чему не привели – он только пожимал плечами.
Я сдался, перестал штурмовать кабинет и направился к ученому , Хэнку Айгору – говорят, он знал обе жертвы, и журналиста О’Нила, и доктора Штерна.
Ученый встретил меня сдержанно, но приветливо. Пригласил в свой кабинет, предложил чаю. Всё время, пока мы разговаривали, он не сидел на месте. Что-то проглядывал в тетрадях, лежащих на столе, прибирался на полке с лабораторным оборудованием, между делом вымыл кофейник и смахнул пыль с подоконника… и всё это очень спокойно, неторопливо и по-деловому. Выслушав меня, он кивнул:
- Да, я знал их обоих. Френки и Мартин были старинными приятелями, а я с ними познакомился позднее.
- Часто вы с ними виделись?
- Частенько. Субботние вечера, чай-кофе, разговоры…
- А были ли у кого-то из них… скажем так, подозрительные знакомые?
- Подозрительные?
- Может, люди не их круга, кто-то, встречи с кем выглядели странно…
Он бросил на меня взгляд поверх очков. Неожиданно холодный взгляд, оценивающий. И ответил – невозмутимо и обстоятельно:
- Мартин был журналист. Разумеется, он общался с самыми разными людьми. И многие его встречи выглядели странно.
- Например? – не сдавался я.
Он пожал плечами:
- Не могу сходу привести пример. Да об этом вам лучше спросить его дочь, тем более что Мартин был человек обстоятельный и вел записную книжку с отметками о назначенных встречах. Вы знаете, он шутил, что, если однажды не вернется с такой встречи, полиция по его блокноту легко вычислит преступника… Юморист.
Странно. Я ничего не слышал от комиссара или Сайборга о записной книжке. Поэтому уточнил:
- И после его смерти полиция воспользовалась этой записной книжкой?
- Смеетесь? – фыркнул Айгор. - Нет, разумеется. Они допросили всех, кто был рядом, арестовали Рэя Арпеджио и уехали.
- Арпеджио? – заинтересовался я. - Его обвинили в убийстве?
- Комиссар его не любит, поэтому Рэя обвиняют во всех нарушениях закона, какие только у нас случаются. Правда, чаще всего потом выпускают из-за отсутствия улик – как, кстати, было и с убийством Мартина. У Рэя оказалось стопроцентное алиби – в этот момент его допрашивали в участке по какому-то очередному хулиганству. Поэтому утром его выпустили, а про дело словно забыли.
- Понятно… - протянул я, коротко фиксируя всё в собственном блокноте. - А смерть доктора не связывали с Арпеджио?
- Так их с Мартином убили в одну ночь. Думаю, для полиции хватило одного алиби музыканта на обе жертвы.
- Погодите… - нахмурился я. - В ту же ночь? Мне сказали, что за месяц…
- В ту же ночь, - твердо сказал Айгор. После чего задумался, вздохнул и пробормотал словно сам с собой: - Вот и покинули город, как и хотели…
- Они хотели покинуть город? – заинтересовался я.
- Да глупости всё это, - отмахнулся Айгор и улыбнулся немного печально. - Знаете, этакие детские мечты. «Вот уедем отсюда – и всё будет отлично!» А на деле – рутина, быт, дела… и время от времени просыпающаяся тоска по путешествиям. Обычное дело. Правда, незадолго до смерти, когда мы собрались в последний раз, оба выглядели такими… оживленными, что ли. И намекали, что нашли какой-то путь.
- Путь куда?
- Куда или к чему – не сказали. Тайны у них, видите ли! От меня – тайны, пф…- он обидчиво фыркнул. - Я уже говорил Сайборгу – мол, друзья называются! Они, видите ли, давно занимались изысканиями, и вот уже на пороге!.. Нет-нет, ПОТОМ они мне всё расскажут, когда придёт время. Пришло!
И он развел руками.
Больше ничего узнать мне не удалось. Ученый как-то охладел к разговору и демонстративно загремел лабораторной посудой, поглядывая на часы. Пришлось извиниться и уйти.
Пока я шел к себе в гостиницу, мне не давали покоя слова ученого.
Изыскания пути. Пути – куда? Или пути – к чему? Любопытно, очень любопытно… и ученый явно обижен, что его обделили информацией об этом. Интересно, он достаточно безумен, чтобы убить из-за обиды? Мотив недостаточно убедительный, но кто знает, как это работает с учеными – все они немного безумны. Хотя правдоподобнее выглядит другая версия – о том, что эти двое слишком близко подобрались к чему-то, что представляло угрозу для их убийцы. Но – к чему? Чем они занимались в последние дни своей жизни?..
Мне показалось, что за мной кто-то идет, и я обернулся.
Никого.
Только показалось, что краем глаза я зацепил какое-то движение – словно кто-то быстро скользнул за угол, уходя от моего внимания.
Следят? Интересно, кто?
Или это всё-таки паранойя?
Я беззвучно хмыкнул и продолжил свой путь в гостиницу.


Сон
Я бегу по городу, прячась во тьме от взгляда тех, кто выискивает ночного мстителя, кто опутывает паутиной город, держа в заложниках упрямые тени. Город погружен в ночь как в омут. Окна болезненно-желтыми пятнами дырявят черноту ночи, приковывая внимание. Вот одно – с белесыми занавесками и подоконниками, загроможденными колбами и пробирками. За окном, в желтом омуте электрического света разговаривают двое, похожие как две капли воды. Слов не слышно, зато взгляды обоих крестят воздух тревожными прожекторами. Одинаково зловещие взгляды, одинаково холодные. И я ныряю в спасительную тьму прежде, чем эти взгляды пройдутся по мне, превращая тело в каменную статую…а то, что они это могут, я знаю своей мертвой памятью. Знаю. Помню. Видел… испытывал. Поэтому я отшатываюсь подальше от этого окна и снова бегу сквозь ночь, пока не остыл след преследуемого мной монстра…


…Травы колышутся перед лицом на фоне ослепительно синего неба. Золотистые колосья неизвестных мне злаков вперемешку с синими, похожими на куцые васильки, цветами. Зелени мало – под этим солнцем трава выцветает за пару дней. Жара, зной, цикады… безмятежность летнего полудня…

04.
За утренним кофе я внимательно прочитал дело Дорис, переданное мне комиссаром. Вопреки шальной мысли ничего нового я там не обнаружил. Долго смотрел на фото Дорис… и видел перед собой не жертву убийства, а миленькую официантку из бара. Вот она кокетливо поправляет прядку волос, улыбается чуть смущенно, постреливая глазками в мою сторону. Я ей определенно нравлюсь. Или это её стиль поведения, рассчитанный на щедрые чаевые – попытался вмешаться голос разума, но я сделал вид, что его не услышал. В конце концов, мимолетные романы с официантками работе не мешают, не так ли?..
Я потряс головой, вздохнул и, захлопнув дело Дорис, поставил её фото на стол рядом с кофейной кружкой.
Лезет же в голову… р-романтика, чтоб её…
О работе надо думать.
Ну и… я пошел думать о работе. Что там у нас сегодня по плану?
Мэй О’Нил, она же Луи Фантом, журналистка местной газеты и библиотекарь по совместительству. Весьма симпатичная девушка…

Комната Мэй О’Нил не очень-то походила на комнату библиотекаря. ПО стенам были приколоты вырезки из газет, карты города с флажками и пометками, по столам, подоконникам и другим горизонтальным поверхностям лежали фотографии, блокноты, записки… Кажется, я застал журналистку – не библиотекаря! – Мэй в рабочей обстановке. Она, поглядывая то в блокнот, то на фото с невнятным силуэтом, делала какие-то пометки на карте. Я тоже бросил взгляд на фото. Воображение, распаленное странными снами, тут же сообщило, что на фото изображен оборотень. Очевидно, тот самый, который пугает местных девушек, заставляя их приглашать в провожатые бедовых музыкантов… Я хмыкнул и отвернулся.
Мэй ничуть не смущенно извинилась за беспорядок, поставила чайник и выслушала мои вопросы.
- Путь? – задумчиво переспросила она. - Да, что-то такое слышала. Но понятия не имею, о чем речь. Незадолго до смерти отец со Штерном были в таком… знаете… радостном возбуждении, словно в предвкушении чего-то.
То же самое сказал и Айгор. Предвкушение. Любопытно.
- Вы не знаете, с кем встречались ваш отец и доктор Штерн незадолго до их гибели?
- Одну минуту…
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась с пухлой записной книжкой. Положила её на стол передо мной и сказала:
- Я думаю, мистер Айгор уже рассказал вам про эту записную книжку.
- Верно, - кивнул я. - Я могу с ней ознакомиться?
- Конечно. Можете взять с собой, чтобы внимательно с ней поработать – с условием, что вернете, разумеется.
- Разумеется. И… вы ведь тоже наверняка изучили эту книжку вдоль и поперек.
- Конечно.
- Навело на какие-то мысли?
Мэй развела руками:
- Увы, ничего стоящего. Впрочем, у меня есть вариант, что отец и Штерн в поисках своего таинственного пути влезли на территорию мафии, за что их и убили.
- Откуда такие предположения?
- Какое-то время назад они искали встречи с Ноэлем Гордоном – это игрок, который чаще всего обретается в баре «Одинокий спрут». Я вам этого не говорила, но у меня есть предположение, что его сестра связана с мафией.
- Интересно…
- Опять же музыкант Рэй Арпеджио, с которым они то и дело встречались последнее время – подозрительный тип. Ходят слухи, что он в числе прочего выполняет и кое-какие поручения мафии. Ни на чем серьезном он не попадался, но то, что как минимум в прошлом он был среди бандитской компании – готова поспорить на что угодно!
- Опять музыкант.., - пробормотал я, делая пометку в блокноте.
- Кстати, Ноэль – его друг. Еще один кирпичик в мою «мафиозную» теорию. И, между прочим…
Она не договорила. Что-то громко хлопнуло, звякнуло разбитое стекло, и в стене рядом с головой Мэй появилось черное отверстие. Я вскочил, кинулся к удивленно замолчавшей журналистке и дернул за рукав. Она опомнилась, и мы синхронно нырнули вниз, прячась за мебелью от новых возможных выстрелов. Все произошло очень быстро – хлопок, звон, оглушительный перестук сердца – и мы сидим на полу, вжимаясь в край стола, и мучительно ждем нового выстрела. Которого так и не последовало.
Когда прошло несколько томительных минут, я выпустил плечи журналистки (с некоторым смущением обнаружив, что крепко прижимаю девушку к себе) и, сделав ей знак молчать, осторожно подобрался к разбитому окну и выглянул наружу.
Улица была пуста.
- Никого, - пробормотал я, поднимаясь на ноги.
- Делайте ставки, детектив – кого собирались подстрелить, вас или меня, - немного нервно улыбнулась Мэй, тоже вставая с пола.
- Хороший вопрос, - пробормотал я. – Хороший вопрос…

Дальнейшего разговора не получилось – Мэй буквально выпроводила меня вон, неубедительно отговорившись срочным материалом, который надо закончить к утру. Я попрощался и ушел, прихватив с собой записную книжку Мартина О’Нила.
Выйдя от Мэй и свернув за угол, я буквально нос к носу столкнулся с Рэем Арпеджио. Гитарист выглядел взъерошенным и нервным, словно от кого-то удирал. При виде меня он бросил взгляд на дом, из которого я вышел, и мимолетно уронил:
- А, Мэй О’Нил… Успели узнать, что хотели, до выстрела, или она больше ничего не помнит?
- Откуда ты знаешь про выстрел? – насторожился я. Он ухмыльнулся и развел руками:
- Громыхнуло на всю улицу, детектив!
- Ты кого-нибудь тут видел?
- Ни одной живой души, - выпалил он с видом «я нагло вру, но вы ничего не докажете». Вот шпана…
- Мистер Арпеджио!.. – грозно начал я, собираясь объяснить ему, что имею право арестовать любого, кого сочту причастным к своему расследованию, но Рэй торопливо оглянулся и пробормотал:
- Прошу прощения, но у меня дела, детектив.
И рванул прочь, не обратив внимания на мою попытку его остановить.
Я сердито посмотрел ему вслед, но решил не догонять. Понадобится – знаю, где его найти. Куда он денется из этого города…

Записная книжка Мартина О’Нила оказалась весьма любопытной – журналист вел очень подробные записи о своих встречах. К сожалению, только о встречах – и ни о чем больше. Впрочем, это немало.
Поэтому я сидел за своим столом, пил кофе и внимательно читал записную книжку О’Нила, время от времени делая пометки в своем блокноте. Итак…
В вечер убийства Мартин должен был встретиться с Рейнольдом Арпеджио. Любопытно… Кажется, встречи с мистером Арпеджио были весьма регулярными в последние пару месяцев перед смертью О’Нила и доктора Штерна. Кроме него журналист виделся с Ноэлем Гордоном и… и той самой официанткой, Дорис. Причем запись о встрече включала напоминание о цветах и вине… Любопытно, любопытно…. Интересно, не мог ли у О’Нила быть роман с официанткой из бара?
И еще – что означает размашистая запись на пустом листе книжки, сделанная за пару месяцев до его смерти?
«Есть те, кто тоже помнит… Я не один! И я не сошел с ума…»
Единственная отвлеченная информация среди коротких записей о намеченных встречах.
«Есть те, кто тоже помнит…»
«…Я не один!..»
Некоторое время я смотрел на эту запись, пытаясь уловить за хвост смутные ассоциации, потом вздохнул, захлопнул книжку и решил еще раз поговорить с Мэй О’Нил.

Когда я выходил из дома, над крышами прогремел звук выстрела – далекий, невнятный, спугнувший с дерева стайку пугливого воронья. Совпадение? Не припомню, чтобы я слышал выстрелы с момента приезда в этот город…

Мэй О’Нил открыла мне не сразу – я минут пять стучался в её двери, прежде чем замок щелкнул.
- Прошу прощения что снова беспокою вас, мисс О’Нил, - сказал я, снимая шляпу на пороге. - Но я хотел бы уточнить кое-что по информации в записной книжке вашего отца.
- Какой книжки? – растерянно переспросила Мэй, отступя назад и кутаясь в теплый платок.
- Которую вы дали мне несколько часов назад.
- У отца не было записной книжки, - удивленно сказала Мэй. - И… разве мы сегодня встречались?
- Вы шутите? – не менее удивленно спросил я. - Мы разговаривали о смерти вашего отца и мистера Штерна…
Она задумалась, прикусив губу, потом потерла виски и виновато улыбнулась:
- Простите, у меня болит голова. И я не понимаю, зачем вы решили разворошить историю десятилетней давности.
- Простите?! – растерялся я.
- Отец погиб десять лет назад – несчастный случай у реки, - устало сказала Мэй. - И я не понимаю, при чем тут доктор Штерн.
- Но…
Я не окончил фразу, потому что мой взгляд упал на предмет, валяющийся на стуле за её спиной. Блузка. Та самая, которая была на Мэй во время нашего разговора несколько часов назад. Вот только теперь блузка была в крови и щеголяла дырой… словно кто-то во второй раз не промахнулся и прострелил эту злосчастную блузку… и, кажется, в момент выстрела блузка была на ком-то…
Где-то в вышине пронзительно крикнула птица.
«Успел узнать, что хотел, до выстрела, или она больше ничего не помнит?» - эхом птичьего крика отдались в памяти слова музыканта.
«Успел узнать, что хотел, до выстрела?..»
И холод сжал сердце когтистой птичьей лапой.

@темы: тексты

---

дыбр)

иногда время словно приостанавливает бег, снисходительно глядя сверху вниз - ну же, давай. успевай.
и успеваешь)
много сегодня сделано, ощущение от дня - не зря выходной)
шаблоны грамот для работы, макеты календарей, макеты на стенд, подобрано много материала на стенд, прострочено косоде, в клубе сделаны юбки, покрашена маска, доделаны запчасти к другой маске, доделен окончательно клюв (даже покрашен!), порепетированы два номера..и сделана маска чуи) о да, это было эпично))) лак "три погоды"? мебельный))) еще какие три погоды!)) и вот это: "Вы тут что, КЛЕИТЕ ЧУБАККУ?!" - "мы его еще и красим..."
поржали.
в общем, дело движется и весело)
и ага - узнал много нового о саге....
ничоси...

@темы: разновсякий бредофлуд, клубное

---

дыбр)))

вчера взялся за кобуру,.. и так как был весь день с жуткой головной болью, пошел делать её на автомате абсолютно)))))))))) в отмазку могу сказать, что у меня все равно нет кожи для трушной кобуры.. но блин, как так - выйти из задумчивости и обнаружить, что оно привычно на бедре в привычном месте под быстрый хват))) годы увлечения вестернами в юности даром не проходят)))))))))))

и еще сувенирка-календарик)

---

Город на краю мира

Часть вторая.

Дневник
Над городом раскинула свои крылья ночь. Черные крылья, рваные крылья… такие же черные и рваные, как мой плащ, мои одеяния Ночного Мстителя. Луна приятельски подмигивает, когда я скольжу по крышам в поисках зла, чьи щупальца окутали Город. Луна – мой союзник, она вовремя подсветит серебром мелькнувший в подворотне силуэт монстра, и я начну погоню. Скорее, скорее! Монстр стелется по тротуарам в стремительном беге, его уродливый силуэт пятнает улицы, заставляя меня торопиться. Надо успеть, надо настичь его до того, как кривые клыки вопьются в чью-то плоть, бросая очередную душу в кратковременное беспамятство. Мы – я и монстр – бежим, несемся, скользим двумя тенями под бледной луной, и в подворотнях любопытным зрителями мелькают другие тени.
Опустив голову, проходит белокрылый силуэт, и ветер шаловливо бросает на мостовую белое перо, сорванное с его крыла…
Чьи-то глаза алыми углями на миг сверкают из подворотни, а потом в небо срывается черный силуэт – не то птица, не то… человек?..
Серая лиса поманит человеческим силуэтом, гибким зверем метнется через дорогу, и темнота рассмеется тихо и озорно…
Тени, силуэты, образы.
Но мне некогда остановиться и осмотреться. Монстр бежит впереди, и надо настичь его, пока не стало поздно. Ведь я – Ночной Мститель, хранитель усталых душ, слуга и хозяин Города на краю мира, его суть и его сердце…
Или нет?..


02.

Утренний сон был ослепительно цветным. Под жарким летним солнцем лениво колыхалось поле травы – золотой, желтой, зеленовато-рыжей, с краплениями синих, желтых и бордово-фиолетовых цветочных куртин. Яркое голубое небо с пушистыми белыми облаками привольно раскинулось над этой палитрой летних красок, и мерный звон цикад плыл между землей и небом сонным маревом. Жара. Полдень. Безмятежность…

Странные сны снятся в этом городе. Впрочем, сны снами, а работа сама себя не сделает… да и кофе сам себя не сварит. Поэтому я умылся, сварил себе кофе и за скромным завтраком полистал досье, переданное мне комиссаром полиции. Мысли едва шевелились в голове сонными рыбами, шелест далекого дождя навевал дремоту, и поверх ровных строчек полицейского досье нет-нет да и наплывали фразы из дневника или смутные образы сновидений.
И даже кофе не помог.
Поэтому, допив кофе, я бросил папку с досье в ящик стола, оделся и вышел из номера. Расследование – это, конечно, работа мозга, но факты, необходимые для этой работы, приходится добывать бегая по городу.

И начать я решил с Генри Сайборга.
Генри Сайборг, в досье полиции не значится. Заслуживающий доверия – по рекомендации комиссара Шардон. Помощник полицейского следователя, первый обнаруживший тело официантки Дорис, и имевший доступ к другим жертвам загадочного убийцы.
Спокойный немногословный человек, легко идущий на контакт, он сразу обрисовал мне ситуацию, показал место, где было найдено тело жертвы, дал несколько фотографий, сделанных им на месте преступления. Впрочем, ничего нового – улик нет, мотивов нет, подозреваемых нет. Хотя, кое-что интересное всё-таки было. Когда речь зашла об оружии, он вынул из кармана аккуратно сложенный листок и протянул мне.
- Судя по следам на телах жертв, это может быть что-то вроде вот такого…
Кинжал с чуть изогнутым лезвием, зазубрины у основания, полукруглая крестовина…и форма, неуловимо напоминающая о чем-то древнем и хищном.
- Что-то…ритуальное? – спросил я скорее сам себя. Но Генри ответил.
- Возможно.
- Вы видели у кого-нибудь подобное оружие?
- Ни разу. И, предупреждая ваш вопрос – не припомню, чтобы у Дорис были враги, тем более с ритуальными кинжалами наперевес.
- Жаль, это сильно упростило бы дело. Кстати, а что насчет других жертв? Кто они?
Он задумался буквально на мгновение, потом ответил:
- Доктор Штейн и журналист газеты «Вечерние новости» Мартин О’Нил. Примерно за месяц и два месяца до убийства Дорис.
- Они были знакомы друг с другом?
На его лице возникла и тут же пропала снисходительная усмешка.
- Оглянитесь, детектив! Это крохотный городишко, здесь ВСЕ знакомы друг с другом! А эта девушка была официанткой в единственном баре. Как вы думаете, были они знакомы?!
Я улыбнулся, показывая, что оценил шутку, и убрал рисунок в карман. Ох уж мне эти юмористы провинциальные…

Следующим пунктом моего назначения был бар «Одинокий спрут».
Еще у входа я пообщался с несколькими завсегдатаями – они курили у крыльца, вполголоса интеллигентно сокрушаясь о соблазне легкой наживы, вынудившем их сесть за карточный стол с Ноэлем Гордоном. Я подошел как раз вовремя – один из них сунул в рот сигарету и хлопал по карманам в поисках спичек. Я вытащил из кармана зажигалку, которую таскал как раз на такой случай, предложил закурить, посочувствовал проигрышу… и получил кучу нужных и не очень нужных сведений.
Если соблазнительницей всех мужчин однозначно считалась Сильвия Альберини, то в качестве основного ловеласа все стрелки сошлись на Рэе Арпеджио. «Официантка? – сказал один из моих «информаторов». – Спросите у Рэя. Ставлю бутылку вина против вот этого окурка, что он провожал эту девочку домой. И наверняка не только провожал… Что они в нем находят – ума не приложу. Вечно выглядит потрепанным как бродячий кот – и вечно рядом с ним девушки увиваются! Или он рядом с девушками… В общем, насчет официантки спросите у него.»
Ну я и направился к мистеру Арпеджио.
Он сидел за угловым столиком и настраивал гитару.
Рэйнольд Арпеджио или просто Рэй, музыкант, аккомпанирующий местной певице Сильвии Альберине. В полицейском досье ему приписывается хулиганство, сопротивление властям, контрабанда и бутлегерство – но все толком не доказано, поэтому в участок его таскают часто, но посадить надолго не могут. Бродячий кот? Да, как-то так он и выглядел, и при этом было в нем то самое небрежное обаяние, которое частенько влечет приличных девушек к вот такой шпане.
Я подошел к его столику и представился:
- Детектив Трейси. Можно с вами поговорить, мистер Арпеджио?
Он окинул меня пристальным взглядом и кивнул:
- Да пожалуйста, детектив. Мне, как честному горожанину, скрывать нечего.
Прозвучало очень ехидно. С сарказмом. И я задумчив дернул бровью. Он не считает себя честным горожанином? Или ЕГО не считают?
- Мне сказали, что в ночь убийства Дорис вы провожали её после работы, - сразу приступил к делу я, усевшись за его столик и сняв шляпу. Он пожал плечами:
- И что?
- Где вы расстались с ней?
- У её дома.
- И было это… во сколько?
Он не задумался ни на мгновенье:
- Примерно через полчаса после того, как мы вышли из бара – примерно столько отсюда до её дома.
- То есть к ней вы не заходили? – уточнил я.
- С чего бы?
- В баре ходят слухи, что вы встречались с Дорис. И не только с Дорис…
Он ухмыльнулся:
- Сплетни, детектив. Просто сплетни. Я проводил девушку домой, потому что ей было страшно идти домой.
- Страшно? Ей кто-то угрожал?
- Да нет. Вы что, не слышали слухи про гуляющего в ночи оборотня?
- Оборотня?
- Ну да. Вроде бы старик Штейн незадолго до смерти создал эту тварь, и теперь она шляется по городу и норовит сожрать поздних путников.
- Серьезно?
- Чушь, разумеется, но девушкам в одиночку на темных улицах стало совсем неуютно.
По его невозмутимой физиономии было абсолютно непонятно – врет про оборотня, издеваясь над пришлым детективом, или честно пересказывает местные легенды. На всякий случай я записал про оборотня в блокнот, поставив рядом вопросительный знак, и продолжил:
- Хм… ну ладно… То есть вы проводили Дорис до дома и?...
- И ушел обратно в бар – я должен был сыграть для Сильвии еще пару песен.
- А Дорис?
- Я был уверен, что она пошла домой.
Опять невозмутимая физиономия. Честная до отвращения. Врет? Или…
- Что ж… Значит, вы последний, кто видел девушку живой.
- Похоже на то, - равнодушно ответил он, возвращаясь к своей гитаре. – Еще вопросы есть?
Больше у меня вопросов не было. Пока не было.
Поэтому я сухо кивнул и отошел пообщаться с другими посетителями бара.
Потом покинул бар и отправился бороздить окрестные магазины и офисы, стоянки, заправки и просто улицы.
Так прошел день.

Поиски недругов погибшей официантки ни к чему не привели, как и поиск чего-то, хоть отдаленно похожего на орудие убийства. Ни одной зацепки. Ни одного свидетеля. Разве что музыкант врет и, вместо того, чтобы провожать официантку до дома, просто завел её на соседнюю улицу, хладнокровно пришил и вернулся в бар. Но что-то в этой версии мне не нравится. Фальшивая. Надуманная, ей-богу. Оставим её как запасной вариант, но… Но. Пожалуй, стоит попробовать подобраться к этому делу с другой стороны – узнать побольше о предыдущих жертвах, докторе Штейне и Мартине О’Нил.
Но это завтра с утра. А пока стоит поужинать - и почему бы не в «Одиноком спруте»?
Я вернулся в бар, сел за столик у эстрады – Сильвия Альберини подмигнула мне и повела бедром так, что я чуть не смутился – и принялся просматривать сегодняшние записи в блокноте в ожидании официантки.
Ждать пришлось недолго.
- Что будете заказывать? – прозвучало вскоре рядом со ной.
Я оторвался от блокнота…и оторопел.
Передо мной стояла Дорис, та самая официантка, из-за убийства которой я приехал в город, и фото которой лежало у меня в номере на столе.
Стояла с подносом и улыбалась, ожидая моего заказа.

@темы: тексты

---

с праздником!))) с любым ;)

01.05.2016 в 21:45

Пишет  Lunarcy:

Долгий день Весны и Труда
Сегодня отработали несколько мероприятий - День Труда себя оправдал целиком и полностью! И снова - несмотря на погоду, хмурые небеса, выглядывающее жаркое солнце (здравствуй, переменчивая волжская весна) и то и дело льющий дождь, еще и многообещающе пузырящийся по лужам... Зато мы снова помогли создать настроение не одной толпе горожан
Всех с праздниками - и всем теплого и радостного мая!)

---

экипаж "Электры")

простой клип на простую песню) снято за полчаса, смонтировано примерно так же, но идея сидела в мозгах уже давно, поэтому вышло, чтего мне и хотелось)
Специалист по переговорам

@темы: видео, клубное, экипаж "Электры"

---

дыбр

за что еще люблю наш клуб - если нам чего хочется, то мы берем и делаем. Например, танцуем несмотря на то, что не стали делать бал на город. Взяли и устроили танцевальный вечер просто всем клубом, просто на площадке перед домом, просто под музыку с флешки в машине) под громовые раскаты под предгрозовым небом) правд, дождь учтиво подождал, пока мы завершим танцевальный вечер торжественны полонезом, позволил нам уйти в помещение, и только потом разразился.. да как разразился! пока я добрался до дома, пришлось пойти босиком по лужам по колено в воде - очень удачно завернул штаны именно до колена... под массивом грязной воды оказалась лужа почти полметра глубиной) босиком прогулялся через микрорайон и обратно, по холодной воде, по не такому холодному асфальту, по прохладной траве, вымок насквозь... а потом, глотнув горячего чаю и немного отогревшись, пошел гулять с собакой - в темноте, под затихающим дождем... в шляпе, кожаной куртке... нуар как он есть) улицы пустые, в лужах отражаются фонари, пахнет мокрым асфальтом, мокрой травой и распускающейся сиренью.
встряхнулся)
люблю когда так - когда под дождем, когда босиком по холодным лужам, и мокрый насквозь. ощущение обновления.. словно умылся насквозь - и тело и душу.
...
...
...
мокрая собака лежит на диване и греется, и руки пахнут мокрой шерстью, потому что я её вытирал и тискал...
...
Ричарда жаль.. хотя это было предсказуемо - сколько можно тиранить город
шпана молодая, чего уж.

---

Город на краю мира

обычно я после премьеры выкладываю эти ролики титровые, а тут чего-то подзабыл)
итак, финальный ролик, рисунки Lunarcy, песня моя... качество вКонтакта))

@темы: видео, клубное, песни

---

приветствия пост))

внезапно ;ъ
просто редко рисую, вот и.. никак не мог собраться((...

поэтому - я не тормоз, я медленный газ, но...
Приветствую, grustnoe_chudo, Jffrrr_, momotaro-dono, Алвур, Змееныш, Мицуки Сенджу, Саган Дайля, СтрайдерЗарецки, Хель-Хейнрикен,Эбицу!)))

Если не секрет- что привело сюда?)))

@темы: фанарт

---

Нуар:
город на краю мира

01.
Я слышал, что его называют Городом вечной ночи.
Но, когда я впервые попал на его улицы, здесь царили вечерние сумерки. Невнятные, вкрадчивые, они стелились по городу серым туманом, скрадывая цвета и оттенки и приглушая все в мягкую сепию. Звуки здесь тоже были приглушены монотонным шелестом, словно где-то на соседней улице постоянно шел дождь, и шаги в этой дождливой тишине звучали странно гулко.
В общем-то, это был обычный город – обшарпанные дома, длинные тротуары с лужами, в которых отражались старые фонари, плохие дороги и плетущиеся по ним машины, время от времени раздраженно рыкающие мотором. Осенний ветер трепал шарф и норовил хулигански сорвать шляпу, бурые осенние листья шуршали и поскрипывали, попадая под ноги, и вечер таился за углом, намекая об окончании рабочего дня. Впрочем, моя работа не зависит от времени суток.
Я детектив Дональд Д. Трейси, присланный сюда для помощи местной полиции – загадочный преступник, запутанное дело… а у полиции не хватает рук и финансов – обычная история. Что-то там о серии убийств, не связанных общим мотивом. Сумасшедший? Жестокий психопат? Или мотивы есть, просто местные стражи порядка их не обнаружили?.. Впрочем, рановато строить предположения. В первую очередь нужно узнать подобности дела в полицейском участке.

Участком оказалось одно из центральных зданий города, невысокое, но аккуратное и добротное. На двери комиссара полиции висела лаконичная табличка с надписью стильным шрифтом «Комиссар Шардон».
Комиссар – элегантная леди в строгом мужском костюме – встретила меня сдержанно, но доброжелательно.
- Добрый день, мистер Трейси. Садитесь, я введу вас в курс дела подробнее. Итак, все началось несколько лет назад с нераскрытого убийства Амелии Вингз, медсестры из клиники доктора Штерна…
Она говорила, выкладывая на стол документы, а я слушал, привычно тасовал все в уме по полочкам и наблюдал. Жесткий взгляд, непринужденная осанка, голос человека, привыкшего, что ему повинуются беспрекословно – всё это очень гармонично умещалось в изящном, почти хрупком теле невысокой молодой женщины. Железная леди. Комиссар Шардон.
…чьи слова ровными строчками рисовались в моем сознании.
«…Смерть доктора Штерна попытались связать со смертью его медсестры… нет улик, нет мотивов… Гибель Мартина О’Нила, журналиста… Раскопал что-то интересное? Нет улик, нет подозреваемого… Последняя жертва – официантка из бара «Одинокий спрут», Дорис… Убита вчера ночью…»
Строчки сложились в аккуратный текст, и я снова включился в разговор.
-…Разумеется, найти убийцу, - договорила между тем комиссар Шардон, постукивая карандашом по столу. - Но приоритет несколько другой – вам нужно найти оружие, которым совершено убийство.
- Оружие? – рассеянно переспросил я, мысленно дописывая этот пункт в сведения по делу. - А что в нем особенного?
Комиссар пристально посмотрела на меня, холодно улыбнулась и сказала:
- Просто найдите мне оружие, детектив Трейси. Ах да, и убийцу тоже.
- Договорились, - улыбнулся я в ответ. Оружие так оружие. В конце концов, это одна из основных улик, не так ли?
Комиссар еще некоторое время смотрела на меня, словно убеждаясь, что мне понятно задание, потом продолжила:
- Начните с разговора с Генри Сайборгом, моим помощником. Он осматривал тело. И присмотритесь к тем, кто крутится возле бара «Одинокий спрут», тем более что жертва – официантка этого бара.
- Хорошо, проверю, - нейтрально сказал я, чувствуя легкую досаду. Зачем они вызвали детектива, если диктуют ему, как работать? Ох уж эти провинциальные городишки…
- И будьте осторожны, - сказала комиссар, двигая ко мне по столу папку, перевязанную затертыми тесемками. - Здесь – выдержки из досье некоторых типов, с которыми вы можете столкнуться. Не доверяйте им, детектив Трейси.
Интересно, у меня на лице написано, что я простодушный новичок, в первый раз увидевший место преступления? Провинция, честное слово… Привычка считать всех чужаков идиотами, а себя – хозяевами города как минимум.
Раздражение почти переросло в злость, но я с непроницаемым лицом взял папку, кивнул и поднялся со стула.
В конце концов, это всего лишь работа. Найду убийцу и уеду. Не в первый раз.

Улицы встретили меня влажными сумерками и шелестом близкого дождя. Тротуары блестели мокрым глянцем, и я машинально поднял воротник пальто, ожидая падающих за шиворот холодных капель. Однако дождя не было – он уже бродил по другим улицам этого захолустного городишки, примостившегося где-то в чертовой дыре, на самом краю мира.



Дневник
Город вечной ночи.
Черное небо с бледным диском больной луны, черные крыши, окаймленные её лунным светом, лабиринт одинаковых улиц – дома, фонари, выщербленный асфальт…
…и тишина.
Нет, звуки здесь всё-таки присутствуют – вой ветра, шум дождя, чьи-то шаги, голоса, лай собак… но неправильно. Словно они существуют отдельно от этого места и поэтому доносятся до меня с ленивым одолжением, даже не стараясь совпадать с жизнью ночного города.
Я иду по мостовой. Ускоряю шаг, замедляю, начинаю семенить… а звук шагов стучит мерно и уверенно. И я уже знаю, что, стоит мне остановиться, звук прекратится – чуть позже. Нехотя.
Это странно. Но я привык.
Я здесь давно.
Вечно.

Сон
Здесь все черно-белое.
Ровные строчки текста поверх фотографий. Карандаш царапает бумагу, скрипит, выводя буквы, нанизывает их бусина к бусине.
Так легче думать и понимать.
Город вечной ночи…
…где обнаружить тело на мостовой - в порядке вещей.
Не видя причин, не зная, что или кто за этим стоит.
Девушка в платье официантки – кому она помешала? Симпатичная, даже скорее милая, с мягким овалом лица, красиво очерченными бровями и аккуратно подведенными губами. Волосы забраны узкой лентой – на черных волосах светлая лента выглядит очень хрупко… как и фигура девушки на мостовой.
Кровь черным пятном растеклась под её рукой, и фигура в черном плаще присела рядом, осторожно касаясь этого пятна кончиками пальцев. Тронула, поднесла к лицу, всмотрелась… и, стремительно выпрямившись, канула во тьму.
И снова – ночь, переулок, мертвая официантка на мостовой. И тишина.
Было, не было?
Показалось.
Здесь так бывает, в городе вечной ночи.
Ведь как и в любом из тысяч городов нашего гребаного мира, каждый здесь наверняка не так прост, как может показаться на первый взгляд.

Черный силуэт нарисовался у стены – стоит, курит трубку и смотрит на тело.
Помощник полиции Гарри Сайберг – говорят по секрету, что он – киборг, созданный талантливым ученым Хэнком Айгором. Поэтому никто ни разу не видел, как он зажигает свою трубку, хотя она всё время дымит. И поэтому они с Хэнком так похожи – ученый работал над киборгом держа перед глазами свою старую фотографию.
Слухи? Может быть. Говорят, Айгор, этот местный гений, способен изобрести что угодно.
Киборга, машину времени, портал в преисподнюю…
Шутка?
Не знаю.
Но кто-то наверняка знает.
Это город, где тайному всегда помогут стать явным…
…например, эта девушка, что-то строчащая в свой блокнот, стоя за углом. Это журналистка Мэй О’Нил, пишущая статьи для местной газеты под мужским псевдонимом. Мало кто заподозрит, что авторство статей вездесущего журналиста Луи Фантома принадлежит скромному библиотекарю. И еще меньше вспомнят, что до того, как уйти в библиотекари, Мэй работала медсестрой в клинике доктора Штерна. Совпадение?
Она только улыбнется в ответ на этот вопрос и скользнет прочь, не задержавшись, чтобы переброситься словом с Гарри Сайбергом.

Город вечной ночи.
Город, где неприятности ходят по пятам…
… как за музыкантом по имени Рейнольд «Рэй» Арпеджио. Вот он – вывалился из переулка и с удивлением уставился на тело официантки, распростертое на мостовой. Как обычно, небрежен и взъерошен, как будто только что из драки, со свежей ссадиной на скуле и гитарой в чехле за спиной. Не отрывая взгляда от девушки, нашарил в кармане сигареты и зажигалку, прикурил и, покосившись в сторону Гарри Сайберга, хрипло буркнул:
- Паршивый это городишко, скажу я вам.
- Разберемся, - пыхнул трубкой помощник комиссара.
Рэй кивнул и пошел прочь не оглядываясь. Сайберг проводил взглядом его… потом два подозрительных силуэта, идущих следом за музыкантом… и снова уставился на тело.
- Разберемся, - повторил он совсем с другой интонацией.

По вечерам Рэйнольда с его не особо умелой гитарой можно услышать в баре «Одинокий спрут», где солирует Сильвия Альберине – знойная женщина, мечта поэта…да и любого мужчины в этом городе. Роскошная фигура, умело подчеркнутая концертным платьем, призывный взгляд и лукавая улыбка и, разумеется, её главное достояние – низкий хрипловатый голос, чарующий, ведущий за собой в глубины преисподней или в райские кущи по её прихоти… и простенькие песни под дребезжащие блюзовые рифы, которые лабает её бессменный гитарист Рэй Арпеджио.
Город плачет холодным дождем.
Я ненавижу дождь.
Ночь на окнах рисует дождем.
Я ненавижу дождь.
Стынет в чашке моей горько-черный кофе.
Нэнси варит такой отвратительный кофе…
Сильвия поёт, и она шикарна и обворожительна. И, само собой, фривольные слухи не обходят ни её, ни мужчин, которые её окружают. Задай вопрос – или просто начни подходящую тему! – и тебе расскажут о сердцеедке Сильвии и её многочисленных поклонниках и фаворитах, записав сюда мужчин любого класса и возраста, от аккомпанирующего ей музыканта до помощника комиссара полиции.

Не последний из её фаворитов – игрок Ноэль Гордон. Аристократичен, трагичен… типичный байроновский юноша. Томный взгляд, нездоровая бледность, тонкие гибкие пальцы, в которых карты кажутся живыми, нарочито небрежные движения… и при всех повадках профессионального игрока – удивительно светлая улыбка… в те редкие моменты, когда она вдруг мелькнет на его печальном лице.
И кажется, что рядом с Сильвией он будет смотреться чересчур эфемерно, но слухи утверждают…

Впрочем, слухи слухами, но его сестра Шелли наверняка не одобрила бы романа с певицей из бара. Шелли, Шелли… таинственная Шелли Гордон, согласно тем же слухам – не последняя фигура городской мафии. Хрупкая, тонкая, изящная… и оставляющая после себя холодное ощущение опасного хищника. Не подходи без надобности, не стой на пути, не претендуй на её добычу, иначе канешь в никуда, и только слухи о твоей смерти разойдутся кругами по ледяной воде.
Или это просто обманчивое ощущение?..

И тенью рядом с любой фигурой этого города маячит комиссар Шардон – элегантная деловая леди с железной хваткой. При взгляде на неё не возникает вопроса, как она смогла занять столь высокий пост. Просто не имеет значения. Может, дело в родственных связях, или тут вмешалась мафия… а, может, всё гораздо проще, и её должность – признание её исключительных деловых качеств. Неважно. Она здесь, она – власть в этом городе тьмы и кривых переулков, шорохов и теней за углом, приглушенных шагов и спутанных судеб. Она – над всем этим, над и вне…

Впрочем, меня это не касается. Я пришел сделать свою работу, и я её сделаю.
Но…

Город вечной ночи… откуда мне так много известно о нем?

…Из дневника, который я обнаружил в своем номере сразу по приезду в этот город.

@темы: тексты

---

когда нет времени писать...

...да и идей, собственно, оформившихся тоже... а мозги надо переклчать... то начинаешь напевать сперв имперский марш, подсовывая туда какие-нибудь слова... потом, дял равновесия, переиначиваешь крутящуюся в голове песню совестких времен...
и развлекаешься)
Имперский марш

Над галактикой тени войны
Мы Империи славной верны
По мирам галактическим пройдем очищающим огнем
Палпатина сыны!

Мы шагаем вперед и вперед
За собой нас Лорд Вейдер ведет
По мирам галактическим джедаев мы вычистим
Да-да, и никто не уйдет!

Мы растопчем Республику в хлам
Пусть невесты не плачут по нам
По мирам галактическим идем героически
Вперед – по мирам по мирам!


Марш джедаев

Сила миры погружает во тьму,
Снова Империя прочит войну.
Но от Татуина до лунных морей
Джедайская армия всех сильней!

Припев:
Вперед, джедаи, не унываем,
Мечи поднимем за Альянс!
Мы парни смелые, мы ситхов сделаем,
Ведь Сила с нами и за нас!

Клоны встают бесконечной волной,
За Палпатина кидаются в бой.
Вставай за Республику и не робей –
Ведь джедайская армия всех сильней!

Припев.

Будь же смелей, молодой падаван –
С нами Скайвокеры и Оби Ван!
И от Татуина до лунных морей
Джедайская армия всех сильней!

@темы: песни

---

22. ПРОРЫВ. ТРАНСФОРМАЦИЯ. ДЕНЬ (DAGAZ).
Появление этой руны отмечает главный сдвиг или прорыв в процессе самоизменения, полное преобразование состояния -- поворот на 180 градусов. В каждой жизни бывает хоть один момент, который -- если он угадан и пойман -- навсегда изменяет ее течение. Поэтому действуйте с полной верой, даже если момент потребует от вас прыгнуть с пустыми руками в пустоту. Если этот знак сопровождается Чистой Руной, масштаб трансформации может быть таким, что это будет предвещать смерть, успешное завершение вашего пути. Иногда эта руна предвещает большой период достижений и процветания. Тьма позади вас; начался день.

---

6. ПОСВЯЩЕНИЕ. НЕЧТО СКРЫТОЕ (PERTH).
Эта руна относится к Небу, к Непознаваемому, и связана с фениксом -- мистической птицей, сжигающей себя и возрождающейся из пепла. Пути этого знака таинственны и скрыты. Достигаемое не проявляется с легкостью или готовностью. Эта руна поиска. Она символизирует напряженно переживаемый аспект посвящения и связана с самым глубоким уровнем бытия, с фундаментом вашей судьбы. Для некоторых Perth означает опыт психической смерти. Если необходимо, отпустите все, без всяких исключений. Не что иное, как обновление Духа является ставкой.

---

21. ВОРОТА, МЕСТО НЕДЕЯНИЯ (THURISAZ).
Это руна недеяния. Поэтому нельзя приближаться к воротам и проходить сквозь них без размышления. Представьте себе, что вы стоите перед воротами на вершине горы. Вся ваша жизнь осталась сзади и внизу. Перед тем как идти вперед, остановитесь И вспомните прошлое: обучение и радости, победы и печали -- все, что привело вас сюда. Окиньте все это взглядом, благословите все это и отпустите. Освобождаясь от прошлого, вы восстанавливаете свою энергию. Теперь шагните за ворота.

---

Пойти присоединиться: uborshizzza.livejournal.com/1969842.html

---

дыбр

плохо, когда теряешь уважение к системе образования.. как работать-то там дальше?
никак
ладно, денег нет никогда в той системе.. ну, не ладно, конечно... но привычно. но когда ни денег, ни уважения... да пошло оно всё лесом.
сегодня я хочу уйти в смотрители кладбища. хорошая работа, наверное.
пересмотреть надо бизнес-план. ну нафиг это "в 45 напишу книгу как эта.. с ГП... и буду жить на гонорар или как оно там называется"... потому что 45 уже близко, а бегать по издательствам по-прежнему некогда))) да и.. несерьезно это, конечно.
А пока... серьезно собираюсь все послать лесом, хоть руны и советуют не торопиться. не их советы бы настойчивые - уже бы плюнул и ушел сгоряча. плохо быть психом... но хорошо быть уравновешенным психом (простите за оксюморон)... злить администрацию города, конечно, прикольно... но мне бы все-таки работать, а не воевать всё время.. я исследователь и пионервожатый, методист и организатор, а не... непонятно кто. отстой, короче. не знаю. не доведут раньше - работаю до отпуска, а там.. а там хз. но - не в образовании, хватит. и все их "вы нам нужны! мы вас хотим педагогом и методистом и вообще!" в задницу. хотят они... ну да - и с животными (в том числе с лошадьми), и со шпагами, и с видео, и космос изучаю с детьми, и орнитолог.. им-то, конечно, классно человек-оркестр, но мне не в кайф работать на тех, кто разрушил наше дело. грустно. и зло. и... всё равно уже, потому что всё решено. но иногда подкатывает, да.
мимолетно. ибо я всё-таки поверхностный человек.
уйду вот в смотрители кладбища, и буду там ночами стихи писать про зомби и романтичную луну. фигле, чо.

ну и хватит о грустном.
лучше о... ДнД?)))
выбор - самая интересная чать, имхо. решимость идти до конца - дело тоже непростое. так что данж вышел неожиданно сложным... но интересным. прям... жду продолжения)

и да - ЭТО АРКТУР!!!!
та яркая звезда. не самая яркая, а такая.. поменьше яркая. Арктур. пока шел домой, смотрел на неё - и не мог вспомнить название. помнил, что н А, но.. вылетело, и всё тут! альтаир - нет, он в созвездии Орла... Альдебаран? да нет, он оранжевый и вообще не там... антарес? это Скорпион, и я вобще хз где он, ни разу его еще не находил.. Алголь.. вообще из каких-то дебрей памяти.. и, уже подходя к дому, вспомнил - арктур!)))
так что не совсем тормоз.
а самая яркая, ан которую я глазел, выходя из клуба - все-таки Регул. из льва.

@темы: разновсякий бредофлуд